|
|
<<< ΛΛΛ >>>
310
Природное положение Тулона великолепно. Город располагает
двойным рейдом для приема кораблей - большой рейд, простирающий-
ся между мысами Сепе и Брюн, открывается непосредственно в море,
и его огромная поверхность служит как бы преддверием города, его
авансценой; малый же рейд подступает к самым стенам города и ар-
сенала, здесь имеются две гавани - два бассейна, огороженных молом,
и сверх того еще дополнительная гавань к востоку от города, у Му-
рийонской впадины, обыкновенно использовавшаяся для ремонта под-
водной части кораблей.
Разросшись благодаря постоянному базированию в нем королев-
ского морского флота, город тем не менее не претерпел больших пере-
мен; его по-прежнему плотно, до удушья стягивало, не давая простора
для развития, кольцо крепостных стен. В 1543 году, когда Франциск
1 впустил в этот город, предварительно очистив его от жителей, мусуль-
манский флот и солдат Барберусса (всего более ста галер, бесчисленное
множество вспомогательных судов и несколько тысяч человек, нуждав-
шихся в пропитании: они занимали город с 29 сентября 1543 года по
конец марта 1544-го) ^"°, в нем насчитывалось всего несколько сот домов
и максимум пять тысяч человек населения "', по старинные стены уже
тогда не столько защищали, сколько душили его.
В 1589 году эти оковы были сброшены - и что же, город вздохнул
свободно? Да, но ненадолго. Несколько лет вдоль новых стен еще
сохранялись деревья и пустыри, но затем все свободное пространство
было застроено, и город вырвался наружу из кольца стен, образовав
пять или шесть предместий - «борков», где дома так же плотно тес-
нились Друг к другу. Это изначальное неудобство в планировании
города не было устранено и в ходе позднейшей реконструкции крепост-
ных стен по указаниям Вобана. В начале XVIII века город по-прежнему
являл собой цепь несообразно узких, извилистых улочек, которые
зачастую так никуда и не выводили, заканчиваясь тупиками или со-
мнительными притонами; всюду были сточные канавы, распространя-
вшие зловоние... Дома, вплотную прижатые друг к другу и необык-
новенно узкие (всего по одной комнате на этаж), свечками тянулись
вверх, поддерживаемые внешними опорами, которые соединялись между
собой балками, перекинутыми через улицу прямо над головой у прохо-
жих. Не было ни одной площади для построения войск, за исключением
так называемого Бранного поля, на котором как раз 25 июля - в день,
когда к городу подступил неприятель,- «дрались [на дуэли] капитан
береговой стражи г. маркиз де Восс с лейтенантом галер шевалье де
Гримальди, и были оба убиты, получив по удару шпагой - один
IV. Нужны ли зарисовки крупным планом? 311
в сердце, а другой насквозь туловища. Они приходились друг другу
двоюродными братьями» ^. В каком-либо другом месте города им
просто негде было бы скрестить шпаги.
Впору диву даваться, что в 1589 году город насчитывал 10 000,
в 1668-м - 20 000, а накануне Революции - 30 000 жителей. Летом
1707 года, считая три полка постоянного гарнизона, расселенного за
неимением казарм по частным домам, в Тулоне находилось 60 000
человек - судя по данным одного письма, которое, правда, не во всем
вызывает доверие ^. В это число входило множество крикливых,
склонных к панике женщин, большое количество детей, солдат, девок,
толпы нищих, которых тщетно пытались выдворить вон официально
состоявшие на городской службе «прогонялыцики бедных». Сюда же
входили и уволенные на берег матросы - люди скорые на расправу,
чуть что начинавшие махать абордажными тесаками, которые они
всегда носили на боку, отчаянные драчуны и рисковые игроки, люди
непокорного «вольного нрава» и - при нужде - великой храбрости.
Вокруг города раскинулась чудесная местность, которая приводит
в восторг всех приезжих: повсюду сады, цветы, оливы, апельсиновые
деревья, пальмы, виноград, деревни, нивы... Одним словом, «рай зем-
ной». Но здесь же и множество гор - опаленных солнцем, безлесых,
«лысых», как писал Вобан, «плотно сдавливавших собой крепость» ""*.
В знойные дни июля и августа 1707 года люди и лошади в городе
испытывали страшный недостаток питьевой воды, поступавшей из Ра-
гасского источника. «Я предполагал,- пишет один из защитников
Тулона,- что врагами моими будут только неприятель да [его] прови-
ант» ^; сражаться, однако, пришлось и с «еще одним противником,
которого мы не предвидели,- с нехваткой воды». Внутри городских
стен имелись, конечно, колодцы, но в них просачивалась соленая
морская вода, вызывавшая понос. Приходилось «все время ставить
рядом с ними часовых, чтоб из них никто не пил и не поил лошадей» ""'.
Таким образом, места были хоть и красивые, но, в сущности, бедные,
неспособные прокормить много ратных людей, да и заселявшие их
крестьяне были себе на уме и в глубине души не питали никаких теплых
чувств к королю Франции. Недаром, приведенные работать на город-
ских укреплениях, они «уже через два дня дезертировали, и так же
поступают все те, кого набирают в ополчение и кто прибывает без
оружия» '".
Надо признать, что и тулонские военачальники, в большинстве
своем присланные с севера, не всегда умели заставить себя слушаться.
