<<<     ΛΛΛ     >>>   

Jack: П а = К п

Jill: Д а = П п

В английской грамматике для обозначения действительного и страдательного залогов употребляются термины active и passive voice (франц. voix). Джеймс (William Jame s, Talks to Teachers, стр. 152) рассказывает, как один из его родственников пытался объяснить маленькой девочке, что такое страдательный залог: „Suppose that you kill me: you who do the killing are in the active voice, and I, who am killed, am in the passive voice“. „But how can you speak if you're killed?“ — сказала девочка . „Oh, well, you may suppose that I am not quite dead!“ На следующий день девочку спросили в классе о страдательном залоге, и она сказала: „It's the kind of voice you speak with when you ain't quite dead!“ Этот анекдот свидетельствует не только о грубых ошибках, которые возможны при обучении грамматике (абсурдные примеры, глупые объяснения), но и о несовершенстве традиционного термина voice. Некоторые грамматисты в Германии и в других странах употребляют латинское слово genus (genus verbi). Однако оно неудобно, потому что употребляется и для обозначения грамматического рода (genus substantivi). Лучше всего, пожалуй, было бы употреблять термин turn („оборот“) и говорить active and passive turn „активный и пассивный оборот“. Без слов „активный“ и „пассивный“ вряд ли можно обойтись, хотя и они могут привести к недоразумениям: даже в работах видных ученых можно иногда найти такие высказывания, что глаголы страдать, спать, умирать следует называть скорее пассивными, чем активными, или что лат. vapulo „меня бьют“ должно считаться пассивным, несмотря на форму действительного залога, или что нет ничего активного в предложениях А видит Б и А любит Б. Такие рассуждения исходят из ошибочного представления, будто активность и пассивность в лингвистическом смысле соответствуют телесной или духовной активности и пассивности; эта ошибка сходна с упомянутой нами другой ошибкой, связанной с определением дополнения.

Здесь и во всех других случаях необходимо разграничивать синтаксические и понятийные категории. Каким является глагол в синтаксическом смысле — активным или пассивным — зависит только от его формы; но одна и та же мысль иногда может быть выражена действительной, иногда страдательной формой: A precedes В = A is followed by В; A likes В = A is attracted by В. Латинская форма страдательного залога nascitur „рождается“ уступила место французской форме действительного залога naоt, имеющей то же значение. На английский язык она передается то формой страдательного залога is born „рождается“, то формой действительного залога originates „происходит“, comes into existence „появляется“. То обстоятельство, что лат. vapulo переводится на другие языки формами страдательного залога, не меняет его грамматически активного характера; а гр. apothneskei в равной степени остается активным и в том случае, когда мы передаем его английским is killed „убит“ (если после него стоит hupo = англ. by), и тогда, когда мы просто говорим dies „умирает“. В самих понятиях нет ничего такого, что позволило бы навесить на глаголы ярлыки „активный“ и „пассивный“. И все же активность и пассивность можно считать не только синтаксическими, но и понятийными категориями. Но при этом следует говорить о значении каждого конкретного глагола в отдельности, и, что очень важно, только в том случае, когда происходит транспозиция в отношениях между подлежащим (и дополнением, если таковое имеется) и глаголо м. Jill is loved by Jack „Джилл любима Джеком“ и Es wird getanzt „Танцуют“ являются пассивными и в синтаксическом и в понятийном отношении, поскольку подлежащие в них отличны от подлежащих в предложениях Jack loves Jill „Джек любит Джилл“ и Sie tanzen „Они танцуют“. В других случаях существует несоответствие между синтаксическим и понятийным активом и пассивом. Так, возьмем два предложения: Не sells the book „Он продает книгу“ и The book sells well „Книга продается хорошо“. Активная форма sells в первом предложении является понятийным активом, а в последнем — понятийным пассивом, поскольку то, что в одном предложении служит дополнением, в другом является подлежащим. Точно так же встречаются и другие глаголы (в одних языках меньше, в других больше), которые употребляются и в качестве понятийного актива и в качестве понятийного пассива, например:

Persia began the war „Персия начала войну“;
The war began „Война началась“.

Другие примеры из английского языка: Не opened the door „Он открыл дверь“ и The door opened „Дверь открылась“; Не moved heaven and earth „Он сдвинул (потряс) небеса и землю“ и The earth moves round the sun „Земля движется вокруг солнца“; roll a stone „катить камень“ и The stone rolls „Камень катится“; ср. также turn the leaf — The tide turns; burst the boiler — the boiler bursts; burn the wood — the wood burns и т. п.

Гораздо реже встречаются формы страдательного залога, которые допускали бы такое двоякое употребление. Дат. mindes имеет форму страдательного залога; обычно оно означает „помнить“ и может тогда считаться понятийным активом; однако, когда оно употребляется, как это иногда бывает, в смысле „помнится“ (Det skal mindes lжnge), оно представляет собой понятийный пассив; подобным же образом говорят: Vi mе omgеs ham med varsomhed „Мы должны обращаться с ним осторожно“ и Han mе omgеs med varsomhed „С ним следует обращаться осторожно“. Другие случаи понятийного пассива, не выраженного формой, можно встретить в отглагольных существительных и инфинитивах.

