<<<     ΛΛΛ     >>>   

ПОСЛУШАНИЕ И СМИРЕНИЕ

Послушание и смирение высоко ценились в старой Руси. Преподобный Нестор, заключая свою летопись о мученической кончине святых князей Бориса и Глеба, покорно ожидавших распоряжений враждебного им брата Святополка, пишет об источаемых их мощами чудесах: “Видите ли, как важна покорность старшему брату. Если бы они воспротивились ему, то едва ли удостоились такого дара от Бога. Потому что и ныне много юных князей, которые не покоряются старшим, сопротивляются им и бывают убиваемы; но они не удостаиваются благодати, как сии святые братья”.
В покаянном смирении князь Святополк Изяславович говорил обиженному им однажды преподобному Прохору: “Если я прежде тебя умру, положи меня в гроб своими руками, чтобы видно было на мне твое незлобие; если сам преставишься прежде меня, я возьму тебя на плечи и сам отнесу в пещеру, чтобы Господь простил мне грех мой перед тобою”. Князю довелось затем хоронить преподобного.
“К чему скорбеть, брат мой! Бог внушил великому князю позаботиться о спасении душ наших,— говорил несчастный узник, князь Иоанн Андреевич, потом святой инок Игнатий (^ 1523 г., 19 мая (1 июня), брату своему Димитрию, вместе с ним заключенному Иоанном III в темницу,— не видишь ли, как мы далеки от мира, опасного для души”.
Покаяние — плод духовного воздействия преподобного Сергия — приводит в конце концов строптивого, коварного князя Олега Рязанского (+1402 г.), изменившего Руси во время Куликовской битвы, к принятию схимы и строгой подвижнической жизни в основанном им в 1390 г. Солотчинском монастыре под Рязанью. Став иноком Ионой, он носил власяницу, а под нею стальную кольчугу, которую не пожелал возложить на себя, когда князья боролись с Мамаем.
Пример величайшего смирения показал сам преподобный Сергий. Когда в благоустроенную и расширенную им Троицкую обитель вернулся старший брат его, инок Стефан, и стал заявлять права старшинства, то преподобный в ту же ночь покинул свое дорогое детище. Только повинуясь велению митрополита Алексия, он вернулся в обитель.
Смиренный, причисленный к лику святых, князь Роман Угличский (+1285 г., 3(16) февраля), соорудивший 15 храмов, всю жизнь устроял богадельни и странноприимные дома, каждый день бывал на богослужении. Князь Васильке Романович Волынский (+1276 г.), брат Даниила Галицкого, друг сербского короля Стефана Драгутина, храбрый и неутомимый воин, жизнь свою завершил тружеником-монахом в дикой пещере, под Львовом, замаливая грех своего прежнего участия в междуусобных распрях. Сын его — Владимир-Иоанн Волынский (+1289 г.) — смелый на войне, любознательный, начитанный (назывался философом), кроткий, милостивый, строгий к себе, трезвый, целомудренный — выстроил на юге множество храмов, все движимое имущество свое перед смертью роздал бедным. Подобно Иову Многострадальному, сей князь сгнивал постепенно в течение четырех лет, но не роптал. Иноком Леонтием заканчивал свою жизнь князь Олег Романович Рязанский (+1280г.) в основанном им Петропавловском монастыре в Брянске.
Летописцы прославляли внука святого Мстислава Великого, святого князя Мстислава Новгородского (+1180 г.), душа коего “всегда рвалась на дела великие”. Смиренный перед старшими родом и летами, ласковый, приветливый, князь сей — красивый, мужественный, со светлым и смелым взглядом голубых очей, исполинского роста и страшной силы, имел удачу в сражениях, соединял младенческое добродушие с пылкостью сердца благородного, нена-видевшгего неправду. Он был милосерд к бедным и сиротам, усердствовал к Богу и Церкви. Говорил дружине: “За нас Бог и правда, умрем сегодня или завтра, умрем лишь с честью”. Таким же, как мы читали выше, был и святой Васильке, князь Ростовский, замученный татарами.
“По правде меня крест убил”,— сознавался неправый князь Ярослав Всеволодович после поражения, нанесенного ему в 1216 году князем Мстиславом Мстиславичем Удалым и другими князьями.
“Добрые мужи, псковичи! Кто из вас стар — тот мне отец; кто молод — тот брат. Помните отечество и Церковь Божию”,— говорил святой князь Довмонт-Тимофей (+ 1299г., 20 мая (2 июня), недавний выходец из Литвы, ранее язычник, но затем всею душою воспринявший истину православия.