Тут требовалось особое искусство, и им, очевидно, не владел тот, кто
312 Глава третья. Франция - дитя географии
писал 20 июля: «Никогда не встречал я столь непокорного народа, как
здешние жители. Сколько им ни приказывай, они не делают и четвертой
части того, что требуется» """. Напротив, у старого графа де Гриньяна,
вице-губернатора Прованса и местного уроженца, не возникало никаких
проблем с тулонским населением.
Дело в том, что Прованс, как и все окраинные провинции Франции,
жил по своим собственным обычаям. Его еще только предстояло сделать
действительно французским. Получив его по наследству еще в 1481-
1483 годах, король даже и спустя два столетия не был в нем полновласт-
ным хозяином. Провансальские города имели свои привилегии и дер-
жались отчужденно - особенно Марсель, но также и Арль, Экс. Конеч-
но, в июле 1707 года никто здесь не принял сторону герцога Савойского,
хотя тот, вторгаясь в Прованс, рассчитывал чуть ли не поднять восста-
ние среди местных протестантов. Провинция оставалась нейтральной,
в роли стороннего наблюдателя; дворянство ничего не предпринимало,
духовенство тоже, крестьяне выжидали... Впрочем, не случайно ведь
командующий французской армией маршал де Тессе, еще находясь
в Дофинз до начала кампании, предупреждал короля, что на прован-
сальцев «рассчитывать не приходится», ибо, будь они даже верны
короне, у них нет ни пороха, ни ружей ^.
Кроме того, в 1706 году, за год до нападения на Тулой, Прованс, как
видно, попал в тяжелое положение. Так, Марсель спешил пожаловаться
на то, что «пиастры», необходимые ему для торговли с Левантом, не
поступают непосредственно «по морю, все их мы получаем из Лиона,
куда их присылают из Байонны и с острова Олерон через Бордо
и Тулузу» '"". Быть может, имелось в виду, что средиземноморские пути
стали опасными из-за морской войны у берегов Испании? Но главным
бедствием для Прованса оказалась тяжелая зима с проливными дож-
дями и наводнениями. Вышла из берегов Рона, затопив Тараскон и Арль
и причинив огромный ущерб. Арль настойчиво просил о помощи, но
помощь требовалась не только ему, тем более что этот город находился
в привилегированном положении, «будучи освобожден от податей, от
воинского постоя и от соляного налога» "'. Действительно, от стихий-
ного бедствия пострадали все: «В провинции не осталось ни одного
церковного прихода, который не понес бы урона». Водой смыло «посе-
вы, а местами и землю» (то есть плодородную почву с полей), «там же,
где ее не унесло, то засыпало камнями или песком» "^.
1706 год оказался бедственным также и для войск Людовика XIV.
В ходе войны за испанское наследство французские армии рассыпались
по всей Европе, но вследствие ряда поражений были вынуждены от-
IV. Нужны ли зарисовки крупным планом? 313
ступать обратно к своим границам. Еще в 1704 году после поражения
при Хёхштедте французская армия потеряла Баварию и отошла на
левый берег Рейна; в 1705 году в Барселоне с помощью англичан
высадился соперник Филиппа V эрцгерцог Карл, после чего вся Катало-
ния восстала; армия Мальборо, одержав победу при Рамийи (23 мая 1706
года), овладела Бельгией - Испанскими Нидерландами - и вышла на
«железную границу» Франции, к Лиллю и Дюнкерку; немногим позже,
7 сентября, маршал де ла Фейяд был разбит у стен Турина - в резуль-
тате оказались сочтены дни французских гарнизонов в герцогстве Ми-
ланском, а Пьемонт пришлось очистить незамедлительно. В Испании,
правда, удалось вновь взять Мадрид (3 августа 1706 года), и маршал де
Бервик одержал там ряд побед, поправив безнадежное положение фран-
цузов, но оно все равно оставалось тяжелым.
Итак, состарившийся король более не был непобедим, и его войска
«начали привыкать к поражениям и паническим отступлениям». В нача-
ле 1707 года, незадолго до наступления весны, генеральный контролер
финансов (с 1699 года) и статс-секретарь по военным делам (с 1701 года)
Мишель де Шамильяр «признавался, что не в состоянии должным
образом обеспечить открывающуюся военную кампанию» "'.
Между тем войска, эвакуированные из Италии, заняли оборону
в Альпах, от все еще занятой ими Савойи до захваченных французами
в апреле 1703 года Ниццы (ее цитадель была взята в январе 1704-го),
Вильфранша и Антиба; таким образом, они удерживали все графство
Ниццекое к западу от Тандского перевала.
31 января 1707 года ^ король назначил командующим этой, можно
сказать. Альпийской армией маршала де Тессе, несмотря на то что тот
пользовался дурной репутацией из-за двух недавних неудач - снятия
осады Гибралтара (1705) и снятия осады Барселоны (1706). 28 февраля
маршал прибыл из Гренобля в Бриансон, где и разместил свою ставку.
<<< ΛΛΛ >>>
В одном отношении мецские интенданты нс знали забот в их распоряжении было достаточно лошадей
Глубинная история франции изобилует этими безмолвными
Крестьянские восстания
До революции деятельность в сфере транспорта никогда предприятия служить
Великого французского путиgt
|
|
