<<<     ΛΛΛ     >>>   

Как проводится супероизия? 17

«Разговорная супервизия»

Обсуждение конкретного случая — наиболее распространенная форма суперви-зии. Это самый дешевый и легкий способ. Не нужно никакого оборудования, един­ственная проблема заключается в том, что супервизор и обучающийся должны так организовать беседы, чтобы у последнего было определенное количество часов, необходимых для получения лицензии.

Как и в любом другом виде искусства, обучение терапии происходит посред­ством ученичества. Сложность при супервизорами беседе состоит в том, что ее участники должны вместе работать над одним случаем, хотя ни один из них не видел, как другой реализует свое искусство психотерапии. Под давлением клиен­та, который хочет помощи, обучающийся должен стараться описать ситуацию та­ким способом, который лишит супервизора возможности быть полезным. Супер­визор слушает это описание и старается представить себе, что такое могло слу­читься в ходе психотерапии, что заставило обучающегося представить проблему таким образом. Способы проведения супервизии меняются, но большинство су­первизоров прошли подготовку во времена недирективного подхода в терапии и, следовательно, пытаются не давать ученику прямых указаний по поводу того, что ему нужно делать. А это именно то, чего хотят почти все психотерапевты, если ситуация их клиентов довела их до отчаяния. В прежние времена, на вопрос обу­чающегося «Как мне заставить этого мужчину перестать бить свою жену?» супер­визор был склонен ответить: «Давайте обсудим, насколько сильно вас это расстра­ивает». Теперь этот недирективный стиль супервизии ушел в прошлое и суперви­зоры начинают обсуждать со своими учениками те способы, благодаря которым можно остановить рукоприкладство, не отправив при этом членов таких семей на долгие годы в терапевтические группы для насильников и жертв насилия.

Наиболее серьезная критика супервизоров, которую я слышал в последнее время, касается того, что они не говорят обучающимся, что тем делать, и часто, похоже, сами не знают, что можно было бы предпринять еще в данном случае, кроме изучения проблем клиента и- его истории. Недавно я сделал при большом стечении народа одно замечание и был очень удивлен реакцией на него. Я гово­рил о том, что терапевтам следовало бы платить не за час, а за избавление от симп­тома. Я подчеркнул, что в таком случае терапевт должен будет яснее определять свои цели и добиваться результатов. В заключение я сказал, что идея о почасовой оплате была в прошлом выбрана кем-то совершенно произвольно. Затем, почти мимоходом, я добавил, что супервизоры могли бы получать деньги за успешное применение техник обучения, таких как парадокс или метафора, а не за час вре­мени. В аудитории возникло заметное воодушевление.

'Одно из преимуществ разговорной супервизии заключается в том, что, обсуж­дая конкретный случай, с которым имеет дело обучающийся, можно выйти на более широкий круг проблем. Например, при обсуждении неудачного супруже­ства может возникнуть разговор о схожих проблемах, которые влечет за собой супружество, и о том, какую психотерапевтическую работу здесь можно про­водить.

Как и при любой другой форме супервизии, супервизор должен принимать во внимание одновременно и клиента, и обучающегося. Когда у супервизора нет до-

18 Глава 1. Обучение терапии

ступа к клиенту, часто случается, что его клинический опыт обращается непосред­ственно на обучающегося, который превращается в клиента. Это значит, что су­первизор, будучи не в силах повлиять на происходящее при клиническом интер­вью и скованный запретом на прямые указания обучающемуся, начинает сосре­доточиваться на эмоциональных проблемах и искажениях самого обучающегося. Ввиду того, что и это предприятие также может стать фрустрирующим для него, супервизор может в конце концов посоветовать обучающемуся самому обратить­ся к терапии и таким образом решить проблемы с клиентами.

При разговорной супервизии обучающийся неизбежно передает все произо­шедшее во время встречи с клиентом с искажениями. Ведь он не обучен вклю­ченному наблюдению, поэтому если бы супервизор видел это интервью, а не только слушал рассказ о нем, он воспринял бы его совершенно по-другому. Когда в 1950-х гг. впервые появилась возможность наблюдать терапию через «прозрачное» зеркало, эффект был поистине революционным, поскольку стало очевидно, что терапия — это не то, что люди о ней рассказывают. Стали видны отношения, и самоочевидно выявилось то, о чем говорил Гарри С. Салливан, — в комнате присутствуют и те­рапевт, и клиент. До того считалось, что терапевт — это только чистый экран, на который клиент проецирует свои мысли и побуждения, и от терапевта ожидали сохранения этой нейтральной позиции (крах этих усилий считался предосуди­тельным контрпереносом).

