<<<     ΛΛΛ     >>>   

Чтоб только жить подальше от столицы.

Его я отпустила. Хоть и раб,

Он большей был бы милости достоин. (735-741. Перевод С. Шервинского.)

Разве это милость поселиться в горы, если этим не спасаешься, как думает Иокаста, от терзаний ревности. Нам то ясно, что кроме таких опасений, Пастух не хотел быть узнанным Эдипом как свидетеля побоища. Тогда на перекрестке он спасся бегством, забывая свою должность телохранителя. Да и вообще не безопасно быть свидетелем, как управляет государством тот, чей гнев оказался гибельным для прежнего владетеля и для почти всей свиты...

…А может, стоит остановиться поподробнее на то, как Эдип лишил себя зрения. В последний раз мы видим его зрячим, когда он устремился разыскивать жену, оказавшуюся его матерью. Посягнуть на свои глаза он решается едва в последний момент, отказавшись от задуманной расправы. По словам Домочадца, Эдип “требовал меча, искал жену” (1233), чтобы мстить той, чьей невинной жертвой все еще считался. Но, сломав засов, он видит, что Иокаста не скрывалась от его возмездия и без всякой попытки оправдаться неведением или злым роком, наложила на себе руки. Таким образом, она принимает вину за поспешное свое супружество со столь молодым Эдипом, раскаивается за то, что исповедовала принцип: “Жить следует беспечно – кто, как может...”(954)

Эдип тоже прозревает, что нельзя считать виновными всех остальных, а себя самого полностью оправдывать. Ведь он тоже покинул своих усыновителей, считая их родными матерью и отцом. Надо ли было беречь себя от преступлений против тех, кто его вырастил, а в то же время позволять себе любое другое преступление как, например, то побоище, лишившее жизни Лая и его свиту? Нужно ли было жениться на Иокасте только потому, что тем самым он получает трон в Фивах? В мгновенном прозрении Эдип понял, что Креонт и Тиресий не были в сговоре, да и кто бы решился делать дворцовый переворот ценой смертельного мора? И в силах ли кто-то по своей воле накликать беду, которая возникает с неизбежностью, когда условия жизни бесчеловечны. А этой бесчеловечности первейший “гарант” является он сам – ”спаситель и самодержец” Фив.

Мы забываем, что боги суть выражение общественных сил, явлений, представлений. Случайно ли, что в Пароде Хор фиванских старейшин ищет среди обитателей Олимпа союзников против бога войны Ареса:

...пламенного бога,

Что без медного щита

Нас разит под крики бранные. (194-196)

Нет, пока Фивы не в состоянии войны, но если в государстве неустанно готовятся воевать, то эти приготовления обрекают на чрезмерные лишения рабов и низших сословий. Тогда не долго дождаться и эпидемии. А уж она не обходит стороной и людей, которые родились свободными, которые начальствуют над другими. Тогда давайте сделать еще один шаг и признать, что война - дело не богов, а реальных людей, да и то это люди из управляющей элиты данного государства.

Эдип хотел бы господствовать не только над Фивами и охотно присоединил бы к своим владениям другие территории. Это видно по тому, как Вестник сообщает о смерти Полиба. Человека, которого Эдип считал своим отцом. Но вместо того, что бы высказать соболезнования, он спешит вымаливать себе дары:

Затем я и пришел, что бы вернуть

Тебя в Коринф - и получить награду. (980,981)

Для доказательства “небожественного» происхождения войн мы можем вспомнить, что и в реальной истории Афин имела место гибельная эпидемия, пережитая Софоклом, но стоившая жизнь Периклу. Неужели и ее мы поставим в вину богам, будто бы отомстившие за осквернение священной рощи у подножия Акрополя?

Когда из-за осады стало невозможно ожидать соблюдение гигиены, недалеко было и до разразившейся эпидемии сыпного тифа (а не чумы, как обыкновенно считаем). И тут не прошло без поражений и для самого стратега. В первую очередь умерли его сыновья от законного брака с афинянкой. У него был отпрыск от связи с Аспазией, однако он не имел права афинянина, не был законным наследником стратега. Вот тогда Перикл обратился с просьбой к народному собранию в порядке исключения из закона, который установил он сам, присудить этому сыну все права и зачислить его в регистры афинских граждан...

Противоречащие слова и поступки, пребывание то в полной набожности и в смирении, то в совершенном неверии в божественные предначертания и пророчества встречаются у всех персонажей и у Хора старейшин настолько часто, что и перечислить все их составит немало труда. Но все же нельзя обойти вниманием хотя бы колебания Эдипа. Вот он дожидается Креонта, который был послан к дельфийскому оракулу, узнать, как спасти свое царство. Заодно он не прочь утвердиться в глазах своих поданных как заботливый отец. Он же готов и усомниться в правомерности пророчеств:

Увы! К чему нам надо было чтить, жена

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

История античной литературы
Данные действия предприняты в трезвом уме