“Я всегда любил отечество, но не мог прекратить наших злобных междуусобий; буду доволен, если хотя смерть моя успокоит землю Русскую”,— смиренно говорил своему духовнику святой великий князь Михаил Тверской, отправляясь на гибель в Орду.
“Осязай святыню, правитель народа христианского. Управляй им и впредь с ревностью. Ты достигнешь желаемого: но все суета и тление на земле”,— говорил в 1596 г. благочестивый царь Феодор Иоаннович Борису Годунову, приказывая прикоснуться к мощам святого митрополита Алексия, перекладывавшимся в новую раку.
Сознание бренности земной суеты приводило многих князей к принятию схимы перед смертью. “Святый Владыко! — говорил Дмитрий Святославович, князь Юрьева Польского (+1269 г.), принимавший .схиму от епископа Ростовского.— Ты совершил труд свой и приготовил меня к пути дальнему, как доброго воина Христова. Там в жизни вечной царствует Бог милосердия, иду служить ему с верой и надеждой”.
Из великих князей и царей приняли перед смертью схиму:
Александр Невский (в схиме Алексий), сын его Андрей, Иоанн I Калита (+1341 г.), Симеон Иоаннович (Созонт, +1353 г.), Иоанн II Иоаннович (+1359г.), Михаил Ярославич Тверской (Матфей), Василий III (Варлаам), Иоанн IV (Иона, +1584 г.), Борис Годунов (Боголеп, +1605 г.).
Со смирением, с боязнью Бога, с пониманием, что только от Него зависит дарование победы или поражения, с преклонением перед святою волею Господнею шли сражаться князья и воины.
Князь Изяслав, отправляясь на войну, надевал крест и власяницу
Русский народ чутко понял огромное значение юродивых. “Ни одна страна,— писал в 1871 году Рущинский в своем исследовании о русском религиозном быте XVI и XVII в. в.,— не может представить такого обилия юродивых и примеров такого необыкновенного уважения к ним, как Россия”.
“Простому народу,— писали “Московские Ведомости”,— присуще то чувство, которое люди интеллигентные не умеют выразить — это смирение и благоговейное преклонение перед величием нравственного подвига, в какой бы, по-видимому, странной и необычайной форме не выразился этот подвиг”.
Юродивые были ходатаями за русский народ. Последнему дорого было стремление юродивых открыто и невзирая на лица обличать и искоренять людскую ложь. Блаженный Михаил Клопский обличал князя Димитрия Шемяку, боровшегося с Василием II, требовал от него подчинения великому князю, предсказал ему смерть. Никола Салос, обличая Иоанна IV, спас Псков. Василий Блаженный обличал Грозного царя, блаженный Иоанн Московский — царя Бориса Годунова.
Вспомним просиявших в России Христа ради юродивых, долгое время при жизни гонимых, высмеиваемых, возгоравших затем, озарявших всех светом, и Церковью нашею впоследствии причисленных к лику святых.
Преподобный Исаакий, затворник Печерский (+1190 г., 14 (27) февраля), происходивший из торговых людей, обманутый бесами, притворившимися ангелами, тяжко болевший, спасенный уходом за ним преподобных Антония и Феодосия. “Оздоровев от болезни”, он стал первым русским юродивым... Блаженный Прокопий, Устюжский чудотворец (+1303 г., 8 (21) июля), богатый иностранный купец, торговавший в Новгороде. “Роздал еси богатство требующим”,— читается в каноне святому. Великий провидец, святой Прокопий спас молитвой устюжан от падения на них с неба камней, носил в левой руке три кочерги и положением их предсказывал урожаи и недороды; спасал плавающих, молясь за них на камне на берегу Сухоны... Блаженный Николай Кочанов, Новгородский чудотворец (+1392 г., 27 июля (9 августа), происходивший из почитаемой, состоятельной семьи; отказался от богатств, более всего любил пребывание в храме, молитву о заблудших, из коих многих “обрати ко Господу”, мирил буйных новгородцев, завещал погрести себя на самом конце кладбища, притом на дороге, чтобы как можно более ног попирало его прах... Современник его, блаженный Феодор, Новгородский чудотворец (+1392 г., 19 января (1 февраля), тоже миривший сограждан, молитвами своими оградивший от напастей земную родину свою...
