<<<     ΛΛΛ     >>>   

В Средние века достигла расцвета древняя фризская торговля, существовавшая и в античное время. Фризы бойко торговали в Англии, Скандинавии, а также вдоль Рейна. В Лондоне и Йорке у них были свои кварталы; они основали колонию в Бирке (Швеция). В Майнце фризский квартал в IX в. слыл лучшей частью города, а в Кельне колония фризских купцов пользовалась доброй репутацией.
Кроме традиционного ареала Рейн — Северное море, фризские купцы освоили Балтику до острова Готланд, а несколько позже, в 1224 г., один из купцов Гронингена добрался со своими товарами до Смоленска [10, 56]. У них были самые надежные корабли — когги. Именно фризам поручили оснащение кораблей крестоносцев для Первого крестового похода (1096—1099).
В XII—XIII вв. фризская торговля была поглощена общенидерландской торговлей, но в эпоху Каролингов о высоком положении в обществе фризских купцов свидетельствует тот факт ,что им был положен самый высокий виргельд [7, 87—90].
Понятие «фризская торговля» относится ко всем формам международного обмена товарами, осуществлявшегося водными путями. В нее жители Нижних стран были вовлечены с самого начала Средних веков. Фризское общество, как никакое другое, было сосредоточено на торговле, причем торговля и вода были неразрывно связаны. Фрисландию надо рассматривать не как территорию, а как совокупность водных путей сообщения. Устья рек и места раздвоения русел были излюбленными для поселений. Фризы контролировали большую часть водных путей между внутренними, незаболоченными районами и морским побережьем от Шельды до Везера. Их поселения были типично торговыми; они, например, все были у воды и не были отделены от транспортного водного пути сушей. Это была торговая империя, в которой действовали не централизованные власти, а законы самоорганизации [11, 26—29].
Фризская торговля в раннем Средневековье имела целый ряд особенностей. Она была тесно связана с крестьянским хозяйством. Каждый фриз занимался и крестьянским хозяйством, и торговлей. Таким образом, у фризов экономическая дифференциация и специализация отличались в VII—VIII вв. от других народов в Западной Европе. В областях фризских терпов не известно ни одного торгового места, но существовала чеканка монет. Удивительно, но фризские предводители и знать никогда не упоминаются в исторических источниках в связи с торговлей. Фризские торговцы главным образом поставляли товары от продавца покупателю, хотя и неясно, делали они это на свой риск и по собственной инициативе или же оказывали услугу клиенту. Из товаров, произведенных самими фризами, в ходу была одежда из шерсти. В каждой фризской семье пряли шерстяную пряжу, ткали шерстяные ткани, шили одежду и доставляли ее на продажу на своем же суденышке [3, 357—359]. Статьями экспорта фризов были мясо, шкуры, кожа, шерсть, молоко, рыба. Зерно тоже экспортировалось, но чаще импортировалось. Велась транзитная торговля вином, керамикой, стеклом, солью. Фризы вели торговлю рабами и оружием [7, 90].
Раскопки на побережье Северного моря и особенно фризских терпов позволили обнаружить столько монет VI—VII вв. (в основном тремиссы), сколько суммарно найдено в Северной и Центральной Германии, Бельгии и Люксембурге, а франкских гончарных изделий на территории Вестерго и Остерго (две главные области Фрисландии) так много, как по всей территории Франкского Королевства. Такое скопление богатства не может быть следствием ничего другого, кроме торговли, причем очень успешной [11, 32].
Фризы были уникальными купцами не только потому, они монополизировали транспорт на Рейне и в Северном море, не только благодаря своему мастерству кораблевождения, а потому что были очень нетипичны для раннего Средневековья. Средневековые источники высоко оценивали надежность фризских купцов как торговых партнеров на европейском рынке [7, 100]. Это свидетельство многого стоит. Прекрасными мореходами были и викинги, но они не слыли купцами (хотя и торговали), потому что в одном месте грабили и убивали, а в другом — продавали награбленное. Пиратство на море и грабеж на дорогах были заурядными делами в те времена, поэтому купцы всегда были вооружены, они были одновременно и стойкими, и умелыми бойцами, способными постоять за себя. Недаром войска франков не могли справиться с ополчением фризов более века. В раннем Средневековье вооруженный и сильный купец редко воздерживался от соблазна ограбить более слабого, попавшегося ему на дороге. Судя по свидетельствам современников, фризы были первыми в Европе, кто отказался от этой варварской практики. И это тоже привело к колоссальному рывку вверх фризского народа, сделавшему такой, как сейчас казалось бы, простой и естественный шаг. Это был прорыв в североморской культуре.
