<<<     ΛΛΛ     >>>   

Что же это случилось со мной,

Что мне в пышности этой восточной? ..

Не зови же смешным, не зови Беспокойное это пристрастье, В этой поздней нелегкой любви Мне самой непонятное счастье.

1 Л. Мкртчян. Над книгой поэта и переводчика. Преди словие к книге Веры Звягинцевой «Л1оя Армения». Ереван, 1964, стр. 3.

262

В 1964 году вышла книга ее избранных переводов с армянского. Книга так и озаглавлена «Моя Арме ния». Переводам предшествует цикл собственных сти хотворений Веры Звягинцевой, которые можно назвать гимнами этой стране, ее песням, ее пляскам, ее Арарату, Исаакяну, Сарьяну.

Как влюбляются в человека, В голос, жесты, висков седину, Так под ветром большого века Я влюбилась в эту страну.

И в другом стихотворении снова:

Торжественней я не видала стран, Воды не знала слаще ереванской.

Своими стихами, посвященными Армении, Звягин цева продемонстрировала, до какого накала может дойти это чувство, зачатки которого — в восхищении армянской поэзией.

Явление знаменательное. Не было бы ничего стран ного, если бы Семен Липкин, печатая свои переводы с киргизского, предварил их таким же циклом стихов под заглавием «Моя Киргизия», а Гребнев, переводя кабардино-балкарцев, воспел бы их страну в поэме «Моя Кабардино-Балкария».

Не может поэт-переводчик оставаться равнодушен к народу, духовная жизнь которого так широко и пол но раскрылась перед ним за долгие годы его постоян ного общения с нею. И никогда не удалось бы ему осуществить свою великую миссию — сближение, спло чение и взаимопонимание народов, если бы та страна, поэзию которой он воссоздает на родном языке, оста лась для него чужбиной.

Я уже не говорю о том, что, находясь в течение долгого времени наедине с тем автором, произведения которого переводчик воссоздает на своем языке, он проникается таким сочувствием к его личности, поступкам, мыслям, чувствам, что уже не терпит никаких от рицательных суждений о нем. Помню, как во времена «Всемирной литературы» была удручена и обижена Анна Васильевна Ганзен, талантливая переводчица

263

Ибсена, когда Гумилев заявил ей, что с юности питает антипатию к творениям знаменитого норвежца. А Гри горий Лозинский, переводивший для той же «Всемир- ки» португальского романиста Эса ди Кейроша, чув ствовал себя глубоко польщенным, когда Горький сказал, что романы Кейроша ему по душе.

То же нередко бывает у нас и теперь. Самый про цесс перевода так тесно сближает переводчика с пере водимым поэтом, что он становится другом поэта, его апологетом, заступником.

Вспомним, как И. А. Кашкин научил нас любить Хемингуэя. И вот что случилось с В. Левиком, пере водившим в последнее время Бодлера. До какой сте пени ему свойственно увлекаться поэтами, которых он переводит, видно из его недавней статьи о Бодлере, где он по внушению любви выдвигает на первое место светлые черты его личности и скороговоркой — да и то мимоходом — упоминает о темных '.

Попробуй кто-нибудь отозваться о Шарле Бодлере без должной почтительности, Левик почувствует себя кровно обиженным.

Только одушевляемый этой пристрастной любовью, он мог с такой пристальной тщательностью воссоздать его поэзию по-русски. Упругим и металлическим сти хом зазвучал в переводе Левика знаменитый бодлеров- ский «Альбатрос»:

Временами тоска заедает матросов, И они ради праздной забавы тогда Ловят птиц океана, больших альбатросов, Провожающих в бурной дороге суда.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Переводчик при помощи многочисленных отклоне- 1 п
Мысли переводимого автора
В переводе целых двести сорок
Переводчица как будто задалась специальной целью добиться