Блаженный Максим, Московский чудотворец (+1434 г., 11 (24) ноября), отличавшийся особым терпением. “Оттерпимся и мы люди будем; исподволь и сырые дрова загораются; за терпение даст Бог спасение”,— говорил святой. Укреплял он дух народный во времена татарского ига, засух, голода, моровой язвы... Преподобный Михаил Клопский, Новгородский чудотворец (+1454 г., 11 (24 января), княжеского рода, провидевший будущее, обличавший недостатки и людей сильных... Блаженный Исидор твердислов, Ростовский чудотворец (+1474 г., 14 (27) мая), славянин, бежавший из Пруссии от преследований, живший на топком месте среди города — “на месте сусе во граде, среди болотца некоего”,— отдыхавший на грудах сора и гноищах, горячо молившийся за обидчиков, совершавший при жизни чудеса, минута кончина коего ознаменовалась необыкновенным благоуханием, разлившимся по всему городу... Блаженный Лаврентий, Калужский чудотворец (+1515 г., 10 (23) августа), из рода бояр Хитровых, чудесно помогавший удельному князю Симеону Иоанновичу...
Святой блаженный Василий, Московский чудотворец (f+1552 г., 2 (15) августа), “нагоходец”, “постом и бдением и мразом и теплотою солнечною и слотою и дождевным облаком”, “выше естества нашего подвизался” (из тропаря и жития), дни проводивший среди нищих и убогих, ночью молившийся на папертях храмов, великий провидец, исцелитель пьяниц... Блаженный Николай Салос, юродивый Псковский (+ 1576 г., 28 февраля (13 марта), спасший в 1570 году Псков от страшной расправы царя Иоанна IV Грозного... Блаженный Иоанн Власатый, Ростовский чудотворец (+1580 г., 3 (16) сентября и 12 (25) ноября), отличавшийся особым смиренномудрием, терпением и непрестанной молитвой... Блаженный Иоанн, Московский чудотворец (+1589 г., 3 (16) июля), друг преподобного Иринарха, предсказавший Смутное время, нашествие иноплеменных, называвшийся “Большой Колпак и Водоносец” по веригам, им носившимся, и трудам, на себя возглагаемым...
Блаженные: Георгий Шенкурский (f 1462 г., 23 апреля (6 мая), Иоанн Устюжский (+ 1494 г., 29 мая (11 июня), Иаков Боровицкий (+1540 г., 23 октября (5 ноября), Киприан Суздальский (+ 1622 г., 2 (15) октября), Максим (+1650 г., 16 (29) января) и Андрей (+1673 г. 10 (23) октября) Тотемские, прославившиеся чудесами, проистекшими от их мощей.
Высоко над грешным миром, поучая примером своим парили эти святые люди. “Легкостью крыл прелетен от многомятущего и тре-волновательного мира и вне бурного пристанища достиг”,— говорит о блаженном Прокопий Устюжском Минея 8 июля. Преподобный Михаил Клопский (по Минее 11 января) “клокот демонский креста знамением неявствен сотворил и клокочущееся море житейское волнами сует, скорее еленские борзости прескочил и в прудных местах греха не потопился”.
Англичанин Горсей, не раз посещавший Россию, ярко описывает, как обличил святой Никола Салос Иоанна Грозного во Пскове. Об этом же пишет и Флетчер, бывший позднее английским послом, подчеркивая то уважение, которым пользовались юродивые. Архимандрит Павел Сирийский, сопровождавший патриарха Антиохийского Макария во время поездки последнего в Россию в 1654-1656 г.г., описывает, как патриарх Никон подносил лично в сыропустную неделю у себя за обедом пищу юродивому Киприану, поил его из серебряных сосудов и остатки допивал сам.
И потому на Русской земле, освещавшейся столькими праведниками, возможны были такие явления: казачий атаман Ермак Тимофеевич, задумывая поход на Сибирь, обязывает свою рать “обетом целомудрия”: грозно корил он “за всякое дело струдное”, считая, что и с малым числом воинов добродетельных можно одолеть врага. Казаки молились и побеждали. Ревность о вере, стояние за православие, небоязненное исповедание его — были отличительными признаками людей старой России.
Митрополит Кирилл на церковном Соборе 1274 года во Владимире, указывая на страшные бедствия от татарского ига, говорил:
“И все это постигло нас за то, что мы не хранили правил святых отцов наших”, омрачили их “облаком еллинской мудрости”. К согласованию всей жизни именно со святыми канонами и направлял деятельность Собора великий ревнитель веры. Мы читали выше послание преподобного Феодосия, обличавшего “кривоверов”, “двоеверцев”, не отстаивающих свое истинное православие. Строго боролись с еретикам наши иерархи. Анафеме предает святой митрополит Петр еретика Сеита. Святые Геннадий, архиепископ Новгородский, и Иосиф Волоколамский (Волоцкий) сокрушают злостных еретиков — жидовствующих. Святой Иосиф выпустил 16 обличительных посланий, или “слов”, против жидовствующих (послания эти известны под названием “Просветитель”).
