<<<     ΛΛΛ     >>>   

Корпоративное общество, в котором главную роль играет экономика организованных групп, выступает ближайшим аналогом сегодняшней бюрократической, «лжегосударственной» экономики. Е.Гайдар в своей книге «Государство и эволюция» справедливо отмечает, что «такое (государственное - В.К.) финансирование воспроизводит и консервирует паразитическую структуру «лжегосударственной» экономики. Бюрократические кредиты, циркулирующие на бюрократическом рынке для поддержания бюрократии (41).

В подтверждение сделанного вывода приведем только один пример из государственного финансирования российского АПК. Аналитический центр газеты «Известия», Институт экономических проблем переходного периода, аналитическая служба «СОВЭКОН» провели собственное расследование «Триллионов для села: «Куда? Кому? Зачем?» В 1994 году из федерального бюджета для предпрятий и организаций агропромышленного комплекса выделено 18 триллионов 125,6 миллиарда рублей. Аналитики отмечают: по дороге из Москвы деньги подвержены усушке, утруске и просто исчезновению. Ни одна сельскохозяйственная кампания не была профинансирована вовремя. Что касается зернового хозяйства: то только по этой причине потери зерна составили 20%. Выявилась обстановка бесконтрольности по всей цепочке при прохождении денег из Москвы в село. Никто, даже на уровне руководителей областных отделов финансов и кредитов департамента сельского хозяйства, не знает, сколько, куда и на что было перечислено денег, где они застряли, как их использовали. На уровне руководителей хозяйств и фермеров также выявлена полная неосведомленность о суммах, каналах, статьях расходов, конкретных хозяйствах , получивших кредиты, и т.д.

«Тут выигрывает чиновник, - делают выводы авторы расследования, - и московский, и местный, сидящий на пути прохождения бюджетных средств. Выигрывают дельцы вокруг такого чиновника. Проигрывает крестьянин» (162).

Автору известно, что сельское хозяйство даже развитых государств без масштабного субсидирования существовать не смогло бы. По данным комиссии экономической политики ОСЭР, затраты со стороны государственных органов на поддержку аграрного сектора в странах - членах организации составит примерно

45% общего объема сельскохозяйственного производства. Для США этот показатель составил 41%, Японии и Финляндии - 77%, Канады - 46%, для шести «старых» стран ЕЭС - 51% и т.д. Но они пользуются дотационным способом для соблюдения собственной аграрной политики совершенно иначе. Если смотреть реально на вещи, то все тех триллионов, пущенных на российское сельское хозяйство, все равно не хватит на организацию действительно эффективного производства, решение проблем массовых неплатежей, выплату зарплат работникам АПК и т.д. Но эти деньги могли бы дать реальную отдачу, как считают специалисты, если бы были направлены, к примеру, в частнособственнический сектор хозяйствования, племенное животноводство и элитное семеноводство, эффективные сельхозпредприятия, межхозяйственную кооперацию и прочее (162).

Итак, проблема государственного регулирования в корпоративной, бюрократической системе является, по мнению сторонников монетаристского подхода, обоюдоострой, а «распределительные конфликты» представляют немалую опасность для общества на пути к рыночной экономике. Без сомнения «корпоративные» структуры являются промежуточным образованием и они могут быть обращены в обе стороны - и к рынку и к административному состоянию. Подобная система - симптом обратимости (необратимости) общественных преобразований. Возможно, что корпоративная база является той промежуточной ступенью, которую общество, порывая с тоталитаризмом, вынуждено проходить в обратном порядке.

Опыт формирования такого направления государственного регулирования как «структурная политика» показывает, что в нем заложен потенциальный механизм нарастающего огосударствления экономики. В целях повышения эффективности экономических процессов появляется реальный соблазн перейти с методов косвенного регулирования на прямое, непосредственное вмешательство государства в сам процесс производства. Не случаен факт активной поддержки «структуралистов» со стороны ученых, политических деятелей левого крыла политической шкалы России. Постоянно воспроизводятся предложения, реализация которых приведет к принципиальным изменениям по трем направлениям:

значительное усилие государственного воздействия на экономические процессы;

смещение акцентов в преобразовании форм и методов хозяйствования (макроэкономического уровня на микроэкономический, т.е. на уровень предприятий);

3. отход от политики монетаризма к немонетарным методам управления экономикой и производством.

