<<<     ΛΛΛ     >>>   

18
Амвросий перевернул страницу. Чтение давалось ему с огромным трудом. Он уже мог разобрать слова, но смысл многих из них оставался загадкой. Валент хвалил мальчика за старание и успехи. Но тот лишь вздыхал, садясь за стол с книгами.
«Свободным человеком бывает только тот, с которым случается все так, как он того хочет. Но значит ли это, что с ним непременно случается все то, что ему вздумается? Нисколько», – внимательно повторил малыш, водя пальцам по строке. Сочинения Эпиктета нравились мальчику своей оригинальностью, тонкостью и остротой мысли . Здравый смысл суждений поражал, но часто сбивал с толку неожиданными выводами. Философ отстаивал равенство людей, но отвергал государство и брак.
Как и Амвросий, мыслитель, живший очень давно, был с детства рабом. Дав книгу ученику, Валент рассказал одну историю из жизни Эпиктета.
– Жестокий хозяин однажды взялся выкручивать своему рабу ногу. Неустрашимо улыбаясь, Эпиктет сказал: «Ты сломаешь». Когда нога действительно сломалась, философ хладнокровно добавил: «Разве я не говорил, что сломаешь?» Хладнокровие бесценно, – заключил римлянин.
На всю жизнь мыслитель остался покалеченным.
– Я задушил бы его, – прошептал малыш, вспоминая эту историю.
Живо представлял себе мальчик картину происходящего: хозяина со звериным оскалом, раба стоически сносящего пытку. От волнений Амвросий укусил кулак. В душе ребенка неизгладимо жили собственные переживания. Он знал несправедливость и злобу.
Внезапно топот копыт оторвал маленького римлянина от мыслей и чтения.
– Эй, малыш! – послышался бодрый голос Ирины. Приоткрыв дверь, она жестами пыталась привлечь внимание мальчика. – Разве ты ничего не слышишь? Хватит сидеть здесь в глуши. Гаси лампаду. Приехали Рыва и Алавив.
– Как? Откуда? – с удивлением воскликнул он.
– Так! – передразнила его девушка. – И у них есть подарки. Посмотри на мои бусы, и на серьги. Как они сверкают! Особенно мне нравятся эти голубые камушки, – показала она мальчику новые украшения. – Валенту передал все это Феодагат. Он еще прислал много книг. Но это больше подойдет тебе. Ты ведь любишь это занятие, читать?
– Люблю, – серьезно ответил малыш, захлопнув фолиант.
– А мне нравятся наряды, что они привезли. Правда, пока мне их не надеть… Ох, но какие же они чудные, – не преставала ликовать девушка. – Особенно желтое платье из азиатского хлопка. Оно так дивно обшито синей тесьмой. Ты бы видел! Я буду в нем страшно хороша.
Не теряя ни минуты, Амвросий решительно дунул на светильник. Через мгновение он уже несся по длинному залу на встречу голосам, доносившимся снаружи. Первым кого малыш увидел, оказался рыжебородый великан.
– Ты растешь очень быстро! – поприветствовал мальчика Рыва.
– Здравствуй! – заулыбался Амвросий, потянувшись глазами вверх. Туда где на широких плечах громоздилось красноватое веснушчатое лицо.
– Эй, а меня ты не видишь? – засмеялся Алавив, отрастивший за минувшее время светлую бороду. – Совсем потерялся от радости?
– Это ты скоро заблудишься в своей бороде! – загоготал Рыва, не столько шуткой, столько своим живым басом вызывая смех остальных.
Их было четверо. Кроме Валента и старых знакомых, мальчик заметил еще одного – неизвестного. Он был ниже остальных ростом, с длинными засаленными волосами, в кольчуге. Светлые усы незнакомца свисали по краям рта. В его ухе сверкала золотая серьга. Рубленое лицо казалось не знающим тревог, даже когда смеялось, демонстрируя неровные крепкие зубы.
Завороженный чертами неизвестного, Амвросий неожиданно спросил:
– Ты кто?
– Вот нахальный мальчишка! – снова захохотал Рыва. Звонко хлопнул себя по железному животу. – Год назад он не был таким проворным парнем. Осмелел. Валент, ему самое время становиться мужчиной! Клянусь, я за этим прослежу.
Незнакомец тоже засмеялся, уперев в бок левую руку под черным плащом. На чешуйках его доспеха переливались лучи яркого солнца. Пахло от гостя вином, кожей и конским потом. Но к этим привычным запахам примешивался еще какой-то новый аромат, напоминавший дыхание цветов на лугу. «Так должны пахнуть знатные римляне», – подумал Амвросий, угадав византийское происхождение аромата так мало подходившего воину.
– Это брат князя, ­– пояснил приемный отец, потрепав нечесаную шевелюру мальчугана. – Ждан, моего сына зовут Амвросий. Кто тебя учил вежливости, я или дикие звери?
– Ты, – растерянно признался малыш, только теперь заметив, насколько все вокруг заполнено людьми и повозками.
Никогда мальчик не видел столько воинов, скота, рабов и иных трофеев. По широкой улице, выложенной недавно дощатым настилом, тянулись вереницей телеги. Скрипели грубыми колесами. На головах склавин блестели железные составные шлемы римской работы. Игриво стуча копытами, несли богато одетых дружинников крепкие кони. Вся улица тонула в ярких одеждах вернувшихся варваров и стоне людей, десятками бредущих вслед повозкам.
