<<<     ΛΛΛ     >>>   

Показателем политической нестабильности в Тире была частая смепа царей ( Jos . Contra App . 1, 18). Узурпатор Итобаал, пришедший к власти в 887 [355, с. 129] или 879 г. до н. э. [26, с. 218], был заинтересован в создании новых городов, куда бы он мог отправить потенциальных противников, включая сторонни­ков прежней династии. Возможно, этим объясняется основание Итобаалом Ботриса в самой Финикии и Аузы в Африке ( Ios . Ant . Iud . VIII , 13, 2). Вероятно, эти события и надо считать нача­лом второго этана колонизации.

В Восточном Средиземноморье возможности финикийской колониальной экспансии были ограничены. В Элладе происхо­дит очень сложный и важный процесс «архаической револю­ции», приведший к возникновению полиса (см. [10]). Греко-финикийская торговля продолжалась, как свидетельствуют и пассажи «Одиссеи» (ХШ, 272; XV , 415 и др.), и археологи­ческие находки [287а, с. 273—278]. Финикийское влияние способствовало возникновению ориентализирующего стиля эллинского искусства. Некоторые финикийцы могли поселяться в греческих городах и даже приобретать гражданство, как предки Фалеса в Милето (Нсг. I , 170; Diog . Laert . I , 22). Но для колоний в этой среде не было места. Более того, в результате греческого расселения финикийнъх^вьгхе^дакххся— g —оет-рооев Эгейского моря, как это видно на 1|^^|||^^ёр|Тд-Н«^. iV ^ * л

г Заказ 1(Ш

и Родоса ( Ath . VIII , 360е). С Фасоса финикийцы были изгнаны, вероятно, в результате так называемого второго великого пере­селения фракийских племен в IX в. до н. э. [113, с. 156, 176], хотя поселившиеся на острове фракийцы восприняли фини­кийский культ и передали его грекам [150, с. 108; 308, с. 91-92].

Не доступнее оказались и другие районы Восточного Среди­земноморья, где уже существовали сильные и централизованные государства. Там финикийцы могли в лучшем случае поселяться в особом квартале внутри местного города, как, например, в «лагере тирийцев» в Мемфисе (Ног. II , 112).

В этих условиях ареной финикийской колонизации стано­вится Западное Средиземноморье.

Говоря о втором этапе финикийской колонизации в Западном Средиземноморье, надо прежде всего подчеркнуть расширение сферы этой колонизации. Теперь в нее входит Сардиния. Стра­тегическое положение этого острова было очень важным, ибо он открывал путь к Средней Италии, Корсике и Галлии, с одной стороны, и к Испании через Балеарские острова — с другой. Может быть, еще более Сардиния привлекла колонистов своими ископаемыми: была богата серебром, свинцом, медью, железом [314, с. 151 — 155; 459, с. 59-61]. Славилась Сардиния и своим плодородием ( Polyb . I , 79). Традиция отмечает древпие связи этого острова с Африкой и Испанией [43, с. 93—108]. По Пав-санию ( X , 17, 5), иберы под предводительством Норака основали на юге-западе Сардинии Нору. Солин ( IV , 1) связывает Норака непосредственно с Тартессом. Видимо, в этом отразились древ­пие связи Сардинии с Южной Испанией.

Едва ли случайно, что именно Нора явилась самой древней, насколько мы можем сейчас судить, финикийской колонией на этом острове. О ее «почтенном нозрасте» свидетельствует одна из самых древних финикийских надписей не только в Западном Средиземноморье, по и вообще в фипикийском мире ( CIS , I , 144), датируемая X — IX вв. до н. э. Приблизительно к этому же вре­мени относятся мелкие надписи из той же Норы и из Босы на западном берегу Сардинии. Древнейшие могилы Норы дати­руются VIII в. до тт. э. Несомненно, в IX в. до н. э. был основан Сульцис, где обнарул«ены древнейшие слои этого века. В VIII — VII вв. до н. э. возникает колония в Тарросе, в VII — VI вв. — в Битии. К VIII — VII вв. до п. э, относит основание Калариса [137, с. 2-4; 410, с. 227-231; 434, с. 213, 298-305; 441, с. 18-19].

Таким образом, в IX — VII вв. до н. э. на южном и западном

берегах Сардинии возникает целый ряд финикийских городов.

