<<<     ΛΛΛ     >>>   

Интерпретация политически значимой лексики – основа языкового господства?

     Однако мало лишь дать собственную интерпретацию политической действительности, нужно позаботиться о том, чтобы эта интерпретация оказалась убедительной для других.

     Дефиниции ясны и понятны, а интерпретации убедительны (могут быть поддержаны другими), если в них и с их помощью может быть категориально выявлен и передан в результате коммуникации конкретный опыт живущих в обществе субъектов [8. С.77]. На действительность, которая постигается фрагментарной, необозримой, непонятной, комплексной и аморфной, накладываются мыслительные и языковые схемы [5. С.85], которые должны обеспечить ориентировку, убедительную для других. Главное качество адекватной описываемой действительности идеологии, таким образом, это соотнесенность ее с опытом реально действующих субъектов. Или, идя от обратного, пока дефиниции и интерпретации не выдерживают критики, основанной на опыте познания конкретной действительности, и могут быть разоблачены как ложные, они в качестве средств языкового господства так же бессильны, как и бесполезны [8. С.77].

     Согласно концепции Шельски, языковое господство проявляется в полной мере, а присущие ему дефиниции и интерпретации могут быть успешно внедрены только тогда, когда познание конкретной действительности потеряло право на критику легитимности подобного господства. Познание теряет такое право, если “пропасть между реальностью и языком” не может быть более отнесена на счет неверного использования языка, а позволяет трансформировать себя в обвинение против “неправильного положения вещей” [8. С.77].

     Именно здесь кроется, полагает Шельски, секрет успешного языкового господства и удачной языковой политики “левых”: им удалось якобы заставить соизмерять адекватность своих дефиниций и интерпретаций в сфере языковой политики не с реальностью, которую они призваны обозначать, а с истиной устремлений (Sehnsьchte), которые эту реальность могли объявить лишь ложной [8. С.77]. Это принципиальное функциональное изменение Шельски называет превращением нейтральных в политическом отношении понятий в политические слова-лозунги (Kampfbegriffe) [12. С.244].

“Динамизация” политической лексики и проспективность идеологии

     Механизм подобного превращения политически нейтральных понятий в орудия политической борьбы описан Г.Майером: для этого следует вывести политические понятия из их “нейтрального положения”, девальвировать их значимость как понятий, описывающих некий социальный порядок (Ordnungsbegriffe) и вместо того превратить в “эсхатологические” обещания или “динамизировать” до степени “боевых лозунгов” (Kampfbegriffe); таким образом, социальные и политические реалии с их помощью могут уже быть не “описаны”, а исключительно объявлены требующими изменения [11. С.62].

     Как благодаря подобной “динамизации политических понятий” и “пуристическому выхолащиванию их значения” образуется “пропасть между реальностью и языком”, Г.Майер пытался показать на примере “перефункционирования” понятия свободы ( Freiheit ). Из понятия, описывавшего право граждан на участие в политической жизни, оно превращается в некую негативную программную формулу будущего освобождения и “эмансипации” от все новых и новых оков (Zw ä nge) [11. С.62]. Таким образом, понятие, описывающее определенный социальный порядок, превращается во всеобщее подозрение к существующему положению вещей [11. С.63].

     Политика, помимо прочего, есть еще и особое употребление языка. Это употребление характеризуется не столько стилистикой и словарем, сколько и прежде всего особым отношением к реальности [1. C.96]. По словам Р.Барта, в случае “политического письма задача состоит в том, чтобы в один прием соединить реальность фактов с идеальностью целей. Вот почему всякая власть, или хотя бы видимость власти, всегда вырабатывает аксиологическое письмо, где дистанция, обычно отделяющая факт от его значимости – ценности, уничтожается в пределах самого слова, которое одновременно становится и средством констатации факта, и его оценкой” [Цит: по 1. С.96].

     Идеология по сути своей описывает не то, что есть , а то что должно быть и содержит постоянные требования уподобить действительность своим представлениям о порядке [5.С.82] В рамках той или иной идеологии дистанция между наличным и должным может быть больше или меньше, но она никогда не исчезает полностью. Идеология и действительность находятся в напряженных отношениях.

     Cтепень проспективности идеологии в исторической перспективе усиливается. О своеобразном проспективном сдвиге слов политического вокабуляра писал в работе, посвященной исторической семантике политических и исторических терминов, Р.Козеллек: со времени Великой французской революции и индустриальной революции политические понятия во все большей степени теряли свое значение описательных понятий или понятий “регистрации опыта познания” в пользу роли “понятий-ожиданий”, которые не только отражают, но и усиливают различие между опытом и ожиданием, благодаря чему теряют статус “эпифеноменов т.н. реальной истории” [8.С.80]. Изменяется “темпоральная внутренняя структура” политических понятий: они “аккумулируют” не только “опыт”, но связывают воедино также “ожидания”, т.е. становятся понятиями движения или ориентированными на перспективу (проспективными) понятиями [9. С.369].

     Растущая степень абстрактности политических понятий, вызванная отрывом от обслуживания нужд повседневной политики, имплицирует в качестве семантического следствия необходимость конкурентной борьбы за их “правильную” интерпретацию. Этот исторически обусловленный сдвиг в значении слов политического вокабуляра лишь усилил их семантические особенности, позволяющие использовать политическую лексику в разных значениях и, таким образом, вести за нее конкурентную борьбу в рамках политического дискурса.

Экстра- и интралингвистические причины различного использования политической лексики

     Можно назвать ряд экстралингвистических причин, обусловливающих различное использование политической лексики. Одной из таких причин является то, что критерий истинности пригоден лишь в ограниченной мере для оценки политических высказываний. Формально этот критерий применим только к меньшей части высказываний, которые грамматически реализуются как повествовательные предложения, или с помощью которых говорящий намеревается высказаться “о вещах”. В других типах высказываний (вопросах, требованиях, пожеланиях, предложениях, упреках, советах) вопрос об истинности, по словам В.Дикмана, не имеет смысла [6. С.151].

     Труднее найти истину в политическом споре еще и потому, что политически спорное является в значительной мере результатом различных интересов. Характер спора об оценках – политический, он неразрешим для критики языка, т.к. это проблема не языковая, а политическая [6. С.152]. Спор о словах возникает из спора мнений (суждений), прежде всего когда слова “нагружены” эмоциями и имеют важное значение в рамках той или иной идеологии. Политический интерес заставляет защищать собственную точку зрения, приводит к абсолютизации собственной позиции и не допускает иной интерпретации спорного термина.

     “Борьба за лексику” облегчается ее “расплывчатостью как намеренной недоопределенностью”, эта расплывчатость – гарантия существования разных интерпретаций [3. С.365]. Значение понятия политической лексики широко и абстрактно, оно не соотносится четко с денотатом: в каждое такое слово можно вкладывать (и опыт показывает, что так и происходит) разное значение.

     Политическая коммуникация характеризуется высокой частотностью употребления большого числа абстрактных ключевых слов, которые, как показывают исследования, весьма интуитивно и произвольно воспринимаются слушающими, и имеют чрезвычайно широкий спектр значений [4. С.117]. В качестве одного из примеров таких понятий Й.Шуманн приводит слово Sicherheit. Он считает, что в политическом дискурсе это слово подразумевает по меньшей мере пять уровней представлений:

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Под политическим дискурсом в данной статье понимается идеологически значимая коммуникация в сфере политики
Сложный характер семантики слова политической лексики облегчает оспаривание интерпретации