“Буде ты позволишь в благоверной Москве нести крест перед латинским епископом, то он внидет в единые врата, а я, отец твой, изыду другими вон из града. Чтить веру чуждую — есть унижать собственную”,— говорил в 1472 году Иоанну III старец митрополит Филипп, возражая против того, что вместе с невестой великого князя Софией Палеолог ехал папский легат Антоний с “латинским кры-жем” (литым серебряным распятием). И настоял владыка на своем. Святой Леонтий, епископ Ростовский, ученик преподобного Антония Печерского, выйдя небоязненно в облачении к враждебно настроенным язычникам, обратил многих в православие; потом приял он мученическую кончину. Ревность об истинной Церкви Христовой дала возможность духовенству во главе с патриархом Гермогеном спасти Русь в первую смуту, не страшась выпадавших на долю его мучений и страданий. Замучен был в плену поляками архиепископ Тверской Феоктист. К пушке прикован был Лисовским архиепископом Иосиф Коломенский. Митрополит Новгородский Исидор, благословляя с городской стены священника о. Аммоса, оборонялся на своем дворе от шведов, пока не был сожжен. Подвергался в сентябре 1612 года истязаниям поляков едва оставшийся живым архиепископ Вологодский Сильвестр. Претерпел страдания и унижения митрополит Филарет Ростовский (Романов); умер от горести архиепископ Псковский Геннадий, долго увещавший народ стоять за веру и отечество. Замучены были осенью 1612 года поляками исповедники веры: преподобный Галактион Вологодский, сын князя Ивана Бельского, много лет приковывавший себя цепью к стене кельи; преподобный Ефросин Прозорливый Синозерский, или Ладожский (20 марта (2 апреля), живший в пустыне на берегу Синичьего озера близ Устюжны Железнопольской. В синодике Вологодского собора говорится: “Помяни, Господи, иже в граде избиенных и пожженных священников и диаконов от польских людей и русских воров”. В этом синодике вместе с преподобным Галактионом упомянуты 37 священников, 6 диаконов и 6 иноков.
Этой же ревностью к православию преисполнены были и царственные вожди русского народа... За отказ поклонения огню, войлочным идолам, за верность Христу погибли от руки татар святые князья Михаилы Черниговский и Тверской, Васильке Ростовский, Роман Рязанский, Феодор Юрьевич. “С врагом Христовым не могу быть в прияти”,— восклицал князь Юрий Игоревич, тоже замученный Батыем.
“Я — христианин и мне не подобает кланяться твари. Я поклоняюсь Отцу и Сыну и Святому Духу, Богу единому, в Троице славимому, создавшему небо и землю и вся, иже в них суть”,— заявил святой Александр Невский в Орде (в 1249 г.), отказываясь поклониться “кусту огневи и идолам” и пройти сквозь огонь. Святой Константин Святославович (+1129 г.), сына коего, святого князя Михаила, убили язычники муромцы, один с иконой Богоматери вышел к ним и небоязненною верою своею обратил их в христианство.
“Мы знаем истинное учение Церкви, а вашего не приемлем и знать не хотим”,— отвечал благоверный князь Александр Невский в 1251 году послам папы Иннокентия IV кардиналам Гальде и Гемонте. Великий князь Василий II спас Россию от униатства, привезенного в 1441 г. с Флорентийского собора митрополитом Исидором. Иоанн III и Василий III проявляли особую настойчивость в требовании сохранения православия дочерью первого и сестрою второго Еленой, вышедшей в 1495 году замуж за литовского князя Александра, ставшего потом и королем польским. Иоанн III дал дочери такую наставительную запись: “Память великой княгине Елене. В божницу латинскую не ходить, а ходить в греческую церковь; из любопытства можешь видеть первую или монастырь латинский, но только однажды или два раза. Если свекровь твоя будет в Вильне и прикажет тебе идти с собою в божницу, то проведи ее до дверей и скажи учтиво, что идешь в свою церковь”. Когда король Александр не выполнял требований Иоанна III о свободе исповедания королевой Еленой православия, то последний объявил ему в 1500 году войну. После заключения в 1503 году перемирия Иоанн III писал Елене: “Дочка! Памятуй Бога, да наше родство, да наш наказ, держи свой греческий закон во всем крепко, а к римскому закону не приступай ни которым делом; церкви римской и папе ни в чем послушна не будь, в церковь римскую не ходи, душой никому не норови, мне и всему нашему роду бесчестия не учини; а только по грехам что станется, то нам, и тебе, и всему нашему роду будет великое бесчестие, и закону нашему греческому будет укоризна. И хотя бы тебе пришлось за веру и до крови пострадать, и ты бы пострадала. А только, дочка, поползнешься приступить к римскому закону волею ли, неволею: ты то от Бога душою погибнешь, и от нас будешь в неблагословении; я тебя за это не благословлю и мать не благословит; а зятю своему мы того не спустим: будет у нас с ним за то беспрестанно рать”. Княгиня Елена, в письмах к отцу именовавшая себя “служебница и девка твоя, королева польская и великая княгиня литовская Олена”. выполняя эти заветы отца, верна была православию. Твердо отстаивал истинную веру прекрасно церковно образованный Иоанн IV в своих беседах с посланцем папы Григория XIII иезуитом Антонием Поссевином. Добиваясь польского престола, Иоанн IV все же твердо заявил послу Гарабурде: “Требую уважения к вере греческой; требую власти строить церкви православия во всех моих государствах. Да венчает меня на королевство не латинский архиепископ, а митрополит российский”.
