<<<     ΛΛΛ     >>>   

Социализм оказался разновидностью капиталистического развития, хотя и не перманентной: теперь, возможно, будут возрождены "классические" колониальные формы. В 1917 году старая форма уступила место новой. В 1991 году эта форма сменилась другой. Первая трансформация вскоре обернулась трагедией, вторая на наших глазах превращается в трагифарс. Неважно, кто или что изображено на деньгах. Это капитал.

4

--------------------------------------------------------------------------------

Несмотря на свой статус старой империи и военной державы, Россия при царе была одной из периферийных наций, отстававших в капиталистическом развитии. Царская власть начала развивать государственный капитализм при относительном отсутствии общественных классов и культуры, необходимых для поддержания этого процесса. Импортируя капитализм в страну, которая все еще не могла выбраться из трясины архаичного бюрократического деспотизма и где национальный капитал не мог соревноваться с развитыми европейскими государствами, она выпустила наружу силы, которые в конечном итоге смели эту власть.

Социальное содержание империи было не так легко преодолеть, даже если можно было изменить структуры и специфические общественные классы. Как писал Карл Витфогель в своем классическом исследовании "Восточный деспотизм: сравнительное исследование абсолютной власти", "спустя девять месяцев после падения полууправленческого аппаратного государства, созданного царизмом, большевистская революция расчистила дорогу тотально-управленческому аппартному государству СССР". (K.Wittfogel, Oriental Despotism: A Comparative Study in Total Power.)

В России захват власти большевиками почти незамедлительно привел к созданию государственно-капиталистического режима. Ленин, как и Маркс фетишизировавший "прогрессивное" развитие промышленной технологии и производства и опасавшийся того, что страна вернется к "азиатскому деспотизму" царей, сознательно пытался заложить основы капитализма на костях революционного населения, интересы которого он, по его словам, представлял. В противном случае он опасался того, что произойдет реставрация всеобщего, бюрократического рабства, характерного для азиатского деспотизма, который Маркс и другие описывали в свое время как способ производства, отличный от рабовладения и феодализма. (В этих обществах производство было распыленным, местным, ориентированным на самообеспечение, а политическая власть была централизованной и бюрократической. В качестве примеров подобных обществ обычно приводятся древние Египет и Китай.)

Отвечая критикам, как внутри большевистской партии, так и вне ее, утверждавшим, что в России устанавливается вовсе не социализм, а государственный капитализм, Ленин писал в 1918 году: "Если мы введем государственный капитализм в течение примерно шести месяцев, мы достигнем большого успеха и гарантии того, что в течение года социализм завоюет уверенные позиции и сделается необратимым в нашей стране." "Советской власти" нечего бояться государственного капитализма, утверждал он, поскольку он будет "экономически несравненно выше, чем наша теперешняя экономика". "Социализм немыслим без крупнокапиталистической техники, построенной по последнему слову новейшей науки, без планомерной государственной организации, подчиняющей десятки миллионов людей строжайщему соблюдению единой нормы в деле производства и распределения продуктов." (В.И.Ленин, "О "левом" ребячестве и мелкобуржуазности".)

Ленин шел еще дальше, призывая к введению сдельной оплаты труда, применению тейлоризма (хронометража и рационализации труда) и изучению "немецкого государственного капитализма, чтобы не тратить лишнего времени на его копирование". Новое государство не должно гнушаться никакими средствами для достижения своих целей, ни "диктатурой отдельных лиц", ни "варварскими методами для борьбы с варварством". Прибытие поездов по расписанию, чтобы торговцы могли заключать сделки, было для него "в тысячу раз более ценно, чем двадцать коммунистических резолюций". Эти слова позволяют назвать его не только предшественником Муссолини, но и предтечей нынешних сторонников свободного рынка в бывшем "рабочем государстве". "Социализм," - писал он тогда же в 1918 году, - "есть ничто иное как государственно-капиталистическая монополия... в интересах всего народа". (Цит. по Maurice Brinton "Bolsheviks and Workers Control, 1917-1921. State and Counter-revolution. Detroit, 1975.)

Иерархическая структура руководства, диктаторское управление и единоначалие (зачастую в лице бывшего владельца или управляющего) были абсолютно необходимы для проведения государственно-капиталистической революции, предложенной Лениным. Как замечает Морис Бринтон, " в течение всего лишь одного года после захвата власти большевиками, производственные отношения, пошатнувшиеся на мгновение в период подъема массового движения, вернулись к своей классической авторитарной форме, традиционной для классовых обществ. Рабочие (именно как рабочие) были лишены сколь-нибудь значимого участия в принятии решений, которые их непосредственно касались."

Троцкий сыграл ведущую роль в этой контрреволюции, не только восстановив традиционные авторитарные и иерархические структуры в армии (он, например, ввел смертную казнь за неподчинение приказам в бою и уничтожил механизм выбора командиров), но также призывая к милитаризации труда и экономики, требуя отправки военных дезертиров и дезертиров трудового фронта в штрафные батальоны и концентрационные лагеря. "Трудящиеся массы не могут бродить по всей России", - говорил он делегатам съезда профсоюзов. "Их нужно перебрасывать с одного участка на другой, назначать им работу, руководить ими, как солдатами." (Robert V.Daniels, The Conscience of the Revolution: Communist Opposition in Soviet Russia, New York, 1969.)

