<<<       >>>   

Спустя шесть месяцев, 21 августа 1983 г., в аэропорту Манилы выстрелом в голову был убит Бенино (Ниной) Акино, выдающийся оппонент Маркоса, возвращавшийся на Филиппины из изгнания. Он был убит в тот момент, когда сходил с самолета.

Через месяц на улицы вышли полмиллиона филиппинцев, протестующих против режима. 27 ноября, в день, когда Акино исполнился бы пятьдесят один год, Конференция филиппинских епископов выступила с новым пастырским посланием, «Немедленное примирение», в котором подчеркивалась сила христианской любви, способной преобразовывать даже коррумпированных политиков, и утверждалось, что примирение является необходимой предпосылкой истинных социальных перемен.

Ситуация оставалась взрывоопасной всю первую половину 1984 г. В июле вышло новое пастырское послание Конференции епископов, «Да будет жизнь», расценивающее убийство Акино как пример «культуры насилия», созданной правительством Маркоса. «Это убийство потрясло нас всех как никакое другое за последнее время, - говорилось в послании. - И для многих оно явилось событием, пробудившим нас от летаргии и заставившим взглянуть в лицо насилию, ставшему обыденной стороной нашей национальной жизни...» Епископы, со своей стороны, продолжали призывать к согласию и примирению как к пути социальных перемен.

В августе и сентябре прошли большие народные демонстрации, посвященные первой годовщине убийства Акино. В октябре независимая комиссия заключила, что Ниной Акино стал жертвой военного заговора. В январе 1985 г. обвинения были предъявлены двадцати пяти заговорщикам, включая генерала Фабиана Вера, главу вооруженных сил Филиппин. В июле Конференция епископов обратилась к католикам с «Посланием к народу Бога», выражающим порицание «возрастающему использованию силы для подавления народа» как «пугающей реальности, которую мы, как духовенство, не можем игнорировать». В сентябре начались новые антимаркосовские демонстрации. Через шесть недель, 3 ноября, Фердинанд Маркое согласился провести чрезвычайные президентские выборы в начале 1986 г., очевидно, надеясь привести в замешательство оппозицию, в которой было слишком много возможных кандидатов. 3 декабря, через день после того как были оправданы все обвинявшиеся в убийстве Бенино Акино, его вдова, Корасон, объявила о вступлении в число кандидатов на президентство, моментально объединив всю оппозицию.

Поскольку правительство уже само назначило проведение выборов на 7 февраля, развитие филиппинской драмы пошло еще стремительнее. Режим изо всех сил старался запугать избирателей и сфальсифицировать выборы. В те дни была создана организация оппозиции по наблюдению за выборами - Национальное гражданское движение за свободные выборы (NAMFREL). 28 декабря кардинал Син и его помощники-епископы направили в архиепископат Манилы пастырское послание, где подчеркивалась христианская обязанность участвовать в голосовании, звучал призыв к сотрудничеству с NAMFREL, указывалось на то, что обман и подтасовка результатов голосования являются «чрезвычайно безнравственным и нехристианским поступком», и порицалось применение насилия. Через три недели, 19 января 1986 г., кардинал, его помощники и священнический совет архиепископства издали второе пастырское послание, «Призыв к совести», резко обличавшее «зловещий заговор некоторых людей и групп, направленный на воспрепятствование законному и честному волеизъявлению народа». Никто не считал, что кардинал и его помощники имели в виду NAMFREL.

25 января Всеобщая национальная конференция епископов выступила с пастырским посланием. Его содержание было так же телеграфно кратко, как и название: «Мы должны прежде всего подчиняться Богу, а не людям». Епископы предупреждали, что «заговор зла» угрожал подорвать выборы и привести страну к еще большему развалу. Филиппинцам как гражданам единственной католической страны в Азии напоминали об их особой ответственности за создание нравственной политики и ненасильственное сопротивление злу.

За два дня до выборов Корасон Акино, известная теперь всем как Кори, изложила проблемы возрождения Филиппин в религиозном обращении: «Я сделала все, что в человеческих силах, чтобы вернуть власть нашему угнетенному народу, и теперь наступил момент, когда необходимо вмешательство Божественных сил. Мы не можем победить на этих выборах без помощи Бога... После того как мы поклялись быть бдительными и пожертвовать даже нашими жизнями для свержения режима Маркоса, мы можем лишь молиться. Мы уже получили всеобщую поддержку нашего народа, и молитва - это все, в чем мы теперь нуждаемся».

