<<<       >>>   

Папы - предшественники Иоанна Павла II, вспоминая о годах, которые сформировали их как священнослужителей, обычно вспоминают учебу в академии, труднодоступную школу в Риме для церковных дипломатов или же свои первые опыты работы в качестве преподавателей семинарии. Но Папа Иоанн Павел II буквально в каждом рассказе о начале своей карьеры подчеркивает важность времени, проведенного в «моем "Шродовиско"».

Словом «Шродовиско» Войтыла начал пользоваться в 60-х. Так называлась группа, объединявшая примерно 200 мужчин и женщин. В этой группе было много семейных пар, которые приходили даже со своими внуками. Она начала формироваться в то время, когда Войтыла еще работал в костеле Святого Флориана. Слово «Шродовиско» точно перевести нелегко. Буквально оно означает «среда», но Иоанн Павел II предпочитает более «душевный» вариант - «окружение». В любом случае, независимо от перевода, «Шродовиско» означало сеть из нескольких групп молодых людей, а также семейных пар, с которыми работал отец Войтыла. Все началось с молодежной группы, которая называла себя «Родзинка», что переводится как «маленькая семья». Другая группа назвала себя «Пачка». Когда появилось название «Шродовиско», это было уже сообщество групп, ведущих интеллектуальные беседы. Молодежь и люди постарше во время отпусков предпринимали совместные путешествия. Именно работа в этой основанной на дружбе группе, название которой перевести так сложно, сыграла решающую роль в формировании тех идей, которые впоследствии немало помогут Каролю Войтыле в его служении, сделают его епископом и в конечном счете Папой.

«Родзинка», «маленькая семья», ставшая первым звеном будущего «Шродовиско», возникла вечером 2 февраля 1951 г. Это было Сретение, праздник Входа Младенца Иисуса в Храм. По польскому обычаю это последний день, когда исполняются рождественские песнопения. Данута Скрабянская, студентка литературного факультета, жила в женском общежитии, которым заведовали «Назаретские сестры». Общежитие было расположено всего в одном квартале от костела Святого Флориана. Данута и ее друзья и раньше видели «молодого, бедно одетого, набожного священника», которому, как оказалось, поручили в этой церкви работу со студентами. Он предложил девушкам принять участие в создании церковного хора, и они согласились поговорить об этом. Взбираясь по каменной лестнице из двадцати трех ступенек вверх на хоры костела Святого Флориана, они сначала увидели пару стоптанных ботинок, затем потертую сутану и лишь потом лицо молодого священника, который радостно поздоровался с каждой из них, а затем запел рождественский гимн. Когда они закончили пение рождественских гимнов, священник попросил их остаться и с увлечением стал рассказывать о григорианском пении. Потом он пригласил девушек на свою шестичасовую утреннюю мессу, что должна была состояться в следующую среду. Они пришли на мессу, чтобы на ней петь, и в этом им помогли молодые люди из близлежащего Краковского политехникума, которых молодой священник также пригласил для участия в хоре. В эпоху сталинизма приходилось быть осторожным во всем. Молодые люди не спрашивали друг у друга фамилий, поначалу они не знали и имени священника. Между собой они называли его Садок - по имени таинственного героя двух романов Владислава Грабского «В тени церкви» и «Исповедальня». Герой романов ищет Бога, а во второй книге решает принять сан.

Скоро хор стал постоянным участником служб в костеле Святого Флориана, а 4 мая 1951 г. - праздничный день для церковного прихода - впервые была исполнена григорианская «Missa de Angelis». Хор пел по средам утром, а по четвергам в восемь часов вечера участники хора приходили в костел на конференции, на которых шло обсуждение столь глубоких философских проблем, что студенты захватывали с собой словари, чтобы справиться о значении того или иного термина. Но, несмотря на все трудности, они регулярно продолжали посещать конференции. Общение с Садоком было столь интересным, что они не хотели терять с ним контакт.