Отвечая своим критикам из партии меньшевиков, говорившим, что "плановую экономику нельзя строить как строились пирамиды фараонов" (удивительно провидческая фраза, хотя здесь имелась в виду прежде всего неэффективность принудительного труда), Троцкий говорил, что даже крепостничество было производительно, и что принудительный рабский труд был для своего времени "прогрессивным явлением". (I.Deutscher, The Prophet Armed: Trotsky 1879-1921, New York, 1965.) В работе "Коммунизм и террор", написанной им в бронепоезде, он писал, что общеобязательный труд не только необходим, но что он представляет собой неизбежный метод организации и дисциплинирования рабочей силы при переходе от капитализма к социализму. Принуждение к труду со стороны государства также будет "играть исключительно важную роль на протяжении достаточно долгого времени". (Л.Троцкий, "Коммунизм и террор".) Здесь мы видим не только одно из иррациональных последствий идеологии "рационального господства", но и сущность того, к чему по всеобщему признанию пришли государственно-коммунистические системы - "индустриальное общество, организованное на военный лад". (Дэниэлс)

Дэниэлс отмечает, что "дилеммы", с которыми коммунистам пришлось столкнуться в 1921 году, были предвосхищены Энгельсом, заметившим в своей работе о крестьянских войнах в средние века, что наихудшее, с чем может столкнуться революционер, это приход к власти в условиях, когда его класс еще не готов к этому. "...он вынужден представлять не свою партию, не свой класс, а тот класс, для господства которого движение достаточно созрело в этот момент. Он должен в интересах самого движения отстаивать интересы чуждого ему класса и отделываться от своего класса фразами, обещаниями и уверениями в том, что интересы другого класса являются его собственными." (Ф.Энгельс, "Крестьянская война в Германии".) Это замечание, пишет Дэниэлс, как нельзя лучше подходит для краткой характеристики Советской России. Что представляет собой "чуждый класс", чьи интересы отстаиваются в данном случае? Это сложный вопрос, но наверное самый удачный ответ на него содержится в работах многих коммунистов того времени - "техническая интеллигенция".

Конечно же, подобная недвусмысленная критика Маркса имела место еще со стороны его современников-анархистов, в особенности Бакунина, предсказавшего, что марксов авторитарный социализм по сути принесет с собой новую стадию капиталистического развития. Государственническая система Маркса и Энгельса, писал Бакунин, основывается на "мнимом господстве мнимой народной воли" и соединяет в себе два главных условия, необходимых для успешного развития капитализма, а именно: государственную централизацию и действительное подчинение суверенного народа интеллектуальному управляющему им меньшинству, будто бы представляющему его и непременно эксплуатирующему его. В другом месте он пишет: "Государство всегда было вотчиной какого-либо привилегированного класса: духовенства, дворянства, буржуазии. И в конце концов, когда все эти классы исчерпали себя, государство стало вотчиной бюрократического класса и пало, - или, если хотите возвысилось, - до положения машины".

Комментируя эти отрывки, Джон Кларк пишет:

"Бакунин, применявший марксову критику буржуазной идеологии в качестве теоретической конструкции, которая одновременно оправдывала и маскировала властные отношения в капиталистическом обществе, распространял эту критику и на марксизм, который возникал как идеология развивающегося общественного класса, нового класса, чья власть уходила корнями в рост централизованного планирования и специализированных технологий. С одной стороны, этот технобюрократический класс впитывает в себя и расширяет функции предшествовавших ему бюрократий, и использует для оправдания собственного существования государственническую идеологию, представляющую политическое господство в качестве необходимого условия поддержания общественного порядка. Но, с другой стороны, он вводит новую иерархическую систему отношений, возникающую в силу развития высоких технологий, и узаконивает свое господство с помощью идеологии производства и экономического роста. Результатом этого является высокоинтегрированная система планирования и контроля, которая позволяет избежать длительного процесса систематической рационализации, необходимой для достижения такого же уровня порядка и стабильности в обществах, где технобюрократические функции остаются разделенными между соперничающими системами власти и авторитета. Оригинальность Бакунина состояла в признании, на достаточно ранней стадии, как политико-бюрокоратической, так и научно-технической стороны этой структуры и понимание того, на что она опирается." (J.Clark, "Marx, Bakunin and the Problem of Social Transformation"//Telos 42. Winter 1979-80; также см. главы 2 и 3 в его книге "The Anarchist Moment: Reflections on Culture, Nature and Power", Montreal, 1986.)

Итак, хотя трудно сказать, насколько это важно сегодня, но анархисты были правы в своих выводах относительно марксизма еще за полтора века до того, как все остальное человечество стало свидетелем крушения коммунистической мистики и спуска флага с серпом и молотом в Кремле. Загнанные в концлагеря и расстрелянные охранкой в бывших царских, а затем большевистских казематах в первые годы режима, анархисты и другие революционеры заплатили жизнями за свою оппозицию большевистской тирании.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Отвернувшись от разваливающегося колосса римской империи
Кто говорит общества возрождение
В мегамашинах необходимые затраты идут на все увеличивающуюся бюрократию