Продолжая тему культуры фризов, можно вспомнить широко распространенную точку зрения, согласно которой христианская церковь несла культуру варварам, к каковым причислялись и фризы. Да, это так, но церковь в те времена утверждала, что производство прибыли является самым тяжким смертным грехом. В применении к фризам, производившим прибыль в результате торговли, и, если толковать шире, в отношении к североморской культуре это означало, что культурные ценности христианства и североморских народов были прямо противоположны. Фризы, противостоя христианской церкви и феодалам, сохранили свою культуру, передали все лучшее другими народам и заложили начало тому процессу, который позднее получил название Реформации церкви и сущностью которого был отказ народов североморской культуры от тех культурных ценностей, которые навязывало христианство, позаимствовав их с феодального юга Европы.
В VIII—IX вв. купцы уже были связаны не с землей, а с городом или торговым поселением, т. е. появились профессиональные торговцы. Они добирались до ближайшего торгового места для обмена товарами. Торговые места принадлежали владельцам земли, в том числе королям, но владельцы торговых мест не были владельцами судов, и торговцы были от них независимы. Графы, епископы и франкские короли следовали за событиями и собирали налоги, но не управляли процессом. Фризы всегда были хозяевами положения на рынке.
Вначале фризские купцы пользовались в торговых местах специально узаконенной протекцией как фризы, а затем как профессиональная группа, организовавшая свое сообщество. На следующем этапе развития купцы образовали торговые поселения, включая колонии по всему периметру Северного моря. Считается, что такими торговцами были младшие сыновья: старшему доставалась земля, а младшие кормили свои семьи торговлей [11, 30—32]. Этот установившийся у фризов порядок имел чрезвычайно важные последствия, на обсуждении которых более убедительным будет остановиться не здесь, а в следующей главе.
Еще одно обстоятельство бросается в глаза в этот период фризской истории. Франки в VIII—IX вв. (позже империя распалась) повсюду навязывали выгодную им манориальную систему владения и пользования землей, но Фрисландии это не коснулось, особенно северной прибрежной области, которая была менее всего франкизована. Землевладения там использовались на совсем иных принципах вследствие иной, более коммерциализованной экономики [11, 23].
В VIII—IX вв. население Фризии растет, заселяются новые территории, новые районы мелиорируются, например, Западная Фрисландия на севере провинции Северная Голландия. Наиболее важной новинкой этого времени являются торговые поселения, которые возникли вследствие изменений в организации торговли на большие расстояния [11, 23—24]. В VII—IX вв. торговля интенсифицировалась из-за появления избыточных продуктов, особенно в латифундиях, включая монастырские. Но в IX в. начались набеги викингов, причем такие разрушительные, что епископ Утрехта покинул Фризию.
Вторжения викингов заставили фризов, как это было неоднократно в предыдущие века, под воздействием врагов, перестроить торговлю. Вместо уничтоженного центра торговли Дорестада возникло несколько других: Медемблик, Девентер, Тил, Ставерен. Фризы активизировали свои торговые центры на Рейне, на Балтике, добрались до Финляндии.
Итак, в заключение отметим очень важный исторический факт: в V—IX вв. между Англией, Фрисландией, Северной Германией и Скандинавией, т. е. по периметру Северного моря, установились связи, способствовавшие формированию североморской культуры [11, 17], причем ведущую роль играла в те времена самая богатая и динамичная из всех перечисленных стран — Фрисландия [11, 11], чей вклад в североморскую культуру трудно переоценить.

