|
|
<<< ΛΛΛ >>>
Во всяком случае, верно то, что именно из этих областей и возникла
Франция. Франсис Юре даже рисует образ Иль-де-Франса как «царской
клетки», мужское ядро которой составляет Париж: одержимые прожор-
ливым инстинктом, не считаясь ни с чем, они осуществляют свою
генетическую программу, что и приводит в итоге к образованию фран-
цузского «шестиугольника» *". На деле, как известно, результатом стала
резкая дисимметрия...
К подобным идеям запрограммированности следует относиться сугу-
бо скептически: реальный процесс шел далеко не так просто, не следуя
никаким долгосрочным расчетам. Свою роль играл случай, скрытые до
поры силы. Как бы то ни было, вот результат: на склоне XI века,
в пору закладки первых камней собора Парижской богоматери (1072),
все уже сложилось или складывалось так, чтобы обеспечить возвыше-
ние Парижа, и он быстро сделался крупнейшим, уже тогда непомерно
большим, европейским городом.
Перед нами встает одна предварительная проблема: необходимо
выяснить, исходил ли этот широкомасштабный центробежный процесс
из самого города-центра или же из центральной области. А может быть,
оба фактора действовали сразу? Рассмотрим сперва гипотезу о первенст-
ве центрального региона, то есть, по сути, Парижского бассейна.
Первенствующая роль Паримсского бассейна. Парижский бассейн -
это более четверти современной территории Франции, самая обширная
из ее равнинных областей, с наиболее разнообразной и богатой приро-
дой, что бы ни говорил на этот счет Мишле, думавший не об экономике,
а о пейзаже и писавший об «однообразных пространствах Шампани
и Иль-да-Франса... о городах, построенных из дерева и мела и вызыва-
ющих в душе тоску и отвращение» "'.
266 Глава третья. Франция -- дитя географии
В отношении Парижского генерального округа, занимавшего значи-
тельную часть Парижского бассейна, еще в XVII веке признавалось,
«что вся его территория для чего-нибудь полезна; ибо там, где не растут
пшеница и иные злаки, там делается вино; где нет ни хлеба, ни вина, там
есть фрукты, пастбища для скота, леса и рощи, заросли орешника» ^.
По словам Давити (1625), «в окрестностях Парижа нет недостатка ни
в пшенице, ни в винах, ни в молочных продуктах, ни в сене, фруктах
и кормовых травах, ни в воде, которая здесь имеется повсеместно, и все
это делает весьма удобной, даже замечательно удобной жизнь Пари-
жа» "". В том же духе можно было бы продолжать еще долго.
Подобные похвалы географы готовы были бы расточать (правда,
с серьезными оговорками) и не столь благодатным областям, лежащим
к югу от Луары, между Луарой и Центральным массивом. Однако они
не преминули бы специально отметить исключительное преимущество
Парижа, которое заключается в окружающих его известковых воз-
вышенностях: на таких почвах дождевые воды сами собой просачивают-
ся под землю и никогда не застаиваются и, следовательно, не мешают
хлебопашеству, а в случае засухи впитавшаяся в землю вода поднимает-
ся на поверхность силой капиллярного натяжения и не дает растениям
зачахнуть. Кроме того, на этих возвышенностях (Бос, Бри, Суассоннэ...)
сохранился поверхностный слой чрезвычайно рыхлой наносной почвы,
которая благодаря своей легкости для вспашки влекла к себе со всей
Европы первые земледельческие народы доисторической эпохи °*.
Во всех этих объяснениях есть доля истины. И все же они не дают
нам окончательного ответа. Действительно, плотность населения в Па-
рижском бассейне была исключительно высока (в масштабах будущей
Франции), а перенаселенностью можно многое объяснить. Однако и сама
перенаселенность нуждается в объяснении. Мы видим ее последствия, но
не ее причину.
Так, избыток населения имел место уже к моменту крушения римской
Галлии, и, вероятно, потому-то римские порядки дольше всего продержа-
лись именно в Иль-де-Франсе - до тех пор, пока в 487 году римский
наместник Сиагрий не потерпел поражение от Хлодвига. С другой стороны,
это обстоятельство и само по себе, видимо, оказало свое влияние: лишний
век в условиях римского уклада тоже значил немало °\
Благодаря избытку, изобилию населения Иль-де-Франс и соседние
с ним области послужили впоследствии опорой для грандиозных
«транснациональных» завоеваний, предпринятых Каролингами. По-
следние долгое время старались не разделять, не разбивать на уделы
этот единый регион в сердце своих владений, которым и питалось их
II. Историческая роль Парижа 267
могущество. Ж. Дон даже считает, что именно с разделом Иль-де-Фран-
са в 837 году и иссяк источник власти Каролингов; но это, конечно,
преувеличение.