В создании ложной картины терапии мог участвовать не только «цензор» обучающегося, который стремился выглядеть более компетентным, но и сам су­первизор. Если терапевт и супервизор относятся к одному терапевтическому на­правлению, они могут прийти к некоторому негласному соглашению, например игнорировать определенные вопросы. Мне вспоминается презентация семейной терапии супервизором и терапевтом, которые в присутствии публики интервьюи­ровали одну семью. Когда они обсуждали способы конструирования реальности членов этой семьи, ни терапевт, ни супервизор не упомянули о том, что подросток в этой семье был помещен в психиатрическую больницу и что на интервью он просил выпустить его оттуда. Социальный контекст был исключен из консульта­ции, так как терапия была направлена на внутренние процессы и рассказы членов семьи, а не на актуальные события.

Разговорная супервизия может быть полезной, когда супервизор сам учил су-первизируемого. В этом случае у них один подход, одна идеология и обсуждаемое клиническое интервью может быть описано с помощью сходных понятий и язы­ка, понятного обоим. Супервизор может дать более четкие указания, обсудить сходные случаи и сделать некоторые обобщения, которые помогут обучающему­ся справиться со следующим случаем. Обсуждение случая и его сравнение с дру­гими похожими позволяет генерализировать опыт, что, быть может, лучше, неже­ли длительное обсуждение каких-то конкретных деталей терапевтического сеанса.

Бывают и случаи, когда наблюдение непринципиально. Например, женщина-терапевт приходит к супервизору, у которого она прежде училась, с рассказом о клиентке, страдающей от таинственного соматического заболевания, которое сильно мешает ей жить. Похоже, что они с мужем заключили контракт, по кото­рому положено, чтобы у нее были проблемы, а муж о ней заботился, хотя и сер-

Как проводится супервизия? 19

дился из-за этого. Проблема женщины-терапевта заключается в том, что она по­лучила письмо с признанием в любви от мужа этой клиентки, где он пишет, что влюбился впервые в жизни. Терапевт спрашивает у супервизора, как ей поступить с этим письмом. Должна ли она показать его жене или сохранить все в тайне? Зная уровень компетентности этого терапевта, так как сам ее учил, и, следовательно, до­веряя ее способности правильно выполнить все предложенные действия, супер­визор может дать совет и не чувствовать при этом необходимости в наблюдении за ее взаимодействием с клиентом.

Терапия для терапевтов?

Если бы терапия была только ремеслом, каждый мог бы учить ей как набору опре­деленных техник. Однако сам терапевт является инструментом, через который выражаются техники. И иногда у этого инструмента возникают проблемы. Вре­менами эмоции на терапевтическом сеансе достигают такого накала, что терапев­ту трудно выдерживать их. Случаются и конфликты между преподавателем и обу­чающимся. Бывает и так, что терапевт испытывает те же самые проблемы, что и клиент. Часто начинающий терапевт молод и оторван от дома, что само по себе может быть тяжело. Вместо того чтобы, как большинство людей, избегать тревож­ных мыслей и неприятных людей, терапевт стремится к ним ежедневно на протя­жении всей своей жизни. Такая работа имеет последствия для личности; как ска­зал однажды Грегори Бейтсон, зонд, который мы втыкаем в других людей, всегда имеет другой конец, который вонзается в нас самих.

Иногда терапевты слишком боятся проводить интервью; бывает, что они не­вольно делают то, что вредит клиенту. Случается, что терапевт высокомерен и ни с кем не может согласиться, тогда другим тяжело его слушать. Некоторые тера­певты не могут перестать задавать вопросы и никогда не занимают определенную позицию. Встречаясь с супружеской парой, терапевт может неосмотрительно при­нять сторону одного из партнеров, что сделает невозможным любые изменения. Иногда терапевта охватывает чувство безнадежности, и он передает это ощуще­ние клиенту. Задача супервизора не только обучить терапевта психотерапевтиче­ским техникам, он должен помочь ему преодолеть личные трудности и достичь максимально возможного уровня психотерапевтической компетентности.

Помогает ли личная терапия стать лучшим терапевтом?

Не существует доказательств того (и на этот счет почти нет научных исследо­ваний), что терапевт, прошедший личную терапию, более успешно занимается лечением клиентов, чем тот, кто терапии не проходил. Это некоторая базовая аксиома, пришедшая из того времени, когда подготовка терапевта исключала возможность наблюдения за ним непосредственно в процессе работы. Это еще и важный экономический фактор в сфере психотерапии, так как большой процент клиентов составляют терапевты, находящиеся в процессе обучения. Не зная, что в действительности происходит на сеансе, и беспокоясь о том, что может слу­читься, супервизор может только отправить обучающегося на личную терапию и молиться.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Либо о семейной терапии
Терапевт спросилвы как вы считаете супругов терапевта
Психотерапевтом в этом случае был рон редман интервью терапевту
На сеансах семейной терапии она сильно расстроится
Терапевт будет обсуждать со своими клиентами прошлое