В Средние века политического единства в Нижних странах не было. Земли Нижних стран по частям принадлежали разным вассалам Франкской империи, причем каждый из них имел в своем ленном владении и другие земли, но считал земли Нижних стран для себя относительно неважными, периферийными, отделенными от основных частей их ленов топкими болотами и из-за труднодоступности выпадавшими из активного использования. Такое положение защитило исконную народную культуру Нижних стран и прежде всего фризов от культуры феодальной Европы, способствовало становлению уникальной североморской культуры.

10.1. Фризы. Общественное устройство

Вскоре после начала II тысячелетия Фрисландия попала в феодальную зависимость от Брюнонов. Однако последние были не в состоянии распространить свою власть на Фрисландию и присоединить ее на деле, неформально, к своим землевладениям. Кроме того, у них были напряженные отношения с императором, и фризскую часть своего лена Брюноны отдали под залог епископу Утрехта. Наследник Брюнонов Хендрик де Ветте ван Нордхейм силой оружия пытался отобрать Фрисландию у утрехтского епископа, но рыцари епископа, поддержанные фризами, нанесли ему сокрушительное поражение. Последующий наследник Брюнонов был бездетный, и после его смерти Фрисландия осталась за епископом Утрехта. В этот период получили развитие не только церковные, но и светские организации. Высшим гражданским чиновником во Фрисландии в те времена стал франа. Фране подчинялся в том числе и суд, который нерегулярно заседал в разных районах и возглавлялся чиновником, называвшимся шерифом. Епископ сам ежегодно объезжал свои владения, чиня суд. В 1165 г. епископ Утрехта был вынужден отдать часть своих прав графу Голландии. Франа как чиновник сохранился, но попал в опалу к императору, выбрав своими сюзеренами епископа и графа. Теперь уже граф был уполномочен посещать Фрисландию и вершить суд. С течением времени графы Голландии заполучили от епископа Утрехта все феодальные права на Фрисландию [12, 41].
Культура народа (с поправкой на интересы власть имущих) в той ее части, которая затрагивает правила поведения людей в обществе, фиксируется в законах, в судопроизводстве, поэтому целесообразно рассмотреть эту сторону жизни фризов. Самый древний свод законов фризов — это упоминавшаяся уже «Фризская правда». В ней обнаруживается явное сходство с «Правдой салических франков», что очень странно: ведь все, что известно о жизни фризов, свидетельствует об очень сильных их отличиях от франков. «Фризская правда» была написана на латыни, а значит, скорее всего, духовными лицами, которые не могли составить документ в виде, противоречившем установкам их сюзерена, короля. Конечно, маловероятна и фальсификация законов. Просто во «Фризской правде» оказались, по-видимому, записанными только те законы, которые мало или совсем не противоречили «Салической правде» — и волки сыты, и овцы целы.
Гораздо больший интерес представляют 17 хартий и 24 «областных права» местностей Фрисландии, записанные около 1080 г. [12, 46, 55], но дошедшие до нас в списках XIII в. [7, 107]. Это были уже те времена, когда фризы не могли допустить различий между их обычным правом и записями этих прав, на основе которых принимались решения в судах. Совсем недаром появление этих документов называют «событием чрезвычайной важности, имевшим политическое, правовое, социально-экономическое и культурное значение» [7, 107].

Право собственности

Первая хартия гарантировала фризам четкие права на их недвижимость. Третья и четвертая хартии излагали эти права более детально. Семья имела абсолютные права на землю. Личная власть над семейной землей была сильно ограничена, но и не было закона, который бы ставил чьи-либо права, например, государства, над семейной собственностью на землю. Оба эти фундаментальных принципа прошли испытания временем, но появились дополнения после покорения фризов франками. Землю стало возможно потерять в результате измены королю, подарить церкви во спасение души; можно было ее продать и выручку потратить на паломническое хождение в Рим пилигримом. В спорных случаях о земле ответчик в суде представлял 12 свидетелей, подтверждавших собственность ответчика на спорную землю.
Между 1166 и 1196 гг. было записано собрание правовых предписаний, так называемое «Старое шерифское право», в котором право на ферму, крестьянское хозяйство изложено в терминах, означавших власть свободного фриза над его территорией, его движимым имуществом, женой и детьми, а также над его слугами [12, 47—71].
В старофризском праве было право имения земли, что является разновидностью собственности на землю. Оно было конституционно важным правом. В 21-м параграфе «Старого шерифского права» говорится, что оружие, которое свободный фриз должен носить, зависит от количества земли в крестьянском хозяйстве, ему подвластном; то, что это крестьянское хозяйство, включая землю, должно быть его собственностью, при этом не говорится. По-видимому, по мнению голландских графов, составивших «Старое шерифское право», не было различий с точки зрения военнообязанности крестьян, имеет ли он землю в собственности или как феодальной лен. Но в другом месте того же правового документа, а именно там, где рассматривается процессуальный вопрос, становится ясно, что речь идет о собственности на крестьянское хозяйство, в том числе на землю. Таким образом, требование готовности к вооруженной защите сводится к тому, что каждый свободный фриз имеет определенное количество собственности в своей власти для того, чтобы нанять бойцов, вооружить себя и своих наемников и еще заплатить возможные штрафы. Право иметь собственность и обязанность защищать ее были взаимосвязаны. Обладание собственностью в том имуществе, которым фриз распоряжался, определяло его общественное положение, его сословие в юридическом смысле. Фриз мог иметь феодальный лен и право власти в нем, но не иметь собственности, тогда для него существовала иная процедура: он мог только присягнуть на святынях там, где были церковные или королевские земли [12, 85].
Итак, право собственности признавалось только за свободными фризами.

