<<<     ΛΛΛ     >>>   

В годы 1486 - 1499 Жоскен был членом папской капеллы в Риме. В нее входило тогда 18-20 певцов, среди них известные композиторы-полифонисты - тот же Веербеке, Марбрианус де Орто, И. Стокем, Б. Вакейра. Таким образом, и здесь Жоскен находился в избранном кругу мастеров полифонии.

Работал также Жоскен у кардинала Асканио Сфорца, в доме которого подружился с поэтом Серафино де Чиминелли дель Аквиа и затем вошел в круг видных гуманистов, среди которых был Пьетро Аретино.

В дальнейшем Жоскен был связан с двором французского короля. Глареан рассказывает несколько историй об отношениях композитора с Людовиком XII, который очень ценил его, тогда как Жоскен не стеснялся остроумно посмеиваться над его скупостью, ложными обещаниями и полной немузыкальностью. Это могло бы остаться в сфере исторических анекдотов, но сохранились сочинения Жоскена, запечатлевшие его остроты в музыке.

Известно также, что одновременно Жоскен набирал во Фландрии певцов для двора Эрколе д'Эсте, а с 1503 года стал «маэстро ди капелла» у герцога в Ферраре. Тогда же он принимал участие в деятельности местной соборной капеллы и участвовал, среди других музыкантов, в театральных представлениях при дворе. В Ферраре он имел возможность встречаться с молодым Ариосто. Одна из месс Жоскена была посвящена герцогу и стала известна под названием «Hercules Dux Ferrarie».

Жоскену вообще не раз приходилось создавать крупные произведения «на случай», что способствовало упрочению его известности. В 1493 году состоялась свадьба Максимилиана I с Бьянкой Марией Сфорца; к этому празднеству были созданы мессы Жоскена «Una musque de Buseaya» и «Faisant regretz». Для короля Испании Филиппа Красивого месса, ранее посвященная феррарскому герцогу, превратилась в мессу «Philippus rex Castillie». На смерть Людовика XII Жоскен написал торжественную траурную музыку и т. д.

Поздние годы жизни Жоскена прошли в Конде. Он принял духовный сан. И хотя пользовался повсюду огромным авторитетом, был прославлен современниками, дата его кончины в Конде-сюр-Эско не установлена. Она будто бы была на надгробии (27 августа 1521 года), но не сохранилась. По свидетельству же Эразма Роттердамского, Жоскен умер в 1524 году. Так или иначе ему было, по-видимому, около восьмидесяти лет, может быть немного больше.

Творческая жизнь Жоскена совпадает с периодом Высокого Ренессанса в Италии. Он принадлежал примерно к поколению Леонардо да Винчи, при нем появлялись одно за другим крупнейшие произведения лучших итальянских живописцев и скульпторов. Он был также старшим современником Дюрера и Босха, о которых мог узнать у себя на родине. По духу он во многом близок итальянскому искусству своего времени, с его живым и возвышенным представлением о человеке, культом красоты и стремлением к гармонии целого. Но в сравнении с итальянскими художниками начала XVI века Жоскен все же мастер иной по своим традициям: специфическая виртуозность техники, достигнутая усилиями нескольких поколений, не утрачивает для него своего значения и даже особого интереса, как бы он над ней ни властвовал. Связь с прошлым у него выражена сильнее, резче, чем у итальянцев того же времени - в принципах полифонического письма, в традиционности жанров. Тем удивительнее, однако, выступает его новаторство.

Для Жоскена все традиционные музыкальные жанры были равно интересны. У него - 20 полных месс (и 6 отдельных их частей), 98 мотетов и других духовных сочинений и более 60 песен. Некоторые вокальные произведения его публиковались в Италии среди фроттол, поскольку были близки этому более простому жанру. Сохранилось также 10, по-видимому, инструментальных пьес Жоскена для трех - шести голосов (без обозначения инструментов): « La Spagne », «L'homme arme», Фантазия и т. д. Кроме того, ему неверно приписывалось еще значительное количество крупных сочинений (в том числе 8 месс и 27 мотетов) и до сих пор остается ряд спорных.