– Да, много добычи принес поход! – неспешно произнес Алавив, чтобы прервать паузу. – Под Анхиалом мне досталось двадцать пленников и золотой кувшин полный монет. Такова цена жизни византийского богача. Стада уже перегнали к нашим селениям. С хозяйством, что теперь у меня есть не управиться без рабов.
– Удачный поход, – кивнул головой Рыва. – Такого успеха я не видел никогда. Жаль скоро зима, а дело еще окончательно  не решено.
– Боюсь, что Константинополь очень озабочен. Теперь нужно быть настороже. Империя пойдет на все, чтобы избавиться от нашествия, жестоко отплатив своим врагам, – высказал свою тревогу Валент, вглядываясь в заполнявший город поток живой добычи. – Где сейчас Даврит? Под стенами города Константина?
– Мы были у Адрианополя, когда брат приказал мне с дружиной и небольшим отрядом готов вернуться домой, – ответил Ждан, покручивая пшеничный ус толстыми пальцами. – По пути я нагнал обозы. Теперь у нас 20 тысяч всадников во Фракии. Князь посадил на лошадей всех кого смог. Такой силы у империи нет.
– Спасибо византийским табунам, – ухмыльнулся Рыва.
– Четыре сотни моих дружинников вместе с готами Алавива не меняют дело. Мы нужнее здесь, где осталось мало сил. Я слышал, ты помог поправить горные крепости?
– Еще как! – рыжебородый похлопал римлянина по плечу. – Всегорд тебе расскажет. Доброе то дело.
– Что с войсками императора? – спросил Валент.
– Отброшены в Иллирик. Не опасны. Большую часть силы они растеряли. Даже пробиться в Македонию им не по зубам. Князь хочет взять Адрианополь, но город укреплен. Сейчас брат скапливает пешие отряды. Все слишком разбрелись. К зиме хотим, собрав повсюду урожай, взять наконец Константинополь. Пусть Перун поможет!
Валент задумался. Почесал подбородок. Империя оставалась для него врагом. Он ничего не забывал. Но он не хотел бы видеть столицу Византии разоренной. «Старый римский мир давно разрушен. Завладев Константинополем, варвары создадут новую державу, вольют в нее жизненные силы. Так происходит всегда. Если я помогу им впитать самое ценное, это будет лучше всего. Разве мы не учились у эллинов? Как хорошо, что Ирину не беспокоят подобные мысли», – сказал себе он, чтобы отогнать тревогу.
– Да, все благополучно! Чего об этом думать. Посмотрите лучше на подарки, – сменил тему Рыва. – Есть и тебе, Амвросий! Начнем с тебя? Ха! Ты знаешь: всем уже вручили. Остался ты.
Малыш расплылся в улыбке. Но потом, смутившись, пожал плечами. Мальчика съедало любопытство. Рыжий варвар прочел это по его вытаращенным глазам.
Рыва не мешкал. Ловким движением он сбросил с коня мешок, протянув его мальчику. Запустив внутрь руку, Амвросий сразу нащупал что-то тяжелое. Это был меч. Предмет, о котором нельзя было даже мечтать.
– Меч!? – воскликнул мальчик, роняя мешок и прижимая к груди дорогой подарок. Амвросий даже не удосужился поблагодарить, так он обрадовался.
Рукоять оружия имела незамысловатый узор. Византийский мастер ничем не инкрустировал ее, а только посеребрил. Также он поступил и с ножнами, сделанными из грубой кожи. Кроме посеребренных металлических креплений их ничто не украшало.
– Клинок очень прочный, – заметил рыжебородый. – Не смотри, что на нем осталось несколько зазубрин. Он достался мне в бою. Старательный уход уберет их все.
– Ты повесишь его над своим ложем. Пока не подрастешь, не разрешаю брать с собой такое оружие, – повелительно добавил Валент. – Хватит с тебя дротиков и лука.
– Постарше станешь, повесишь на пояс, – поддержал римлянина Рыва, подмигнув.
Амвросий кивнул головой. Его больше ничего не интересовало.
– Постой, – окликнул мальчика Алавив. – Там еще есть подарок от меня.
Малыш остановился, прерывисто дыша от волнения. Молодой гот поднял мешок и протянул его мальчику. Амвросий нашел в нем синий плащ и красную шерстяную тунику. Края ее были изящно расшиты черной нитью. Спереди рубаху украшали две черных полосы, тянувшиеся от самого низа до середины. На вершине их красовались два черных ромба.

Солон (между 640 и 635 — около 559 до н. э.) – афинский политический деятель, поэт, социальный реформатор.

Эпиктет – греческий философ стоик; родился около 50 года н.э., умер около 130 года.

19
Вечером посмотреть на меч пришли Деян и Идарий.
–  Да! – тоном знатока произнес сын кузнеца. – Стоящая вещь.
Обычно разговорчивый, Деян ничего не нашелся сказать. Он просто раскрыл рот от удивления и зависти. Амвросий был счастлив. Он дал друзьям подержать подарок и отправился вместе с ними ловить рыбу в реке, неподалеку от городища. Лучшим рыбаком в округе считался Деян. Никто не умел, как он мастерить сети. Никто из мальчишек не мог похвастать таким уловом.