Свобода фризов

Понятие о свободе у фризов со временем менялось и представления о свободе IX и XV вв. совершенно различны. В VI части «Фризской правды» описано одно из условий потери свободы. Если женщина была замужем за литом, то она и ее дети становились литами. Сохранить свободу себе и своим детям такая женщина могла только в том случае, если давала клятву о том, что сама не была литом, не знала о сословном положении мужа, а узнав, порвала с ним всякие отношения. В XI части того же документа описан случай, когда свободный, обладающий собственностью фриз утверждает, что некто самовольно или в силу обстоятельств прикинулся литом, а когда нужда миновала, вновь заявил о себе как о свободном человеке. Такой фриз навсегда оставался литом, т. е. каждый мог сделать себя литом сам. По-видимому, такой самозванный лит служил свободному фризу и «сидел» под ним, а поэтому был обязан служить своему господину, а также находиться под его юрисдикцией. Свободные были независимыми людьми. Эти правила не изменились после того, как фризы были завоеваны франками и во Фрисландии была установлена королевская власть. Полная свобода свободных фризов была нарушена насилием, и свободные фризы стали подданными короля. Однако различия между свободным и несвободным фризом остались. Изменилось только содержание в силу перемен в критериях свободы: все «стояли» под королем, но свободными были те, кто «не сидел» под господином.
Однако не все те, кто «не сидел» под господином, были свободными фризами. Были люди, не относившиеся ни к свободным, ни к литам, но они и не образовывали в обществе отдельного сословия, у них не было никакого общественного статуса, они были изгоями. Их называли фрилингами. Они не имели никакого отношения к королю, а следовательно, не могли пользоваться защитой и покровительством короля, но могли «сидеть» под кем-либо из свободных фризов. Многие из них были когда-то свободными людьми, но потеряли свою свободу.
Существовало правило, согласно которому измена королю каралась смертной казнью, а все имущество изменника и земля конфисковывались. Но было и другое не менее жестокое наказание за трусость. В так называемом F-тексте 17-ти хартий и 24-х законов о земле описывается показательный случай. Из двух братьев, которых франа послал на строительство плотины, один сбежал из Фрисландии, а другой стал строить плотину. Первый через некоторое время вернулся, но между братьями уже возникло принципиальное различие. Брат, строивший плотину и тем самым защищавший землю фризов, стал этелингом, а беглец — фрилингом, потому что не создал никакого этеля. Текст гласит: «Тот, кто из страны сбежал, тот никогда не получит этеля». На защиту земли от врагов или водной стихии призывались все с 12-летнего возраста. (Если точнее придерживаться фризского языка тех времен, то не 12-летнего, а 12-зимнего возраста.) Фрилинг лишался всех прав, в том числе наследования движимого и недвижимого имущества крестьянского хозяйства, у него не могло быть семьи. Фрилинг был «освобожден» от всех прав. Существовала взаимосвязь между свободой и правом. Свободный — это член, обладавший всеми правами, несвободный (лит) имел частичные права, находясь под юрисдикцией господина, фрилинг был совершенно бесправным.
Интересно была зафиксирована свобода слова в 7-й хартии: все фризы свободны в своих законопослушных помыслах и могут свободно говорить и отвечать [12, 93—97].
После завоевания Фрисландии франками обладание недвижимостью и землей было поставлено в зависимость от преданности королю франков, а обладание землей стало определять сословие, превратилось в условие и признак свободы владельца. Но не король перераспределял землю между фризами, а поэтому не земля, дарованная королем, была причиной свободы фризов, а наоборот, обладание, согласно фризским традициям, землей, при условии преданности королю, стало определять понятие «свободный фриз».
Ослабление королевской власти в Империи франков повлекло не только ослабление принуждения, которое исходило от суверена по отношению к его вассалам, но и неспособность феодала помочь своим подданным. Нарушалась основа феодальных отношений. Во многих частях империи это привело к независимости герцогов, князей, баронов, которые в своих владениях установили отношения, в точности копировавшие порядки, существовавшие в Империи франков. Во Фрисландии сохранялись свои традиции, в том числе и традиционное деление на свободных и несвободных фризов: свободные фризы имели землю и недвижимость, а несвободные «сидели» под их свободными господами. Однако произошло глубокое изменение: если до франкского владычества фриз, будучи свободным, имел землю (при низкой плотности населения в дофранкские времена каждый свободный фриз мог создать свой терп на пустующем участке маршей, а несвободный не мог этого сделать из-за необходимости работать на своего господина), то в послефранкские времена обладание землей (к тому времени уже защищенной от наводнений плотинами, а свободных земель на маршах не осталось) стало определять свободу фризов. Обладание землей определяло общественное положение фриза, в частности, давало ему право голоса [12, 98—99].