Гетман Жолкевский в своих записках с недоумением рассказывает, что при сожжении поляками Москвы и Смоленска многие из жителей “добровольно бросались в пламя за православную, говорили они, веру”.
Мог поэтому князь Иверский (Грузинский) Александр в 1492 году так обращаться к Иоанну III, прося его заступничества за утесняемых единоверцев: “Великий царь, свет земного неба, звезда темных, надежда христиан, подпора бедных, закон, истинная управа всех государей, тишина земли и ревностный обетник святителя Николая”.
Русский народ так ярко проявил свою ревность к вере в Смутное время XVII века. Быстро распознал он в 1606 году неправославный облик Димитрия Самозванца. За попираемую врагами, предаваемую русскими изменниками веру встал народ, ведомый при жизни и по смерти святым патриархом Гермогеном. “Всею землею обще стать за православную крестьянскую веру”,— вот о чем говорилось во всех тех посланиях, которыми обменивались между собою отдельные города.
“Пишем мы к вам, православным крестьянам, общим всем народом Московского государства, господам братьям своим, православным крестьянам. Здесь образ Божией Матери, вечной заступницы крестьянской, Богородицы, ее же Евангелист Лука написал, и великие светильники и хранители Петр и Алексий и Иона чудотворец; или вам, православным крестьянам, то ни во что же поставить? Писали нам истину братья наша, и ныне и мы сами видим вере крестьянской переменение в латинство и церквам Божьим разорение”,— писали москвичи смолянам.
“...А самим бы вам, собрався с ратными людьми и с наши околными городы сославься, стать за православную веру крестьянскую, на польских и литовских людей заодин, чтобы польские и литовские люди Московское государство не овладели и наши общие православные крестьянские веры в латинство не превратили”,— писали нижегородцы вологжанам.
“Мы и всякие люди Новгородского государства целовали крест
на том, что нам Московскому государству на разорителей нашие православные христианские веры, на польских и литовских людей, помогати и стояти нам всем за истинную православную христианскую веру единомышленно”.
Настоятель Соловецкого монастыря по поводу предложения на Московское царство шведского королевича так заканчивает письмо шведскому королю: “А у нас в Соловецком монастыре и в сумском остроге и во всей Поморской области тот же совет единомышленно:
не хотим никого иноверцев на Московское государство царем и великим князем, опрочь своих прирожденных бояр Московского государства”.
И это святое рвение русского народа, соединенное с молитвой, постом, нравственным обновлением и жертвенным подвигом спасло тогда Россию.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ И ДУХОВЕНСТВО

Примечательна старая Русь тою согласованностью, которая, согласно велениям православной Церкви, существовала между представителями духовенства и государственной власти.
Епинагога — официальный памятник Византии IX века — в VIII главе, 3 титул говорит: “Государство составляется из частей и членов подобно отдельному человеку. Величайшие и необходимейшие части — царь и патриарх. Поэтому единомыслие во всем и согласие царства и священства составляет душевный и телесный мир и благоденствие подданных”.
Это единомыслие и было достигнуто встарь. “Наша Святая Русь,— справедливо писал А. С. Хомяков,— создана самим христианством. Таково сознание Нестора, таково сознание святого Иларио-на и других. Церковь создала единство Русской земли и дала прочность случайности Олегова дела”.