Феодагат передал Валенту, что тот просил: книги, захваченные в домах византийских богачей. Резной ларец с кодексами и свитками поставили в комнате, где раньше спал и работал римлянин . Это помещение стало теперь называться библиотекой. Валент отгородил в доме спальню и зал, где рядом с очагом спал Амвросий. Остальную часть постройки заняли четверо рабов и кони, за которыми тем полагалось следить. Малыш совсем свыкся с положением сына римлянина. Отныне он должен был лишь учиться и помогать Ирине, уже готовившейся родить. Остальное время занимали обычные забавы.
Жизнь в княжеском городище с притоком добычи стала сытой и веселой. Ждан принес жертвы богам, устроил большой пир, раздал подарки Даврита. Валенту достались два рыжих жеребца и пегая кобыла, все время норовившая укусить Амвросия. Были в конюшне и мерины. На них будущим дружинникам полагалось учиться верховой езде. Предстояло это и Амвросию.
– Мы снова живем, как полагается римской знати, – смеялся Валент, над дикой скромностью своего жилища. – Нам только недостает отопления, бани каменной, а не деревянной.
Ирина лишь вздыхала в ответ. Мотала головой. Никогда она не видела такой роскоши.
Тянулись дни. Перелистывая страницы кодексов, Амвросий все больше находил чтение интересным занятием. Среди добытых Феодагатом книг имелось немало философских произведений, исторических и военных трактатов. Были сочинения по механике, алгебре, геометрии и архитектуре.
Часами Амвросий, Идарией и Деян соревновались в стрельбе из лука. Метали дротики. На полях общинники убирали последнюю рожь. Деян днями пропадал на земле. Он срезал колосья серпом и вязал в снопы.  Друзья не раз навещали его, помогали убирать хлеб.
Приближался второй праздник урожая. Первый справляли перед жатвой, второй – после. Дождей не было. Хлеб уродился богато. Племена готовились отблагодарить Макошь за щедрость. Богиня земли благословила этот год.
– Видали сколько!? – говорил Деян, показывая поля покрытые золоченными снопами. – Вот она сытая зима. Без войны всякой, так одними трудами.
Амвросий понимающе кивал головой. Даже Идарий не решался спорить. Соглашался. Довольный Деян утирал со лба пот. Улыбался широко и устало.
Вечерами ребята купались в реке.
Хлеб был убран. Наступали пора привычных забав. Только строгий Валент отвлекал Амвросий от бесконечных игр и лесных походов. Он неизменно требовал от маленького римлянина постигать все больше и больше. Усаживал за старые свитки.
«Хорошо как!» – думал Амвросий, вновь вырываясь на свободу.
Мальчики варили карпов и выслеживали куропаток. Иногда ребята дразнили своих недругов: Мечислава и его компанию. Вечерами, рассевшись у костра, слушали рассказы бывалых воинов, жадно ловили детали сражений. Очень нравилось Амвросию представлять себе далекие страны, в которых бывали старики, а он лишь мечтал оказаться. Больше всего манили его берега Босфора, где возвышался чарующий и враждебный Константинополь. Пугающе звучали истории о людях степи – аварах, булгарах и гуннах. Странными казались обычаи гепидов, еще не так давно обитавших к западу от земли склавин.
Много раз в летние дни Амвросий видел сестру Деяна. Каждый такой миг дыхание мальчика останавливалось, едва он слышал ее голос или ловил оробевшим взглядом смелые повадки. Другие девочки не интересовали его. Ни одна из маленьких склавинок не имела такой пышной косы и таких проворных голубых глаз. Ни одна не щурилась так забавно и мило, сердясь на своего ленивого брата. «Я так тебя люблю, Дельфина», – шептал малыш засыпая. Пробуждаясь утром, он тоже думал о ней. Снимая со стены меч, мальчик представлял, как он отправится в поход и добудет для нее прекрасные подарки. Удивительные картины рисовала фантазия. В них злые враги разбегались перед его мечом, а Дельфина встречала победителя любовным теплом.

Кодекс (лат. Codex) – книга. Так называлась одна из древнейших форм книги, а не только свод законов.

1
Шум разбудил Амвросия рано утром. Шмыгнув забитым носом, он поправил льняное покрывало, чтобы назойливые комары не могли его достать. Заливавшиеся всю ночь лаем собаки стихли.
– Куда ты собрался, милый? – донесся до мальчика встревоженный голос Ирины.
– Меня зовет Всегорд. Что-то случилось. Ты ведь знаешь, он любит поспать. Без дела никогда не послал бы за мной. Гонцы от князя. Где мой плащ? Еще прохладно.
«Дали бы мне поспать», – вздохнул Амросий. До поздней ночи он просидел у костра с часовыми. Даже Идарий не смог столько слушать их болтовню и побрел домой.
– Удачи, милый!
Дверь скрипнула. Амвросий перевернулся на другой бок и снова заснул. Разбудил его крик Деяна. Друг стоял возле ложа и требовал пробуждения:
– Купаться идем! День то какой! Скоро таких не станет. Вода теплая, словно молоко.
– Да, сейчас, – нехотя согласился Амвросий.
– Уже петухи все охрипли тебя будить, а ты все спишь!
– Тише ты, Домового рассердишь. Встаю.