Часто в литературе с некоторым оттенком романтизма высказывается мнение о том, что в период 1100—1300 гг. во Фрисландии совсем не было несвободных. Согласно этой концепции, в начале XII в. должно было произойти массовое освобождение несвободных фризов и вместо антиподов «свободный — несвободный» возникли «землевладелец» и «свободный арендатор», Фрисландия будто бы стала крестьянской республикой с «умеренной демократией». Увы, продолжают сторонники этой концепции, в начале XIV в. возник слой «толстых крестьян» (фермеров), которые имели гораздо больше земли, чем среднее крестьянское хозяйство. Споры между ними разрушили традиционную судебную систему фризов. Более того, в погоне за выгодой каждый из них старался стать совершенно независимым от окружения (хоофделингом). Эти «новые богатые» подчинили себе свободных арендаторов, и крестьяне стали опять несвободными.
Идейным отцом этой концепции стал Марк Блок, который в конце XIX — начале XX вв. на основе ограниченного количества исторических документов обратил внимание на то, что во фризских источниках после 1200 г. не было упоминаний о сервах, а значит, сделал он вывод, несвободных фризов не стало. Вторым аргументом, который использовал Блок, был тот факт, что в Средние века фризы были знамениты своим свободолюбием, поэтому о сервах во Фрисландии, по мнению Блока, не могло быть и речи. Эта концепция оказалась чрезвычайно популярной. Понятие «фризская свобода» стало истолковываться приверженцами этой концепции как свобода от персональной зависимости. Если же еще более углублялись в проблему фризской свободы, то оказывалось, что в Средние века ее надо было понимать как политическую свободу. Сторонники блоковской концепции доходили до лубочной картины: свобода у фризов имела двойной смысл — свобода княжеской власти и свобода личности от персональной власти.
Существуют два переплетающихся понятия — «фризская свобода» и «свобода каждого отдельного фриза». Первое понятие лежит в политической плоскости и основано на привилегиях, которые Карл Великий дал фризам. Эти привилегии в сравнении с теми, что получили другие народы, были уникальными: отвод земли под плотины, особенности налогообложения, права на землю, система управления — все это и многое другое было Карлом Великим сохранено в том виде, в котором существовало у фризов, феодальные порядки внедрялись здесь осторожнее, чем где-либо в его огромной империи. Это объясняется рядом причин. Во-первых, правление Карла Великого совпало с расцветом фризской торговли, ее упадок, который будет вызван набегами норманнов, еще не наступил. Резать курицу, несшую золотые яйца, было бессмысленно. Во-вторых, условия жизни и хозяйствования на маршах столь сильно отличались от тех, которые были распространены повсюду в Империи франков, что обычные мотивы феодальных отношений теряли смысл. Например, основой феодальных отношений являлась защита сувереном своих вассалов и в ответ — служба последних суверену. Но Карл Великий не мог обеспечить защиту фризских купцов в Англии, Швеции или на Северном и Балтийском морях, а потому не смел навязать свои феодальные претензии в том объеме, в каком это он делал по отношению к другим вассалам. К тому же он не мог игнорировать свободолюбие и боевитость фризов, живших в непосредственной близости к центру его империи, а также мореходные способности фризов, благодаря которым добраться до Кельна по Рейну фризам не составляло большого труда [12, 99—100].
Привилегии Карла Великого использовались фризами и много позже, особенно после 1345 г. (после окончания правления голландских графов во Фрисландии). Фризы веками утверждали, что Карл Великий даровал им все права и теперь они не нуждались в том, чтобы иностранные землевладельцы ими правили; они служили императору без каких-либо посредников в виде князей и графов. В Западной Фрисландии фризская свобода была политическим постулатом, направленным против голландского графа, претендовавшего на власть во Фрисландии.
Свобода каждого отдельного фриза не покоилась на королевских привилегиях, а зависела от его рождения от свободных родителей. Она защищалась не мечом, а судом. Именно лично свободные фризы и составляли тот народ, который получил привилегии Карла Великого. К нему относились не несвободные фризы и фрилинги, а только лично свободные. Только они имели конституционное право голоса. Привилегии Карла Великого были даны не народу в социологическом смысле, а только правовому сообществу лично свободных фризов.
Если придерживаться концепции М. Блока, то надо сделать вывод о том, что до 1500 г. все фризы владели землей, коли были свободными, но это противоречит фактам, о которых свидетельствуют фризские источники: до 1500 г. постоянно возрастало количество свободных арендаторов, которые обрабатывали чужую землю, но не находились под юрисдикцией землевладельца и отстаивали свои интересы в общем порядке в суде.
Блок сделал вывод об исчезновении после 1200 г. несвободных фризов на том основании, что во фризских источниках исчезло латинское слово «servi». Однако, как отметил Алгара, многократно встречается слово «onderzaat», которое означает «человек, сидящий под другим», т. е. еще одно название несвободного фриза, подвластного своему господину. Степень подчиненности зависела от соотношения сил господина и человека. Несвободный фриз мог быть домашним слугой, солдатом, пахарем на поле господина, «крестьянином», который трудится на ферме господина и т. д. В последнем случае несвободный фриз был похож на другую категорию землепользователей, которые во фризских источниках называются ландзатами. Они тоже работали на чужой земле, но не были обязаны это делать, хотя в том и нуждались, а несвободные «крестьяне» были обязаны обрабатывать землю, даже если того и не хотели [12, 101—103].

