<<<     ΛΛΛ     >>>   

В комнате, несмотря на большое количество людей, было холодно, и мы ходили почти весь день одетыми в пальто и тёплой обуви. Для обогрева и приготовления пищи использовалась печь "буржуйка". Это название сохранилось со времён Гражданской войны, когда тоже в стране был голод и холод. Такие самодельные универсальные печи, изготовленные кустарным способом из листового железа, стали почему-то называть "буржуйками". Печь приобрела мама у городского умельца. Она представляла собой параллелепипед на ножках с дверцей, выполненный из миллиметрового железа. В нижней части была металлическая решётка, на которой располагались дрова. Под ней металлический противень для угля. Верхняя стенка печи использовалась для приготовления пищи. Никаких конфорок не было и пища готовилась на раскалённой до красна верхней стенке "буржуйки". Труба от неё была выведена в дымоход изразцовой печи. Топилась такая печь чем угодно. Заготовленные летом дрова, хранившиеся в сарае, быстро закончились. Приходилось топить чем придётся. Чаще всего для этого в то время использовалась мебель и книги. Поскольку электричество было отключено, для освещения использовалось другое народное изобретение - "коптилка". Она представляла собой стеклянную бутылочку с пробкой, в которую вставлялась металлическая трубка. В неё наливался керосин или горючее масло и в трубку просовывался фитиль. Он зажигался и служил источником света.

В питание употреблялось всё съедобное, что можно было достать. В первые месяцы войны и в магазинах можно было купить съедобные вещи, которые в нормальных условиях человеком в пищу не употреблялись. В некоторых специализированных магазинах для сельского хозяйства иногда продавали жмыхи (дуранду). Это была плотная масса в виде плитки, состоящая из отходов после отжатия масла из подсолнухов и льна, иногда употреблявшаяся для корма скота. Она не входила в число нормированных продуктов и за ней выстраивалась очередь. Мы её размачивали, варили и ели. Что-то покупалось на рынке. Кое что добывалось и на разбитых складах продовольствия. Но это было крайне редко, т. к. они находились далеко от нашего дома. Однажды папа после посещения разрушенных Бадаевских складов принёс "патоку" (расплавленный сахар), который он набрал с этого места. Он был сильно загрязнён, но после растворения его удалось отфильтровать. В городе не стало совсем домашних животных. Они тоже пошли в пищу. Ходили слухи, что нападали и на людей.

Водопроводы во всех домах не работали. Мылись в тазике и очень редко. Потому что вода была дефицитна. Осенью, до наступления холодов ещё можно было брать воду в подвалах некоторых домов. При наступлении первых холодов водопроводная сеть вышла из строя. За водой приходилось ходить с вёдрами, укреплёнными на детских саночках на Неву. Там были устроены проруби, из которых люди черпали воду. Детские саночки являлись единственным "средством передвижения" и транспорта тяжёлых вещей, да и людей тоже. На них и отвозили в импровизированные морги тела умерших ленинградцев. Канализации не было и все отходы жителей нашей квартиры, как и других жителей дома, выбрасывались из окна на кухне во двор дома, где к концу зимы выросла огромная обледенелая куча различных отбросов и экскрементов.

Практически с наступлением зимы мы выходили из дома только за водой, порцией хлеба или крупы и на заготовку дров, остававшихся ещё некоторое время в сарае. В сильные морозы пилили и кололи дрова прямо в комнате. Очень редко в хорошую тихую погоду я выходил ненадолго прогуляться в нашей округе. Мама и тётя Аня всё время были заняты хозяйственными делами. Даже за продуктами, полагающимися по карточкам, приходилось стоять в очередях. Работала только небольшая часть магазинов города. Где и что "дают" узнавали с помощью "сарафанного радио". Так называлась довольно эффективная система распространения информации, передаваемой женщинами друг другу. Никакой телефонной связи не было, поскольку телефоны были отключены ещё в начале войны.