Амвросий надел свою алую тунику с черным узором. Провожая друга, он мог увидеть Дельфину. Ему хотелось выглядеть хорошо. Хотелось понравиться. Он умылся и даже приложил торчавшие волосы.
– Хорош! Перун на золотой колеснице, – шутливо похвалил Деян.
Маленький римлянин сердито фыркнул.
– В молоке искупаешься, еще краше станешь!
– Пускай блоха тебя укусит за язык.
– Хо! Этого никогда не будет.
Мальчики вышли на улицу. Во дворах копошились люди. Вереницей рабы откуда-то переносили мешки к княжеским закромам. Складывали у входа длинной постройки. С телег скатывали бочки. Молодые пастухи-невольники гнали коров. Один из них, обгоняя друзей, бросил пытливый взгляд на Амвросия. Прошел дальше. Доски поскрипывали под ногами. С севера дул прохладный ветерок.
– Давно дождя не было. Вот так нет его, а потом возьмет да и прольется! – пожаловался Деян. – Сейчас ему самый срок. Вот если бы раньше дожди пошли, мы бы без урожая остались. Всю рожь бы побило. Или вот если град…
– Нам князь новых хлебов навоюет, – похвастал Амвросий.
– Это он вам навоюет, а нам чего?
– Вас то кто дома держит?
– Вот он, хлеб и держит. Его же растить надо. Это, брат, тоже дело. Заботы одни.
Амвросий понимающе кивнул.
– Идарий с нами не пойдет. Дело у него, – уточнил Деян.
– Чего так?
– Дома держат. Говорят: хватит бродить, делом займись. Отец его в походе, а братья одни не справляются. Меня выгнали.
– Может вечером отпустят?
– Мать у него больно сердитая. Не отпустят, если сам не уйдет.
– Это он может.
Прошли городские ворота. Спустились к озаренной восходом воде. У берега покачивались лодки, привязанные к кольям. Разулись. Прохладный песок щекотал ступни. В серой тени деревьев сбросили одежду. Пошли к воде, мягкой и теплой. Шагнули в реку. Поплыли, разнося брызги.
– К тому берегу! – закричал Деян.
– Чего? – отозвался Амвросий.
– Плывем на ту сторону!
– Нет. Давай к этой отмели. Там мальков много.
Поплыли. У берега распугали маленьких рыб. Бросились обратно.
– Я на тот край! – закричал Деян.
– Ну а я здесь, еще поныряю. Хорошо!
Склавин брасом поплыл к другому берегу. Выбрался из воды. Кряхтя, поднялся на обрыв. Бросился с высоты в реку. Снова поплыл. Амвросий нырял в камышах. Старался подольше не подниматься наверх. Цеплялся за водоросли, чтобы не всплывать. Устав, Деян выбрался на песок у обрыва. Сел. Вытянул ноги. Принялся строить песочную крепость. Возвел стены, башни как у городища. Слепил дома. Крикнул:
– Плыви сюда, Амвросий!
Юный римлянин вынырнул и помотал головой. Сплюнув, ответил:
– Это ты греби сюда. Чего там сидеть?
– Не знаю. Поплывешь?
– Погоди! Отдохну на суше.
Тяжело дыша, Амвросий выбрался из реки. С приходом осени вода сделалась прохладней. Он чувствовал, что почти замерз. Попрыгал. Пригладил спутанные волосы. Сбросил рукой капли. Теплый воздух медленно согревал дрожащее тело.
– Эй, римский пес! – услышал мальчик знакомый голос. Он обернулся и замер.
Доброгаст стоял на пригорке с гордо задранной головой. Кулаки его упирались в бока. Рот искривился в надменной усмешке. Старый недруг с презрением смотрел вниз. На нем была новая туника Амвросия. Старая рубаха лежала рядом смятая в ком. «Как он посмел взять мою вещь? Разве я ему разрешал?» – подумал Амвросий. Брошенные слова тоже были неприятны. Обида горечью стояла в горле.
– Вор! Отдай мою тунику! – закричал маленький римлянин.
– Что? Твою? Я взял ее по праву победителя! Это моя добыча!
– Вор! Тебя изобьют. Ты нарушил закона предков.
– Я не брал чужого, – нервно отозвался обидчик. – Мы склавины победили вас, римский навоз. Все ваше теперь принадлежит нам. Себе оставьте только собственную вонь. Захотим, все станете рабами.
От неясной боли слезы выступили на глазах Амвросия. Что-то вчерашнее, почти стертое и забытое вырвалось на волю, лишило сил. Пальцы мальчика нервно скрючились. Руки безвольно упали вниз. Он растерялся. Лицо его исказило отчаянье. Уста дрогнули. Приоткрылись.
Доброгаст почувствовал слабость врага и не утихал:
– Боишься? Сморщенный червяк! Так мы будем тебя отныне называть с Мечиславом. Келагаст уже побежал за ним, чтобы всей дружиной посмеяться над тобой. Римский червяк! Червяк!
– Отдай мою тунику, – захлебываясь в горе проревел Амвросий. Побеждая дрожь в ногах, принялся подниматься на пригорок. Скользил в песке. Делал новый шаг.
– Ты еще не забыл, какое на вкус заячье дерьмо?
– Отдай!
– Нет! Возьми себе это старье. Подходит для раба.
