<<<     ΛΛΛ     >>>   

На современном этапе заработная плата является не источником доходов, а лишь условным параметром перераспределения налоговой нагрузки. Облагая труд, мы примерно в два раза увеличиваем издержки производства, а следовательно, и цены на нашу в общем-то не очень качественную продукцию. Целесообразно поступить иначе. Снять все налоги и начисления с фонда оплаты труда, ликвидировать НДС и перенести тяжесть налогообложения на прибыль, заранее зафиксировав ту ее долю, которая должна перечисляться в бюджет. Понятно, что эта доля не должна зависеть от фактического объема производства. Первоначально ее можно было бы учитывать по базе с последующей корректировкой.

Как показывают модельные расчеты, выполненные в ЦЭМИ РАН под руководством В. Пугачева на основе реальной экономической информации, сегодня эта доля могла бы быть установлена в пределах 55-60%. Одновременно следовало бы предусмотреть близкое к 100% перечисление в доход государства ренты от природоэксплуатирующих отраслей. Вот тогда появилась бы реальная возможность резкого снижения издержек производства отечественных товаров, повышения их конкурентоспособности и проведения мер по вытеснению с внутреннего рынка импортных товаров. Это создало бы дополнительные стимулы к более полной загрузке простаивающих мощностей. Начался бы экономический рост. Увеличились бы налоговые поступления в бюджет. Появились бы дополнительные возможности для роста заработной платы.

Нельзя не упомянуть и о другой весьма важной стороне предлагаемой нами налоговой системы. Для усиления ее стимулирующего воздействия на рост производства она должна быть дополнена соответствующей системой дотаций и социальных трансфертов. Экспериментальные расчеты подтверждают, что без введения стимулирующих дотаций не удастся решить вопросы подъема сельского хозяйства, машиностроения, легкой промышленности. Они опровергают широко укоренившийся в сознании наших реформаторов стереотип мышления, что, дескать, дотации и льготы - это всегда вычет из бюджета. Умелое сочетание налоговой нагрузки с системой льгот и выплат является мощным рычагом подъема экономики, борьбы с безработицей, снижения инфляции и дефицита бюджета.

Давно и хорошо известны преимущества - экономические и социальные - взимания налогов в первую очередь с той части богатства, которая дарована нам свыше, как говорится, от Бога, а не является результатом рук человеческих. На них впервые обратил внимание еще в конце XIX в. известный американский общественный деятель Г. Джордж. Его идеи и аргументы в пользу введения единого земельного налога были в свое время поддержаны Л. Толстым. Описание же экономических преимуществ природно-ресурсного налогообложения можно найти сегодня едва ли не в каждом серьезном учебнике по рыночной экономике. Однако примеры практического использования такого налогообложения во всем мире можно пересчитать буквально по пальцам. И дело здесь не в организационно-технических трудностях перехода к природно-ресурсному налогообложению (хотя они и существуют). Низкие налоги на богатство (а земля и другие природные ресурсы - важнейший элемент богатства) - это отражение господствующих интересов всех тех, кто получил доступ к его приватизации.

Осознание необходимости новой налоговой политики в конечном счете для каждого означает чувство самосохранения и должно объединить россиян, противопоставить их общую волю разбазариванию природных богатств России, положить конец коррупции и лихоимству. Решающую роль в борьбе с этим злом призвана сыграть рентная система формирования бюджетных доходов страны. Надо подчеркнуть при этом, что только рентная система согласуется с долгосрочной стратегией социально-экономического развития. В современном (особенно завтрашнем) мире уже не нефть, алмазы или плодородные земли становятся главным природным богатством. Но при этом мы должны понимать, что шоковый переход к рентной системе недопустим. Необходимо поэтапное проведение мер по переводу нашей экономики на рентную систему.

