<<<       >>>   

Длинные ночные смены в Борек-Фаленцки способствовали размышлениям. Тогда Кароль Войтыла и стал приходить к переоценке культа Марии, особенно характерного для польского католицизма. Позднее Войтыла писал, что в юности он стремился несколько «дистанцироваться» от какой-либо привязанности к Марии для того, чтобы «больше сосредоточиться на личности Христа». Но во время работы на химзаводе он познакомился с трудами святого Луи Гринон де Монфора, французского священника восемнадцатого века. Именно из них Войтыла узнал, что «истинная преданность Марии» всегда связана с Христом. Мария была первым его учеником, а ее согласие: «Да будет Мне по слову твоему» [Лк. 1.38] сыграло уникальную роль в воплощении Сына Божьего, что вообще сделало возможным христианство. Чтобы стать учеником Христа, надо уподобиться Марии, подготовить себя к тому, что надо всецело посвятить себя воле Божией. Истинный культ Марии должен вести к более глубоким отношениям с Христом, а тем самым - и со Святой Троицей. Почитание Марии является особым путем в «тайны воплощения и искупления».

Каменоломня в Закжувеке и завод «Солвай» ввели Кароля в мир, о котором он до этого не знал, - мир промышленных рабочих, «работников», как их называют в Польше. Люди, с которыми ему пришлось иметь дело, - от взрывника Лабуша до рабочих цеха по очистке воды, понимавших, что учеба тоже является работой, и покрывавших его, чтобы он мог читать без страха быть замеченным начальством, - принадлежали к совершенно другому кругу, чем его вадовицкие знакомые, однокашники по университету или актеры-любители. Хотя среди них попадались и сложные люди, Войтылу поражало прежде всего их внутреннее чувство достоинства, проявлявшееся в дружелюбии, желании помочь другим, несмотря на все тяготы своего собственного положения. О рабочем классе можно прочитать много всяких теорий; благодаря четырем годам, которые Кароль Войтыла провел, разбивая известняковые плиты в Закжувеке и таская корзины с известняком в Борек-Фаленцки, он познакомился с этими людьми, с «их жизнью, с их семьями, узнал их интересы, их человеческую ценность».

Приобретая подобный опыт, молодой каменотес начал задумываться о значении самого труда. Католическое образование утверждало его в мысли, что тяжелый труд является одним из наказаний за первородный грех, одной из кар, которые унаследовали дети Адама и Евы за их неповиновение Богу. Однако собственный опыт работы в каменоломне привел Кароля Войтылу к противоположному заключению. Работа со всеми ее трудностями и тяготами является частью созидательной стороны Бога, поскольку она затрагивает самую суть человеческой жизни на Земле. Пятнадцатью годами позднее Войтыла попытается выразить мысли, навеянные опытом работы в шахте в Закжувеке, в поэтической форме:

Слышишь - там, вдалеке, молотков перезвон улетает удар за ударом.
Я впускаю их в душу, они там звенят и бесценным мне кажутся даром.
Слышишь - ток был включен, он прервал камнепад, и внезапно все кажется тихо.
В этот миг я постиг, чем велик человек, - тем, что рук его дело велико.
Эти мысли растут во мне день ото дня...

Конечно, его взгляды на труд не выражаются одним этим стихотворением, написанным в 1956 г. Навеянное воспоминаниями о тяжком труде, оно в целом посвящалось противоборству «любви» и «гнева», которое - на взгляд уже взрослого Войтылы - составляет «суть» труда. Труд как вид деятельности присущ исключительно человеку. Работает только человек, животное лишь суетится. Мы работаем потому, что любим - наши семьи, наших детей, всех, для кого работаем и кто от этой работы зависит. Наша работа - это своего рода поединок с неподатливым материалом. В этой борьбе рождается то, что Войтыла описывает как

...чувство ярого гнева,
что мешает вдохнуть,
что способно отбросить вспять реки.

«Гнев», кроме неподатливости материала, вызван также эксплуатацией и бесправием рабочих. В физическом труде «любовь» и «гнев» неразделимы, и поэтому каждый, желающий стать рабочим, должен быть готов к этой двойственности, к «оси из любви и гнева», на которой труд покоится. Противоборство этих двух полюсов является частью «внутренней структуры» мира. Другими словами - «такова жизнь».