В этой связи надо упомянуть об одной черте грамматического строя некоторых менее известных языков, которая, по мнению ряда авторов, проливает свет на более ранние стадии развития нашей семьи языков — мы имеем в виду различение активного или переходного падежа (casus activus или transitivus) и пассивного или непереходного (casus passivus или intransitivus) падежа. В эскимосском языке одна форма, оканчивающаяся на -р, употребляется в качестве подлежащего переходного глагола (когда в этом предложении есть дополнение), а другая употребляется либо в качестве подлежащего непереходного глагола, либо в качестве дополнения переходного глагола:

Nan·o(q) Pe·lip takuva· = „Пеле увидел медведя“;
Nan·up Pe·le takuva· = „Медведь увидел Пеле“;

Pe·le o·mavoq = „Пеле живет“;
Nan·o(q) o·mavoq = „Медведь живет“.

Ср. употребление в родительном падеже: Nan·up niaqua Pe·lip takuva „Пеле увидел голову медведя“; Nan·up niaqua angivoq „Голова медведя была большая“; Pe·lip niaqua nan·up takuva· „Медведь увидел голову Пеле“.

Сходные правила существуют в баскском языке, в некоторых языках Кавказа и в ряде языков американских индейцев. На этом основании было выдвинуто предположение, что в индоевропейском праязыке существовала, с одной стороны, форма на -s, которая употреблялась в качестве активного падежа (субъектного или притяжательного) только от названий одушевленных существ (мужского и женского рода), и, с другой стороны, форма без окончания или с окончанием -m, которая употреблялась в качестве пассивного или объектного падежа, служила также подлежащим непереходных глаголов и постепенно стала употребляться как форма именительного падежа от названий неживых предметов (средний род). Падеж на -s позже расщепился на два падежа — именительный и родительный, причем последний в некоторых случаях характеризовался особенностями ударения, а иногда дополнительным суффиксом. Однако первоначально он обозначал не столько обладание как таковое, сколько очень тесное естественное единство и взаимосвязь .

Нетрудно заметить, что такие гипотезы помогают объяснить ряд особенностей нашей системы грамматического рода, а также системы падежей. Об этом следует помнить, когда пойдет речь о „субъектном“ родительном падеже, хотя, как мы увидим, он употребляется не только в сочетании с существительными, образованными от переходных глаголов, но и с существительными от непереходных и пассивных глаголов, и его нельзя отграничить от „объектного“ родительного падежа.

УПОТРЕБЛЕНИЕ ФОРМ СТРАДАТЕЛЬНОГО ЗАЛОГА

Мы употребляем формы действительного или страдательного залога в зависимости от того, из какого первичного компонента предложения мы исходим: Jack loves Jill и Jill is loved by Jack в основном означают одно и то же, но они не во всех отношениях полностью синонимичны; поэтому наличие обеих конструкций не является излишним. Как правило, лицо или предмет, который находится в центре внимания в данный момент, становится подлежащим предложения, а глагол должен получать соответственно то форму действительного, то форму страдательного залога. Если проанализировать все случаи употребления страдательного залога, встречающиеся в связном тексте, то можно обнаружить, что чаще всего выбор страдательного залога определяется одной из следующих причин:

1) Активное подлежащее неизвестно или не может быть легко установлено: ср. Не was killed in the Boer war „Он был убит в бурскую войну“; The city is well supplied with water „Город xoрошо снабжается водой“; I was tempted to go on „Я чувствовал искушение продолжать“; The murderer was caught yesterday „Убийца был пойман вчера“: здесь факт задержания убийцы гораздо более важен, чем указание на то, какой полицейский его задержал. Очень часто активное подлежащее представляет собой „обобщенное лицо“: it is known „известно“ = франц. on sait. В предложении The doctor was sent for „Послали за доктором“ не упоминается ни тот, кто послал, ни тот, кого послали за доктором.

2) Активное подлежащее выясняется из контекста: His memory of these events was lost beyond recovery „Воспоминание об этих событиях было у него безнадежно утрачено“; She told me that her master had dismissed her. No reason had been assigned ; no objection had been made to her conduct. She had been forbidden to appeal to her mistress и т. д. „Она сказала мне, что хозяин ее уволил; не было дано никакого объяснения; по поводу ее поведения не было высказано никаких претензий. Ей даже запретили обратиться к хозяйке“.

3) Может быть и другая причина, в силу которой не упоминается активное подлежащее, — соображения такта, или деликатность; так, например, часто избегают местоимения 1-го лица, особенно в письменной речи: Enough has been said here of a subject which will be treated more fully in a subsequent chapter „Здесь было достаточно сказано о том, что будет рассмотрено полнее в одной из следующих глав“. В шведском языке страдательные конструкции часто употребляются для того, чтобы избежать громоздких заменителей личных местоимений 2-го лица: Цnskas en tдndstick? „ Хотите спичку ?“; Finns inte en tandstick? „Нет ли у вас спички?“

Ни в одном из этих случаев не упоминается активное подлежащее, а во многих языках, на что нередко указывалось, отсутствие активного подлежащего в пассивных предложениях является правилом (арабский, латышский, древнелатинский; Wасkernage l, Vorlesungen ьber Syntax, Basel, 1920, 143). Подсчеты, произведенные некоторыми из моих учеников, уже давно показали мне, что от 70 до 94 процентов пассивных предложений, употребляемых различными английскими писателями, не содержат никакого упоминания об активном подлежащем.

4) Даже тогда, когда активное подлежащее указано („конвертированное подлежащее“), предпочитают пассивную конструкцию, если говорящий больше интересуется пассивным подлежащим, чем активным: The house was struck by lightning „В дом ударила молния“; His son was run over by a motor car „Его сына переехал автомобиль“.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Не считают его притяжательным родительным
Где говорящий говорит о себе
По общему признанию имеют значение близости во времени
Нельзя назвать „степенью сравнения
В качестве последней „части речи в обычных списках приводятся междометия