<<<     ΛΛΛ     >>>   

классич. и совр. зап. философией, М. воспринял обостренный интерес ее представителей к проблеме культуры. Среди разл. направлений католич. модернизма М. особенно близок персонализм. Культуру он рассматривает в ключе экзистенциального прочтения Аквината как сферу самосовершенствования человека — сложной духовно-материальной субстанции. Духовно-личностное начало побуждает его к развитию интеллектуальных, нравств. и теол. добродетелей, ведет по пути культурного самосовершенствования, заложенного в его природе и реализуемого при помощи разума, свободного волеизъявления. Индивид призван следовать императиву “естеств. закона”, коренящегося в его личностном начале и призывающего стремиться к божеств, благу, избегая зла. Созерцание блага — не только цель и смысл человеч. существования, но и источник культурного творчества. Отождествляя культуру и цивилизацию, М. видел в них осуществление способности индивида к нравств. деятельности, искусству и познанию. Об-во рисуется ему совокупностью личностей и одновременно “сверхличностью”. Если в своем индивидуальном культурном творчестве личность ориентируется телеологич. стремлением к божеств, благу, то об-во движет финальная целевая причина общего блага. Дополняя традиц. для томизма провиденциально-эсхатологич. воззрения, М. утверждает присутствие в истории имманентной финальности, заключающейся в покорении природы и завоевании автономии для человечества, в прогрессе знания, искусства и морали, в финальной манифестации всех возможностей человеч. природы. “Мирской” и “сакральный” смыслы истории дополняют друг друга, но последний никогда не сможет быть полностью постигнут человеком. Человек живет и действует в пространстве “града земного” и “града Божия”, не сводимых друг к другу, обладающих автономией. Движение всемирной истории оценивается М. с т.зр. того, что оно несет для судеб культурного саморазвития человека. Он исходит из необходимости последо-ват. синтеза гуманизма и христианства, что роднит его построения с работами Бердяева, Марселя, Тейяра де Шардена. История европ. культуры делится М. на периоды в соответствии с эволюцией гуманистич. сознания. Отмечая, что уже в античности обнаружились “трансцендентные основания” европ. гуманизма, связь человека и божеств, бытия, М. полагает, что христ. гуманизм ср.-вековья создал предпосылки для всестороннего развития личности. Первый этап кризиса гуманистич. культуры М. относит к 16-17 вв. и связывает его с противоборством науки и религ. сознания, с распространением атеизма. Он возлагает на науку ответственность за углубляющиеся культурные противоречия. 18-19 вв. показали опасность альянса науки и техники, безудержной погони за прибылью, забвения христ. ценностей, а потому и представляют в схеме М. второй этап кризиса гуманистич. культуры; его апофеоз наступает в 20 в. с торжеством “бездуховной цивилизации”, для к-рой Бог “окончательно умер”. Духовное преобразование совр. культуры М. связывает с воплощением в жизнь выдвигаемого им идеала “интегрального гуманизма”, к-рый вернет личность к утраченным ею бытийным корням. Он возлагает надежду на обновление обществ, жизни путем революции в сфере духовной культуры, утверждения принципов христ. персонализма, общего блага, плюрализма и конечной теистич. ориентации. Выступая против интегризма, М. выдвигал конкр. проекты корпоративной реорганизации общества Запада, создания христиански инспирированной демократии. Его воззрения во многом подготовили идейную платформу католич. обновления, восторжествовавшую после II Ватиканского собора.

Соч.: Oeuvres 1912-1939. Р., 1975; Antimoderne. P., 1922; Christianity and Democracy. N.Y., 1944; Freedom in the Modern World. L, 1935; On the Philosophy of History. N.Y., 1957; Le philosophe dans la cite. P., 1960; Le paysan de la Garonne. P., 1966; Humanisme integral. P., 1968; De 1'Eglise du Christ. P., 1970; Religion et culture. P., 1991; The Philosopher and the Provocateur: The Correspondence ofS. Maritain and S. Alinsky. L., 1994.

Лит.: Bonifay J.-M. La nature de la science politique dans 1'oeuvres de Jacques Maritain. Atolta, 1969; Dunaway J.M. Jacques Maritain. Boston, 1978; Gabriel Marcel-Jacques Maritain — Jean Wahl. P., 197.