Понимание жизни и ее значения у каждого человека всегда глубоко индивидуально, но даже люди, которые трагически гибнут на работе (подобно товарищу Кароля, погибшему в каменоломне, что стало для Войтылы «громадным потрясением»), - это не просто работники, поскольку любой из них, при всей уникальности пути каждого, «своими трудами меняет себя, обращаясь моделью вселенной, но вселенной такой, где вверху лишь любовь - и где книзу направлен ум гневный». Вот этот-то двойственный характер физического труда, по мнению Войтылы, придает работнику значимость и коренным образом отличает его от простой единицы оборудования.

ИДУЩИЙ К ДУХОВНЫМ ВЕРШИНАМ

Мистицизм (51) представляет собой религиозный опыт, непреодолимо притягательный для многих, но в полной мере фактически мало кому доступный. Мистики иногда пишут о своих религиозных переживаниях, но полностью посторонним никогда не раскрываются. К примеру, посвященные в самый высший уровень мистического знания у кармелитов утверждают, что словами о Боге не может быть сказано вообще ничего.

Шел второй год оккупации Кракова. Кароль Войтыла все чаще стал задумываться над религиозными проблемами. Толчком к этому послужила жестокая борьба оккупационных властей против католических польских священников.

Церковным приходом святого Станислава Костки в Денбчиках руководили салезианцы, члены религиозного братства, основанного святым Джованни Боско. Салезианцы были очень деятельной организацией; основной упор в своей работе они делали на молодежь. Рискуя жизнью, святые отцы с первых лет оккупации стали проводить подпольные семинары по катехизису по программам начальной и средней школ. Немцы постоянно лишали приход священников, а 23 мая 1941 г. оставили только двоих, отправив всех остальных в концлагерь, где одиннадцать человек, включая ксендза, отца Яна Шверца, погибли. Поскольку работу с молодежью проводить было уже невозможно, салезианцы предприняли попытку посвящать в священнический сан мирян, которые могли бы работать с молодежью. Наиболее значительных успехов в обучении добился человек по имени Ян Тырановский, «духовный альпинист», как назвал его однажды исповедник.

Родившийся 9 февраля 1901 г., Ян Тырановский окончил начальную школу и, намереваясь стать бухгалтером, проучился несколько лет в школе бизнеса. Но его живой характер не соответствовал выбранной профессии, поэтому Тырановский, повторив путь своего отца и деда, изучил портновское ремесло, чтобы принять участие в семейном бизнесе. Это был человек среднего роста, с густыми волнистыми волосами, висячими усами, неизменно элегантно одетый.

Болезненный и чрезмерно застенчивый, Тырановский был обречен на довольно одинокую жизнь. В 1935 г. этот набожный человек услышал проповедь в костеле Святого Станислава Костки, а точнее, слова одного из отцов-салезианцев: «Быть святым совсем нетрудно». Мысль эта запала Тырановскому в душу. С этого момента портной из Денбников принялся всерьез изучать религиозные вопросы. Он даже дал обет безбрачия - несмотря на матримониальный интерес к нему одной из прихожанок этой же церкви. Ко времени прихода оккупантов Тырановский уже довольно давно размышлял над религиозными вопросами и регулярно молился - даже строже, чем того требовали церковные установления. Человек пунктуальный, Тырановский записывал прекрасным, почти каллиграфическим почерком все результаты размышлений в блокноты. Но изучением молитв и церковными обрядами он не ограничивался. Тырановский разрабатывал собственные идеи, считая, что в молитве человек должен избавить себя от мыслей и образов, получая своего рода освобождение.

