<<<     ΛΛΛ     >>>   

из фактов и фантазий, из воспоминаний, горечи, снов, философских идей и из многого другого, все-таки присутствует в каждом своем образе и слове, как Бог присутствует в каждом земном творении.

Всемогущество современного художника, которому не нужно оглядываться на природу (иллюзию), миф, аллегорию, символ или строго придерживаться какой-либо нормы, не раз заставит его подвергнуть эстетическому суду собственное авторское право быть тем, чем он является. Видимая легкость и затаенная сложность творческой работы побуждали и Пикассо время от времени выходить на сцену сочиненной им самим "человеческой комедии", чтобы с иной точки зрения увидеть себя и свое искусство.

Незадолго до смерти Пикассо сделал рисунок, условно обозначенный как "Голова" (цв. каранд., уголь, 30.6.72), который некоторыми исследователями прямо назван автопортретом. И в самом деле в устрашающей маске беспросветного отчаяния и ужаса можно различить черты художника. Если это автопортрет, то резкая гротескная манера поздних графических серий доведена здесь до того "чаплинского" предела, когда потерян облик клоуна, шутовские маски упали, игра окончилась. Когда трагедия заставила умолкнуть смех. Абрис "Головы" делает ее похожей на череп, а из огромных глазниц на нас глядит остекленевшими зрачками ужас смерти. Сине-зеленый мертвенный цвет, дополненный черными тенями и тревожными малиновыми проблесками, усиливает общее впечатление. Пьер Дэкс вспоминал, что при встрече с ним Пикассо так отозвался об этой своей работе: "Я вчера сделал рисунок, в котором затронул нечто такое... Он не похож ни на что другое, когда-либо созданное мной"14.

И правда - трагическая сила рисунка поразительна. Однако в 1960-1970-е годы Пикассо не раз пробовал создать нечто подобное. Более того, бывало и так, что "страшная голова" наделялась автопортретными чертами (например: "Мужская голова", тушь, гуашь, 8.8.67). Иногда перед нами - "мушкетер" или Арлекин (к примеру, устрашающий Арлекин с веткой и традиционной палочкой в руках (масло, 12.12.69.)) или полная ужаса "Голова Арлекина" (акв., тушь, 14.11.70.). Веселый пройдоха, неунывающий шут теряет маску беззаботности и становится вестником обреченности человека то ли смерти, то ли дьявольскому ожесточению нераскаявшейся души.

Последний автопортрет Пикассо (очень похоже, что это действительно автопортрет) - образ его беспредельного отчаяния. Пожалуй, лишь один из самых любимых им поэтов — Бодлер смог бы словами выразить нечто подобное: Паскаль носил в душе водоворот без дна. Все пропасть алчная: слова, мечты, желанья. Мне тайну ужаса открыла тишина, И холодею я от черного сознанья.

(пер. К. Бальмонта)

Но художник не сдается, пока работает.

В рисунке "Головы" Пикассо и впрямь совершил невозможное - изобразил то, что по сути дела и изобразить-то нельзя. Не жалея и не щадя себя, он прорвался к сокровенным тайникам собственной души - греховной, мятежной, нераскаявшейся и сделал скрытое видимым, минуя уроки психологического портрета. Но ведь это грехи многих, грехи, которые тяготеют над современным человеком, над нашим бурным и страшным столетием. Трагическая "Голова" Пикассо глядит на нас

136

огромными безумными, вылезающими из орбит глазами виновных и невиновных, погубителей и загубленных, мучителей и страдальцев.

Как ни вспомнить работу над автопортретом на пороге собственной смерти художника Клингзора (его имя - своего рода опознавательный знак особой творческой силы), героя повести Г. Гессе "Последнее лето Клингзора?" Не одно лицо и не одного себя, а множество лиц и ликов пытается он изобразить, глядя в зеркало и сквозь него. Образ художника становится портретом сложной, беспокойной, трагической души нашего современника, вобравшей в себя всю - страшную и прекрасную - историю человечества. "... это человек, ессе homo, усталый, жадный, дикий, инфантильный и изощренный человек нашей поздней эпохи, умирающий, желающий умереть европейским человеком - утонченный всеми порывами, больной от всех пороков, воодушевленный знанием своей гибели, готовый ко всякому прогрессу, созревший для всякого регресса, весь - огонь, но и весь — усталость, покорный судьбе и боли, как морфинист яду, одинокий, опустошенный, древний, Фауст и Карамазов одновременно, зверь и мудрец, совершенно обнаженный, совершенно без честолюбия, совершенно голый, полный детского страха перед смертью и полный усталой готовности умереть".

А незадолго до последнего автопортрета Пикассо написал своего "Юного живописца" (х., м., 14.4.72, Париж. Музей Пикассо). Многие исследователи считают, что на картине изображен сам художник в детские годы, в самом начале творческого пути. Образ художника-ребенка - словно надежда на вечное продолжение и вечное обновление жизни и искусства. Несмотря ни на что.

1 Picasso Р. Gesammelte Schriften. Zurich, 1954. S. 25.

2 См., напр.: Badt K. Die Kunst Ce'zannes. Munchen, 1956. S. 117.

3 Арагон Л. Анри Матисс, роман. М., 1981. Т. I. С. 50.

4 Наверное, не случайно личная библиотека Пикассо, где нашлось место не только для книг французских поэтов и философов, но и для приключенческой литературы, отличалась полным отсутствием реалистического или психологического романа (см.: Трупы Гос. Эрмитажа XXII. Л., 1982. Вып. 6. С. 148).

5 Плиний об искусстве. Одесса, [1918?] С. 50.

6 Античные мыслители об искусстве. М., 1938. С. 18.

7 Плутарх. Сравнительные жизнеописания: В 3 т. М., 1961. Т. I. С. 219.

8 Характерно, что для биографии у древних было слово, для автобиографии - не было (См.: Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. М., 1973. С. 45.)

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В самом деле придуманы ребенком
Батракова С. Художник XX века и язык живописи. От Сезанна к Пикассо 1 человека
Все таки живые образы
Повозка
Порожденном неистощимым воображением художника