Б.Л. Губман

ПРИРОДА И КУЛЬТУРА

- с позиций совр. научного понимания феномена культуры — антонимы, противоположные, но и взаимодополнит. составляющие мира человеч. бытия. Биосоциальный дуализм сущности самого человека не мог не привести и к такого же рода дуальности организации среды обитания людей (пространственной, временной, интеллектуальной, символической и пр.), совмещения в ней естеств. природной компоненты, обеспечивающей витальный аспект человеч. существования (солнечное излучение, атмосфера, вода, продукты питания, минеральные ресурсы), и мира искусственных порядков (в виде материальных объектов, символов, идей, социальных структур, языков коммуницирования и пр.), созданных самими людьми и обеспечивающих коллективный (социальный) характер их жизнедеятельности. Этот мир искусственных порядков как рез-т целенаправленной человеч. деятельности и принято определять в качестве культуры, противопоставляя его природе. С подобных позиций культура нередко определяется как совокупность элементов природы, переработанных людьми в своих интересах (понимая при этом в числе элементов природы и самого человека, в частности его мозг и способность к сознанию). Иначе говоря, природа — это все, что еще не культура, а культура — это все, что уже не природа.

Вместе с тем у ряда специалистов такого рода категорич. противопоставление П. и к. не встречает поддержки (Лоренц, Холоуэлл и др.). При этом они апеллируют к данным социобиологии, дающей достаточно оснований для определения социального поведения животных как функционального (а порой и непосредственно технологич.) аналога человеч. культуры, по крайней мере в ее сегментах жизнеобеспечения, социальной организации, регуляции и коммуникации и нек-рых др. С этой т.зр., нет жестких границ между социальным поведением животных (как явлением природы) и социальным поведением людей (как явлением культуры), а осн. различие П.и к. заключается преимущественно в уровне сложности используемых способов и средств адаптации, консолидации, саморегуляции, трансляции опыта следующим поколениям (обучения) и пр. При этом отмечается, что разрыв в уровнях сложности технологий жизнедеятельности между приматами и верхнепалеолитич. людьми во много раз меньше, чем между теми же верхнепалеолитич. и поздненеолитич. культурами (не говоря уже о более поздних городских цивилизациях). При таком подходе противопоставление П. и к. в значит, мере утрачивает смысл, и культура начинает рассматриваться как особый этап общей эволюции природы, на к-ром адаптация к среде посредством изменения видовой морфологии (у растений) и сочетания процессов видовой изменчивости со сменой стереотипов поведения (у животных) полностью вытесняется адаптивными реакциями посредством изменения и усложнения технологий и форм жизнедеятельности (у людей), включая и формирование искусственной среды обитания (что частично имеет место и у животных — жилища, тропы, плотины).

Так или иначе, но все специалисты согласны с тем, что культура обладает таким специфич. свойством, как ненаследуемость социального опыта генетически, а освоение его следующими поколениями только методом обучения и подражания (что, впрочем, свойственно и многим видам высших животных). По всей видимости. именно здесь, в вопросе о механизме накопления, обобщения и трансляции опыта жизнедеятельности пролегает осн. грань между П. и к.

Следует отметить и еще один важный аспект соотнесенности П. и к. — культуру природопользования (экологич. культура) людей (включая культуру физич. воспроизводства и реабилитации самого человека как биол. существа). По мере развития техн. средств и роста эффективности технологий переработки материалов природы в человеч. нуждах все острее становится вопрос о нарушении баланса воспроизводства природных экосистем, разрушении жизнеобеспечивающих возможностей ландшафтов, вмешательстве в естеств. отбор, поддерживающий “биол. качество” человеч. популяций. Хотя эта проблема встала “в полный рост” только во вт. пол. 20 в., на самом деле разрушит, вмешательство человека в природную среду имело место и в далеком прошлом (верхнепалеолитич. продовольств. кризис в связи с массовым истреблением мамонтов и др. крупных животных; деградация ландшафтов, вызванная масштабным скотоводством, — гибель лесов в Греции, молодая поросль к-рых поедалась многочисленными козами, опесчанивание Сахары и ряда районов Евразийской степи как рез-т кочевого скотоводства нома-