Выборы 7 февраля превратились в организованное правительством жульничество и обман. Через несколько дней после них Конференция епископов выступила с прямым, бескомпромиссным «Заявлением после выборов», в котором клеймила их «беспрецедентное мошенничество», заявляла о том, что правительство, выбранное на такой основе, «не имеет нравственных оснований» претендовать на власть, и утверждала, что филиппинский народ обязан исправить эту несправедливость по отношению к нему «мирными и ненасильственными мерами в духе Христа». В кругах ватиканского Государственного секретариата ситуация на Филиппинах вызывала определенную нервозность, а папский нунций, архиепископ Бруно Торпиглиани, оказался неспособен поддержать смелые действия местной церковной иерархии против правительства, при котором он был аккредитован. Кардинал Син и его друзья епископы смело шли вперед, провозгласив правительство Маркоса морально не легитимным, и призывали филиппинский народ выступить против него, действуя ненасильственными мерами.

Подобное экстраординарное заявление, а также признание победы Маркоса на манипулируемой им Национальной ассамблее 15 февраля ускорило революцию на Филиппинах. На мессе «Победа - народу», проведенной при миллионном собрании католиков в Лунета-парке в Маниле 16 февраля, Корасон Акино публично призвала к кампании ненасильственного сопротивления режиму. Этот призыв был передан по всей стране церковной радиостанцией «Веритас». Шестью днями позже министр обороны Хуан Понсе Энриле и заместитель командующего вооруженными силами Филиппин генерал Фидель Рамос порвали с режимом Маркоса и приготовились противостоять ему на военной базе Камп-Агуинальдо, где было расположено Министерство обороны, а также в Камп-Краме, штаб-квартире Рамоса. Энриле и Рамос обратились к кардиналу Сину с просьбой о помощи в защите их позиций от неизбежной атаки войск, лояльных Маркосу. Син спросил, поддерживают ли они Кори Акино в качестве законно избранного президента страны. Они ответили утвердительно. Кардинал вышел в эфир на радио «Веритас» с обращением «ко всем детям Божиим» идти на защиту восставшего министра обороны и генерала Рамоса, а также присоединившихся к ним войск.

Теперь революция сосредоточилась на широком бульваре, соединявшем военные лагеря Агуинальдо и Краме (авеню Эпифанио де лос Сантос, или авеню Явления Святых, сокращенно EDSA). В течение следующих трех дней сотни тысяч невооруженных филиппинцев с четками, цветами и бутербродами для экипажей танков, которыми Маркое угрожал восставшим военным, образовали огромный щит между правительственными войсками и лагерями повстанцев. Молодые и старые, миряне и верующие, богачи, представители средних слоев и бедный люд толпами шли на EDSA, влекомые библейским чувством ненасильственного сопротивления. «Большинство из них были до смерти напуганы, - писал позже один журналист. - Но они все равно шли. Их духовный лидер велел им идти». Генриетта де Вилла, глубоко верующая католичка, привела с собой всю семью, включая десятимесячного внука; по ее мнению, происходило то, что «мы должны вынести вместе».

Радио «Веритас» стало важным инструментом борьбы, регулируя массовые людские потоки и поддерживая неизменный упор на ненасилие. Когда преданные Маркосу войска взорвали передатчик радио «Веритас» утром 23 февраля, была организована новая радиостанция. На ступенях, ведущих в радиостудию, сидели монахини, молясь с четками и ограждая передатчики и персонал станции от войск Маркоса. Кардинал Син и его помощники контролировали взрывоопасную ситуацию, повторяя по радио, что революция на EDSA должна оставаться ненасильственной. 24 февраля в 18.45 протестанты Энриле и Рамос провели пресс-конференцию у статуи Девы Марии и заявили, что Корасон Акино не стала президентом только в результате мошенничества на выборах, проводимых правительством.

Напряжение продолжало нарастать по мере того, как Маркое продумывал варианты подавления сопротивления, а кардинал продолжал оказывать моральную поддержку мирным борцам за свободу. На широком бульваре EDSA собиралось все больше и больше народа. На ключевых позициях возводились кресты, предназначенные остановить танки и транспорт с вооруженными силами. Кругом были плакаты и флаги с религиозными призывами. Толпа вручала молитвенники с четками экипажам танков. Когда правительство Соединенных Штатов недвусмысленно дало понять, что не будет больше поддерживать Маркоса, режим рухнул. Войска, преданные Маркосу, были отведены от лагерей Агуинальдо и Краме, Фердинанд и Имелда Маркос бежали на Гавайи, и Корасон Акино принесла присягу как Президент Республики Филиппины.