Амвросий споткнулся. Сделал неуверенный шаг. Доброгаст отступил. Оглянулся: не бегут ли друзья посмотреть на его успех? Он был доволен собой. Маленький римлянин не славился злобой. Вряд ли он осмелился бы постоять за себя как настоящий воин, как гот или склавин. Его можно было задирать. Доброгаст чувствовал это.
– Что случилось? – донесся издали голос Деяна.
С тревогой он наблюдал за происходящим. Река отделяла его от событий. Он не мог разобрать фраз, но угадывал недоброе.
– Помоги! – изо всех сил отозвался Амвросий.
Кусок глины полетел в него в ответ. Больно ударил в плечо.
– Трус! – закричал Доброгаст.
– Верни!
Деян все понял. Метнулся в сторону. Схватил толстую палку. Потянул и не смог поднять: она оказалась частью вросшего в песок мертвого дерева. Схватил другую, поменьше. Отшвырнул. Вспомнил, что предстоит плыть. Вихрем понесся к воде. Бросился в нее. Поплыл размашисто, быстро, как только мог.
Доброгаст снова отступил. Амвросий стоял перед ним с заплаканными глазами. Мечислав и Келагаст приближались. Размахивали руками. Смеялись, тыча пальцами в растерянного врага.
– Испугался? Трус! Или это ты от холода пустил слезы?
– От холода, – надрывно отозвался Амвросий. – Отдай!
– Пусть тебя согреет Марена ! Будешь у нее спать под сугробом с зайцами.
– Станешь грызть гнилую кору вместе с ними, – насмешливо добавил Келагаст.
– Эй, Доброгаст, стукни его, наконец! – сказал Мечислав. Скрестил руки на груди. Остановился за спиной товарища. Усмехнулся с презрением. – Стукни и победа твоя! Перун свидетель.
Доброгаст прищурился. Сделал шаг вперед. Амвросий вытянул руки. Постарался схватить обидчика за рубаху. Тот крепким ударом отбил попытку. Маленький римлянин почувствовал боль. Рассвирепел. Не задумываясь, рывком бросился он на врага и вцепился в тунику у его горла. Доброгаст захрипел и ударил противника по лицу. Все зазвенело в голове Амвросия. Он отшатнулся. Пальцы его разжались.
– Он мог порвать твою одежду, – сказал Мечислав.
От обиды и боли Амвросий заревел. Зубы его скрежетали. Глаза переполнились слезами. Он чувствовал, что одно веко опухло и остро ноет. Голова стала тяжелой и только образы ужаса разрезали разум. Ноги дрожали. Чтобы не упасть, мальчик сел на траву. Что-то слабое и дурное в нем говорило: «Беги! Нужно бежать».
– Идем! – сказал Мечислав. – Мы не вмешивались. Ты победил честно.
– Стойте, хулители Сварога! – закричал Деян, выходя из реки.
– Еще не все, – усмехнулся Мечислав.
Деян схватил толстую палку, слишком большую в сравнении с ним. Доброгаст отступил за спину Мечислава. Выражение победы вмиг сменилось на его лице тревогой. Келагаст растерянно озирался. Решимость нового противника испугала всех, кроме вожака задиристой шайки.
– Амвросий, вставай! Мы их побьем. Найди камень покрупней.
– Я один его… – неожиданно отозвался римлянин.
– Не лезь, – крикнул Деяну Мечислав. – Я же не лезу. Пусть сами, раз еще не все.

2
Амвросий встал с земли и с ревом бросился на Доброгаста. Мечислав и Келагаст отступили, настороженно поглядывая на Деяна. Тот прислонил палку к одинокому дереву. Оделся, не сводя глаз с происходящего. Доброгаст посмеивался, отступал:
– Ты чего, бешенный? А? Тебе говорю!
Противник не отвечал. Кулаки его были сжаты. Глаза яростно смотрели в пустоту. Не видели никого. Один из них был полузакрыт, делая лицо еще более жестоким.
– Отдай мою тунику. Убью!
– Бычок какой, – перебарывая страх хихикнул Доброгаст.
– Убью! – с тяжелой злобой повторял Амвросий.
Сплавин отступал, позволяя разъяренному врагу делать новые шаги. Неожиданно Амвросий стукнул противника в плечо. Тот взвыл и ответил тяжелым ударом, пришедшимся римлянину в грудь. Амвросий не почувствовал боли. Он рванулся вперед и, схватив Доброгаста за горло, бросил на землю. Алая туника треснула.
– Зверь! – с удивлением прошептал Мечислав.
– Защити нас, Хорс! – тихо взмолился Келагаст.
Никто не подзадоривал дерущихся. Они пыхтели и вскрикивали нанося друг другу удары. Внезапно Доброгаст вырвался из-под Амвросия и побежал. Римлянин бросился за ним. Теряя волю и силы юный склавин опустился на корточки и обхватив руками ноги прижался к дереву. Спрятал побелевшее лицо. Настигнув обидчика, Амвросий обрушил на его голову груму ударов.
– Он его убьет! – завопил Келагаст. – Оставь, оставь нашего брата!
Деян и Мечислав глядя друг на друга со злобой, оттащили Амвросия от молча сносившего удары противника.
– Хватит! – закричал Мечислав. – Ты победил! Ты сильнее его!
– Перун свидетель… – произнес Деян спотыкаясь.