“...Церковь перенесла на Святую Русь грамоту и культуру, государственные законы и чины византийского царства. Единственно только Церковь была собирательницей разрозненных русских княжеств, разделенных еще больше, чем старинные племена славянства, удельными усобицами. Единственно только Церковь спервоначала была собирательницей русских людей, князей, городов и земель, раздавленных татарским погромом. Церковь выпестовала, вырастила слабого московского князя сперва до великокняжеского, а потом и до царского величия. Пересадив и вырастив на русской земле идею византийского единовластительства, Церковь возложила


и святое миропомазание древних православных греческих царей на царя Московского и всея Руси. Церковь же оберегла народ и царство и от порабощения игу ляшскому в годину смут самозванцев и общего шатания умов”,— писал в брошюре своей “Церковь и государство” архиепископ Херсонский Никанор, выступивший в 1890 г. печатно против анархических учений гр. Л. Н. Толстого.
Обратимся к поучительным примерам нашей истории, указывающим на благое политическое значение духовенства... Иларион, первый Киевский митрополит русского происхождения, являлся неизменным помощником Ярослава Мудрого. Преподобный Феодосии Киево-Печерский являлся советником киевских князей, основоположников русской государственности. Митрополит Никифор был ближайшим сотрудником Владимира Мономаха и в своем замечательном поучении наставлял его в деле управления государством. “Пишу на напоминание тебе: ибо великие власти великого напоминания требуют”,— писал митрополит Никифор. Митрополит Кирилл, 31 год стоявший во главе Церкви, управлявший ею в самое страшное время начала татарского ига, все время своего святительства провел в разъездах по государству, устраивая общественный быт, укрепляя религиозный и национальный дух своей несчастной паствы. Им благословен был на борьбу со шведами великий князь Александр Невский, им возвышен г. Владимир на Клязьме. Иерархи являлись примирителями в разрушавших Русь спорах князей. “Княже, мы есмы приставлены к Русской земле от Бога востягивати вас от кровопролития”,— говорил митрополит Никифор II киевскому князю Рюрику Ростиславичу. “Блюдите землю Русскую — не несите розно земли Русской”. “Стыдитесь, враждуя с братьями и единокровными”,— взывал Феоктист, епископ Черниговский. При великом князе Андрее Александровиче (1282—1304 г.г.) епископы Симеон Владимирский и Измаил Сарский мирили князей в Орде. Святой митрополит Максим всячески старался образумить восковского князя Георгия Даниловича, враждовавшего с великим князем Михаилом Ярославичем Тверским. Святой Игнатий, епископ Ростовский, именуемый летописцами “великим чудотворцем”, примирил князей Димитрия и Константина Борисовичей.
Уроженец Волыни, святой митрополит Петр проникновенно оценил значение Москвы, вместе с тем стараясь примирить ее князей с тверскими. Укреплял политическое положение и святой митрополит Феогност, преемник митрополита Петра. Святой митрополит Алексий был ближайшим советником трех великих князей; в малолетство Димитря (Донского) он, в сущности, правил государством, отстояв для него великокняжеский престол. По его поручению преподобный Сергий ходил увещевать враждовавших с великим князем Димитрием князей: в 1365 году — суздальских князей Бориса и Дмитрия Константиновичей и в 1385 году — князя Олега Рязанского. Миролюбивейший, кроткий святой Сергий грозно накладывал церковные наказания на земли непокорных великому князю князей. Митрополит Алексий своею деятельностью сохранял связь Москвы с русскими землями, отошедшими к Литве, подвергая себя за это нападкам со стороны великого князя литовского Ольгерда, приносившего на владыку жалобы константинопольскому патриарху. Преподобный Сергий пекся о делах государственных, он вдохновил и благословил Димитрия на борьбу с татарами и послал в бой иноков своей обители Пересвета, и Ослябю. Святой митрополит Фотий, родом морейский грек, утвердил великокняжеский престол за десятилетним Василием II и руководил им в начале его царствования. В 1430 году он сопровождал юного Василия к деду его, 80-летнему Витовту, на съезд князей и послов разных стран в Троках под Вильной. Святой Иона, правивший митрополией в то время, когда удельные князья особенно восставали против единой великокняжеской власти, неизменно стоял на стороне великого князя Василия II Темного. Враг последнего, князь Димитрий Шемяка, имел всегда против себя сонм русского духовенства. Святой митрополит Иона и его друг святой Иона, архиепископ Новгородский, связав себя обетом — деятельно помогли успеху этого дела. И оба иерарха отражали чаяния всего русского духовенства.