Я тоже был задействован в процессах поисков и приготовлении пищи (в широком смысле этого слова). В мои обязанности входила заготовка дров из старой мебели и книг и растопка "буржуйки". Однако, свободного времени у меня было больше. И это позволяло иногда выходить на улицу погулять. Но и это было не безопасно. Уходить далеко от дома было нельзя, поскольку бомбежка или обстрел мог начаться внезапно. Это приводило к тому, что наша информация о состоянии в городе была неполной. О том, что происходило в других районах у нас были лишь отрывочные сведения. Однако, в сильные морозы или во время снегопадов, когда немцы отогревались в своих землянках и блиндажах, во время перерывов в обстрелах можно было иногда наведаться в центр города.

В одном из писем от папы, которое нам передал его однополчанин, было написано, что его часть временно располагается у мельницы Ленина (за Старым Невским). Мы отправились с мамой на свидание с ним, но не нашли. Был сильный снегопад. Мы с трудом пробирались сквозь сугробы. На тропинках, проложенных между сугробами было скользко. Кругом громоздились огромные, тёмные мёртвые громады домов. Окна во многих домах были выбиты. В некоторых они были заменены фанерой или картоном. Это был редкий в тот год день оттепели. Подойдя к этой мельнице, стоящей на левом берегу Невы, мы услышали пулемётную очередь. Кто стрелял и где стреляли, мы не знали, очень устали, перепугались и дальше не пошли. Телефоны, как я писал, не работали, и надеяться можно было только на почту.

Зима в этом году выдалась очень суровой. Оттепели были крайне редки. Почти всё время были сильные морозы и выпало много снега. Дороги и тротуары расчищались или, чаще, вытаптывались. Они разделялись такими сугробами, из-за которых проезжавших автомашин и людей, двигавшихся по соседней дороге, не было видно. Нам казалось, да об этом говорилось и в печати, что зима - противник немцев и наш союзник. Действительно, в зимние месяцы почти прекратились бомбардировки и происходили лишь редкие обстрелы города. Мы успокаивали себя тем, что немцы тоже страдают от морозов. Представляется, что если бы этого не было, то переносить блокаду было бы куда тяжелее. В этих условиях в летнее время возникли бы эпидемии.

Активность "спекулянтов" в городе продолжала расти. Под этим термином в СССР понимали любую коммерческую деятельность, осуществлявшуюся помимо государственных магазинов. В самых тяжёлых условиях блокады находились люди, стремящиеся и способные использовать ситуацию, а, подчас, и просто выжить. В городе были предприимчивые люди, обменивающие на продукты уникальные, ценные вещи. Были, конечно, и посредники. У военных интендантов, работников магазинов, госпиталей всегда что-нибудь "прилипало к рукам". Никто не был в состоянии учесть умиравших. Это и использовали некоторые оборотистые люди, ведавшие распределением продуктов. Они были не прочь обогатиться. Это же помогало нам выжить, правда, ценой потери ценных и дорогих вещей, которые мы меняли на продукты. Но, самое главное - помощь дяди Бори, который делился с нами не только своим военным пайком, но и иногда привозил части убитых лошадей и т.д. Он получал фронтовой офицерский паёк, который был достаточен для выживания и помогал нам, как мог. Приходилось ему ездить и на Волховский фронт, где питание было гораздо лучше. При его приездах нам тоже немного перепадало из его пайковой "заначки".

Сейчас неоднократно задумываешься, в чём причина быстрой смерти одних и "успешной" борьбы за жизнь других людей. За годы блокады в Ленинграде по официальным данным от голода умерло 850 тысяч человек. В действительности, вероятно, больше. Как и вообще в жизненной борьбе, способность выжить и преуспеть всегда выше у наиболее активного и предприимчивого. Подчас, даже наиболее талантливый и одарённый погибает, а активный и умеющий нестандартно мыслить и действовать в критических ситуациях остаётся в живых, ведь условия жизни были одинаково тяжелы для почти всех.. Хотя во время блокады всё строго нормировалось, но значительный слой людей находил возможности использовать ситуацию в своих интересах. Существовал "чёрный рынок". Люди, связанные с распределением продуктов питания и других жизненно необходимых вещей, "процветали", если использовать это слово не совсем подходящее для тяжёлой блокадной ситуации. Это была сравнительно малочисленная группа людей, выживших в блокадную зиму и даже сумевших использовать ситуацию в своих интересах.