Амвросий опустил руки, ободранные в поединке до крови. Взгляд его все еще был бессмысленно застывшим. Зубы сжаты. Дыхание то пропадало, то усиливалось, перерастая в рычание. Нагое тело мальчика было в ссадинах. Он явно не ощущал его. Не чувствовал боли.
Неожиданно Доброгаст сбросил порванную тунику и побежал. Амвросий дернулся в стремлении преследовать врага, но Мечислав и Деян снова схватили его. Дрожащей рукой Келагаст протянул маленькому римлянину его вещи.

3
Молодой склавин спрыгнул с дерева. Одним ударом раскроил голову аварскому всаднику. Кровь хлынула на желтый халат. Залила полноватое лицо, побежала по длинным усам. Соскользнув с коня пораженного врага, воин схватил животное под уздцы. Неподвижным взглядом погрузился в тревожные глаза жеребца. Прошептал успокоительно:
– Тихо, тихо. Боги тебя мне отдали.
Две длинных стрелы врезались в шею другого всадника. Третьего и четвертого свалили дротики. Никто из аваров не успел ничего понять. Разведчики могучего кагана умерли без слов и без схватки.
Склавины раздвинули ветки. Вышли из живых укрытий. Спустились с деревьев. Поймали лошадей. Стащили с коней мертвых, выворачивая ноги из стремян, странных, непривычных приспособлений. Перебросились фразами. Быстро разделили добычу: мечи, кривые луки со стрелами, копья и кожаные легкие доспехи. Бросили жребий на то, кому взять спорных коней. Срезали черные косы мертвых. Сорвали украшения и одежды.
В зелени тонула лесная округа. Стук дятлов и эхо неуловимых голосов вновь ожили в ощущениях людей. Былая сосредоточенность ушла. Остались приятное утомление и пустота внутри. Тела кочевников уложили в ряд. Отсекли головы и руки.
– В твоей земле, Леший, мы смоляне живем и тебя чтим. Ты в каждой травинке, грибе и птице. Ты в нас. Прими тела наших врагов, соедини их с лесом. Обрати в прах. Головы и руки их мы побросаем в болото. Так души умерших не смогут найти тел для мести, – произнес широкоплечий воин с седой бородой.
– Благодарим тебя, Леший! – ответили ему соплеменники. – Слава Перуну-воителю!
– Сильные руки наших врагов станут болотным железом. Из него мы выкуем крепкие мечи, наконечники стрел и копий. Без пощады они поразят любого недруга.
Склавины разломали лепешки и поделились друг с другом. Несколько кусочков положили под дуб в подношение Лешему.
Дозорный глава Хранигорд отослал двоих соплеменников на передовой пост. Подозвал движением руки коротконогого юношу, получившего пегого жеребца. Хитро посмотрел на остальных.
– Кто еще не верит, что авары идут с оружием в наш край?
Несколько молодых смолян опустили русые головы. Бородатые ветераны сложили руки на груди, заулыбались.
– Ты чего смеешься, Милан? Ты же спорил со мной?
– Спорил. Хотел твою мудрость показать, чтобы все увидели.
Хранигорд покрутил светлый ус. Округлил щеки в улыбке. Прищурил карие глаза. Подумал с насмешкой:  «Кто храбр тот и нагл. Ни смерти, ни гнева Сварога не боится. Отважней Милана среди смолян нет. В том и мое слово».
– Так что делать? – спросил невысокий парень.
– Поскачешь к старшинам.
Юноша погладил коня.
– Слушай меня, Радомир!
– Слушаю, слушаю, отец.
– Скажешь старикам: авары прийти готовятся; разведчиков их мы побили. Раньше весны не сунутся – по всему видно. Больших сил кагану быстро не собрать, да и холода близятся. Еще передай: наши лазутчики говорят, будто конных мало придет. Двинут авары больше пеших воинов. Поведет их не сам Баян. Он вроде как далеко собирается, такие слухи ходят. Добро?
– Ясно, отец!
– Все запомнил?
– Запомнил.
– Скачи! Ты славно бился. Перун видел сегодня твою твердую руку. Дай ему аварские косы, Милан. Пускай покажет!

4
Амвросий заболел. Он не помнил, как добрел до дома, как нашел свое ложе и упал на него. Не знал он также, когда мысли вернулись к нему и он осознал случившееся. Боль пришла постепенно. Заныла. Проникла в каждую мышцу. Вокруг были люди. Они о чем-то говорили, встревоженными голосами спрашивали о чем-то Деяна. Амвросий силился понять их слова. Ничего не выходило. Он закрыл глаза и провалился в пустоту.
Весь другой день мальчик пролежал почти неподвижно. Вставал редко. Стонал тихо. Ел только куриный бульон. Кормила его Ирина. Он видел, как она умелыми руками привела в порядок его алую тунику. Боль стала привычной и начала проходить.
Вечером появился Валент. Он подошел к мальчику. Мягко положил ему на лоб теплую ладонь. Сказал медленно, следя за тем, понимают ли его:
– Ты поправишься. Ты дрался как лев. Как обезумевший лев.
Амвросий представил себе этого таинственного зверя, виденного только в изображении. Легкая пустота в голове рассеялась. Взгляд ожил. Мальчик попробовал улыбнуться. Спросил:
– Лев сильнее волка? Сильнее медведя?
– Да, – произнес Валент. – Сейчас я приду с книгой и почитаю тебе.
