<<<     ΛΛΛ     >>>   

В истории масонства имеется одна неизменная посто янная величина — пристальное внимание к восточному спиритуализму. На периферии масонства известны ритуа лы Мемфиса и Мишраима, применялась даже санскрит ская терминология: Доктор Священных Вед, Мудрейший Муни ' . Важно напомнить, что культура XVIII в., поло жившая начало масонству, впервые, хотя и несмело, приоткрыла для себя врата восточной учености. Симво лической представляется нам любовь масона Вольтера к китайской культуре, о которой он имел лишь весьма приблизительное представление 13 .

Вне всякого сомнения, исторически масонство принадлежит западной инициационной культуре, связанной своими корнями с древнеегипетскими, древнегреческими и древнееврейскими источниками. С полным основанием можно говорить о влиянии на него европейско-ближне- восточной традиции. Эта традиция отличается, например, от традиций Индии в силу целого ряда причин. Речь в данном случае идет о теме огромной сложности. Мы лишь наметим некоторые моменты.

Прежде всего западная традиция неизменно основы вается на понимании личного сознания индивидуума, тогда как индийская традиция весьма охотно это созна-

251

ние растворяет в абсолюте, в бражмане. Связь с материей (быть может, за исключением христианского гностициз ма валентинианской школы, равно как и офитской и карпокрацианской школ) — это связь, устанавливаемая (согласно западной традиции) благодаря спиритуа- лизации материи, постепенному ее «освоению», тогда как. индийская традиция колеблется между, с одной стороны, виталистическим и «дионисийским» признанием материи, с другой — самым жестким аскетизмом. Однако точек соприкосновения между восточными и западными тро пинками мысли предостаточно.

Исторически на это указывает хотя бы тот факт, что в самой Индии в течение прошлого столетия привились и стали развиваться «либеральные» и эклектические духов ные течения. Напомним еще раз среди прочих и фило софско-религиозное учение Ауробиндо, которое благо даря «оксфордскому» образованию 1 автора сумело син тезировать в самом чистом виде индийскую традицию на основе, как пишет Франчи, «великих линейных пред ставлений об истории, столь привычных нам на За паде» м .

Именно об «индуистско-либеральных» источниках и об учении Ауробиндо следовало бы говорить, чтобы сде лать понятным человеку Запада восточный путь само совершенствования. Обреченными на провал представ ляются нам попытки всякого западного человека, воз желавшего отождествить себя с восточным человеком, идущим своим восточным путем. Пусть западный человек и обрядится в сайо цвета охры и затвердит наизусть несколько санскритских слов, эксперимент его все равно обречен на неудачу. В этой связи К. Юнг предупреждал: «...в особенности же я бы хотел предостеречь против не редких попыток следовать восточной практике. Как правило, результатом бывает особенно злостная форма оглупления нашего западного интеллекта. Разумеется, тот, кто оказался бы в состоянии порвать все до единой связи с Европой и превратиться в настоящего йога, со всеми вытекающими из этого выбора этическими и прак тическими последствиями, распластавшись на шкуре газели под пыльным бананом или сидя в позе лотоса, чтобы завершить свои дни в блаженном небытии, что ж, за таким человеком я бы признал право заявить, что он понял йогу, как индус. Но тот, кто не в состоянии совершить подобный подвиг, пусть не притворяется, что он ее понимает. Он не должен ни при каких обстоятельствах

252

Однако Юнг не был, масоном. Более того, он оказался совершенно невосприимчив (во всяком случае Юнг всег да отрицал этот факт) к представлениям масонства о своем пути, противопоставляемом им моде на мистику и эзотеризм, которая на рубеже XIX — XX вв. нашла наиболее полное отражение в теософском движении Елены Петровны Блаватской. В своем труде «Я и бес сознательное», написанном в 1928 г ., Юнг утверждал, что современный человек не располагает ничем, что мож- ио было бы сравнить с историческим величием инициа ции античности |6 .

Нам неведомо, насколько глубоко швейцарский пси-жодог был знаком с масонством, но можно отметить некоторую поверхностность суждений ученого, особенно бросающуюся в глаза на фоне строгой научной разработки исследовательских фактов, характерной для большин ства его трудов.

Теософию и масонство не должно смешивать с той непринужденностью, с которой говорит об этом Юнг; между ними отсутствует необходимая связь. Кроме того, коль скоро инициация в современном мире потеряла по четное место, причитавшееся ей в иные эпохи, то непонятно, отчего ответственность за случившееся должна возлагаться на инициационные школы нового времени, являющиеся, по выражению Юнга, «дешевыми под делками». Быть может, ответственность следовало бы возложить на отказ современного мира применять в процессе познания действительности символический и инициационный методы?