18 Как правило, это были важные порты, имевшие две и даже три

(Нора) гавани [424, с. 214—215]. Через них финикийцы осу­ществляли связи с Пиренейским полуостровом и с внутренними районами Сардинии. Эти внутренние районы очень скоро исны-тали влияние пришельцев, как об этом свидетельствует появле­ние в середине VIII в. до н. э. (может быть, даже и самом конце IX в.) местных бронзовых фигурок, возникших под несомнен­ным восточным влиянием [161, с. 350—352; 407, с. 729; 417, с. 1341.

Сравнительно рано финикийцы стали сами обосновываться внутри острова. Уже на некотором расстоянии от побережья основывается крепость на Монте-Сираи, созданная жителями Сульциса в VII в. до н. э., во всяком случае не позднее VI в. до н. э. [137, е. 4; 161, с. 351-352; 417, с. 134]. Именно с VIII в. до н. э., со времени прибытия на остров финикийцев, начинается бурное развитие местной сардинской металлургии [161, с. 352; 314, с. 156—182]. Таким образом, в Сардинии финикийцы обосновались на довольно значительной территории, не только на побережье, но и во внутренних районах, и очень скоро после прибытия начали оказывать значительное влияние на местное окружение.

Вторым новым районом финикийской колонизации были небольшие, но очень важные острова между Сицилией и Афри­кой. Обладание ими определяло госнодство в занадносреди-земноморских водах. В первую очередь речь идет о Мелите (Мальте). Диодор ( V , 12) пишет, что это был богатый остров, имеющий хороший порт, славящийся своими ремесленниками, особенно ткачам*и. На этом острове и находилась колония фини­кийцев, которые использовали его для ведения торговли вплоть до океана. Затем историк говорит о соседнем острове Гавлосе (Гоццо), также имеющем хорошую гавань, на котором тоже была финикийская колония. Раскоики на этих островах подтвер­дили сообщение Диодора и дали возможность уточнить время появления финикийцев. В некоторых местах (например, в Тас-Силге) археологи дошли до самого нижнего, финикий­ского слоя, под которым лежали уже слои чисто местной культу­ры. В результате удалось установить, что финикийцы обоснова­лись на Мелите и Гавлосе в VIII в. до п. э. [209, с- 74 — 75; 412, с. 65; 434, с. 193, 197]. Исследователи отмечают близость многих аспектов материальной культуры Мелиты к культуре самых отдаленных в географическом отношении финикийских поселе- -ний, таких, как Тоскапос в Испании и Могадор у атлантического побережья Африки [209, с. 74 — 75]. Это сходство находит объ­яснение в приведенных словах Диодора о торговле мелитских финикийцев с районом, примыкающим к океану. В архитектуре и рельефах Мелиты обнаруживаются связи этого острова с Кип- 19

2*

ром, Финикией и Палестиной [209, с. 74 — 75]. Все это свиде­тельствует о том, что Мелита и Г'авлос служили важнейшими пунктами связи между метрополией и самыми западными окраинами финикийского мира.

В Южной Иснании контакты с финикийцами ускорили экономические и социальные нроцессы, что нривело к разложе­нию нервобытных отношений и становлению классового обще­ства. На юге Пиренейского полуострова возникает Тартессий-ская держава. Археологические исследования показывают, что в этом районе в IX — VI 11 вв. до н. э. нроисходят очень важные изменения. Появляется керамика, изготовленная на гончарном круге, а ленная носуда нредставлена тенерь иодированными сосудами с украшением в виде темной сетки. Начинают разра­батываться богатые серебряные рудники Риотинто. Появляются первые инструменты и прессы для изготовления оливкового масла. Устанавливаются торговые связи с Британскими остро­вами и Арморикой (совр. Бретань). Появляется нисьменность, возникшая нод явным финикийским влиянием, и выраба­тывается новый стиль каменных стел с изображением воинов и их вооружения. В это время начинают свою жизнь тартес-сийские поселения в Уэльве и на холме Карамболо [46, с. 149; 165, с. 128-130; 164; 167, с. 254-258, 298-310, 355-411; 172, с. 395-396; 187; 188, с. 95; 303, с. 355; 405, с. 333; 438, с. 61-89; 439, с. 28-30; 447, с. 1-16; 468, с. 232-234; 472, с. 31]. Судя по высказыванию Исайи ( XXIII , 10) — «Ходи по своей земле, дочь Таршиша», — можно говорить о каких-то изменениях в политической обстановке на юге Испании к концу VIII в. до н. э. Все это приводит к выводу, что именно в это время, в IX — VIII вв. до и. э., и образуется Тартессийская держава [101, с. 35—39; 202, с. 10—11], чья культура носила ясно выраженный восточный отпечаток [99].

