<<<     ΛΛΛ     >>>   

Решающего влияния на политическую активность национальных масс этих регионов революционные события 1905-1907 гг., по-видимому, не оказали, хотя опубликование Манифеста 17 октября, другие политические изменения, безусловно, отражались на общественной жизни края. Важную роль играло начавшееся в конце ХIХ в. переселение крестьян из центральных губерний России на восток страны, которое усилилось в годы столыпинских реформ. Перераспределение угодий, как и в других регионах, приводило к ломке не только традиционных форм землепользования и порядка кочевания, но и устоявшихся взаимоотношений общин между собой. Дестабилизирующим фактором стало, однако, прежде всего землеустройство переселенцев. К 1914 году 40% населения Киргизской степи и 6% населения Туркестана составляли русские, в большинстве своем земледельцы. С 1896 по 1916 гг. только в Акмолинской и Семипалатинской областях поселилось более миллиона крестьян из России (12).

После вступления в Первую мировую войну Османской империи (октябрь 1914 г.) серьезные панисламистские и пантюркистские выступления в России, особенно в этом регионе, практически отсутствовали, хотя пропаганда, инициированная Стамбулом, давала о себе знать. Об этом можно судить по донесениям с мест в Департамент полиции. Результаты пропаганды проявлялись и в конфликтной форме: "бабьи бунты" с участием мусульманок, тайные сборы пожертвований в пользу Турции, распространение слухов о ее победах и возможном "изгнании русских" из Туркестана осложняли политическую ситуацию. Однако, политические мотивы, связанные с событиями за рубежом империи, ощутимого влияния на настроения национальных масс в целом не оказывали. Они становились предметом обсуждения, фактором формирования определенной позиции лишь у весьма малочисленной образованной части населения, а также среди мусульманских священнослужителей. Это нашло отражение, в частности, в национальной печати.

В целом в 1905-1916 гг. происходит существенный рост мусульманских национальных движений. Во многом он был реакцией на четко выраженный русификаторский курс внутренней политики правительства П.А. Столыпина, что выразилось, в частности, в закрытии национальных школ и газет, преследовании даже умеренных национальных деятелей, запрещении организации легальных мусульманских общероссийских съездов (например, газета А. Мехди "Ватан Хадими" ("Слуга Отечества") была основана в 1906 и закрыта в 1908 г.). Проявления мусульманского национализма были разными: рост панисламизма и пантюркизма в Крыму и Поволжье (в т.ч. и под влиянием успехов младотурецкой революции 1908-1909 гг.), активизация национальных культурных организаций и политических партий - например, партия "Гуммет" (Энергия) была образована в 1905 г., преследовалась властями в 1908-1911 гг. и запрещена в 1912 г.; "Мусават" (Независимость) возникла также в Азербайджане в 1912 г. и др.

Значительное своеобразие имела ситуация в Хивинском ханстве и Бухарском эмирате. Как вассальные государства, они имели определенную самостоятельность в сфере управления. В 1885 г. в Бухаре было учреждено Российское императорское политическое агентство. Агент управлял русскими поселениями в эмирате, через него осуществлялась связь с эмиратом столичных ведомств и Туркестанского края. В Бухаре имелись также органы внутренних дел России. Русское население было малочисленно - рабочие и служащие железной дороги, офицеры и солдаты пограничных постов, торговцы и служащие, предприниматели. К 1917 году в эмирате проживало до 50 тысяч русских подданных, не считая военнослужащих (13). Немногим более половины населения составляли узбеки, расселенные в долинах Зерафшана, Сурхандарьи и Кашкадарьи, около трети - таджики, жившие в основном на востоке эмирата. Кроме того, в эмирате жили туркмены, киргизы, казахи, в городах - бухарские (среднеазиатские) евреи, иранцы, афганцы, индусы, цыгане и другие. Преобладали представители двух этносов - узбеки и таджики, или персы (в документах упоминаются только персы). Именно они были участниками наиболее крупных и острых конфликтов, в частности, в начале 1910 г. в Бухаре.

При изучении конфликтной истории меэтнических отношений обязателен учет специфики источниковой базы. Как правило, информация о конфликтах извлекалась из документов различных органов власти, прежде всего тех, которые непосредственно несли ответственность за состояние правопорядка и политическую стабильность в стране - министерство внутренних дел и его структуры. Это накладывает отпечаток на содержание информации, ее интерпретацию и требует критического подхода к источнику, как, впрочем, ко всякому другому. Чаще всего чиновники обращали внимание на этническую принадлежность участников тех или иных конфликтов - уголовных преступлений, погромов, массовых столкновений в особенности. В ряде случаев они пытались дать объяснение причин межнационального противостояния, иногда достаточно точное. В то же время, утвердившееся официально деление подданных на православных, с одной стороны, и иноверцев и инородцев, с другой, выражавшееся в конкретных законодательных актах и политических действиях, глубоко укоренилось как в сознании бюрократии, так и на обыденном уровне.