Инфляция и денежная эмиссия

Одним из "классических" стереотипов либеральной идеологии является установившийся взгляд на инфляцию: первопричина инфляции заключается в избыточном денежном спросе. Отсюда традиционно считается, что способ борьбы с этим злом - сокращение государственных расходов и рост доходов бюджета за счет увеличения налоговых поступлений и дополнительных кредитов от международных валютных организаций или расширения рынка государственных ценных бумаг. По-видимому, для подобного взгляда на инфляцию есть основания. Но как быть, когда известные постулаты инфляционной теории не подтверждаются практикой? Классический пример в этом отношении демонстрирует российская экономика. Возьмем последние годы реформ - 1997-1998 гг. Они также служат наглядным подтверждением нарушения классической взаимосвязи денежной массы и инфляции. Объем денежной эмиссии в 1997 г. составил 42,4 млрд. руб. А уровень инфляции был самым низким за все годы реформ - около 11% в год. Тогда, заметим, впервые сложились очевидные условия для роста производства. 1997 год был в этом отношении достаточно благоприятным. Но как всегда мы и в этом случае не сумели воспользоваться сложившейся конъюнктурой. В июне денежная эмиссия составила 17 млрд. руб. Инфляция же в июле снизилась на 1%, в августе продолжилось ее снижение, хотя и небольшое. Такая же картина сохранялась и в последующие месяцы года.

Как дальше разворачивались бы события, если бы в нормальный процесс насыщения экономики деньгами не вмешались "контролеры" от МВФ? Правительству России была высказана претензия, что рост денежной массы превысил допустимую границу, оговоренную в совместном заявлении правительства РФ, ЦБР и МВФ. И опять догма возобладала над здравым смыслом, экономической реальностью. Уже в январе 1998 г. происходит сокращение денежной массы на 12 млрд. руб., а в феврале - еще на 4 млрд.

Как видим, уверенность монетаристов в том, что причины инфляции лежат на стороне денежного спроса, не соответствуют российской действительности. Отсюда и стандартные способы борьбы с инфляцией не дают того эффекта, на который рассчитывали наши реформаторы. Все годы реформ они ведут ожесточенную борьбу с дефицитом бюджета, а он сохраняется.

Внутренняя конкуренция в России практически "не работает". Единственным ориентиром ценообразования является импорт. Стремясь выбраться из хронической нерентабельности, как справедливо отмечает В. Пугачев, производители вынуждены подтягивать свои цены к уровню цен на импортные товары. Но цены импорта абсолютно противопоказаны для отечественных товаров. Если бы цены сравнялись, импорт полностью захлестнул бы страну. Этого не происходит только потому, что валютные ресурсы для закупки импортных товаров ограничены. При попытке догнать цены импорта включается хорошо известный регулятор - курс доллара. Постоянно повышаясь, он сохраняет определенный разрыв между ценами на отечественные и импортные товары, удерживает объем спроса на импорт в пределах имеющихся валютных возможностей. Думать, что ограничение денежной массы -адекватный способ противостоять российской инфляции, по меньшей мере несерьезно. Снижаться будут не цены, а объемы производства при одновременном росте импорта, падении жизненного уровня населения. Так оно и произошло, как предусматривалось результатами макроэкономического анализа, выполненного учеными ЦЭМИ РАН.

Примером просчета иного рода может служить политика жесткой стабилизации рубля, проводившаяся с 1996 г. Она осуществлялась путем блокирования денежной массы и искусственного занижения курса доллара за счет внутренних и внешних займов. Цены тогда почти стабилизировались. Но инфляция была лишь загнана вглубь - до "взрыва" 17 августа 1998 г. Плата за такую политику оказалась очень высокой. Она выразилась не только в падении производства, но и в усилении ряда уродливых процессов, также явившихся следствием дефицита денег.

Экономика не может нормально функционировать при столь низком, как сейчас, объеме денежной массы. Поэтому, чтобы мы ни предпринимали по оздоровлению экономики, без дополнительного "вливания" денег в реальный сектор этого сделать невозможно. Правительство должно давно понять столь азбучную истину, а не продолжать следовать в фарватере монетаристских догм. Пора отказаться от фетишизации политики жесткого контроля денежной массы. Вряд ли можно привести хоть сколько-нибудь логически оправданные доводы осуществления очевидной по своей безрассудности денежной политики. Оправдание наших либералов лишь одно - так следует из рекомендаций МВФ, такова логика Вашингтонского консенсуса, апробированного во многих странах.

