<<<     ΛΛΛ   

наименование коих в русском обиходе — "воскресенья" —чрезвычайно выразительно. Каждый приход поет на каждой воскресной утрене: «Воскресенiе Христово видевше...» Но не только воскресному дню дано служить как бы образом, иконой Пасхи. Великий русский святой раннего Нового времени преп. Серафим Саровский имел обыкновение приветствовать своих посетителей в любой день года пасхальным приветствием: «Христос воскресе!» Следовательно, все время (и вечность!) православного стоит под знаком Пасхи.

Имя есть для православной мистики реальность сакраментальная. В, этом контексте особенно важно, что Пасха — единственный праздник, обозначение которого принадлежит в православной гимнографии к именам Самого Христа. Как известно, греческое слово ?????, встречающееся и в Септуагинте, и в Новом Завете, довольно точно передает арамейскую лексему, употреблявшуюся наряду с соответствующей еврейской в применении к Пасхе ветхозаветной рsh. Но то же самое слово обозначает в Библии пасхального агнца (например, Второзаконие, XVI, 2); апостол Павел прилагает его к Христу (I Послание к коринфянам, V, 7: «Пасха наша, Христос, заклан за нас»). Эта формула реактуализирована в восторженном песнопении пасхальной всенощной: .«Пасха Христосъ Избавитель, Пасха непорочная».

Космическое измерение православной концепции Пасхи, как оно отразилось в великолепных творениях византийского искусства, заслуживает особого внимания. Ему дало особый шанс то обстоятельство, что антропоцентрическая иконография Воскресения Христова, представляющая Воскресшего как героическую фигуру, оспаривалась в ареале православной традиции: ведь никто не видел Воскресения как такового, следовательно, его нельзя изображать 17. Вместо этого византийское (и традиционное русское) искусство разрабатывают два сюжета, непосредственно связанные с космической перспективой: Сошествие во ад, а также встречу Христа-«Садовника» с Марией Магдалиной.
440

Есть знаменитая краткая проповедь, похожая на гимн в ритмической прозе; она сохранилась под именем св. Иоанна Златоуста и во всяком случае принадлежит святоотеческой эпохе. Ее знает любой православный человек по всему свету, потому что она непременно читается в храме в каждую пасхальную ночь. Воскресший Спаситель прославляется в ней как окончательный Победитель смерти в духе слов апостола Павла (I Послание к коринфянам, XV):

«Никто да не страшится смерти, ибо смерть Спасителя нашего освободила нас; угасил смерть Тот, Кто был схвачен смертью; победил ад Тот, Кто сошел во ад. <...> Где твое жало, смерть? Где твоя победа, ад? Воскрес Христос, и ты низвержен; воскрес Христос, и пали демоны; воскрес Христос, и радуются ангелы; воскрес Христос, и жизнь жительствует; воскрес Христос, и ни один мертвый не остается во гробе!»

«Жизнь жительствует», то есть сама жизнь как бы возвращена к жизни,— это потрясающее выражение имеет в виду прежде всего человеческую жизнь верующих христиан; но пасхальное оживотворение жизни границ не имеет, и не случайно Евангелие от Иоанна локализует явление Воскресшего именно в «саду» (XIX, 41): «Как таинственно, что история искупления начинается и завершается в саду — саду Эдема и саду Воскресения... Но у каждого сада должен быть садовник. Церковь, будучи Вестницей Воскресения, видит своего Господа как Садовника, ?? ????????, Который упомянут у Евангелиста Иоанна, XX, 15», — читаем мы у голландского историка раннехристианской культуры П. Гендрикса, между прочим особенно любившего и хорошо знавшего литургическую традицию православия 18.