Ирина подала Амвросию куски отваренной птицы. Он набросился на них с остервенением зверя. Глотал пищу не пережевывая. Пил из глиняной чаши теплое пряное вино. Вдыхал запах корицы.
Вернулся Валент. Развернул свиток.
– Завтра мне придется уехать. Но сегодня я буду возле тебя. С запада могут прийти авары. Нужно еще и еще укрепить крепости. Сейчас осень и они вряд ли решатся на поход, но весна принесет не меньше тревог. Мы закрываем горные проходы. Племена уже собирают силы. Будущий год тихим не будет.
– Война? – спросил Амвросий.
– Да. Самое неприятное, что именно здесь. Благо, не сейчас. Может, отведем беду. Такие вести… Зато к вечеру приедет Рыва. Он тебя навестит. Рад? Вижу. Теперь слушай.
Мальчик приготовился. Поерзал и с внимание посмотрел на приемного отца. Тот заботливо провел рукой по густым волосам ребенка.
– Битв с тебя достаточно. Это история любви. Я совсем недавно нашел ее среди новых книг. Тех, что передал Феодагат. Мне она знакома. Для тебя – станет открытием. Все о чем пойдет речь, произошло очень давно, на греческом острове в Эгейском море.
– Начинай же! – взмолился раненный.
– Теперь я вижу, что ты поправляешься.
– Читай! Мне тоже хочется послушать, – сказала Ирина, садясь рядом. Живот у нее стал уже очень большим.
«Скоро буду с братцем», – подумал мальчик. Он и вообразить не мог девочку. Родиться должен был только мужчина.
Валент начал. Его баритон изящно выписывал каждую фразу. Римлянин мастерски подбирал нужную интонацию. Слова красиво складывались. Плыл удивительный рассказ.
– Лонг «Дафнис и Хлоя»: «Город на Лесбосе есть – Митилена, большой и красивый. Его прорезают каналы, в которые тихо вливается море, мосты украшают из белого гладкого камня. Можно подумать, что видишь не город, а остров…»
Магия далекого мира околдовала Амвросия. Он живо представил себе Лесбос, горы и луга его. Низкорослый виноград, не тянущийся лозой вверх по ветвям деревьев, но растущий подле ног. Гроздья никогда не вкушенного фрукта представлялись мальчику крупными, ягоды – сочными и сладкими. Даже вкус вина застыл на его языке.
Валент продолжал:
– «Вслед за другими Дафнис и Хлоя, забыв  своих  коз  и  овец,  вместе на помощь своими руками пришли, виноград собирать помогая:  Дафнис  в  корзинах носил виноградные гроздья, в точила бросая, давил и в бочки  вино  разносил. Хлоя ж жнецам готовила пищу, им для питья наливала вино от прошлого  года  и обрезала низко растущие гроздья…»
– Как Доброгаст? – неожиданно прервал чтение больной.
– Он не столько побит, сколько испуган. Отец отослал его к родичам.
Мальчик удовлетворенно кивнул головой. Победа не радовала его. Только успокаивала. Вспоминать произошедшее не хотелось. Он снова желал оказаться на острове, переживая вместе с героями книги удивительные приключении.
Валент опять стал читать. Пастухи нашли двух детей, вскормленных козой и овцой. Мальчик и девочка выросли, вместе стали пасти скот. Их звали Дафнис и Хлоя. Вскоре они полюбили друг друга, но не знали, что делать: не могли ни открыться друг другу, ни вкусить радостей своего счастья. «Как это похоже на мою любовь к Дельфине. Знает ли она, как я дрался? Придет ли навестить меня?», – подумал Амвросий. Его беспокоило, не сказал ли Деян лишнего? Не навредил ли ему?
– «Хлоя не стала уже более ждать,  но,  вспыхнув  от  радости,  слыша его похвалу, да и сама давно желая Дафниса поцеловать,  быстро  вскочила и его наградила своим поцелуем, бесхитростным, безыскусственным, но таким, что он смог в нем всю душу зажечь…»
«Как это чудесно! – подумал Амвросий. – Вот бы мне набраться храбрости и поцеловать Дельфину. Прекрасную Дельфину! Но может она сама осмелиться сделать это? Может быть, все случится как в книге? Что если она сегодня придет сюда? Что я ей скажу? Смогу ли я ей рассказать о том, как люблю, как люблю ее. Но если она чиста как Хлоя и не знает даже слова «любовь»? Что мне делать тогда?»
– Есть ли бог, который помогает в любви? – спросил мальчик.
– Есть. Этот бог ты сам.
– Но я ведь не бог?
– Откуда ты знаешь, бог ты или нет?
– У меня нет жрецов и я не всемогущ.
– Никто не всемогущ. Даже боги, в которых мы верим или в существование коих сомневаемся. Почему бог не уничтожит зло? Старик Эпикур учил: «Бог или хочет уничтожить зло и не может, или может, но не хочет, или не хочет и не может, или хочет и может. Если он может и не хочет – он завистлив, что равным образом далеко от бога. Если он хочет и не может – он бессилен, что не соответствует богу. Если же он не хочет и не может, то он завистлив и бессилен. Если же он и хочет, и может, что только и подобает богу, то откуда зло и почему он его не уничтожает?»
Амвросий задумался. Мысль философа поразила его. Он повторил ее про себя. Постарался запомнить хорошо. Но сейчас его интересовало другое: не узнав ответа, он желал только слушать продолжения рассказа. Валент понял это.
