<<<     ΛΛΛ     >>>   

151

ный в 137 г. До того не было твердо определенных ставок, откупщики налогов руководствовались обычаем, что при усложнившейся торговле вело к спорам между откупщиками и торговцами. Новый тариф должен был внести ясность в систему обложения. Тариф установлен пальмирским народным собранием, взыскивали налоги и пошлины пальмирские откупщики, наблюдали_за ними архонты, декапроты и синдики, и взысканные суммы поступали в городскую казну; об этом можно судить, между прочим, по тому, что в том же указе устанавливается и плата за пользование водоемами, налог на право продажи соли в Пальмире (очевидно, соль была монополией) и некоторые другие статьи, несомненно относящиеся к местному бюджету. Это, конечно, не значит, что римская казна не получала дохода от пальмирских налогов и пошлин; она лишь предоставила пальмирцам самим установить ставки налогов и пошлин и взыскивать их своим аппаратом, но получала от Пальмиры либо твердую сумму ежегодно, либо известную долю дохода. В самом тарифе дается в одном месте ссылка на рескрипт Гер-маника, в другом месте прямо говорится: «За каждого верблюда, ввозимого порожняком, он (откупщик) взыщет 1 денарий, как взыскивал вольноотпущенник (прокуратор) Цезаря Килик>.

Что касается товаров, на которые налагается пошлина, то их перечень невелик: это главным образом пурпурная шерсть, вино и масло; больше всего дифференцирована пошлина на масло: за верблюжью поклажу масла в алебастровых кувшинах — 25 денариев, в козьих мехах — 13 денариев и т. д. Кроме того, упоминаются кожи, сухие фрукты, а также рабы; последние делятся (как и в Дигестах ХХХГХ, 4, 16, 3) на две категории: молодых (ttouSsc; n'r) и ветеранов (пальмирский текст здесь тоже дает vtrn). Вероятно, тариф содержал и другие важные статьи, но и греческий и пальмирский тексты сильно попорчены, и многие строки не поддаются разбору.*

Население Сирии, как и прочих провинций, обязано было налогами и повинностями в пользу Рима. Основные налоги — подушный (tributum capitis) и поземельный (tributum soli) были введены с самого начала и не были ничем новым, так как они взимались и до римского завоевания. Даже города-колонии не были свободны от этих налогов. «Божественный Веспасиан сделал Кесарию колонией, не прибавив, чтоб они пользовались также ius italicum, но освободил их от tributum

* Текст тарифа — OGIS 645; Lidzbarski, Handbuch der nordsemitischen Epigraphik, стр. 461 ел. На русском языке (извлечение)— А. Р а н о в и ч, Первоисточники по истории раннего христианства.

152

capitis, но божественный Тит истолковал это так, что свободна от налога и земля» (Dig. L, 15, 8, 7). Каракалла «сделал Антио-хию колонией, сохранив подати» (Dig. L, 15, 8, 5); это значит, что даже «свободная», «автономная» и т. д. столица Сирии платила подати. Подушному налогу в Сирии подлежали мужчины от 14 до 65 лет, женщины — от 12 до 65 лет (Dig. L, 15, 3, рг.). По сообщению Аппиана (Syr. VIII, 50), «сирийцы и киликийцы подлежат ежегодному налогу в размере ^юо удостоверенной собственности каждого человека». Этот имущественный налог— Srjjxoruoc часто встречается в талмудических текстах под названием djmwsn'j. Иудеи после 70 года должны были платить, сверх того, поголовную дидрахму в fiscus iudaicus. Кроме денежного налога, существовала и подать натурой — annona ('rnon' талмудических текстов). Существовал квартирный налог (Ios. Ant. XIX, 6, 3) с «дыма» (в Антиохии, по свидетельству Малалы); о «безжалостном» налоге с ввозимых на базар товаров сообщает Иосиф (Ant. XVIT, 8, 4); Вителлий ввел налог на плоды (ibid. XVIII, 4, 3). IGRR III, 1080 сообщает о xoivov ttJ<; TpiaxdcSo? — союзе сборщиков какой-то tricesima (1/30). Xpuaocpyupov —налог на ремесло — также засвидетельствован для Сирии.