137

дов; изменение ландшафтов Европы и Китая в связи с массовой распашкой, вырубкой и выжиганием лесов под земледельч. нужды и т.п.). Т.о., проблема культуры природопользования, обобщения истор. опыта в этой сфере и выработки принципов неразрушающей эксплуатации ландшафтов по существу один из "вечных" вопросов бытия человека на Земле и норм его социокультурного функционирования, пока что еще не нашедших сколь-либо комплексного позитивного решения. Одна из сторон этой проблемы - мера допустимости искусственного (культурного) вмешательства в биол. природу самого человека, лишения его жизни или каких-либо частных природных свойств, да и вообще "оборотная сторона" медицины, препятствующей природной "выбраковке" нежизнеспособных особей (аборты, эвтаназия, смертная казнь, стерилизация, трансплантация органов или замена их искусственными, генная инженерия, зачатие в состоянии интоксикации и пр.). Все это вопросы не только социальные, но и прямо связанные с соотнесенностью П. и к. в самом человеке.

Лит.: Маркарян Э.С. О генезисе человеч. деятельности и культуры. Ер., 1973; Хайнд Р. Поведение животных: синтез этологии и сравнит, психологии. М., 1975; Давыдов Ю.Н. Культура - природа - традиция // Традиция в истории культуры. М., 1978; Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. М., 1990; Назаретян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры: (Синергетика истор. прогресса). М., 1996; Кульпин Э.С. Бифуркация Запад - Восток: Введение в социоестеств. историю. М., 1996; ФлиерА.Я. Культурогенез. М., 1995.

А.Я. Флиер

ПРОГРЕСС (в культуре)

- процесс постулат, развития, движения вперед, истор. эволюции культуры. В антропологии и социологии наиболее значит, разработки по теории социокультурного П. были сделаны представителями школы эволюционизма (Спенсер, Тайлор), определившими это явление как процесс последоват. усложнения структуры социокультурных систем с одновременным усилением дифференцированности и спе-циализированности ее отд. функциональных подсистем и элементов. Развитием этих взглядов стали работы Дюркгейма и его теория разделения труда, объясняющая работу механизмов роста такого рода специализации в деятельности, а также исследования представителей структурно-функционального направления антропологии (Радклкфф- Браун, Малиновский, Р. Мертон, Пирсонс), рассматривавших социальную эволюцию как последоват. перемену типов социальной организации сооб-ва со все более дифференцирующимися социальными институтами и их функциями. Парсонс даже разработал шкалу критериев "эволюционных" универсалий, к-рые, по мнению ученого, позволяют проводить объективный анализ динамики социокультурного П. исследуемых сооб-в. Совр. неоэволюционисты (Дж. Стюард, М. Салинс) предложили аналитич. разделение процессов общей эволюции панкультуры в целом и специфич. эволюции, характеризующей особенности истор. развития того или иного конкр. сооб-ва, не всегда объяснимые с позиций эволюции общей.

Эволюционисты объясняли движущие силы социокультурной эволюции, гл. обр., потребностью сооб-в в адаптации к природным условиям и особенно к динамично меняющимся истор. обстоятельствам своего существования. Близкая к эволюционистам марксистская историософская школа аргументировала неизбежность П. саморазвитием производит, сил и производств, отношений. С позиций функционалистов и совр. социальных синергетиков, источником П. является реализация свойственной всякой открытой динамич. системе (каковой несомненно является человеч. общ-во) тенденции к структурному и организац. саморазвитию и расширению функций.

В противовес эволюционистским и функционалистским подходам к объяснению социокультурной истории создатели многообр. теорий цивилизации (Шпенглер, Тойнби, Сорокин и др.) скептически относились к возможности общей социальной и культурной эволюции и П., рассматривали судьбу всякого регионального сооб-ва (цивилизации) как автономный циклич. процесс внутр. роста и последующей деградации, не обусловленный закономерностями к.-л. общего П. в общечеловеч. масштабе. Они не усматривали в культурах сооб-в позднего времени к.-л. признаков их большей прогрессивности в сравнении с культурами сооб-в древности, полагая, что новые культурные формы являются просто другими, но не более прогрессивными, чем прежние. Наиболее целостный характер подобная научная парадигма обрела в этногенетич. концепции Л. Гумилева..

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Сохраняющая культурную преемственность
Желания
Шамшин140пространство культуры важнейший аспект модели мира качестве субъекта
Ведет по пути культурного самосовершенствования
Продукт культуры выступает как результат массового творчества