<<<     ΛΛΛ     >>>   

Внутри блока власти, образованного старыми и новыми правящими классами, имелось одно глубинное противоречие. В то время как в хозяйственной деятельности преобладали пусть незрелые, но, несомненно, капиталистические элементы, в политической надстройке продолжали преобладать традиционные уклады, унаследованные от добуржуазной России. После революции 1905 г. и уступок, на которые пришлось пойти царю, монархия отчасти видоизменилась, но изменения эти нельзя назвать даже половинчатыми. Глава государства продолжал именоваться самодержцем. Обнародованные им„в 1906 г. «Основные законы» империи были своего рода подделкой под конституцию, причем весьма противоречивой. Так, наряду
23

с вновь подтвержденной самодержавной природой высшей власти устанавливалось, что законы не могут издаваться без одобрен
двух палат — выборной Думы и Государственного совета. Но т. же этот принцип практически сводился на нет серией ограничительных положений. Сама Дума, избиравшаяся на основании дискриминационных цензовых критериев, никогда не обладала реальной властью и была лишь пародией на парламент. Да и Совет министров никогда не был правительством, подотчетным парламенту. Это было лишь сборище сановников, которые не несли коллегиальной ответственности и сохраняли зависимость от дворцовых клш. каждый из министров рассчитывал прежде всего на то влияние, которым он пользовался при царском дворе. Православие оставалось государственной религией. Хотя начиная с 1905 г. православная церковь уже не была единственно дозволенной церковью, она по-прежнему подчинялась верховной власти царя и являлась частью государственного аппарата.
Положение, существовавшее в центре, в точности воспроизводи! лось на местах. Выборные, хотя и малопредставительные, органц местного управления — земства и городские думы — действовали еще с конца 60-х гг. предыдущего столетия. Однако власть принадлежала не этим учреждениям, а пирамиде чиновников, образующих государственный аппарат: от губернаторов до мелких уездных чинов, полиции, обладавшей чрезвычайными полномочиями, в известной степени богачам, которые играли решающую роль в экономике. В политике самодержавия не было и следов либерализма. Его мощь опиралась на традиционные орудия власти. В первую очередь на армию, многочисленную и сильную даже в мирное время, оплот империи и гарант нерушимости границ ее обширной территории (потребности ее оснащения и модернизации в огромной степени определяли развитие российской промышленности). Затем на тайную политическую полицию — «охранку», которая накопила значительный опыт борьбы с революционными движениями, да и вообще с любыми оппозиционными течениями.
«Самая реакционная и варварская монархия Европы»14 — так охарактеризовал русскую монархию Ленин. Это суждение разделяла вся просвещенная общественность, в том числе и за пределами России. Впрочем, это не мешало великим державам заключать с Петербургом союзы и соглашения о сотрудничестве. «Как ни азиатски-дико наше самодержавие, — добавлял Ленин, — как ни много в нем допотопного варварства, консервированного в необыкновенно чистом виде в течение веков, а все же самодержавное правительство есть правительство капиталистической страны, связанной тысячами неразрывных нитей с Европой, с международным рынком, с международным капиталом» 5. Столь длительная живучесть самодержавия не может быть понята, если не учитывать особенность русской буржуазии, которая видела в нем заслон против революции. Иначе трудно объяснить, почему этот класс ждал до 1905 г., чтобы
24