Пасха как праздник освящения всего сущего, весна как природно-космическая притча о том, как обновляется дух человека, — таковы лейтмотивы великолепной проповеди греческого отца Церкви св. Григория Назианзина, именуемого Богословом (ум. 390 г.). В ходе этого размышления о пасхальной гармонии стихий обнаруживается общеправославная склонность Григория к образу мира, для которого Пасха служит средоточием; одновременно мы ощущаем и личный, лирический по преимуществу склад этого поэта среди богословов и богослова среди поэтов:

441

«Смотри, что явлено оку! Царица времен года сопровождает царя дней и раздает щедрой рукой самое прекрасное и самое радостное, что у нее есть. Ныне ясней сияют небеса. Ныне солнце восходит выше в золотом блеске. Ныне светлее лучится круг луны и чище блестит венец звезд. Ныне волны мирно сочетаются с берегами, солнце — с облаками, земля — с растениями, растения — с нашими взорами»19.

В самом начале исторического пути русской литературы мы уже встречаем захватывающую разработку природных и космических аспектов православной пасхальной мистики: это проповедь высокоодаренного церковного витии XII века св. Кирилла, епископа города Турова, на первое воскресенье после Пасхальной недели (так называемая Антипасха, или Фомино воскресенье).

В нем весьма ощутимо влияние вышеназванного текста св. Григория Богослова 20. Весеннее обновление земли предстает как символ онтологического обновления всего сущего:

Въ минувшую нед?лю святой Пасхи... всему настала перем?на. Стала небом земля, очищена Богом от б?совскихъ сквернъ... Ныня небеса просiяли, совлекши съ себя, словно вретища, темные облака, и светом воздуха исповедуют они славу Господню...

Воскресший Христос по праву возвращает Себе достоинство, составляющее истинный смысл всяческой солярной и растительной символики:

Ныня солньце красуяся въ высот? въсходитъ и радуяся землю огр?ваетъ: възъиде бо намъ отъ гроба праведьное солньце Христосъ и въся в?рующая Ему спъсаетъ... Ныня древа лъторасли испущаютъ, и цв?ти благоуханш процвитають, и се уже огради сладъкую подаваютъ воню, и д?латели съ надежею тружающеся плододавеца Христа призывають.

Любопытно, что и в русской лирике XX века мы находим некоторое соответствие пасхально-весеннему космизму Григория Богослова и Кирилла Туровского — правда, в разработке, далекой от стародавней простоты. Позднее стихотворение Бориса Пастернака «На Страстной» (из последней главы романа «Доктор Живаго») открывается импрессионистическими пейзажными зарисовками, обрамляющими реальность литургии:
442

...И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара...

И природа вне храма, и литургические уставные действия подготавливают главное — чудо Распятого и Воскресшего:

Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь —
Смерть можно будет побороть
Усильем воскресенья.

Конечно, само по себе это — поэзия XX столетия. Однако для целей, которые ставил себе Пастернак, немаловажно, что он хотел здесь отнюдь не так называемого самовыражения, но верности общерусскому переживанию церковного года.

Примечания

1 Русская версия доклада «Some Constant Characteristics of the Byzantine Orthodox Tradition», сделанного 24 марта 2002 г. на конференции Общества содействия исследованиям по византинистике (The Society for the Promotion of Byzantine Studies) при университете в английском городе Дарреме (36th Symposium of Byzantine Studies).
2 Флоренский П. Столп и утверждение истины М„ 1914. С. 8.
3 Традиционное обозначение адепта талмудической учености (букв. "ученик мудреца").
4 Как известно, так называемый Никейско-Константанопольский Символ веры приобрел дефинитивную форму на II Вселенском соборе в 381 г.
5 Рамбам (типично еврейская аббревиатура, соединяющая пеpвые буквы словосочетания "рабби Моше бен Маймон", в европейской традиции Маймонид) — знаменитый еврейский мыслитель (1135—1204), служивший, между прочим, придворным лекарем у Саладина.
6 «С человеками» отсутствует в масоретском тексте и в современных переводах (включая Синодальный), однако наличествует в Септуагинте и, соответственно, в старославянской версии («съ человеками»), то есть в обеих версиях, которые были значимы для византийской традиции в Киевской Руси,
7 Ветхозаветные цитаты даются в Синодальном переводе, только с заменой принятой там формы «Эавир» на более корректное "девир".
443

 <<<     ΛΛΛ   

Антропоцентрическая иконография воскресения христова
Изображения распятияу византийских