<<<     ΛΛΛ     >>>   

Аграрная реформа Столыпина могла бы дать серьезную возможность для расширения социальной базы сторонников западного пути. Но конкретные исторические обстоятельства, зависевшие от правящих кругов, не отпустили на это достаточного времени. К тому же первая мировая война внесла существенные коррективы в ход исторического процесса. Но что самое важное, на протяжении первой половины XX в. западная цивилизация находилась в состоянии глубокого кризиса. И хотя во многих странах шли поиски путей реализации прогрессивного типа развития. Запад в этот момент никак не мог служить образцом идеального развития.

В течение нескольких десятилетий наша историография доказывала, что идеи марксистского социализма, мировой революции пролетариата увлекли в 1917 г. большинство народа, а Октябрьская революция носила социалистический характер. Так ли это? — ставят вопрос одни. И отвечают: марксизм — типичный продукт западной культуры. Уже в силу этого он не имел возможности мирно распространяться в России, стране преимущественно крестьянской, во многом самостоятельной. С нашей точки зрения однозначного ответа быть не может. Например, Китай — тоже крестьянская и самостоятельная страна, а показывает образцы перестройки социалистического пути, совершенно противоположные российскому, демократическому. То же можно сказать о Вьетнаме, да и о других в прошлом отсталых странах.

Что же касается большевизма, то он действительно представлял собой гораздо более сложное политическое явление, обусловленное российской спецификой, нежели то, каким его считают модернистские “демократические” историки. В 1917 г. большевистская доктрина аккумулировала различные тенденции российской действительности: антикапиталистические настроения рабочего класса, антисобственнические — крестьянства, связанного с общиной, стремление миллионов людей к социальному равенству и справедливости на уравнительных началах, укоренившиеся традиции коллективизма, непонимание подавляющим большинством населения образцов западной демократии (здесь возникает и другой вопрос — а правомерно ли навязывание миллионам людей того, что они не понимают и не всегда воспринимают?).

Поставим и другой вопрос: каковы же были предпочтения большинства населения России? Надо сказать, что наиболее широкое распространение и влияние в массах получили самодеятельные организации, которые не носили выраженного классового характера и не имели аналогов в западной политической культуре, — Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые с самого начала стремились реализовать в своей деятельности властные функции, расширяя, особенно на местах, их сферу, и тяготели к централизации, внутреннему структурированию и строгой иерархии уровней. Всего за несколько месяцев Советы сформировались в многоуровневую централизованную организацию, включающую всероссийские, областные, губернские, городские, районные и другие низовые Советы.

В 1917 г. в массах господствовал идеал общественного устройства, основанный на нормах демократии, сложившихся в специфических условиях России, — нормах общинной демократии. Советы, как самодержавная организация представляли собой попытку реализовать снизу общинный демократический идеал. Следовательно, двоевластие было не случайным явлением в политической истории России. Оно было противостоянием двух частей общества: меньшая предлагала западный выбор, большая, предпочитала развитие на основе норм общинной демократии, выработанных и испытанных на собственном опыте. В этой связи по прошествии почти 80 лет вряд ли было целесообразным уничтожение Советов как формы государственной власти, утвержденной большинством народный масс в 1917 г. Да и вряд ли целесообразно почти строго идти по западному пути, пунктуально повторяя чуть ли ни один к одному все “западное”, — цивилизованное. Чем земская управа или городская дума хуже мэрии или префектуры?

Но вернемся к 1917 г. Ситуация в стране к осени накалилась до предела. Сторонники западного выбора стремились любым путем закрепить властные структуры, которые его же и представляли. Кадеты не гнушались даже планами установления военной диктатуры в лице генерала Корнилова. Лидеры эсеров и меньшевиков пытались добиться этого на путях консолидации общественных сил (вспомним середину 1917 г. с его демократическим сообщением и предпарламентом). Однако страна продолжала проваливаться в пучину кризиса.

Осенью 1917 г. восстания крестьян с требованием земли охватили всю европейскую часть страны, армия отказывалась воевать, забастовки рабочих подрывали едва живую промышленность. Хотя кризис правительства к началу сентября удалось преодолеть, овладеть политическим положением оно было уже не в состоянии, поскольку не пользовалось доверием и поддержкой большинства населения. Народные массы видели в Советах возможность реализовать свои требования о демократии и социальной справедливости. Значение их резко возросло, во многих местах они стали фактической властью. В самих Советах наибольшее влияние приобрели те, кто выступал за передачу им власти в центре и на местах. Это были большевики и левые эсеры.

После Октябрьской революции возможность сочетания Советов с парламентской системой резко уменьшилась. Сторонники западного выбора при поддержке самых консервативных сил начали вооруженную борьбу с Советами. Но все же некоторые моменты — попытки формирования однородного социалистического правительства, двухпартийное Советское правительство (почти сразу же после победы Октября), созыв Учредительного собрания (неудачного не по вине новых властей) — вселяли надежду на то, что Советам все же удастся привить элементы парламентаризма. Такой исход в известной степени сохранил бы демократический выбор, сделанный народом в ходе революции, позволил бы обеспечить единство общества и предотвратить неконтролируемый распад государства, постепенно переводя процесс в цивилизованные формы. Однако это оказалось нереализуемым, в чем повинны в известной степени все стороны, все силы противоположных лагерей, в том числе и те же западные “цивилизованные” страны (интервенция, оккупация, грабеж временно захваченных территорий).

Не следует забывать, что после Октябрьской революции заявили о своей независимости Финляндия, Польша, Литва, Латвия, Эстония, Бессарабия, которая в феврале 1918 г. присоединилась к Румынии. “Цивилизованно” ли все это — другой вопрос. Но без согласия Советов, Советского правительства вряд ли указанные страны смогли бы получить свою независимость, хотя и объявленную ими.

