<<<     ΛΛΛ     >>>   

собирались оставаться там постоянно. Однако усиление итальянского присутствия в Западном Средиземноморье вызывало страх как у французов, опасавшихся угрозы для своих отношений с Северной Африкой, так и у англичан, озабоченных безопасностью коммуникаций между Гибралтаром и Суэцем.
Весьма сложно установить, какие мотивации превалировали: идеологические или стратегические. При более внимательном подходе, если принять во внимание, что основой внешней политики Муссолини был реализм (отношения с Германией показывают преобладание геополитических установок над идеологической близостью) и если учесть, что Муссолини не был лично знаком с Франко и его замыслами, то нельзя не признать искренность Муссолини, когда он объяснял причины вмешательства в дела Испании в беседе со своим юным другом Ивоном де Беньяком: «Нам нужна победа франкистской Испании, чтобы завтра не оказаться запертыми в нашем море». Другими словами, фашистским диктатором руководил страх, что новое правительство Испании, сформированное Народным фронтом, и представители Народного фронта, возглавившие французское правительство, смогут создать прокоммунистический блок, который при поддержке Советского Союза, союзника Франции, и благодаря конвенции, принятой в Монтрё, сможет наращивать активность в Средиземноморье и парализовать надежды Италии в этом регионе. Этот потенциальный блок в дальнейшем углубил различия между французской и английской политикой, подтолкнув Великобританию к дальнейшему соглашению с Германией, что имело следствием сокращение свободы маневра Италии как в Средиземноморье, так и на Европейском континенте.

3.7.3. ПОЛИТИКА «НЕВМЕШАТЕЛЬСТВА»

Международно-политический аспект был тесно связан с идеологическим: Испания стала полем столкновения между левыми, вступившими в союз с демократами, и фашистами, заключившими союз с консерваторами. Эта кульминация противостояния произошла благодаря той роли, которую, прямо или косвенно, играли Франция и Советский Союз на протяжении всего кризиса.
Победа Народного фронта во Франции на выборах в апрелемае 1936 г. позволила коммунистам впервые в Западной Европе войти в правительственное большинство. Премьерминистр Леон Блюм был умным, честным и благородным политическим деятелем. Дюрозель характеризует его как «компетентного и одновременно идеалистичного» политика. Конечно, это был выдающийся

234

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

французский политический деятель 3040х годов, но его раздирали противоречия между стремлением проводить гуманную демократическую политическую линию и реальностью, ограничивавшей его замыслы. Он возглавил самое антифашистское правительство, какое только могло быть создано во Франции. Правительство Блюма не назначило преемника на посту посла в Риме вместо профашистски настроенного де Шамбрёна, и в течение двух лет интересы Франции в итальянской столице представлял просто поверенный в делах. Однако ни министр иностранных дел Ивон Дельбос, ни генеральный секретарь МИДа Леже не могли уклониться от отмены санкций против Италии и от фактической нормализации отношений с Римом. Отношения между Муссолини и Лавалем были амбивалентными, но вместе с тем их отравляла смесь надежды и досады. Испанский казус в полной мере выявил эту двойственность.
Когда известие о мятеже в Марокко достигло Парижа, там сразу же возникло спонтанное желание помочь друзьям. Поток военной помощи (первые действительно прибывшие в Испанию поставки) пересек Пиренеи. 23 и 24 июля Блюм и Дельбос прибыли в Лондон и поняли, что Великобритания относится враждебно к вмешательству Франции в гражданскую войну в Испании. После их возвращения в правительстве остро обсуждался выбор политической линии, и министрырадикалы пригрозили правительственным кризисом в случае возобновления помощи Мадриду. В результате было заявлено о закрытии границы с Испанией для любых поставок вооружений. Известие об итальянских и немецких поставках мятежникам несколько нарушило этот осторожный подход: решение отправить в Испанию около двадцати самолетов, принятое 1 августа, сопровождалось предложением английскому и итальянскому послам выработать общую политику «невмешательства».
Смысл этого предложения был ясен  оно было вызвано угрозой Германии расценивать вмешательство Франции и ее помощь правительству Мадрида как прососветскую акцию. Более того, оно было связано с очевидным отказом Великобритании одобрить какиелибо действия, направленные на восстановление законности а Испании. Правительство Великобритании и консервативная печать не оставляли сомнений в том, что они не желали признать опасные для Лондона изменения в Западном Средиземноморье. Новизна ситуации в этом регионе была связана с усилением позиции Италии (но Муссолини предоставлял гарантии, достаточные, чтобы в тот момент успокоить Идена), а также с чрезмерным укреплением франкоиспанского блока, который поддерживали Советы.

Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

235

Политика «невмешательства» была фиговым листком, которым прикрывались реальные действия. Поэтому никто не отказывался присоединиться к ней. Первыми отозвались англичане, затем Советы, итальянцы, немцы  в целом 27 стран. 8 сентября «Комитет по международному контролю» собрался в Лондоне на свое первое заседание. Начались неспешные дипломатические переговоры, под прикрытием которых все тоталитарные державы делали то, что хотели. Немцы продолжали свои поставки в Испанию; итальянцы отправляли людей под видом волонтеров, но хорошо организованных непосредственно фашистским военным командованием; все те страны, которые оказывали массированную помощь франкистам, продолжали свою деятельность, несмотря на постоянные опровержения и обязательства прекратить отправку людей и вооружений в Испанию.
Со своей стороны, Советы, благодаря возможностям, предоставленным им конвенцией Монтрё, могли направлять свою помощь законному правительству и, более того, содействовать организации «интернациональных бригад». Начиная с сентября, бригады формировались на территории Франции, и оттуда более или менее легально проникали в Испанию. Они собирали под свои знамена всех тех, кто понял необходимость антифашистской борьбы и кто в жестких условиях угрозы нацизма отказывался видеть те ужасные ошибки, которые совершали коммунисты. В этой ситуации самая слабая и уязвимая позиция была у Франции, которая покровительствовала политике «невмешательства», а фактически делала возможным вмешательство антифашистских добровольных «бригад»; не помогала законному правительству Испании и таким образом создавала благоприятные условия для италогерманской политики и сближению Великобритании с Германией, подготавливая тем самым собственную изоляцию.
Советы первыми предприняли серьезное военное вмешательство в дела Испании, которое сопровождалось массированной пропагандистской кампанией. Уже в конце октября Сталин сообщил секретарю Испанской коммунистической партии о поддержке Москвы. Тем не менее, он сделал все возможное, чтобы избежать отождествления испанской проблемы с советской политикой, так как это противоречило налаживанию сотрудничества Советов с западными демократиями. Сталин, Ворошилов и Молотов в декабре 1936 г. в письме к тогдашнему премьерминистру Испании Ларго Кабальеро призывали испанских республиканцев избегать крайностей и предпринимать необходимые усилия, чтобы «помешать врагам Испании представить ее как коммунистическую республику».

236

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

Испанские коммунисты ревностно выполняли эти установки и боролись с троцкистами ПОУМ и с анархистами, которые были особенно сильны в Каталонии и упорно отстаивали радикальную аграрную реформу. Кампания систематических убийств, организованная агентами советской тайной полиции и испанскими коммунистами, дискредитировала деятельность антифашистского правительства, хотя и не помешала относительному сплочению интернациональных бригад, которые стали символом борьбы с фашизмом. Но необходимо подчеркнуть, что советское вмешательство способствовало усилению тревоги Лондона и послужило аргументом для тех, кто поддерживал Франко. Гражданская война, продолжавшаяся в сложной международной обстановке, характеризовалась взаимными обманами и жестокостью, предвосхитившей ужасы второй мировой войны.
Особенность гражданской войны заключалась в том, что внутренние противоречия и скрытая борьба подрывали единство антифашистского фронта. Анархисты и левые экстремисты пытались ускорить процесс революционной трансформации с помощью ряда экономических реформ, что вызывало противодействие умеренных элементов антифашистского фронта. Коммунистическая партия, влияние которой в период республики было незначительным, окрепла в связи с тем, что Советский Союз, еще в большей мере, чем Франция, был готов посылать военную помощь. Именно это привело к тому, что он стал навязывать свою политическую линию испанскому правительству, диктуя ее через Коминтерн, который в Испании представлял итальянец Пальмиро Тольятти. Пытавшийся лавировать между различными тенденциями Ларго Кабальеро был вынужден в середине 1937 г. уйти в отставку, уступив место более умеренной коалиции, которой руководили Хуан Негрин и Индалесио Прието. В мае коммунисты осуществили кровавые репрессии в Барселоне. В связи с этим Прието, враждебно относившийся к росту влияния коммунистов, ушел из правительства, которым Негрин продолжал руководить до окончания антифранкистского сопротивления в марте 1939 г.
Поражение было неизбежным в связи с неравенством сил сражавшихся и провалом попытки помешать соединению отрядов, шедших из Андалусии, с антиправительственными мятежниками Галисии (родина Франко и одна из областей, где было особенно сильно клерикальное влияние) и частично Астурии. Уже в августе 1936 г. две группировки объединились и взяли город Бадахос в Эстремадуре. С тех пор военные операции продолжались с переменным успехом, но общая тенденция оставалась неизменной. Однако ни упорное сопротивление антифашистов, ни знаменательные победы «интернациональных бригад» вроде той, что была

Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

237

одержана в марте 1937 г. итальянскими формированиями в сражении с итальянскими фашистскими волонтерами под Гвадалахарой (горькое предзнаменование гражданской войны в Италии в 19431945 гг.) не изменили общего хода военных действий. В начале 1939 г. судьба республики была предрешена, и в феврале Великобритания, а также и Франция признали правительство Франко. Осада Мадрида завершилась 28 марта 1939 г.

3.7.4. ПОПЫТКИ «ПЕРЕСТРОЙКИ ШЕРЕНГ» И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В ИСПАНИИ

С конца 1936 г. испанский вопрос перестал быть в центре внимания европейских дипломатов. Конфликт расценивался как драматически тяжелый и продолжал волновать общественное мнение; тем не менее, политика «невмешательства» сыграла свою роль в дипломатическом плане: не в том смысле, что она сделала невозможным вмешательство в дела Испании, а в том, что она поставила пределы развитию конфликта. Испанская гражданская война не распространилась на остальную часть Европы, и, по существу, только итальянцы продолжали, хотя и с ослабевающим рвением, оказывать настоящую военную поддержку франкистам. Для других стран участие свелось к отправке вооружений или к более или менее гуманитарной помощи. В международном плане кризис имел, однако, соответствующие разнообразные последствия.
Испанская гражданская война выявила изменение соотношения сил в Европе и, в особенности, подчеркнула слабость позиции Франции. Она больше не предпринимала активные меры по обеспечению собственной безопасности; Париж же оказался вовлеченным в конфликты, спровоцированные странами, проводившими ревизионистскую политику. Франция стала жертвой своего прошлого, т.е. страдала от широко распространенного убеждения, что она все еще занимает доминирующее положение в Европе. В действительности, Франция с 1936 г. находилась в изоляции, потому что ни соглашение с Советским Союзом, ни договоры со странами ДунайскоБалканского региона не укрепляли ее позиции относительно Германии, а, напротив, ложились на нее тяжелым грузом.
В особенности серьезно ухудшились ее отношения с Великобританией. Возможно, в Лондоне вызывало недоверие правительство Народного фронта (но его не следует преувеличивать, поскольку в течение некоторого времени лейбористы правили также и в Англии, а затем стали оппозицией Её величества), возможно Великобритания в 1935 г. опасалась союза Франции с Советами и Италией. А, возможно, холод в отношениях между прежними