дать себе партию либерального типа (конституционно-демократическую, или партию кадетов), почему он с таким опозданием — Т же чём промышленный пролетариат, — обрел собственное политическое лицо и обособился даже от не слишком многочисленной, то все же игравшей довольно важную роль демократической интеллигенции. Добавим, что эта партия так и не стала по-настоящему сильной, ибо сама буржуазия в своих политических действиях предпочитала использовать собственные корпоративные организации.
Такова была Россия, которую смел 1917 год. Спор о причинах, вызвавших взрыв и повлиявших на ход и развитие революции, идет с той самой поры, когда она «потрясла мир». Беглый анализ состояния Российской империи и предреволюционного российского общества позволяет выявить скопление противоречий и проблем, которые ныне хорошо нам знакомы, потому что мы обнаруживаем в них те социально-исторические конфликты, какие на протяжении последующих десятилетий выступали на авансцену и в других районах мира. Но тогда они впервые выступили в концентрированном виде. По-видимому, именно это имеет в виду советский историк, когда пишет, что в России сплелись в «один узел все противоречия империализма»16.
Позже, когда послереволюционная Россия поставила перед миром дилемму, нередко указывалось, что все это произошло в стране, которая разве только понаслышке знала о самоуправлении городов-коммун, которая не пережила эпохи Возрождения, не участвовала в главных потоках мировой торговли, не прошла через Реформацию, а следовательно, не была знакома ни с основами либеральной мысли, ни с великими демократическими революциями; стране, где даже высочайшая культура XIX в. не оказала глубокого влияния на процессы гражданского обновления общества. Но в этом и состоит одна из особенностей этой страны. Историческая действительность, в которой развивался капитализм в России, в корне отличалась от той действительности, в которой капитализм родился и развился в своих классических формах. Здесь он широко проник в регионы новые для него, но представлявшие собой большую часть земного шара. Россия даже географически находилась между Европой и теми странами, в которых в начале века только начинался процесс освобождения от колониального ига (китайская революция вспыхнула в 1911 г.). В ней переплелись и европейские, и азиатские черты, -здесь крылся корень ее драматических противоречий.
Разумеется, мировая война ускорила взрыв. Она обострила и усугубила все противоречия и проблемы, хотя в первый момент могло возникнуть впечатление, будто война отодвинула их на второй план и даже способна разрешить их. Более острыми стали и противоречия русского капитализма — усилилась тенденция к монополизации, хотя военные нужды требовали еще большего вмешательства экономику государства. Проникновение иностранного капитала не уменьшилось, а, наоборот, возросло, ибо правительство нуждалось

25

в новых кредитах. Правда, менялись источники иностранного капитала: немецкий капитал вытеснялся американским. Роковое испыта-, ние войной выявило слабость российской экономики: не была решена даже проблема снабжения фронтов и городов. Бездарность бюрократов и высшего военного командования привела к тяжелым поражениям и неудачам в большинстве военных операций. Все это не было новым в истории последних десятилетий царской России. Невыносимыми стали гнет деспотического двора и происки его камарильи. Эти явления уходили корнями в глубокое прошлое. Ко всему война добавила новый и решающий фактор. Миллионы вооруженных крестьян оказались сосредоточенными на фронтах и в гарнизонах городов, где они жили зачастую в ужасающих условиях; война привела их в соприкосновение с недовольными рабочими, оставшимися на заводах и фабриках, и тем самым ознакомила с исподволь набирающей силу революционной агитацией.

1 К. Каутский. Славяне и революция. — «Искра», 10 марта 1902 г.

2 P. Bairoch. Niveaux de developpement economique au XIX siecle. — «Annales»,
tnov.-dic. 1965, p. 1111.

3 И. И. Минц. История Великого Октября. Свержение самодержавия. М., 1967, т. 1,

It. 59—64.

4 В.И.Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, с. 318.

5 П. И. Лященко. История народного хозяйства СССР. М., 1952, т. 2, с. 359.

6 И. И. Минц. Указ, соч., с. 53.

7 П. И. Лященко. Указ, соч., с. 267.

8 История СССР с древнейших времен до наших дней (далее: История СССР).
1968—1973, т. 6, с. 312.

9 Плановое хозяйство, 1935, № 3 (статья Д.Прянишникова, А. Лебедянцева).

10 История СССР, т. 6, с. 318.

11 B.C. Немчинов. Всемирно-историческое значение Великой Октябрьской социа-
истической революции. М., 1967, с. 65.

12 Цифры, относящиеся к 1917 г., ко времени накануне революции, заимство-
аны из самых последних исследований; см. Л. С. Гапоненко. Рабочий класс России
вкануне Великого Октября. — «Исторические записки», т. 73, с. 51.

13 История СССР, т. 6, с. 321.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Современный характер монополистического капитализма
Сталин невысоко ценил этих людей
Даже при вполне корректных формальных отношениях с ссср
Партизанское движение пока в основном революцион 102 ное оказалось для них ценным союзником
Новая оппозициякак бы оппозиция зиновьев