Общественная организация

Основой фризского общества, средоточием его вольнолюбивых устремлений была сельская община с ее самоуправлением, в течение столетий сопротивлявшаяся натиску светских и церковных феодалов.
Вся нидерландская Фрисландия делилась на независимые общины во главе с выборными — гритманами. Известно, что одна из функций сельских и городских общин Фрисландии заключалась в организации коллективных усилий, направленных на обуздание Северного моря и многочисленных рек и речушек, протекавших по фризским землям. Этим же во многом занимались создававшиеся в сельской местности крестьянские товарищества [7, 103, 108].
Существует средневековый нидерландский свод законов и правил общественного поведения, названный «Rustringer Rechtsregels», подобный британскому «Magna Carta». В нем есть и такая запись: «Мы, фризы, создадим и будем сохранять сооружения для защиты от моря, золотой пояс которых опояшет всю Фрисландию, в котором каждый участок дамбы будет таким же, как и следующий, и против которого соленое море будет биться день и ночь» [2, 25].
Общины формировали те обычаи, которые позже стали обычным правом. Суровые условия жизни требовали солидарности членов общин, нарушавшие это требование становились фрилингами, отсеивались из общества. Такая бескомпромиссная селекция вырабатывала у членов общин сознание своей принадлежности к этой группе людей, т. е. способствовало появлению общинного, коллективного сознания, того что в Нидерландах называют «сознанием солидарности» или «сознанием коллективизма», которое также проявлялось в борьбе с морем и в какой-то степени питалось этой борьбой. Интересно, что на протяжении столетий в Нидерландах сохранялась эта традиция своего рода общинной (коллективной) безопасности.
Даже в настоящее время, несмотря на существование в Нидерландах специального ведомства, осуществляющего возведение дамб, плотин и т. п., главными исполнителями проектов являются провинциальные организации, опирающиеся, как и прежде, на местные органы самоуправления (магистраты, советы сельских общин). Права и обязанности фризских общин всегда были четко сформулированы. Например, в одном из документов XII в. говорится: «...мы, фризы, должны гарантировать от моря и содержать в хорошем состоянии обруч, опоясывающий всю Фрисландию» (имеется в виду цепь плотин и дамб, сдерживавших воды Северного моря, и впадавших в него рек) [7, 103—104].
Полагают, что наименование «фризы» первоначально относилось к жителям маршей. Позже область проживания фризов расширилась и стала захватывать некоторые лесные территории, но эта колонизация проходила в Средние века постепенно и началась, вероятно, в XI в., когда уровень моря стал подниматься и фризы стали искать более высокие места внутри континента. Но дело не только в миграциях фризов. В Средние века фризы были независимы от феодалов, поэтому они не несли феодальные подати. Это влияло на культуру фризов, а также на культуру жителей прилегающих областей, главным образом тех, кто располагал по побережью Северного моря. Для жителей побережья фризы были примером свободы от феодальных податей, дававшим возможность заявить и свои права, как это было, например, в Скандинавии, не знавшей феодализма. Более того, даже в областях, прилегавших к маршам со стороны материка, жители при первой возможности спешили объявить себя фризами, дабы снять с себя тяготы феодальных податей [12, 7].