Кардинал Син впоследствии писал, что в ходе этой революции его «вдохновляли пример рабочих польской «Солидарности» и то, как Церковь, особенно Папа, поддерживали это движение ради блага Польши и в итоге ради блага Европы и всего человечества». Несмотря на крайнюю осторожность, проявленную архиепископом Торпиглиани и критику в адрес Сина со стороны Государственного секретариата Ватикана, в течение месяцев, предшествовавших революции, кардинал ощущал поддержку и одобрение Иоанна Павла II. «Он понимал, - вспоминал позднее кардинал, - и всегда поддерживал меня».

Иоанн Павел понимал все, потому что Син и его помощники стремились к тому христианскому освобождению, которое он сам отстаивал со времени своего избрания. Его видение христианского освобождения отличалось от идей различных латиноамериканских теологов семью признаками.

Революция народной власти на Филиппинах была широкомасштабным движением сопротивления лживому, насильственному, коррумпированному режиму, а не примером марксистской классовой борьбы. Кардинал Син и его помощники настаивали на ненасильственном сопротивлении, так же как и лидер революции Корасон Акино. Филиппинцы даже не задумывались о возможности «ответного насилия» против тех, кто «начал насилие», или против «греховного социального режима». Движение на EDSA было подобно польской «Солидарности» религиозно вдохновленным движением социальных реформ, а не политической партией, и его привлекательность для масс заключалась в религиозности и нравственности, а не в идеологии и политике. Ситуацией владело духовенство, а не интеллигенция, и революция на EDSA двигалась не по пути теорий, исповедуемых революционерами, а по пути благоразумия и ответственности духовенства. Революцию поддерживали и католические движения обновления, объединенные с церковной иерархией и не представляющие себя альтернативной «народной Церковью», выступающей против «установленной Церкви».

Кардинал Син настаивал, что он действовал как духовное лицо, а не как политик и что его выступление против власти было моральным, а не политическим в узком смысле этого слова. Это различие очень важно, хотя его не всегда удается четко обозначить. Во время жульнической избирательной кампании 1985 - 1986 гг. кардинал Син, выступая на одном из заседаний, в ответ на обвинение правительства в неподобающей духовенству политической активности заметил, что «ему вспоминается... один мудрец, сказавший, что война слишком важное дело, чтобы доверить ее генералам. Нельзя ли сказать то же самое и об управлении государством: это слишком важное дело, чтобы доверить его политикам и политизированным ученым?» В ситуациях, подобных польской и филиппинской, на духовенство возлагается моральная ответственность защищать человеческое достоинство от покушений на него со стороны порочных правительств. Эта защита имеет общественное значение, даже в какой-то мере политическое, но все же она не является партийной в смысле выдвижения Церкви как альтернативного соперника в борьбе за власть. Она противопоставляет себя партийным играм.

Революция на EDSA могла показаться западным наблюдателям каким-то карнавалом; однако для людей, включившихся в нее, она была очень серьезным делом. По словам бывшего корреспондента «Уолл-стрит джорнэл» и активного участника тех событий Арасели Лорайеса: «Надо только представить, насколько отчаянным было положение восставших, насколько бессильны были мы все - как оппозиция, скрывавшаяся за нами, так и толпы народа на EDSA, - чтобы понять, что мы были полностью в руках Божиих». Многие репортеры, рассуждая как люди светские, не могли представить себе, что «глубинной сущностью филиппинской революции, ее движущей силой была молитва». Лорайес не хотел сказать, что революция Народной власти 1986 г. была чудом в прямом смысле этого слова, событием, вызванным вмешательством Бога в законы природы. Но сила Святого Духа, действовавшего через слабые и греховные человеческие существа (мотивы некоторых из них, таких как министр обороны Энриле, были весьма неоднозначными), «привела к избавлению филиппинского народа от почти неизбежной катастрофы».

Как понимали Иоанн Павел II, кардинал Син и сотни тысяч филиппинцев, их революция оказалась благом не только для Филиппин, она продемонстрировала нечто важное в состоянии человечества. За поверхностными явлениями взгляд верующего мог видеть глубинные исторические закономерности.

 <<<       >>>   

Однако существует некий парадокс человек
Основанную на позиции святого престола
Тем временем лидеры солидарности человека церковь
4 израиля
25 октября 1994 святой престол устанавливает официальные отношения с организацией освобождения палестины епископов послание