<<<     ΛΛΛ     >>>   

Мало-помалу я стал гибридом, чья гносеология не поддается классификации: для врачей я уже не совсем врач, а для аналитиков — совсем не психоаналитик.

Не совсем врач, потому что я имею наглость придавать большое значение слову и интересоваться той досадной частью врачебной работы, которую невозможно измерить или подсчитать. И совсем не психоаналитик, так как страдаю неисправимым недостатком: не сумев переделать свое терапевтическое либидо, я продолжаю интересоваться телом и самонадеянно полагаю, что мне удается его лечить. Нетрудно догадаться, что и профессиональные терапевты, и профессиональные аналитики относятся ко мне с равным недоверием, хотя сам я чувствую себя связанным и с теми, и с другими. Я говорю об этом не для того, чтобы жаловаться. Я лишь хочу объяснить, почему чаще всего не желали прислушиваться к моим мыслям и критическим суждениям, которые я мог высказать по поводу многих явлений в области теории и практики.

Однако в моем опыте нет ничего подозрительного. Я был, есть и считаю себя прежде всего врачом. И если мне случается выходить за границы моего профессионального поля деятельности, то только потому, что я слишком дорожу доверительными отношениями с моими маленькими пациентами и стремлюсь во что бы то ни стало оказать им компетентную помощь. Для этого я использую те преимущества, которыми обладает только педиатрия. Это единственная специальность, которая позволяет естественным образом сблизить два подхода: медицину и психоанализ, на что я и решился. Когда я лечу тело, то имею дело с больным ребенком. Когда я слушаю чьи-то откровения, то имею дело с одним или двумя родителями. Вот почему я не могу согласиться с ярлыками, которые мне пытались приклеить: я не педопсихиатр, не психосоматик и еще меньше психоаналитик и уж тем более детский психоаналитик.

Не скрою, что на практике мне не всегда удается четко отделить один метод от другого. И случается, я невольно ловлю себя на том, что не разделяю тело и слово. Но всякий раз приходится признать, что именно в этих случаях результат бывает значительно лучше, чем когда каждый метод я применяю отдельно от другого.

Вот короткий пример.

Четырехмесячная девочка, преждевременно появившаяся на свет, плохо развивалась. Когда я назвал матери ее вес, та лихорадочно принялась сопоставлять его с предыдущей цифрой, заметив при этом:

«Для меня ей еще только два месяца». Вы, конечно, поняли, что дату рождения ребенка она соотнесла со сроком своей беременности. Я тоже ее понял. И хотя я продолжал осмотр, у меня невольно вырвалось: «Не стоит преувеличивать! Она же принадлежит не только вам, у нее есть и отец».

В результате после осмотра женщина подробно рассказала мне о крайне тяжелых обстоятельствах, в которых протекала ее беременность и что пришлось выдержать ее партнеру. Я услышал историю о том, как они с ним встретились и как мучительно трудно складываются их отношения. Так что я узнал всю историю этой пары.

Месяц спустя у девочки был уже просто цветущий вид, а мать выглядела совершенно спокойной, и я воспринял это как должное.

Не хочу подробно объяснять, что произошло в данном случае. Я привел его только для того, чтобы проиллюстрировать два первостепенных момента.

Прежде всего я хочу подчеркнуть тесную взаимосвязь тела и психики. Понимаю, что эта мысль стала уже банальной. Но хотя она стала общим местом для всех стран и различных научных трудов, к ней не относятся с должной серьезностью. Добавлю лишь, что тело, заявляющее о себе с помощью симптомов, и психическое начало, проявляющееся с помощью речи, развиваются в полной зависимости друг от друга. Что, впрочем, вполне естественно, учитывая целостность и неделимость индивида.

И второй момент, который мне хочется подчеркнуть на примере этого случая. Болезненные процессы происходят одновременно у двух разных индивидов: их симптомы проявляются в теле ребенка, а их разрешение происходит с помощью слов через уста матери. Правда, эти действующие лица — не чужие Друг для друга, а напротив — очень крепко связанные между собой. Но главное и самое значительное свойство этой крепкой связи заключается не в ее силе, а совсем в ином. И хотя это совершенно очевидно, мне пока не удается привлечь внимание к этой очевидности, хотя я потратил на это уже много времени и усилий.

Так вот эта связь изначально четко предопределена и подчинена строгой иерархии: ребенок зависит от обоих родителей, но особенно — от матери, как растение зависит от своих корней. И, если это позволительно, мне хочется выразить пожелание: если вы усвоите хотя бы одну-единственную мысль из всего, что я скажу, пусть это будет именно эта мысль.

Потому что она помогает воспринимать все совершенно в ином свете.

С ней соглашаются применительно только к одной фазе — первым месяцам жизни ребенка. И большинство авторов уверяет, что со временем эта глубокая связь между ребенком и матерью в корне видоизменяется, а затем и полностью утрачивается. А я утверждаю, что она сохраняется неизменной у людей любого возраста и пола.

Я хотел бы привлечь ваше внимание к этому положению. И упомянул «большинство авторов», потому что имею наглость в одиночку оспаривать их мнение. Я не впал в безрассудство и не страдаю манией величия. Но я уже говорил об особенностях моего практического опыта и о том, что принимаю в своем кабинете всех подряд, не производя какого-либо отбора среди больных. Так вот я утверждаю, что большинство индивидов, с которыми мне довелось иметь дело, были бы признаны психиатрами совершенно здоровыми, хотя именно они натолкнули меня на вывод, к которому я пришел не индуктивным путем, а благодаря длительным, непосредственным и кропотливым наблюдениям. Чтобы вам было проще понять мою мысль, расскажу любопытную историю мальчика четырех-пяти лет.

Родители привели его ко мне на прием, потому что он проявлял явный интерес к куклам, игре в дочки-матери, макияжу, материнским платьям и обуви и ко всем прочим вещам в том же духе, список которых вы сами можете без труда продолжить. Из первой же беседы, главным образом с родителями, но в присутствии ребенка, я узнал их историю и понял, что есть немало причин, которые вынуждают этого мальчика стараться занять место девочки в этой семье. Я позволял ему присутствовать и во время моих последующих встреч с родителями. После одной из таких встреч мать тут же вернулась, чтобы сообщить, что я, должно быть, волшебник, потому что ее сын, едва сев в машину, попросил купить ему: «Догадайтесь что? Грузовик! Я была так ошарашена, что невольно спросила: какого цвета? И он ответил: «Розовый!»

Надеюсь, мой рассказ не нуждается в комментариях.

Лечение ребенка требует различных подходов и методов, и нужно признать, что порой их трудно сочетать друг с другом.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Тесную связь мать-ребенок
Угрожает ребенку
С тремя старшими детьми от этих союзов у нее порваны все отношения
Жан покинул постель бабушки
20 лет лишения свободы30 лет лишения свободыцтт c-у жака от первой жены