Во Фрисландии, где центральная администрация не существовала, деревни и области были независимыми политическими и общественными единицами. Особенностью общин было вымирание старой знати; в этих условиях влиянием пользовались только землевладельцы вне зависимости от знатности рода. Один из крупнейших землевладельцев был головой области или деревни. Он избирался на собрании области. Влияние народа на отправление правосудия и участие его в решении многих вопросов управления оставались, несмотря на все политические превратности. Во Фрисландии избирались все, даже приходские священники, не говоря о судьях деревенских судов [10, 41].
Общины объединялись в области. Хроники зафиксировали общефрисландский орган управления — ландтаг, на который посылалось по одному депутату от каждой из областей. Этих выборных представителей называли рувордами, т. е. хранителями мира, спокойствия. Средневековые документы сообщают, что в первой четверти XIII в. руворды собирались ежегодно по вторникам после праздника Троицы близ г. Ауриха. Местом сбора и своеобразным символом свободы был доисторический курган, называвшийся «Упсталбоом» — «Upstalbeam» (фриз.): буквально — дерево, под которым проходили сборы. К этому «алтарю свободы», по образному выражению известного фризского ученого ХVI—ХVII вв. Уббо Эммиуса, на протяжении XIII — первой половины XIV столетия стекались посланцы фризских земель. Но источники называют также и более раннюю дату, а именно 1101 г., указывая при этом, что до апреля названного года союз Упсталбоом «держал» в своих руках все прибрежное пространство к востоку от р. Вли, т. е. фризские земли, которые отправляли своих посланцев на ежегодный сбор [7, 106].
То был союз семи приморских областей. Во главе каждой области стоял местный орган самоуправления — малый ландтаг; известно, что малые ландтаги также собирались ежегодно (в период между двумя большими). «В ведении местных органов самоуправления находились суд, разбор локальных дел, а также подготовка вопросов, подлежавших решению на большом ландтаге; например, защита торговцев от грабителей. Зачастую на региональном уровне не удавалось достичь согласия по территориальным спорам между отдельными общинами, могли вызывать разногласия совместная прокладка дорог и — что жизненно важно особенно для прибрежных районов Нидерландов — возведение дамб, плотин, укрепление береговой линии, сооружение отводных каналов, т. е. борьба людей с водной стихией за свое существование. Документы той эпохи зафиксировали даже годы наибольшей активности рувордов: в XIII столетии это 1216, 1224, 1231 гг., а в первой половине XIV в. — с 1323 по 1327 г.» [7, 106].

Суды

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Герцогств франции
Были связаны преимущественно с городами интересы горожан
Культуру народа
О которых сказано следующее португальская мысль
Это был первый орган городского самоуправления на севере португалии

• Здесь

  Столбики съемные. Без посредников. Адекватные цены. Звоните

  ros-znak.com