Кароль Войтыла познакомился с Яном Тырановским в феврале 1940 г., по всей видимости, на одной из субботних встреч, на которые собиралась молодежь прихода. Тырановский, имевший внушительную библиотеку по духовным вопросам, самоучкой получивший обширное образование и прочитавший несметное количество книг по католическому пониманию духовности, быстро стал одним из главных действующих лиц в проводившихся в стенах церкви дискуссиях. Молодежи из Денбников его знания поначалу могли показаться чересчур книжными, поскольку Тырановский любил цитировать по памяти, но тем не менее портной-мистик, самостоятельно изучивший психологию, все же сумел убедить молодых людей, что его точка зрения - не книжные абстракции, а результат личного каждодневного опыта. И этим он завоевал сердца слушателей. После того как в мае 1941 г. гестапо забрало почти всех священнослужителей, оставшиеся члены братства салезианцев из прихода святого Станислава Костки попросили Тырановского собрать группу молодежи и вести в ней занятия. Так появился «Живой розарий», в котором Кароль Войтыла стал одним из первых учеников (52).

«Живой розарий» Яна Тырановского состоял из нескольких молодежных групп, каждую возглавлял самый старший член группы, лично получавший духовные наставления и инструкции от мистика-портного. Со всеми участниками «Живого розария» Тырановский встречался каждое третье воскресенье месяца, но, когда было нужно, член любой группы мог обратиться к нему лично. По мере прихода в «Живой розарий» новых членов создавались новые группы, их руководителями назначали учащихся из уже существовавших групп. Раз в неделю Тырановский читал у себя на квартире часовую лекцию для руководителей групп, знакомя их как с основами духовной жизни, так и с методами систематического изучения и улучшения каждодневного бытия. Подход Тырановского к внутренней жизни человека имел апостольское измерение. Овладение способностью ощущать присутствие Бога, учил он своих юных подопечных, должно вести к тому, чтобы человек начинал жить для других. Члены «Живого розария», как братья во Христе, дали обет помогать друг другу во всех жизненных обстоятельствах - и они выполняли его (Кароль Войтыла, к примеру, учил Мечислава Малиньского латыни, познакомившись с ним в «Живом розарии»), обсуждая даже вопросы семейной жизни.

К сорок третьему в «Живом розарии» насчитывалось уже около шестидесяти членов - самому младшему было четырнадцать. Все они делились на четыре группы, глава каждой, так называемый «вдыхатель жизни», среди которых был и Кароль Войтыла, отчитывался непосредственно перед Тырановским. Все обучение велось подпольно, поскольку немцы с особым подозрением относились к молодежным кружкам, опасаясь, что на их основе могут возникнуть группы сопротивления. Однажды гестаповцы явились на квартиру Тырановского прямо во время собрания «Живого розария». Никто не знает, что сказал им портной, но, по всей видимости, ему удалось убедить нежданных гостей, что ничего противозаконного не замышляется.

Все же по-своему эти собрания были противозаконны. В группах «Живого розария» активно обсуждались способы преобразования послевоенной Польши в христианское общество. Часто споры принимали резкие формы, когда в дискуссии принимали участие бойцы партизанских групп, выступавшие за вооруженное сопротивление немцам. Временами, как вспоминал Мечислав Малиньский, кто-то из членов «Живого розария» исчезал «в лесах»; иногда он ненадолго появлялся, потом снова исчезал - теперь уже навсегда.

Для молодого Кароля Войтылы и его друзей из первых групп «Живого розария» Тырановский был человеком, в котором удивительным образом сочетались личная набожность и апостольское рвение; он вел жизнь, «совершенно неизвестную нам раньше». К нему притягивала его способность личным примером «придавать форму душам». «Религиозные истины» преподносились «не запрещением [или] ограничением», а через обучение «жизни, исполненной милосердия, благодаря которому человек принимает участие в жизни Бога». Учить этому молодых людей с их юношеской смесью самоуверенности и сомнений в себе было делом нелегким. И личный пример играл роль не менее важную, чем проповеди. Как позднее писал Кароль Войтыла, жизненный путь Тырановского «показал мне, что человек может не только говорить о Боге, но и жить с Богом в сердце».

Тырановский был для всех главным учителем. В его характере присутствовала «какая-то удивительная непреклонность», которая частенько порождала трения между ним и его учениками. Но эта непреклонность была вызвана лишь глубиной его преданности Христу, что, собственно, и являлось, главной целью обучения.

 <<<       >>>   

В день всех душ священникам разрешается проводить три службы
Одним из поводов для написания такого послания стало движение за запрещение ядерного оружия
Манера войтылы вести внутренние дела епархии комиссии большинства
Великий дар крещения
Есть временным главой администрации краковского архиепископства