В образно-символическом мышлении любой, пусть даже простейший предмет, образ становится средством медитации на темы, имеющие метафизическое, этиче ское , космическое значение. Символика расширяет смыс лы, обеспечивает расширение круга ценностей. В тече ниях мысли, господствующих в современном мире (неважно, идет ли речь о «западном» обществе потребле ния, атеистическом экзистенциализме, некоторых разновидностях психоанализа и структурализма), главное на правление удара — десакрализация, утверждение в человеке только одной его составляющей — телесности, Именно в этом они видят средоточие, центр (оказы-

253

вающийся на поверку нестабильным) всех смыслов ж значений. Чаще всего это средоточие оказывается выра жением чистой абсурдности его существования. Эта подмена только углубляет отрыв человека от природы и от вселенной. Именно об этом с гневом говорит и Маркс. «Механический» процесс познания внешних явлений не в состоянии компенсировать современному человеку отсутствие участия и со-участия, «со-страдательного» во влечения в окружающий мир, то есть обретения истинного смысла.

В русле символико-духовной мысли 17 слово исполь зовалось бережно: в некоторых индийских грамматиках слово вообще обожествляется; индусы полагали, напри мер, что фонологический субстрат слова « vac » обладает энергетической способностью проникновения в духовно- психический мир 18 . Даже самый краткий афоризм, считали они, в состоянии раскрыть врата учености. На против, господствующий ныне образ мышления исходит из того, что «свободные», «вольные» слова должны при умножаться, скрывая тем самым интеллектуальную бес помощность, произносящего их оратора. «Вольное» сло во, таким образом, призвано затушевывать узость идей. Так, ежедневно как бы из ничего рождаются тезы, гипотезы, псевдонаука или псевдоученость, обещающие подарить человечеству новое знание или новое понимание. Однако в большинстве случаев слова эти лишь по полняют грандиозную свалку окружающих нас отходов. В данном случае мы вовсе не имеем в виду объем научно- исследовательской работы и открытий, производимых современной наукой и техникой. Подлинная наука не может не вызывать к себе уважения со стороны всех це нителей знания. Мы имеем в виду нагромождение одно сторонних выводов, «научно-идеологических» монстров, узколобого сциентизма и любительства, захватывающих воображение многочисленной рати публицистов, журна листов, пропагандистов, которые, используя все более мощные средства массовой информации, обрушивают свое полузнание на общественное мнение, подчиняя его своим интересам.

В духовно-символическом мышлении пиковый момент сексуальной жизни был не просто воспроизведением исконного акта творения, но «мистическим слиянием» — таинством соития, восстановлением единства противоположных элементов. По этой причине он, как и вся телесность, был окутан священными покровами, сокрыт.

254

Не сексология и не психоанализ (применяемые с долей мудрости и умеренности) сорвали священный по кров с сексуальной жизни человека, а, как это бывало уже не раз, их идеологизация, то применение, которое им было найдено обществом потребления (достаточно указать на порнографию) и культурными обычаями экзистенциализма, бунтарства и т. п.

Потребительство, экзистенциализм, анархизм — казалось бы, не связаны между собой. Однако их удерживает вместе одна сила — это сила отрицания. Все они отрицают одно: потребность человека в духовной дисцип лине, способной преобразовывать его телесность, облаго раживать ее, превращать ее в инструмент самосознания, выработки активной жизненной позиции, чувства долга и служения человечеству, а не просто использовать свою телесность во имя наслаждения. Речь идет о такой само дисциплине, которая была бы в состоянии затормозить приумножение желаний, сбить жажду экзистенциаль ное™, которая, согласно «благородным истинам» Будды 19 , является источником безмерного страдания.

Воцарение определенной ментальное™, пробившей себе дорогу в последние годы, несмотря на все попытки скрыть свое подлинное лицо под маской социальности или культурного прогресса, имеет один смысл: победное шествие невроза, порождаемого абсолютизацией слишком материалистически понимаемого «я» (в терминоло гии психоанализа — «оно»), стремящегося раскрыть в лихорадочной спешке все возможности материального мира, пренебрегая святостью человеческой жизни. Пси хоаналитик сказал бы в данном случае — не предостав ляя слова цензору сверх-я и не разрешая вмешательство посредника «я».

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Морамарко М. Масонство в прошлом и настоящем истории масонства 4 символа
Пребывая в зале размышлений
Новым масонством была преувеличена
Степень ученика обязывает посвя щенного понимать великую тайну своего существования
чувствую в своей душе существ лестница