В отличие от композиторов XV века Жоскен с 1502 года имел возможность публиковать свои произведения: то были вообще первые опыты нотопечатания. Оттавиано Петруччи издал три книги его месс в 1502, 1505, 1514 годах, то есть еще при жизни композитора. Публиковались сочинения Жоскена у Пьера Аттеньяна в Париже, Тильмана Сузато в Антверпене, входили в многочисленные смешанные сборники, приумножая славу автора.

Среди месс Жоскена, как и повсюду у него, преобладают четырехголосные: их 14 - при двух пятиголосных и четырех шестиголосных. Более половины месс написаны на темы песен: Окегема («Malheur me bat», «Dung aultre amer»), Брумеля («Mater Patris»), P. Мортона («Nauray je jamais mieuis» - в Mecce «Di dadi»), X. Гизегема («Allez regretz»), У. Фрай («Tout a par moy» в мессе «Faisant regretz»), а также анонимных («L'homme arme» - две мессы, «Lami Baudichon», «Fortuna desperata», «Una musque de Buseaya»). В пяти произведениях использованы мелодии: антифона («Da pacem»), интроита («Gaudeamus»), духовных гимнов («Ave Maria stella», «Pange lingua»). Две мессы, свободные от заимствованных мелодий, являются каноническими.

В отношении к первоисточникам разного рода композитор не придерживался какого-либо одного принципа и испытывал все мыслимые в то время возможности их обработки, переработки и творческого развития. В крупных полифонических произведениях Жоскена как бы сконцентрирован в этом смысле весь опыт нидерландской школы - от уже давней техники сочинения на cantus firmus, затем расчленения его мелодии и более свободной ее обработки, вплоть до «врастания» в ткань многоголосия, - к созданию мессы на основе многоголосного же произведения (chanson или другого жанра), творчески переосмысленного в новом целом. Исследователи нашего времени различают мессы-парафразы, написанные на основе обработки мелодии «первоисточника» (не в качестве простого cantus firmus'a), - и мессы-пародии, в которых перерабатывается та или иная малая многоголосная композиция (См.: Евдокимова Ю. История, эстетика и техника месс-пародий XV- XVI веков. - В кн.: Историко-теоретические вопросы западноевропейской музыки, с. 6-31) . Это уместно разъяснить как раз в связи с творчеством Жоскена: хотя у его предшественников уже намечался весь круг названных приемов, именно у него месса-пародия выходит на важный план и наиболее полно представляет его творческую личность.

К числу месс-пародий у Жоскена относятся: «Allez regetz», «Fortuna desperata», «Malheur me bat» и «Mater Patris». Три из них имеют в основе светские трехголосные песни, а последняя, четвертая - трехголосную же духовную песню Брумеля. По заключению исследователей, ранняя техника месс-пародий представлена в первом названном произведении. Месса «Fortuna desperata» опирается на три разные редакции песни: трехголосную и четырехголосную с итальянским текстом и четырехголосную. «Fortune esperee» с французским текстом. Три голоса песни служат материалом для свободной и разносторонней обработки в различных частях мессы. Даже в пределах Kyrie проходят начало песни (им открывается месса - в верхнем голосе), отрывок из среднего ее голоса и затем средний голос - в теноре мессы. В дальнейшем начала частей и разделов мессы вновь и вновь напоминают о первой фразе песни, как о своего рода заглавии. Верхний голос песни появляется в Credo, в басу Agnus I и некоторых других разделах мессы. Нижний голос первоисточника звучит в Sanctus. Более всего используется материал среднего голоса песни, особенно в крайних частях цикла.