В условиях сложной классовой, военной, дипломатической, социально-экономической обстановки в Советской России начала складываться (практически вынужденно) жестко централизованная система власти. Она носила ярко выраженный незападный, некапиталистический характер. Она была направлена против имущих классов, частной собственности, рынка. При этом становление жесткой организации власти происходило на фундаменте большевистской партии. Почему именно этой партии? Дело не только в том, что ею было сформировано правительство (хотя это и немаловажный факт), сколько в том, что в тех условиях только партия большевиков сохранила всероссийскую организацию — ячейки на фабриках, заводах, в сельской местности, фракции в Советах, профсоюзных и других массовых организациях. Большевики имели работоспособные структуры на всех уровнях. Партия была строго централизованна и воспитана в духе неукоснительной дисциплины, имела в своем распоряжении вооруженных людей (революционные солдаты, матросы, отряды Красной гвардии).

В публикациях современных субъективных политологов и публицистов весьма часто встречаются слова, имеющие оскорбительный оттенок по отношению к революционным народным массам: бунт, люмпен, толпа, охлократия. Эти обвинения не соответствуют исторической действительности. Очевидно, что здесь пытаются выдать желаемое за действительное. Исторические факты свидетельствуют обратное, а именно: Октябрьская революция — это демократический выбор большинства русского народа.

Приведем ряд других точек зрения отечественных и зарубежных историков на оценку и значение Октябрьской революции.

Академик РАН П.Г. Волобуев пишет, что было бы неверным отрицать тот факт, что в ходе своего развития в России капитализм существенно продвинул страну вперед в экономическом, главным образом промышленном, отношении. К началу мировой войны Россия занимала пятое место в мире по общему уровню производства промышленной продукции. Он отмечает, что русский капитализм не смог решить задачу индустриализации страны, а лишь заложил ее основы. При этом индустриальный прогресс был куплен ценой разорения деревни, массового раскрестьянивания. Великая держава не обладала развитым машиностроением. Капитализм не успел перестроить на буржуазный лад сельское хозяйство — главную отрасль народного хозяйства России, в нем преобладали формы примитивного капитализма, не говоря уже о засилии остатков крепостничества.

В нашей публицистике, как пишет академик, настойчиво подчеркивается, что в предвоенные годы (1909—1913) Россия ежегодно вывозила 9—14 млн т. зерновых, то есть была в отличие от нынешнего времени крупным экспортером зерна. И в то же время огромная часть сельского, крестьянского населения империи систематически недоедала, жила в бедности, нищете, обреченная на безграмотность и темноту. А в 1911 г. разразился очередной неурожай , охвативший 20 губерний европейской части России. Голодало и нуждалось в продовольственной помощи, по официальным данным, 20 млн человек. И современные политологи должны бы были знать, что экспорт зерновых осуществлялся за счет недопотребления, недоедания широких масс, а не из-за переизбытка сельскохозяйственной продукции. Нужен был перевод развития капитализма с “российско-прусского” пути на передовой “американский”.

Характерно и то, что российская буржуазия боялась буржуазно-демократической революции. Правда, непомерно восхваляемый ныне Столыпин хотел реформами сверху расчистить почву для развития капитализма, но по старому, наиболее консервативному “прусскому” пути, и тем ускорить это развитие. По незнанию наши публицисты, в том числе экономисты, изображают его сторонником фермерского варианта аграрно-капиталистической эволюции. А Столыпин стремился наделить землей одних крестьян за счет других, а прежде всего сохранить помещичье землевладение, не открывавшее, а закрывавшее путь к свободному фермерскому хозяйствованию.

В годы первой мировой войны система русского капитализма не выдержала военного напряжения и вступила в полосу острого кризиса. В 1917 г. этот кризис принял не предвиденные никакой теорией формы распада — распада не только самих капиталистических отношений и производительных сил (промышленности, транспорта, финансов), но и функционирования всего народнохозяйственного организма. Россия шла навстречу национальной катастрофе.

С точки зрения “классического” марксизма, для совершения социалистической революции и перехода к социализму необходим высокий уровень производительных сил, которым стало тесно в рамках капиталистических производственных отношений. В этом смысле Октябрьская революция произошла не “по Марксу”. Но она произошла “по Ленину”, который, исходя из реалий новой исторической эпохи, существенно скорректировал по этому вопросу марксизм. Он, в частности, отбросил постулат о прямой, непосредственной зависимости между готовностью отдельно взятой капиталистической страны к социализму и высоким уровнем развития производительных сил.

Известно, что Ленин не строил свои планы только на этих надеждах. Проведенный им конкретно-исторический анализ показал, что Россия достигла “известной высоты” капитализма, причем в крупной промышленности, транспорте, экономике, где, как и на Западе, господствовали капиталистические монополии и крупные банки. Что касается деревни, то она еще находилась накануне буржуазно-демократической революции и ни о каких предпосылках социализма не могло быть и речи . Поэтому социалистический проект Ленина не предусматривал немедленное “введение” социализма в России, поскольку страна для этого в целом была не подготовлена экономически, а исходил из необходимости начать переходные шаги и мероприятия, ведущие к социализму (национализация банков, монополий и земли, рабочий контроль над производством и т.д.).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Мунчаев Ш.М. Отечественная история. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС И КРАХ САМОДЕРЖАВИЯ. РОССИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ 4 республик
Мунчаев Ш.М. Отечественная история. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС И КРАХ САМОДЕРЖАВИЯ. РОССИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ 9 политики
Мунчаев Ш.М. Отечественная история. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРИЗИС И КРАХ САМОДЕРЖАВИЯ. РОССИЯ В ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ 12 колчака
Они проводили среди рабочих агитационную
Развитие русского централизованного государства в xiv i половине xvii в