238

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

партнерами был связан с провалом планов (исследованных в работах Рене Жиро) создания экономической франкоанглоамериканской коалиции, способной навязать свои нормы экономической жизни остальной Европе, что позволило бы в итоге достичь политического превосходства,  но факт остается фактом: французская политика воспринималась в Лондоне с растущей отстраненностью. Только некоторое сближение с Польшей, отмеченное в сентябре 1936 г. соглашениями о поставке французского вооружения, смягчало изоляцию Франции, но она стала еще более очевидной при первых признаках измены Бельгии.
После оккупации Рейнской области Бельгия ослабила тесное сотрудничество с Францией, почувствовав свою незащищенность и угрозу германского нападения. Бельгию связывали с Францией военные договоры, относившиеся к 1920 г., но в октябре 1936 г. король Леопольд III выступил с речью, которая отражала правительственную политику и вызвала одобрение в общественном мнении. Он утверждал, что захват Рейнской области подрывает Локарнские соглашения и налагает на Брюссель обязанность проводить «исключительно и полностью бельгийскую» политику. Это был еще не откровенный нейтралитет, но уже его настораживающие признаки.
Вместо того, чтобы поддерживать Францию, английское правительство и Идеи проводили политику соглашения с Германией и примирения с Италией. Однако Идеи попрежнему относился с глубоким недоверием к Муссолини и считал, что Италия, враждебная Великобритании и свободная от всяких обязательств в Средиземноморском регионе, будет еще более опасной. Поэтому он, пересилив себя, пошел на частичную нормализацию отношений с Италией, опираясь на общую заинтересованность в сохранении стабильности в Средиземноморье или, точнее сказать, на обоюдное желание продемонстрировать подобную заинтересованность, несмотря на различие среднесрочных планов. Правительства обеих стран завершили 2 января 1937 г. «обмен нотами», касавшийся «джентльменского соглашения», которое предполагало прекращение вмешательства Италии в дела Испании и связывало обе стороны обязательством не нарушать статус кво в Средиземноморье и соблюдать взаимные интересы и права в этом регионе.
Но еще более решительной стала политика Идена после отставки правительства Болдуина 28 мая 1937 г. вследствие кризиса, вызванного отречением Эдуарда VIII. После вступления на английский престол Георга VI было сформировано правительство Невиля Чемберлена, в котором Идеи некоторое время руководил Форин Оффис. Вместо того, чтобы воспользоваться неустойчивой

Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

239

ситуацией и восстановить «фронт Стрезы», Великобритания, казалось, приветствовала акции, разделявшие три страны, которые могли бы быть заинтересованы в его воссоздании.
В Лондоне сомневались, должно ли соглашение с Италией включать признание де юре титула императора Эфиопии за королем Италии. Чемберлен склонялся к такому признанию, потому что считал возможным вернуть Муссолини в орбиту влияния Великобритании. Идеи придерживался другого мнения. Он писал Чемберлену: «Мне кажется, что существует определенная разница между Италией и Германией в том смысле, что соглашение с последней могло бы просуществовать в течение некоторого разумного времени, в особенности, если Гитлер лично примет на себя соответствующие обязательства. В то же время Муссолини, мне кажется, является настоящим гангстером, и его честное слово ничего не значит».
Фактически, правительство Великобритании действовало с упорной настойчивостью (слегка приглушенной некоторой недоверчивостью) в отношении умиротворения Германии и пыталось, хотя и с некоторой неохотой, связанной с личностью Муссолини и проблемой паритета военноморских сил в Средиземном море, добиться нормализации отношений с Италией. В течение всего 1937 года продолжались переговоры с Италией о заключении наиболее полного «джентльменского соглашения». Таким образом складывалось окружение Франции, которая к тому же вынуждена была сосуществовать с враждебным правительством на юге  в Испании.
Гитлер, в свою очередь, после рискованного захвата Рейнской области понял всю опасность столь резких акций и, если и не изменил своих планов, то приступал к их выполнению с большей осторожностью. Его установки и планы англичан совпадали: он намеревался вовлечь британцев  «расовых кузенов» немцев  в глобальный союз, а также оказать давление на итальянцев и вынудить их заключить европейский союз.
Переговоры с англичанами были поручены фон Риббентропу, который еще не стал министром иностранных дел, но уже был ведущим деятелем, проводившим внешнюю политику Гитлера. Риббентроп стал послом в Лондоне, в его задачи входило убедить британцев в необходимости глобального соглашения, которое Гитлер считал единственно соответствующим сложившимся обстоятельствам. Обе страны имели возможность заключить союз на основе некоторых общих концептуальных положений: германское преобладание в Европе помогло бы положить конец продолжавшимся волнениям на континенте и противопоставить советской коммунистической угрозе фронт стабильности, но на базе

240

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Только обращение императора могло бы открыть дорогу к миру
Нольфо ди Э. История международных отношений. истории 5 британия
Францией
Торговли означало бы отражать лишь одну сторону медали организации безопасности
Доля промышленного производства no отношению к общему объему производства в некоторых странах  годы странах отношению