Дафнис тоже не знал слова «любовь».
– «Дух у меня захватило, сердце выскочить хочет, тает душа, и все же опять хочу я ее поцелуя: уж не зелье ли какое было на Хлоиных губах?»
Амвросий слушал, затаив дыхание.
– Нельзя мальчику такие книги читать. Не по христианской морали, – робко заметила Ирина. Погладила свой круглый живот.
Валент улыбнулся.
– Можно, – сказал он. Продолжил чтение.
Осенью Дафнис и Хлоя веселились на виноградном празднике. Старый пастух рассказал им о боге любви – Эроте, что пасет влюбленных со своим луком. Пускает стрелы и зажигает чувством сердца.
– «Эрот – бог любви, сильнее самого Зевса; царит он над миром, над богами, людьми и скотиною; нет от Эрота лекарства ни в питье, ни в еде, ни в заговорах, одно только средство – целоваться, обниматься и нагими, прижавшись, на земле лежать».
– Эрот! Вот как зовут бога, который поможет мне! – закричал больной, поднимаясь на постели. – Эрот!
– Поможет в чем? – полюбопытствовала Ирина.
– Известно в чем. Слушайте дальше, – ответил римлянин.
Амвросий кивнул: дал понять, что не намерен рассказывать. Он хотел еще узнать, какими дарами можно умилостивить этого бога, но решил подождать. Без Ирины Валент быстрее рассказал бы об этом. «Эрот всевластный!» – мысленно повторил мальчик. Принялся слушать дальше.
Беда вмешалась в счастье влюбленных. Городские бездельники угнали стадо и похитили девушку. Но сельские боги отозвались на страдания влюбленных. Вмешательство их вернуло Дафнису Хлою. В другую весну жена соседского помещика увлекла Дафниса на укромную поляну, обещая научить его тому, чего не хватало влюбленным. Когда Дафнис лег с ней, то сама природа научила его всему, чему нужно.
– «Только помни, – сказала она на прощанье, – мне-то это в радость, а Хлое в первый раз будет и стыдно, и страшно, и больно, но ты не бойся, потому что так уж природою положено».
Но Дафнис побоялся сделать Хлое больно. Любовь их тянулась по-прежнему: в ласках, объятиях, поцелуях и нежной болтовне.
– Что же дальше? – спросил Амвросий.
– Милый, зачем ты читаешь эту книгу ребенку?
– Я взрослый! – возразил мальчик.
– Это книга о чувствах. Она лучшая из написанных о любви для всех возрастов.
Валент прокрутил свиток.
Другим летом к Хлое стали свататься женихи. Горе раздирало Дафниса. Он был рабом. Добрые сельские нимфы помогли юноше . Он отыскал клад. Родители Хлои согласились на брак влюбленных. Но осенью красавец понравился приживалу помещика, развратному и коварному человеку. Только вмешательство приемных родителей Дафниса спасло будущее влюбленных. Приемный отец юноши рассказал своему господину, как нашел мальчика и показал вещи, что обнаружил подле него. Дафнис оказался сыном помещика. Вскоре все узнали, что Хлоя тоже из богатой семьи.
– Разве мог мужчина влюбиться в мужчину? – спросил Амвросий.
– Это грех, – сказала Ирина.
– В те времена, когда римский мир был языческим и даже до него, в эпоху эллинов, считалось, что любовь возможно как между мужчиной и женщиной, так и между мужчинами. Порочной признавалась лишь связь женщин. Теперь христиане называют греховным и то, и то.
– Теперь это грех, – уточнила Ирина.
– Ясно. Но, какова мораль книги?
– Боги помогают влюбленным. Все в мире помогает им.
– Разве это всегда так?
– Так. Просто нужно уметь добиваться любви, создавать ее своими усилиями. И еще…
– Что? – с нетерпением спросил Амвросий.
– Уметь дарить всю чистоту чувств. Это важнее всего.
– И молится Иисусу, – добавила Ирина.
– Читай, – попросил мальчик и улыбнулся.
Он был доволен. Один день раскрывал для него столько секретов. Греческий бог любви наверняка был могущественнее Ярилы . Волхвы того приняли от Амвросия двух зайцев и пшеничный хлеб. Дали древесный амулет со священным ликом, таким же какой имел идол. Обещали покровительство Ярилы. Но сколько мальчик не ждал, Дельфина не проявляла пылких чувств. Не действовали ни амулет, ни заклинания волхвов.
Дафнис и Хлоя поженились. Радости их не имела конца «и тогда-то узнала Хлоя, что все, чем в дубраве они занимались, были только шутки пастушьи». Жизнь влюбленных была долгой. Детей их вскармливали на чистых лугах козы и овцы. Нимфы, Эрот и Пан веселились, глядя на согласие и любовь .
Ирина заплакала, опустив голову на плечо мужа. Амвросий насупился, размышляя над всем, что узнал.
– Оставить тебе свиток? – спросил Валент. – Мне уже нужно идти. Ждет Всегорд.
– Да, – ответил мальчик.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Магистр провел на границе больше трех недель
Римляне захватили
Да какие мы римляне
Колташов В. Византийская ночь. Мальчик из Фракии исторической литературы 10 хорваты
Страшный рассказ о гибели войска даврита научили молодого римлянина более трезво смотреть на врага