Через некоторое время эта группа молодых людей, насчитывавшая чуть меньше двадцати человек, стала проводить встречи не только в церкви, но и на квартирах (где они наконец узнали имена друг друга). Желая претворить свои убеждения в жизнь, они начали посещать слепых и больных, не получавших государственной помощи. Но главным, что связывало этих людей, были молитвы, особенно молитвы, исполняемые во время литургии. Отец Войтыла старался не слишком сильно занимать своих подопечных пением в церкви и позволял им не присутствовать, когда его певчим требовалось отметить какую-нибудь особую дату своей жизни. В дни именин (согласно польскому обычаю верующие празднуют их вместо дня рождения) он служил мессу для каждого из них, а также принимал участие в домашних празднованиях. Как и студенты всего мира, студенты его прихода боялись экзаменов. Отец Войтыла проводил с ними мессу в утро перед экзаменом, а вечером присоединялся к празднованию по случаю успешной сдачи. Скоро между студентами, которые называли свою группу «Родзинка», начали завязываться дружеские отношения.

Число последователей обаятельного отца Войтылы быстро росло. Многие стали приводить своих родственников. Отец Войтыла сам предлагал приводить новых людей, особенно молодежь, которая, как он считал, нуждалась в друзьях. Дружеская атмосфера, откровенность, с которой проводились дискуссии, являли разительный контраст с атмосферой университета и политехникума, где никто не мог говорить свободно из-за страха, что на него донесут. Помимо этого, участие в жизни «Родзинки» было альтернативой духовной пустоте коммунистического общества. После поездки на поля цветущих крокусов близ Закопане на пасхальной неделе 1952 г. молодые люди стали называть Войтылу Вуек, «дядя» - что-то вроде подпольной клички эпохи сталинизма.

В прежние времена задачей священника было проведение церковных служб для студентов. Войтыла расширил круг своего служения, сделав студентов не только непосредственными участниками церковного ритуала, но и помогая им в различных житейских ситуациях Войтыла считал, что священник не должен ограничивать себя богослужениями и выслушиванием исповедей. По его мнению, священник должен также принимать непосредственное участие в жизни молодых прихожан.

«Родзинка» и другие молодежные группы, которые возглавлял Войтыла, фактически являлись подпольными. Это было что-то вроде движения Сопротивления, создававшего островки свободы в море тоталитаризма. Молодые люди из группы Вуека не считали себя героями Сопротивления, но то чувство свободы, которым заражались они и их друзья, изменяло всю их жизнь. Дануте Скрабянской начальство не разрешило проводить исследования, которые дали бы ей возможность претендовать на степень магистра, только потому, что она жила в общежитии, руководимом монахинями. Когда власти объявили общежитие своей собственностью и попытались изгнать монахинь, Данута и ее друг по совету Войтылы отправились в Варшаву просить, чтобы сестер не изгоняли. Этот смелый поступок мог стоить Дануте звания бакалавра. Когда Станислав Рыбицкий, еще один студент, не получил разрешения продолжать учебу из-за своей веры, он пришел к Войтыле, и тот сказал:

- Знаешь, если кто-то любит науку, наука придет к нему. Один из членов «Шродовиско» говорил:

- Мы могли жить более свободно потому, что были внутренне свободны.

Осенью 1951 г. Войтыла должен был закончить приготовления к получению второй докторской степени, а потому был переведен из костела Святого Флориана в принадлежащее Церкви здание на Канонича, 21, расположенное в Старом городе. Но его группа, которая вскоре получит название «Шродовиско», продолжала расширяться. Многие давние члены «Родзинки» помогали Войтыле в службах в костеле Святой Катерины в Казимеже. Он стал проводить их после переезда на улицу Канонича ежедневно в шесть утра. Но связь с костелом Святого Флориана не прерывалась. По первым пятницам каждого месяца Вуек служил там мессу для студентов, а участников «Родзинки» или своего «маленького хора» брал на загородные экскурсии.