В частных письмах, документах политических и общественных организаций, разного рода отчетах и донесениях администраторов, документах общественных деятелей и других источниках также содержится характеристика содержания, причин, форм выражения и разрешения межнациональных конфликтов. Здесь имеют значение социальный статус, политические симпатии, идейные установки, уровень образованности и культуры авторов.

Основной массив источников дореволюционного периода по изучаемой теме сосредоточен в фондах Департамента полиции, который осуществлял надзор за всеми сторонами общественной жизни империи. Мимо его внимания не проходило ни одно мало-мальски значительное событие. Для истории межнациональных отношений имеют значение, прежде всего, документы особого отдела и созданного в 1907 г. 4-го делопроизводства, а также ряда других. Они вели надзор за всевозможными происшествиями на местах, уделяя пристальное внимание разного рода массовым беспорядкам, негласному наблюдению за корреспонденцией частных лиц, настроениям различных слоев общества. В обзорах с мест, распоряжениях и переписке чиновников Департамента разного уровня, документах представителей местной администрации содержатся сведения о реакции властных структур на межнациональные конфликты, их поведении во время событий такого рода, элементах механизма формирования общегосударственной национальной политики, определенный аналитический материал о причинах, природе, последствиях конфликтных ситуаций.

Чаще всего источники содержат неполную информацию о конфликте. Особенно сложно судить по многим из них о разрешении конфликта. Тем не менее, вывод можно делать на основе мотивации участников конфликта, интерпретации его информатором, поведения силовых структур или других субъектов, занимавшихся урегулированием конфликтной ситуации.

Восприятие и идентификация конфликтов как межэтнических различались. В источниках обнаруживаются оценки, дававшиеся информаторами, участниками их разрешения (нередко они совпадали), субъектами конфликтов, их свидетелями, политическими и идеологическими институтами, общественным мнением. Национальная принадлежность выступала на первое место чаще всего уже в ходе столкновения, когда обострение ситуации, например, на бытовой почве (кража, оскорбление, перепалка и т.п.), возрождало ощущение "чужеродности" противостоящей в конфликте стороны по принципу "наших бьют". Характерно, что в официальных сообщениях о происшествиях на бытовой почве выделение национальности почти не сопровождалось какими-либо комментариями на этот счет или анализом этой стороны уголовного происшествия.

В то же время, когда речь шла о еврейских погромах, информаторы акцентировали внимание на политической подоплеке конфликтов, противопоставляя евреев-революционеров православным русским патриотам. В донесениях о погромах осени 1905 года постоянно подчеркивается связь еврейских организаций самообороны с РСДРП и партией эсеров, что якобы провоцировало православных патриотически настроенных граждан на антисемитские акции.

Например, в сообщении в Департамент полиции о погроме в г. Речица Минской губернии 23 октября 1905 г. говорилось, что слухи о принадлежности евреев к РСДРП усилили погром, продолжавшийся 5 дней. "В толпе громил при избиении кричали: "Это вам за "долой самодержавие!" - подчеркивалось в донесении (14). Противопоставление революционеров-евреев - врагов самодержавия - православным его защитникам - характерная черта официальных документов об антисемитских выступлениях. Их причины власти усматривали именно в противоположных политических ориентациях этнических групп. Инициаторами столкновения при этом представлялись, как правило, евреи.

Еще в дореволюционной историографии сложились два основных толкования причин погромного движения 1905 г. (15). Официальная версия, как и в источниках, противопоставляла стихийную волну "народного патриотизма" и защиты религиозных убеждений антиправительственным и антигосударственным выступлениям революционеров - преимущественно евреев. Эту же точку зрения отстаивали правые политические организации и деятели. Представители оппозиции главным виновником погромов считали власть, провоцировавшую, организовавшую или попустительствующую погромам и антисемитизму в целом.

Характерные черты еврейских погромов осени 1905 г. - разнородный социальный состав участников, большое их число, охват всей зоны компактного проживания евреев (прежде всего в черте оседлости), а также совпадение по времени, ярко выраженный, по крайней мере, судя по официальным источникам, политический характер мотивации погромов, активная роль органов власти в течение всего конфликта или на определенной его стадии, использование ею этнической принадлежности части населения для выброса социальной напряженности и формирования определенного общественного мнения. Длительная идеологически целенаправленная политика антисемитизма реализовалась во время погромов. Этнический фактор в результате для погромщиков выступал как основной признак участников революционного движения: еврей - значит, революционер, и наоборот, революционер - значит, еврей.