Кроме случайно нам известных, существовали, наверно, и другие, главным образом местные налоги, о которых сведения до нас не дошли. Так, при недавних раскопках в Дуре найдены документы о местных налогах на рабов, на платье, кожи, мясо, за пастьбу скота, за пользование водой оазиса и др. Aurum coronarium —«добровольный взнос» на венок императору, о чем свидетельствует между прочим Талмуд (Баба Батра 143а). Немалый расход составляла и annona militaris — содержание и снабжение проходящих войск и путешествующих сановников или самого императора. И здесь, как и в других провинциях, встречаются надписи с благодарностью благодетелям, взявшим на себя расходы по встрече именитого гостя (IGRR III, 1054, Пальмира, 130 г.).

Немалую брешь в бюджете населения создавали штрафы и контрибуции. Слово (//)[л>а —«штраф» вошло в арамейский язык (zmjwn).

Налоги взыскивались со всей беспощадностью римского фискального аппарата. В Мишне сборщик налогов приравнивается с точки зрения форс-мажор к разбойнику (Б. Кама X, 2; Нед. III, 4). Хабер (фарисей), ставший сборщиком, исключается из хаберства и не заслуживает доверия (Тос. Демаи III). «Не платят «милостыни» ни из кассы сборщиков, ни из кошеля воров, ибо это грабленные деньги» (Б. Кама, 113а). Известна из евангелий ненависть бедноты к «мытарям». Но выколачивать подати и налоги не всегда удавалось, и за

153

плательщиками оставались недоимки; слово XsliJaxvov вошло в арамейский язык (ljps). Недоимщики подвергались жестоким репрессиям и окончательно разорялись.

Кроме налогов, в Сирии были и повинности — личные и имущественные. Эти munera были не менее тягостны, чем налоги. Ангарии рассматриваются в Мишне (Б-М. VI, 3) как стихийное бедствие. Население обязано было поставлять рабочий скот, перевозочные средства по требованию властей, содержать в порядке дороги, почтовые станции: ангарии были прообразом барщины. Немалым бедствием были постои и «угощения» войск и чиновников. Злоупотребления здесь были особенно чувствительны. Чтобы ввести эту повинность в рамки законности, население вскладчину устраивало заезжие дома, но и эта мера, видно, не избавляла от злоупотреблений. В надписи конца II — начала III в. легат Сирии Юлий Сатурнин пишет жителям крупного села ([А7]трохшр.1ос) Фэнии и Трахонитиде: «Если к вам насильно вселится солдат или же частное лицо, донесите мне, и вы получите удовлетворение; вы ведь не обязаны никакими взносами для приезжих, и, имея заезжий дом, вы не можете быть принуждены принять проезжих в свои дома» (OGIS 603).

Личные повинности — несение службы в качестве литургии с личной имущественной ответственностью —были таким же бичом для средних и малоимущих слоев населения, как и в других провинциях. Талмуд, всячески ограничивающий выезд евреев из Палестины, разрешает, однако, эмиграцию, если она вызвана необходимостью избежать литургии или избрания в буле. Притом римское правительство сдирало две шкуры. «Если ты родом из Библа, а заявляешь себя жителем Берита, то тебя правомерно привлекают к исполнению повинностей в обоих городах» (Cod. Just., de muneribus originariis, 10, 39, 1. Ср. Dig. L, 1, 29: «Поселенец обязан подчиняться и тем магистратам, у которых живет, и тем, у которых является гражданином; и он не только подвержен юрисдикции в обеих муниципиях, iio и обязан выполнять все общественные повинности»). Такое двойное подданство было особенно чувствительно для сирийцев, которые по своим торговым делам часто уезжали из родного города и селились в других городах не только Сирии, но и за пределами провинции.