Когда созрело время свержения татарского ига, духовенство в лице митрополита Геронтия, архиепископа Ростовского Вассиана, игумена Троицкого Паисия и других подвинуло осторожного Иоанна III на открытую борьбу с поработителями. В 1483 году епископ Пермский Филофей, работая во благо Церкви и народа, довершил победы воевод полным подчинением России владетелей югорских и глава их, Юшман Вогульский, приезжал с владыкой на поклон к великому князю Иоанну III. Московское самодержавие и трон малолетнего Иоанна IV исключительно духовенством спасены были от крушения. “Если монархия в Москве спаслась от крушения, не потерпела ущерба от “вельмож” на манер Польши, то всего более она обязана была своей могущественной сознице, Церкви”,— писал в 1922 г. в Москве историк Виппер. Духовенство в борьбе с расхищавшим монархию боярством потеряло двух митрополитов: Даниила и Иоасафа, свергнутых с престола князьями Шуйскими. Но знаменитый митрополит Макарий вышел победителем и венчал на царство Иоанна IV, будучи много лет его спасительным советником. Патриарх Иов принимал близкое участие в государственных делах в царствование царей Феодора Иоанновича и Бориса Годунова.
Святой патриарх Гермоген спас Россию в смутные годы XVII века, став за отсутствием государя “начальным человеком земли Русской” и погиб, защищая ее. Иерархи, иноки Троице-Сергиевой лавры, исповедники помогли патриарху в его патриотическом делании. Обитель преподобного Сергия, Печерский монастырь под Псковом, Боровский монастырь. Тихвинская обитель с оружием отбивались от врагов, отстаивая православие и отчизну. Затворники преподобный Иринарх Ростовский и блаженный Иоанн Псковской, “что в стене жил 22 лета, ял же его рыба сырая, а хлеба не ел, а жил в граде, яко же в пустыни в молчании великом”,— подвиг свой обратили на служение Родине и вдохновляли русских людей на священную борьбу. Митрополиты Ростовский Филарет (будущий патриарх), Ефрем Казанский и Свияжский, Исидор Новгородский, архиепископы Сергий Смоленский, Феоктист Тверской выступали действенно, защищая Родину, за что три последних и поплатились жизнью. Митрополит Кирилл Ростовский, исцелившийся от тяжкой болезни, молясь над гробницей блаженного Иоанна Власатого, был великим миротворцем нижегородской рати. Митрополиты Ефрем Казанский (считавшийся старшим во вдовьей русской Церкви), Кирилл Ростовский, Иона Сарский и архиепископ Феодорит Рязанский заседали на “Освященном Соборе” 1613 г., принимавшем участие в “обрании” на царство Михаила Феодоровича Романова. Архиепископ Феодорит возглавлял посольство, отправленное в Ипатьевский монастырь, и слово владыки убедило юного Михаила принять бразды правления. Огромное значение в царствование двух первых царей из Дома Романовых имели патриархи Филарет и Никон. В стенах Троице-Сергиевой лавры юный Петр дважды находил укрытие и защиту во время бунтов стрельцов.
При этом иерархи русские не стремились к какой-либо светской власти. “Несмотря на свою знаменитость и важность, духовенство наше не оказывало излишнего властолюбия, свойственного духовенству западной церкви и, служа великим князьям в государственных делах полезным орудием, не спорило с ними о мирской власти,— пишет Карамзин,— в раздорах княжеских митрополиты бывали посредниками, но избираемыми единственно с обоюдного согласия, без всякого действительного права; ручались в истине и святости обетов, но могли только убеждать совесть, не касаясь меча мирского, сей обыкновенной угрозы пап на ослушников их воли”...
Государи считались с полезным значением иерархов, прибегали к их советам во всех важнейших обстоятельствах. Великий князь Симеон Гордый в завещании к князьям писал: “Худых людей не слушайте, а если кто станет ссорить вас, слушайтесь отца нашего владыку Алексия”. Митрополиты часто скрепляли своими подписями завещания государей Московской Руси, патриархи в свою очередь назначали царей своими душеприказчиками.
“Тажь молю твое пресветлое царское величество, да призриши на мою грешную душу помяновением и подаянием милостыни и елико суть собраная моя и келейные вещи и я же от твоего царского подаяния вданые суть мне богомольцу твоему отнележе возведен бых на высочайший престол крайнего пастырства московского началопре-столия и прочие мною грешным приобретеные”,— писал в своей духовной грамоте, обращаясь к царю, патриарх Иоасаф II (1667— 1672 г.г.). В письме своем к митрополиту Никону, будущему патриарху царь Алексей Михайлович описывает, с каким тщанием исполнял он духовное завещание патриарха Иосифа (1641—1651 г.г.), лично переписывая келейную казну почившего. Иоанн III и Иоанн IV совещались с митрополитами перед вступлением в браки — первый с Софией Палеолог, второй с Анастасией Романовой. К Освященному собору обращались государи за советами для разрешения законодательных дел, в случаях внешней угрозы государству. Судебник Иоанна IV рассматривался “Собором слуг Божиих” в 1551 году. “Благодарим тебя за пастырское учение, вписанное у меня в сердце. Помогай нам всегда наставлением и молитвой”,— писал во время Казанского похода юный Иоанн IV митрополиту Макарию.