Еще более смелый, блестящий и спорный тезис выдвинут Эдвардом
У. Фоксом. Вслед за некоторыми другими историками он указывает, что
арабское вторжение в Европу удалось остановить в битве при Пуатье
(732) лишь благодаря тяжелой коннице, созданной франками при Карле
Мартелле. Примерно в ту же самую эпоху в земледелии вошел в упот-
ребление тяжелый колесный плуг без отвала, а затем начал внедряться
и трехпольный севооборот, что сделало вполне возможным развивать
земледелие на твердых почвах Севера; наконец, в ту же самую эпоху
получили распространение и стремена, без которых не обойтись тяжело-
вооруженному всаднику. Итак, «в распоряжении Каролингов... оказа-
лось сразу два новых, взаимодополняющих преимущества: во-первых,
стремя, а во-вторых, возможность прокормить (благодаря выращиванию
овса) беспрецедентно большое число лошадей» ^ - «могучих тяжелово-
зов, благодаря которым при франкских королях конница обрела такую
боевую мощь, какой не ведали римские стратеги» *".
По всем этим причинам Каролингам-де ничего не оставалось, как
отступить в северные края, где выращивают овес и разводят лошадей.
А значит, долой устарелое и одностороннее объяснение Анри Пиренна!
Вовсе не ислам временно оттеснил державы Запада от Средиземного
моря - они по доброй воле подались на север, в поисках «самых
глубоких и жирных почв во всей Западной Европе, на которых еще
и сегодня снимают больше пшеницы с гектара, чем почти во всех других
регионах мира». Решающим фактором явились, таким образом, «почвы
[бассейнов] Сены и Темзы, включенные в хозяйственный оборот с появ-
лением нового плуга» "*.
Подобные аргументы не лишены веса. Кто станет отрицать боевую
мощь тяжелой конницы? С нею открывается новая длительная стадия
в военной истории Европы. Стремительно несущийся всадник нес на
острие своего копья необоримую силу, которую Уильям X. Мак-Нил,
любитель смелых сопоставлений, сравнивает с мощью «тяжелых танков
в 1940 году - ибо даже немногочисленный отряд конницы был способен
решить исход целой битвы» "".
Возвращаясь, однако, к интересующему нас пространству между
Луарой, Сеной и Соммой, стоило бы внимательнее проверить вероятные
даты этих исторических сдвигов - таких, как появление вышеупомяну-
тых сельскохозяйственных приемов Севера, которые, несомненно, древ-
нее Карла Мартелла.
268 Глава третья, Франция - дитя географии
Рассматриваемая историческая гипотеза опять-таки основывается на
данных той стадии развития, когда все процессы уже набрали ход.
Констатируя или же предполагая наличие передового сельского хозяй-
ства - а как следствие, и избыточного сельского населения,- она,
однако, еще не объясняет генезис этих явлений.
Между тем в такой старой стране, как наша, ни одна проблема,
связанная с народонаселением, не может быть понята без учета весьма
длинной цепи фактов, начало которой теряется далеко за рамками
традиционной истории. Действительно, события развивались на протя-
жении тысячелетий, облик которых начинает проясняться для нас
только теперь, благодаря недавним достижениям в изучении доистори-
ческих обществ.
В доисторические времена через территорию будущей Франции
двигались, говоря упрощенно, два миграционных потока - один с бере-
гов Средиземного моря, другой из глубин Центральной Европы. В дан-
ный момент нам достаточно будет рассмотреть второй из этих процессов,
обеспечивший решающий приток населения из Центральной Европы,
которое в конечном счете оседало в Парижском бассейне; это, если
угодно, и был зародыш Франции языка «ойль». Бескрайние пространст-
ва доисторической Центральной Европы были по преимуществу «кре-
стьянским материком», языковые следы которого сохранились «от Ени-
сея до Финистера» '". На этой обширной территории выделяются наро-
ды, которые волна за волной двигались на запад и в ходе своих
миграций вбирали в себя другие народы, подчиняя или же увлекая их за
собой. Они несли с собой навыки разведения крупного рогатого скота
и хлебопашества. На землях Парижского бассейна, частично истощен-
ных в результате хищнической эксплуатации прежним населением, эти
народы в IV тысячелетии до нашей эры создали высокоэффективное
сельское хозяйство, сосредоточенное вокруг крупных деревень. Под
влиянием природных условий на этих открытых равнинах быстро
появилось избыточное население. По мере новых миграций с востока
накапливалась все большая людская масса, достигшая критического
предела после широкого расселения кельтов в первом тысячелетии до
нашей эры. В то же самое время возникла система неогороженных
участков, предвещавшая средневековое «общинное землепользование
с упорядоченным севооборотом» "'. Таким образом, шел живой процесс
формирования Галлии - если угодно, пра-Франции.
Таким образом, уже в доисторические времена создалось первона-
чальное единство территории, которой суждено было послужить осно-
вой для нового единства. Все очень логично, не правда ли?
<<< ΛΛΛ >>>
Охватывая в целом меньшинство населения
Ненормально крупного города зерновой
Но гай юлий цивилис населения плотность
Полотняной мануфактуры жителей франции
Если соотнести данную таблицу с общим населением франции
|
|