Вместе с тем отнюдь не эти особенности композиции производят главное художественное впечатление. Жоскен внимателен к словесному тексту мессы, он дает ощутить значение слов «... miserere nobis», «Crucifixus», «... passus et sepultus est». Он широко пользуется имитационными приемами развития, внутренним варьированием в малых пределах (мелодии, построения), сочетает глубокую полифоническую разработку с ясностью гармонии и четкостью членений многоголосной ткани, проявляет большой интерес к остинатности в широком и разностороннем ее понимании. После долгого накопления соответствующих композиционных приемов у предшественников Жоскен достигает нового уровня формообразования в полифоническом целом, причем собственно полифоническое мастерство с его высокой виртуозностью (углубление имитационного и канонического начал) проникается такими факторами, как повторность, секвенционность и остинатность (зачастую вкупе с секвенциями и имитациями). То, что уже смело прорывалось у Обрехта, становится важной движущей силой у Жоскена, вне которой немыслимо его зрелое искусство.

Новая совокупность приемов развития и формообразования создает основу для более определенной и выдержанной образности тех или иных частей, разделов, крупных фрагментов произведения. К внутренне-вариационному развертыванию мелодики, к имитационно-каноническому развитию многоголосия присоединяются теперь и новые возможности продвигаться вперед, сохраняя избранный тип фактуры и общего склада - путем секвенцирования, частичной повторности и многосторонней остинатностн. Это очень оживляет звучание, способствует выпуклости мелких построений и несомненной завершенности фрагмента в целом.

В какой связи все это стоит с принципом мессы-пародии? Помимо того, что у композитора-полифониста (не только Жоскена) естественен интерес к широкой, так сказать, разветвленной форме разработки первоисточника, перед ним возникает значительно большая свобода для проявления творческой инициативы, для испытания всей системы обогащенных выразительных средств и приемов. Он может избирать тот или иной голос оригинала, членить его на отрезки, снимать, сокращать или дополнять, проводить в разных голосах и т. д. Это сложно - но это и гибко.

С большой тщательностью проанализировал советский исследователь мессу-пародию Жоскена «Malheur me bat» - также зрелый образец этого рода композиции (См.: Пелецис Г. Месса Жоскена Депре «Malheur me bat» (к вопросу о технике сочинения на cantus firmus).- В кн.: Теоретические наблюдения над историей музыки, с. 54-77) . В частях мессы использован полностью весь материал трехголосной песни, причем композитор подверг его своей переработке: в ряде случаев расчленил по-разному, выделил, например, отдельные небольшие построения и сгруппировал их парами цепочкой (в Gloria), частично дал внутри пар в увеличении (в Credo, в Agnus III), сократил, оставив лишь крупные длительности (в Agnus I) и т. п. При этом каждый голос песни проходил в соответствующем голосе мессы и был показан троекратно, а в начале Sanctus I появлялись полностью первые 11 тактов трехголосной песни. Разумеется, все это не может не изумлять продуманностью сложного замысла. Но ведь само по себе «препарирование» песни Окегема, как бы оно ни было технически интересно, не осталось главной художественной целью произведения. На основе многообразного и достаточно свободного обращения с тремя голосами песни Жоскен расширил от начала к концу произведения собственные творческие возможности: углубил значение имитационного развития и канонических форм, остинатности, связанной с вариационностью, то есть утвердил свои принципы формообразования.

При всем том композитор еще, видимо, не рассматривал мессу как крупное сочинение на собственную тему, имеющую определенный образный смысл. Его собственные темы в ряде произведений этого рода не получили значения образного ядра, а служили своеобразным скрепляющим «ферментом» скорее символического значения (La sol fa re mi или ре – до – ре – до – ре – фа – ми - ре в мессе «Hercules Dux Ferrarie»).

Среди песен, которые привлекали Жоскена для разработки в мессах, были и весьма популярные тогда образцы, использованные также у других композиторов («L'homme arme», «Fortuna de sperata»), и более редкие мелодии, известные ему, очевидно, из собственного опыта: «Lami Baudichon» (старинная песня, возникшая не ранее начала XV века) и «Una musque de Buscaya» (старинная французская песня, распространенная и у басков).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Оно дало новые импульсы развитию французской полифонической песни мастера композиторов
Народными мелодиями
Ливанова Т. История западноевропейской музыки до года Эпоха Возрождения Учебник культуры 12 вершины
влениям изобразительного искусства
Ливанова Т. История западноевропейской музыки до года Эпоха Возрождения Учебник культуры 3 капелле