Новая модель экономики России

Наша экономика, наше общество оказались пораженными опаснейшей болезнью, эффективное лечение которой невозможно обеспечить по стандартным рецептам монетаризма. Это наглядно подтверждает практика последних полутора лет. Действительно, вроде бы начался долгожданный экономический рост. Однако он не подкрепляется сколько-нибудь заметными позитивными сдвигами в экономике: нет инвестиционной активности, остается крайне низкой доля наукоемкого сектора, объем долговых обязательств не сокращается, натурализация хозяйственного оборота растет и т.д. Но самое главное -уровень жизни людей за те же полтора года снизился еще в полтора раза, приблизившись к пороговым значениям. То, что происходит сейчас в российской экономике, - это еще не рост, а только реакция экономики на благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру (рост цен на нефть) и девальвацию рубля. Наметилась лишь временная пауза в падении производства, за которой, по-видимому, последует новая, еще более разрушительная "волна" экономического кризиса.

К оценке перспектив развития России сложились два подхода. В соответствии с первым, официальным, претендующим на ее реальный портрет, Россия - страна-банкрот, технологический и производственный потенциал которой является крайне отсталым и характеризуется высокими издержками, не позволяющими ей на равных конкурировать с Западом. Если что и есть в России, то это ее топливно-энергетический комплекс. Поэтому так плохо живет ее народ, столь велика его бедность.

Сторонники второго подхода, базирующегося на исследованиях российских ученых, считают, что несмотря па огромные разрушения экономики за годы реформ, Россия и теперь остается богатой страной. Ее природно-ресурсный потенциал примерно в 2 раза больше, чем США, в 5-6 раз - Германии и в 18-20 раз - Японии. И сегодня чистая народнохозяйственная прибыль России составляет 60-80 млрд. долл. Это в 3-4 раза больше общего объема бюджетных средств текущего года.

Как объяснить столь огромную разницу в оценках возможностей России? Не являются ли модельные расчеты, на основе которых обнаружены столь разительные несоответствия в ее экономическом потенциале, результатом кабинетных умозаключений ученых, далеких от реальной действительности? Поэтому надо пояснить, в чем суть таких расчетов.

Они выполнены с помощью межотраслевых макроэкономических моделей на основе учета объемов производства российской экономики в мировых ценах. Народнохозяйственная прибыль в данном случае отражает превышение конечных результатов над полными издержками производства продукции. Это нераспределенная прибыль экономики, характеризующая ее потенциальные доходные возможности. Она, естественно, отличается от той прибыли, которую получает казна от собираемых налогов и от так называемых неналоговых поступлений. Превышение первой над второй определяется тем, что народнохозяйственная прибыль не учитывает часть распределенного дохода, незаконно оседающую в теневом и криминальном секторах экономики, в сфере внешнеэкономической деятельности и т.д. Это - цена криминализации экономики. Но наряду с теневой ценой при сравнении необходимо учитывать и ту часть дохода, перераспределенную через механизм заниженных цен на отдельные виды товаров и услуг, которая связана с нормальным функционированием бюджетной сферы. Указанная часть дохода выступает в форме неликвидных активов, неплатежей и долговых обязательств.

Если учесть все то, что сегодня проходит мимо государственной казны, и приплюсовать этот неучтенный доход к прибыли, отражаемой в официальной статистике, то величина последней окажется тождественной величине реальной народнохозяйственной прибыли. Поэтому нет никаких оснований говорить о нереальности модельных расчетов. Именно они позволяют правильно оценить нашу экономическую действительность.

Нетрудно прикинуть, что если доля рентной составляющей равна примерно 70-75%, то рентный доход измеряется величиной порядка 45-60 млрд. долл. в год. Следует обратить внимание, что именно на эту величину различаются официальная и расчетная оценки чистого дохода общества. Отсюда с большой долей вероятности можно предположить, что вся или большая часть рентного дохода приватизирована узкой привилегированной частью общества - так называемыми олигархами (не более 10-15% населения).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Начался бы экономический рост
Открытый конкурентно-рыночный режим хозяйственной эксплуатации национального богатства