<<<     ΛΛΛ     >>>   

Второе направление структурной трансформации, характеризующееся как новым качеством самого общественного устройства, так и изменением его теоретической составляющей, проявляется в том, что на нынешнем этапе господство во все более значительной мере осуществляется над темпоральными измерениями общества, а значит, над его субъективным измерением. Необходимо понять, каким образом монархический элемент выступает и как единое мировое правительство, контролирующее обращение благ, и как механизм организации коллективного общественного труда, создающий условия его воспроизводства17. Аристократический элемент устанавливает свою иерархическую власть и функции управления транснациональной системой производства и обращения не только при помощи традиционных финансовых инструментов, но в большей степени за счет средств и динамики кооперации самих общественных сил. Процессы со-

298

ПЕРЕХОДЫ ПРОИЗВОДСТВА

циальной кооперации конституируются именно в рамках аристократичес­
кой функции. Наконец, хотя и монархическая, и аристократическая фун­
кции опираются на субъективное и производственное измерения нового
гибридного устройства, ключевую роль в происходящей трансформации
играет демократический элемент, который в своем нынешнем темпораль­
ном измерении вынужден в конечном счете обращаться к массам. Вместе
с тем, не следует забывать о том, что в новой Империи изменяется смысл
понятия «демократия», в рамках которого массы оказываются подчинены
гибким и изменяющимся аппаратам контроля. Именно здесь, в сфере уп­
равления происходит важнейший качественный скачок: переход от дис­
циплинарной парадигмы к парадигме контроля18. Власть осуществляется
непосредственно над поведением производящих и кооперирующих субъ-
ектов; различные институты создаются и постоянно видоизменяются в со-
ответствии с ритмом этого поведения; топография власти больше не связа-
на с пространственными отношениями, а определяется, в первую очередь,
темпоральными перемещениями субъектов. В данном случае мы вновь
сталкиваемся с а-локальностью власти, о которой мы писали ранее, ког-
да рассматривали вопросы суверенитета. А-локальность — это пространс-
тво, где находят осуществление гибридные контрольные функции импер­
ской системы.

В этой имперской а-локальности, в гибридном пространстве, созданном
процессом конституирования, наблюдается постоянное и ничем не огра-

ничейное движение субъектов. Наша проблематика в данном случае ос-

тается, в целом, той же, что и применительно к смешанному устройству,

но она также интенсивно дополняется различными перестановками, мо-

дуляциями и гибридизациями, являющимися частью перехода к постсов-

ременности. В этом пространстве приобретает определенную форму вос-
хождение от социального к политическому и юридическому, всегда состав­
ляющее сущность всякого конститутивного процесса; здесь возникают
взаимоотношения социальных и политических сил, требующих в этом
процессе формального признания, и, наконец, здесь различные функции
(монархическая, аристократическая и демократическая) выступают мерой
силы формирующих их субъектов, пытаясь заполучить контроль над отде­
льными фазами процесса их становления.

БОРЬБА ЗА ПРИНЦИПЫ УСТРОЙСТВА ИМПЕРИИ

Конечной задачей нашего анализа процессов конституирования Империи и выявления ее обликов является нахождение той почвы, на которой могли бы зародиться силы сопротивления ей и сформироваться альтернативные варианты развития. В Империи, как и в государствах древности и современности, сами принципы устройства являются предметом борьбы,

СМЕШАННОЕ УСТРОЙСТВО

299

но в наши дни сущность предмета борьбы и сама ее природа совершенно неясны. Общие контуры современного имперского строя могут быть представлены в виде ризомы, разветвленной корневой системы, универсальной сети коммуникаций, все точки или узлы которой связаны между собой. Парадоксальным образом такая сетевая структура представляется одновременно и совершенно открытой, и совершенно закрытой для направленных против нее выступлений и для вмешательства в процессы ее функционирования. С одной стороны, сеть формально допускает, чтобы все возможные составляющие цепи взаимоотношений были бы в ней одновременно представлены, но, с другой стороны, сама эта сеть в действительности выступает как а-локальность. Таким образом, столкновения вокруг принципов устройства Империи будут разворачиваться в этом неопределенном и зыбком пространстве.

Эти столкновения будут определяться тремя ключевыми переменными, лежащими в пространстве между общим и сингулярным, единичным, между аксиоматикой господства и самоопределением субъекта, а также между производством субъективности властью и автономным характером сопротивления самих субъектов. Первая переменная касается обеспечения функционирования сети и ее общей управляемости таким образом, что (в положительном аспекте) сеть может функционировать всегда и (в отрицательном аспекте) ее работа не может быть направлена против тех, кому принадлежит власть19. Вторая переменная затрагивает вопрос о том, кто распределяет услуги в рамках сетевой инфраструктуры, и кто заинтересован, чтобы эти услуги справедливо оплачивались; и, таким образом, сеть была способна поддерживать в стабильном состоянии и воспроизводить экономическую систему капитализма и одновременно производить свойственное этой системе социальное и политическое деление общества20. Наконец, третья переменная касается самой сети. Она связана с механизмами, производящими различия между субъектами, а также с теми каналами, посредством которых эти различия реализуются в рамках общей системы.

В соответствии с тремя названными аспектами, каждая субъективность должна стать субъектом, занять подчиненное положение в рамках общей сети контроля (в значении, характерном для раннего этапа современности: субъект — subdictus — подданный суверенной власти), и, в то же время, каждый должен быть независимым участником процесса производства и потребления в рамках сетевой структуры. Возможна ли подобная двойственность? Может ли система одновременно обеспечивать политическое подчинение и субъективность производителя/потребителя? Вероятно, не может. На самом деле, главным условием существования всеобщей сетевой структуры, служащей основанием всего данного строя, является то, что она носит гибридный характер, то есть в нашем случае, что политический субъект непостоянен и пассивен, а производящий и потребляющий агент

300

ПЕРЕХОДЫ ПРОИЗВОДСТВА

реален и активен. Это означает, что, далеко не будучи простым повторением традиционного равновесия, образование нового смешанного устройства ведет к фундаментальному дисбалансу его составных частей, а следовательно, и к новой социальной динамике, освобождающей производящего и потребляющего субъекта от механизмов политического подчинения (по крайней мере, она делает последнее весьма формальным). В области производства и регулирования субъективности и возникает, как представляется, важнейшее пространство борьбы.

Вытекает ли эта ситуация непосредственно из капиталистической
трансформации способа производства, появления постмодернистских
тенденций в развитии культуры и процессов политического конституи-
рования Империи? Пока мы не можем сделать такой вывод. Тем не менее,
очевидно, что в новой ситуации стратегия сбалансированного и регулиру-

емого участия, которая всегда была характерна для имперской и либераль-

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Капитал соединяет все формы стоимости
Биополитическому производству рабочая сила становится все более коллективной
В работах э деятельности понятию
Отложилось в виде своеобразного геологического слоя страдания
Хардт М., Негри А. Империя политологии 2 современности