Поскольку студенты, которых Вуек впервые встретил в костеле Святого Флориана, уже завершали образование и начинали профессиональную жизнь, интеллектуальные споры в возглавляемых Войтылой группах усилились. Вокруг Ежи Янека возникла группа физиков; благодаря им Войтыла получал представление о состоянии точных наук. Вместе с тем и Янека обогащало общение с Войтылой - его очень заинтересовали «метод постижения мудрости», который ему не преподавали, философия, а особенно метафизика «когда человек мог говорить связно и последовательно обо всем», от лыжных палок, что они несли с собой, до Бога.

На одной из состоявшихся в 1953 г. лыжных прогулок, а затем на экскурсии, совершенной в этом же году во время летнего отпуска, они решили перенести свою дискуссию в широкую аудиторию. Янек обратился к знакомым ученым, и они начали регулярно встречаться с Войтылой. Первым их совместным проектом стало чтение Фомы Аквинского и обсуждение его взглядов на природу применительно к тому, чем ученые ежедневно занимались в своих лабораториях и студенческих аудиториях. Войтыла, формально не имевший высшего образования, тем не менее обладал, как выразился Янек, «природным даром понимать физику» и был способен «переводить» научные идеи на свой собственный философский лексикон. Физики проявили большой интерес к предложенной Войтылой методике проведения дискуссий, но Войтыла имел что предложить людям и с куда более практическим складом ума. Вторая созданная им группа состояла по преимуществу из инженеров. Помощь в ее создании оказали Станислав Рыбицкий, один из первых членов «Родзинки», и молодой человек по имени Ежи Цесельский.

Молодежь интересовали не только научные дискуссии, и скоро в «Родзинке», которая все увеличивала число своих членов, чтобы чуть позднее превратиться в «Шродовиско», начались свадьбы. Шестеро первых членов «Родзинки» вступили в брак. Войтыла сам проводил венчание, предложив парам перед этим провести какое-то время в уединении для размышлений и молитв. Однако он не стеснялся высказать свое сомнение, если считал желание вступить в брак поспешным. Когда Тереза Миенсович сообщила Вуеку, что желает вступить в брак с Петром Малецким (первый прислуживавший Войтыле мальчик при алтаре, затем участник его пьесы-«мистерии», а позднее - физик-исследователь, называвший себя «enfant terrible «Шродовиско»), Войтыла возразил: не рано ли ей, в двадцать лет, вступать в брак? Они обсудили это, и Тереза сумела его убедить.

Любовь для Кароля Войтылы была одной из самых глубинных, истинных черт человеческой натуры - но только такая любовь, которая означает самоотдачу, а не самоутверждение. В декабре 1950 г. он пишет об этом члену «Шродовиско» Терезе Гейдель:

Дорогая Тереза.

Люди думают, Вуек хотел бы, чтобы все переженились. Но по-моему, это ложное впечатление. Моя самая главная задача не в этом. Каждый... живет в конечном счете для любви. Подлинная способность любить достигается не интеллектом, она принадлежит к глубинной природе человеческой личности. Не случайно главнейшей заповедью является - возлюби. Истинная любовь заставляет нас выходить за пределы личных стремлений, поддерживать других, посвящать себя какому-нибудь человеку, народу и, в первую очередь, Богу. Супружество имеет смысл... если оно предоставляет человеку возможность для такого рода любви, если оно вызывает способность и необходимость любить именно так, если оно вытаскивает человека из оболочки индивидуализма (в его самых разных проявлениях) и эгоцентризма. Недостаточно просто хотеть принять такую любовь. Надо знать, как ее дать, и поэтому часто человек еще не готов ее получить. Чтобы она стала истинной, любви надо помогать - и много раз...

Вуек.

Через месяц в новом письме Терезе Гейдель Войтыла продолжает свои «размышления вслух» о природе любви.

Дорогая Тереза.

 <<<       >>>   

КаирскаЯ конференциЯобраз каирской конференции как столкновения мнения подавляющего большинства населения мира
9 кардинал
Современным мышлением в равноправный диалог
Его назвали солидарность
2 архиепископа