По-видимому, усиление контактов с Тартессом потребовало и создании новых пунктов на Пиренейском нолуострове, через которые эти контакты могли бы осуществляться. На побережьях Пиренейского полуострова, главным образом на средиземномор­ском, с середины VIII до середины VII в. до н. э. создаются финикийские поселения, чьи древние названия неизвестны, поэтому они посят названия современных поселкон Тосканос, Чоррерос, Морро-де-Мескитилья и др. [130, с. 156; 167, с. 310— 336; 429, с. 26—36; 472, с. 239]. Не нозже VII в. до и. э. возни­кают более значительные финикийские города — Малака, Секси и, вероятно, Абдера ( Strabo Ш, 4, 2—3) [309а, с. 36, 39—40; 429, с. 112; 437].

На противоположном берегу пролива и па атлантическом 20 побережье Лфрики также обосновываются финикийцы. Южнее

Ликса, у залива, носящего красноречивое греческое название Эмпорик («Торговый»), они создали несколько торговых посе­лений ( Strabo XVII , 3, 2). Самой южной точкой в районе, где появились финикийцы, нока можно считать остров Могадор, на котором обнаружены остатки несомненной финикийской фактории [350 j . Финикийцы появляются и на Африканском материке [202, с. 17], хотя в ряде случаев пока еще трудно сказать, идет ли речь о финикийской колонизации или о силь­ном финикийском влиянии на местное население [434, с. 153; 449, с. 182-184; 448, с. 24; 502, с. 226-227]. Раскопки показали, что фактория на Могадоре возникает не позже VII в. до н. э. [350; 434, с. 153].

В этот период изменяется территория финикийской актив­ности в Сицилии. Ранее главным районом деятельности фини­кийцев на зтом острове были восточное и южное побережье, служившие естественным путем из Эгейского бассейна к Север­ной Африке. С прибытием греческих колонистов в VIII в. до н. э. финикийцы покидают эти берега и концентрируются в запад­ной части, где они поселяются в городах Мотии, Панорме и Солунте (ТЪис. VI , 2, 6). И археологические данные (находки фипикийской и греческой керамики второй половины VIII в. до н. э.), и историческая обстановка (греческая колонизация начипая с середины того же, VIII в. до п. э.) говорят о том, что возникновение Мотии надо датировать второй половиной VIII в. до п. э. [38, с. 186; 434, с. 193 и ел.; 149, с. 69-74, 252-254, 296]. Находилась Мотия па небольшом островке у западного берега Сицилии.

Возможно, что в это же время па выдвинутом в море мысе
в западной части северного берега острова возникает Солунт
[149, с. 251—252]. Расположение Мотии и Солунта соответ­
ствует описанию Фукидидом ( VI , 2, 6) мест, на которых обосно­
вывались финикийцы; местоположение третьего города —
Панорма — не отвечает этому. Поэтому предполагают, что он
был самым поздним из всех трех, упомянутых афинским исто­
риком [149, с. 250]. Раскопки в панормском некроиоле дали
греческую керамику конца VII в. до н. э. [38, с. 186; 202, с. 15].
Солунт был, по-видимому, основан еще раньше, может быть,
одновременно с Мотией. Солунт и Панорм были расположены
по обеим сторонам довольно удобного залива на северном берегу
Сицилии, служившего хорошим пристанищем кораблям. Из
этого залива открывался путь к Италии и, что, видимо, в то время
было еще важнее, к Сардинии. Такое расположение трех горо­
дов обеспечивало сицилийским финикийцам прямые связи
с территориями, ранее уже колонизованными, — Сардинией и
Северной Африкой. 21

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Считающийся эпонимом сардинии
Такое быстрое изготовление оружия было вызвано чрезвычайными обстоятельствами изделия мастерские
Появление в сицилии пирра резко изменило соотношение сил в пользу греков
Славилась сардиния
Ямвлих поместил карфагенских пифагорейцев среди западных философов список открывают кротониаты искусства вестник