Другая группа выживших людей - это люди, нашедшие в себе силы не безучастно дожидаться смерти, а пытавшиеся использовать малейшие возможности для выживания и снабжения своих близких. У них не было тех источников, которые имелись у первой группы. Они искали и находили не стандартные решения. Пытались нащупать тех, кто имел лишние продукты. Не сдавались и надеялись на свои силы и способности. К счастью, к этой группе людей относились и старшие члены нашей семьи. Они через друзей и знакомых искали и находили тех, кто имел продукты и использовал их для обогащения. Правда, я не уверен хватило ли бы у нас вещей и оборотистости если бы не помощь военнослужащих - папы и дяди Бори. Кроме открытого рынка - "толкучки", которая в нашем районе располагалась на месте нынешнего Мальцевского (Некрасовского) рынка на ул. Некрасова (по-видимому существовали и другие аналогичные рынки в других местах города, бывшие вне поля зрения автора), был и подпольный рынок, на котором операции производились через знакомых. В качестве покупателей ценных вещей на этом рынке выступали управдомы, работники военных госпиталей, работники продуктовых магазинов, офицеры интендантской службы, некоторые нужные ремесленники, а то и просто нажившиеся грабители квартир умерших. Продавцами были голодные, но активные жители города.

Несмотря на строгий государственный "контроль и учёт" продуктов питания, некоторые из них всё же можно было купить или обменять на ценные вещи на чёрном рынке. А объяснялось всё просто. При такой смертности невозможен эффективный учёт распределения. Многие умирали, и пока до органов распределения доходили сведения о смерти, их талонами успешно пользовались другие люди, чаще всего связанные с распределением талонов. Существовал и другой, широко распространённый всегда в России приём "недовеса", т.е. весы были установлены таким образом, что показывали неправильный вес. Особенно при тех средневековых весах с гирями. Весы практически контролировать было некому. Этим пользовались, главным образом, продавцы магазинов и сотрудники продовольственных складов. Работники, связанные с распределением продуктов для воинских частей, всегда имели в своём распоряжении некоторое количество неучтённых продуктов за счёт "приварка" и погибших военнослужащих. Эти "излишки" и поступали на "теневой" рынок. Присутствовал, несомненно, и элемент везения.

По внешнему виду эти люди заметно отличались от простых "дистрофиков". Например, мне хорошо запомнилось лицо продавщицы в магазине угол Литейного и ул. Петра Лаврова, где мы отоваривали свои талоны на крупу и сахар. Её полные щёки резко контрастировали с впалыми щеками стоявших в очереди людей. Создавали "неучтённые запасы" и командиры воинских частей, руководители заводов, госпиталей, культурных учреждений. Почти всю блокаду работал Театр музыкальной комедии на пл. Искусств. Работали и небольшие театральные фронтовые бригады. Оркестр филармонии даже исполнил 7-ую симфонию Шостаковича. Предприимчивые деятели культуры и науки, выступавшие с лекциями и концертами в воинских частях, кормились там за счёт "неучтённых излишков". Но об этом я узнал позже из опубликованных воспоминаний. Как всегда, перепадало кое-что и административному персоналу, без которого культура существовать не может.

Около нашего дома часто стояли военные автомашины. Если вы подумаете, что в нём скрывался военный объект, вы впадёте в большую ошибку. В нашем доме жил хорошо известный в округе часовых дел мастер. К нему для ремонта часов приезжали военные. В то время часы представляли семейную ценность и использовались несколькими поколениями, т.е. переходили от деда к внуку. Их время от времени приходилось ремонтировать. Ремонт был значительно дешевле новых часов. Да и приобрести новые часы было очень трудно. Этот мастер часовщик и его семья неплохо выглядели. Дочка, молодая, интересная, частенько укатывала с ветерком на машине какого-нибудь офицера. Выживали и дворники и похоронные команды, которые помогали отвозить на кладбище покойников. Одним словом, "теневая экономика" развивалась вовсю. Практика 74-х лет централизованной экономики в СССР показала, что такое общество без теневой экономики обходиться не может даже в нормальные периоды развития. Но в условиях кризиса этот тип экономики показал свою значительную устойчивость и даже высокую жизнеспособность. Средний человек того времени был уверен, что государственное распределение обеспечит ему скудный паёк, а о дополнительных вещах он должен позаботится сам, действуя часто в обход закона. В условиях кризисов теневая экономика обычно расцветала. Происходил искусственный отбор по способностям к приспособляемости.