Если «структуралисты» предполагают, что это будет единственный способ выхода из «шоковой терапии», то противники рыночной экономики надеются на крушение программы трансформации экономической системы и возврат к планово-директивной экономике советского типа.

Нет сомнения, что государство не может быть в стороне от инициирования и регулирования структурных преобразований. З. Бжезинский выделяет из опыта «посткоммунистической перестройки» очень важный общий урок: не следует игнорировать стратегию преобразований, предусматривающих более медленное прохождение необходимых этапов и одновременно базирующихся на длительном государственном регулировании , а не только на полной стихии независимых и активных рыночных сил (17, 9). Для такого вывода американского политолога имеется большая эмпирическая основа.

Опыт политического и экономического реформирования в постсоциалистических странах Восточной и Центральной Европы демонстрирует явное противоречие. Государство, поставив целью возрождение рынка, должно дать возможность ему сложиться в систему механизмов, институтов, денежных, товарных и иных потоков, одновременно как бы дистанцируясь от нарождающегося рынка. Но насаждение рыночных структур, нагружение присущим только им функциям в области производства, снабжения, посредничества и т.д. невозможно без активной роли государства. Это противоречие можно решить, и оно решается в рыночном ключе. Ведущая роль государства в переходный период предопределена господством государственной собственности и госсектором в экономике бывших социалистических стран. Доля госсектора в добавленной стоимости в 80-е годы, накануне трансформации, составила: в Чехословакии 97%, в ГДР 96,5%, в СССР 96%, в Польше 87,1%, в Венгрии 65,2% по сравнению с 14% в Италии, 10,7% в ФРГ и Англии, 1,3% в США. Такая картина свидетельствует об отсутствии какой-либо конкуренции. Процесс разгосударствления путем приватизации кладет конец государственному монополизму руками же государства.

На всех этапах реформирования два основных рычага воздействия на экономические процессы - деньги и кредит - остаются монополией государства независимо от того, выбрала ли страна «шоковую терапию» или не шоковый характер вхождения в рынок. Государство остается самым серьезным субъектом экономической политики.

В Венгрии на первом этапе деятельности посткоммунистического правительства были весьма завышены представления о полном выходе государства из экономики, но это настроение быстро изменилось в пользу необходимости в данный период сильной государственной власти. Я.Корнаи пришел к выводу, что на этапе перехода роль государства не только не ослабевает, но в известном смысле и усиливается.

В Венгрии и некоторых других странах признали первоочередность вмешательства государства по двум направлениям: в области структурной политики и капиталовложений; в области социальной сферы, для создания необходимой инфраструктуры (сети безопасности) в целях минимизации социальных издержек перехода к рыночной экономике.

К числу важнейшего направления государственного вмешательства, характерного для всех постсоциалистических стран, следует отнести создание законодательной базы рыночной экономики. Так, упорядочение законодательства о формах собственности приведет к значительному росту мелкого и среднего предпринимательства, применение на практике законодательства о банкротстве влечет сокращение числа убыточных предприятий и т.д.

Различные варианты трансформации социалистических обществ, признавая регулирующую в той или иной степени роль государства в экономике, должны исходить, как представляется, из принципа умножения экономического богатства, а не «справедливой» системы распределения. И подмена понятия «социальная экономика» на «социалистическое распределение» не приближает общество к новому качеству.

В.Клаус, автор экономической реформы в Чехии, высказывает обоснованное опасение, что концепция социально-рыночной экономики используется сегодня как раз против тех, кто стремится проводить экономическую политику, ориентированную не на перераспределение, а на умножение экономического эффекта (54, 93).

Итак, государство принимает самое большое участие в инициировании и регулировании структурных преобразований, в деле экономической стабилизации. В этой связи необходимо быть очень внимательным в оценке как потенций, так и противоречивости механизма воздействия государства на формирующуюся рыночную экономику.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Государство добивается лучшего для общества результата с помощью различных средств государственной
Формировалось государство благосостояния
Проблемы историко философской науки коммунист перегудов
политологии Коновалов В. Экономика и политика 12 социализма
В советском варианте деспотизма экономические ограничения существуют