Подобная трактовка преподносилась информаторами - полицейскими чиновниками - как соответствующая действительности и, очевидно, вполне устраивала власть. Уже современники возлагали ответственность за организацию погромов и покровительство их участникам на центральную власть, прежде всего на Департамент полиции во главе с Д.Ф. Треповым (16).

В документах о погромах практически отсутствует информация о том, как их жертвы воспринимали и оценивали смысл конфликта. Об этом можно судить, в частности, по свидетельствам о попытках организации самообороны, а также по распространявшимся БУНДом и другими революционными политическими организациями листовкам и прокламациям.

О позиции ведущих политических партий и политике государства в отношении антисемитизма можно судить также по материалам Государственной Думы, где не раз обсуждались разные аспекты проблемы. 9 февраля 1911 г., например, по инициативе депутатов в Думе был поставлен вопрос о направлении в комиссию проекта закона, подписанного 166 депутатами, об уничтожении черты еврейской оседлости. Кадет В.А. Маклаков по этому поводу говорил: "Антисемитом может быть каждый, кому угодно, и каждый может проявить свой антисемитизм, но только в сфере личных и общественных отношений. Государство же имеет свои обязанности перед подданными, оно не имеет права быть антисемитом". Он отметил непоследовательность и слабость политики по отношению к евреям и противоречие между желанием сохранить черту оседлости и сутью Манифеста 17 октября 1905 г.

В противовес этой позиции известный черносотенными взглядами Н.Е.Марков-2-й утверждал, что "угнетение отдельных национальностей нисколько не противоречит идеалам здоровой государственности. Государство не есть богадельня,.. не есть благотворительное учреждение. ...Место остальных народов позади русских".

Социал-демократ Покровский видел корень антисемитской политики в искусственном культивировании национальной ненависти. Антисемитизм является политическим козырем правительства в трудные для него минуты. Это, по его мнению, подтвердили погромы осени 1905 года. Они были инсценированы МВД и явились местью властей за проявленную им в Манифесте 17 октября 1905 года слабость. Единственный выход социал-демократы, разумеется, видели в классовой солидарности трудовых масс всех национальностей в борьбе с общим врагом. Они требовали немедленной отмены черты оседлости и немедленного приостановления насильственного выселения евреев, проживающих за пределами этой черты. Их предложения были отклонены, а сам проект перешел в думскую комиссию, где и затерялся окончательно (17).

Серьезное ухудшение положения российских немцев с началом Первой мировой войны и связанные с этим межэтнические конфликты также по-разному трактовались властями, общественным мнением и политическими силами. Показательная интерпретация антинемецких погромов 1915 года в Москве содержится в письме известного участника правого движения протоиерея И.И. Восторгова к А.А. Вырубовой в Царское Село от 29 мая 1915 г. "Движение народа проглядели и не приняли мер, и оно теперь пойдет вширь и вглубь, и его пулями и нагайками одними не остановить. Движение это теперь не социалистическое, поэтому войска и полиция, как показал вчерашний день, могут становиться на сторону толпы... Толпа говорит, что если правительство нашим врагам покровительствует и порядка жизни не обеспечивает, то мы-де сами с кем нужно расправимся. Поэтому не следует испытывать терпение народа и надо убрать тех, кто его раздражает в его патриотических чувствах". Восторгов ссылался на призывы снять главу Св. Синода Саблера (18).

"Немецкое засилье", шпионаж немцев в пользу противника, слухи о возможных погромах - эти темы присутствуют в частных письмах, донесениях полиции о положении дел на местах и настроении населения. В последних констатируется неприязненное и даже враждебное отношение рабочих и крестьян к немецкому населению:"...в большинстве из них видят если не врага, то, во всяком случае, лицо или подозреваемое в шпионстве, или же лицо, могущее принести вред Родине"(19). При этом сами власти предпочитали квалифицировать конфликты с немецким населением не как погромы, а как "беспорядки". В современном издании, подготовленном под руководством французского историка-слависта Ф. Конта, они названы волнениями ксенофобского характера, подробное же освещение антинемецких выступлений 1915 года содержится в статье И.Ю. Кирьянова (20).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

историка Аманжолова Д. Из истории межэтнических конфликтов в России гг. 10 русских
Национальный фактор в социально экономическом развитии регионов в границах отечественной государственности национальные стенограф
На кавказе почти никто