Должен признаться, что и наша семья пользовалась её услугами. Иначе мы просто бы не выжили. Мама продавала и меняла на продукты многие из вещей, папины костюмы, часы, золотые украшения, меховые вещи. Несмотря на войну, спрос был на всё. Мы продали даже папин велосипед. Его взяли у нас в обмен на продукты военные связисты, поскольку армия не могла обеспечить их удобными средствами передвижения. Даже витаминный экстракт из сосновых веток, изготовление которого было налажено на одном из химических предприятий на Охте, мы с мамой получили в обмен на отрез материи для костюма, оставшийся от папы. Он позволил нам избежать цинги.

В начале декабря последний раз пришёл папа и сообщил нам, что их часть войск ПВО города перебрасывается на фронт. Предстояла очередная попытка прорыва блокады, как правило, недостаточно подготовленная и, поэтому, зачастую безуспешная, но стоившая огромных жертв. Он пригласил нас прийти на следующий день в казарму, где формировалась его часть, для того, чтобы забрать вещи. Казарма находилась на Выборгской стороне напротив завода имени Карла Маркса (каково его теперешнее название, мне неизвестно). Эти здания существуют и сейчас. Но мы с мамой уже там его не застали. Больше мы его не видели. Получили лишь несколько писем. Он был весёлым и оптимистичным человеком, подбадривал нас и надеялся на хороший исход. Он беспокоился больше о нас, чем о себе. Успокаивал нас, когда уходил на фронт, повторяя - "Одна голова не бедна". Последнее письмо пришло в январе 1942 г. Извещение о том, что он пропал без вести, попало к нам лишь в феврале 1942 г. По рассказу его фронтового друга Исая Семёновича Азадовского, подтверждённому впоследствии оставшимся в живых командиром связи полка, он погиб от пули снайпера во время выполнения боевого задания. Его могила находится на левом берегу Невы. Там похоронены солдаты, погибшие в районе посёлка Красный Бор. Фотография братской могилы хранится у нас в альбоме. В настоящее время братскую могилу перестроили в виде мемориала. Папа занесён в книгу памяти бойцов евреев, погибших в войне против фашизма.

Младший его брат Яков Кременецкий погиб в Белоруссии, что отмечено, по свидетельству его дочери, мемориальной доской, старший брат Авраам Кременецкий, возраст которого не призывался, умер в блокадном Ленинграде и похоронен на Пискарёвском мемориальном кладбище. Средний брат Аарон Кременецкий работал на танковом заводе в Челябинске и дожил до 1988 г.

После гибели отца тяжесть воспитания двух несовершеннолетних детей легла на плечи мамы. В условиях военного времени и такого сильного потрясения экономики страны эта тяжесть была непосильна. К счастью, все братья и сёстры мамы оказывали нам огромную помощь. Все они не имели своих детей и видели в помощи нам свой долг. Благодаря их самоотверженному участию мы с сестрой выросли, получили полноценное образование и заняли своё место в среднем слое советского общества.

Потери советских войск, оборонявших город, были очень большие и далеко не всегда жертвы были оправданы. Немцы были ещё сильны, а наше командование не приобрело в то время достаточного боевого опыта. Командир знал, что ему нужно выполнить приказ любой ценой. Альтернативой этому была его жизнь и он не останавливался ни перед чем. Наименьшая ответственность ожидала его за увеличенные потери.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Её базы тяжелой промышленности
18 сентября одна бронетанковая
Тоталитарная система в мирных условиях является значительным тормозом развития общества
Даже за продуктами