Многие святители и иноки, не страшась наказаний, вступали в спор с государями, обличали их, когда считали, что те следуют по греховному пути. В 1066 году преподобный Антоний строго обличал великого князя Изяслава, вероломно поступившего с князем Всеславом. Когда князь Святослав Ярославич изгнал из Киева брата своего Изяслава, преподобный Феодосии небоязненно порицал первого и в послании уподобил Каину, Не испугала преподобного угроза Святослава сослать его в заточение. “Я этому рад — для меня это самое лучшее в жизни. Чего мне страшиться: потери ли имущества и богатства? Разлучаться ли мне с детьми и селами? Нагими пришли мы в мир, нагими и выйдем из него”. Преподобный Мартиан Белозерский (+1483 г.), говорил тяжелую правду Василию II. Митрополит Геронтий твердо отстаивал свою правоту в соблюдении церковных обрядов и заставил Иоанна III признать себя виноватым и лично бить челом, прося вернуться в святительский дом (около 1490 г.). С признававшим разумные возражения — “встречи” — Иоанном III горячо спорили святые архиепископ Геннадий и преподобный Иосиф Волоколамский, убедившие его в конце концов отказаться от поблажек еретикам жидовствующим.
Твердый, благочестивый митрополит Варлаам строго корил Василия III за его приемы в борьбе с удельными князьями. Отдав, наконец, свой посох, он в 1522 году оставил митрополию и сослан был потом в Спасокаменный монастырь. Троицкий игумен Порфи-рий укорял Василия III за пленение кн.Василия Шемякина Путивль-ского, вопреки данному первым обещанию: “Если ты приехал в храм Безначальныя Троицы с тем, чтобы испросить себе прощение грехов, то будь наперед милосерд к гонимым без правды”,— говорил великому князю игумен Порфирий, подвергшийся за это изгнанию.
А. Д. Нечволодов в своих прекрасных “Сказаниях о Русской земле” говорил, что когда Василий III особенно опалился на брата своего Юрия, то последний обратился к заступничеству святого Иосифа Волоколамского, дав слово не строить ков против государя. Преподобный Иосиф отправил в Москву двух старцев. Догадываясь о цели их приезда, Василий, не поздоровавшись с ними, сказал им сердито: “Зачем пришли, какое вам до меня дело?” На это один из старцев стал наставительно выговаривать ему, что государю не подобает так выходить из себя, не разузнав наперед в чем дело, а следует расспросить хорошенько и выслушать с кротостью и смирением. Выслушав его наставление, Василий смутился, встал и сказал: “Ну, простите, старцы, я пошутил”. Сняв шапку, он поклонился им, спросил о здоровье игумена и, выслушав ходатайство их, простил брата.
За развод с великой княгиней Соломонией (Сабуровой) и насильственный ее постриг обличали Василия III инок Вассиан (в мире кн.Василий Патрикеев Косой) и преподобный Максим Грек, подвергшийся за это ссылке в Волоколамскую и Симоновскую обитель. “Ты мне, недостойному, даешь такое вопрошение, какого я нигде в Священном писании не встречал, кроме вопрошения Иродиады о главе Иоанна Крестителя”,— ответил в 1525 году Василию III инок Вассиан на его вопрос о возможности развода с супругой. Евангельскими и апостольскими правилами доказывал Вассиан неправильность намерения великого князя. Святой Максим Грек и в заточении не утратил “огнь ревности яже по Бозе” и юному Иоанну IV представил удивительные по полной безбоязненности “Главы поучительны к начальствующим правоверно”. Он писал, что государю необходимее всего правда: “Ничтоже убо потребнейше и иужнейше правды благоверно царствующему на земли”. Как солнце согревает вселенную, так и “душа благовидная благоверного царя, украшенная правдой и чистотой, украшает и согревает все ей подвластное”.
За прямоту свою в обличении зла, творившегося Иоанном IV, мученически погиб святой митрополит Филипп (+1568 г.). “Лучше умереть невинным мучеником, нежели в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония сего несчастного века”,— говорил святитель на суде, обращаясь к царю. Митрополит Дионисий и Крутицкий архиепископ Варлаам заступались перед царем Феодором за гонимых Борисом Годуновым и за это печалование за невинных в 1587 году были свергнуты и заточены в новгородские монастыри. Не боялся говорить правду патриарх Никон. Не страшились того же и юродивые Христа ради.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Митрополит ростовский
Митрополит новгородский исидор
Афонского русского свято ильинского скита