Тяжесть налогов в Сирии отмечают авторы разных времен. Тацит отмечает (Ann. И, 42), что при Тиберии Сирия и Иудея были задавлены бременем налогов, Аппиан указывает на особую тяжесть налогов на Иудею (Syr. VIII, 50). Биограф Пес-ценния Нигера сообщает (VII, 9), что на просьбу уменьшить ставшие невыносимыми подати тот ответил: «Если бы я мог, я бы обложил и ваш воздух>.

lot

При таких условиях жизнь массы населения должна была быть тяжелой. «Римский мир» позволял богатым богатеть, а бедных ввергал в нищету. Мы можем судить о бюджете средней и малоимущей семьи по нормам, предусматриваемым Миш-ной для содержания жены (Кет. V, 8): «Кто выдает жене своей пропитание через посредника, тот должен дать ей в неделю не менее 2 каб пшеницы или 4 каба ячменя (р. Иосе сказал: только р. Измаил, который жил около Идумеи, назначал женам ячмень) и дает полкаба стручковых плодов и пол-лога масла и каб сушеных смокв или мину смокв свежих; а если у него этого нет, то он назначает ей соответствующее количество из других припасов; и дает ей кровать, миппац (цыновку), плетенку и дает ей покрывало на голову и пояс на бедра, пару башмаков к каждому празднику и платья стоимостью 50 зуз ежегодно; при этом он не дает ей нового платья летом, а подержанного осенью, но дает ей платье стоимостью 50 зуз осенью, потому что она летом надевает обноски». * Тосефта к этому разъясняет: «И он дает ей кубок, котел, кувшин, светильник и фитиль; вина он ей не дает, так как жены бедняков не пьют вина; подушки ей не полагается, так как жены бедняков не спят на подушках». Таков был идеальный (по закону) жизненный уровень рядового трудящегося. А в случае стихийного бедствия •— неурожая, с которым при низкой технике сельского хозяйства борьба была невозможна, масса населения переживала все ужасы голода. Богатым городам приходилось иной раз бедствовать.

На монете Сидона имеется изображение модия (хлебная мера) с надписью: aeternum beneficium — воспоминание о помощи населению во время голодовки. Такое же изображение с такой же легендой имеется и на монете Лаодикеи. «Пусть я так увижу утешение, как я видел подбирающую ячмень из-под лошадиных копыт в Акко»,— восклицает р. Элиезер (Тос. Кет. V, 9). Евсевий рисует жуткую картину голода, охватившего Восток в 312 г. Если учесть, что Евсевий преувеличил ужасы из ненависти к гонителю Максимину и из желания показать во всей силе карающую десницу божью, все же картина получается достаточно грозная: «... одна мера пшеницы продавалась по 2500 аттических драхм. Бесчисленное множество народа умерло в городах, а еще больше того в селах и деревнях, так что списки податных людей, до того времени заполненные многочисленными именами землевладельцев, теперь состояли едва не из одних помарок, потому что почти все те жители

* Каб = 2.2 л; лог = 0.55 л; мина (в тексте поясняется, что «все это _ италийской мерой», mnh 'tlq) = 358.5 г; зуз — драхма (сирийская драхма = 8/4 денария).

155

истреблены голодом и заразой. Одни принуждены были отдавать богатым людям самые любимые свои вещи за небольшое количество пищи; другие, мало-помалу прожив все свое имение, дошли до крайней нищеты; иные растирали малые клочки сена, питались без разбора вредными растениями и погибали от болезни... Другие, высохшие ... не могли стоять на ногах и падали среди улиц. Лежа вниз лицом, они умоляли о куске хлеба и, находясь при последнем издыхании, жаловались на голод, хотя и для шэоизнесения этой самой жалобы были уже слабы. А люди, казавшиеся богатыми, раздав много пособий, в конце концов напуганы были толпами просителей и пришли в состояние бесчувственности и жестокосердия, ибо ожидали, что вскоре сами должны будут переносить одинаковые бедствия с просящими. На городских площадях и улицах мертвые обнаженные тела, в течение многих дней оставаясь непогребенными, представляли самое печальное зрелище; а некоторые из них даже пожираемы были псами» (Hist. eccl. IX, 8).

А в то же время отцы церкви рисуют роскошную жизнь кучки богачей, строивших свое благополучие на нищете масс. Социальные противоречия достигли небывалой остроты.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Провинция сильно потерпела от военных действий
Жестоким бичом населения были военные постои

Размеры участков в надписи
Само название провинции долго