<<<     ΛΛΛ     >>>   

Павел успел уже обнажить противоречие в их потворстве - если и не практическом содействии - идолопоклонничеству. Одно это было не таким уж малым достижением по отношению к собранию людей, столь гордившихся последовательностью мысли! Как почитатели истины, они должны были бы следовать за рассуждениями Павла по существу, хотя бы на основании его вступительных замечаний, а не ловить его на технических подробностях.

Не все, однако, лишили Павла доверия за упоминание о воскресении: "Некоторые же мужи, приставши к нему, уверовали. Между ними был Дионисий Ареопагит" (Деян. 17:34). Предание второго века утверждает, что Дионисий позже стал первым священником Афин. Имя его берет свое происхождение от греческого бога Диониса, образ которого содержит идею смерти-воскресения. Не существует ли связи между этой идеей и отношением Дионисия к человеку, столь смело выдвинувшему учение о воскресении?

Позднее апостол Иоанн, продолжая усилия Павла по овладению философскими умами греков, использовал любимое философское понятие стоиков - Логос для обозначения Иисуса Христа. Около шестисотого года до Рождества Христова греческий философ Гераклит впервые употребил понятие Логоса, чтобы обозначить божественную основу мира или замысел, объединяющий развивающуюся вселенную. Логос означает всего-навсего "слово". Евреи, в свою очередь, выделяют мемру (арамейский синоним "слова") Господа. Для Иоанна греческий логос и иудейская мемра выражали, по существу, одну и ту же достоверную религиозную истину. Он представлял Иисуса Христа, как воплощение того и другого, когда писал: "В начале было Слово [Логос], и Слово [Логос] было у Бога [Теос], и Слово [Логос] было Бог [Теос]... И Слово [Логос] стало плотию и обитало с нами" (Ин. 1:1,14).

Благодаря этому важнейшему сопоставлению обоих греческих понятий - Теоса и Логоса - с Элохимом и Иисусом Христом, христианство явилось скорее исполнением истины, чем разрушением чего-то признанного в греческой философии!

На самом деле все эти понятия и идеи рассматривались христианскими посланниками в Греции, как предписанные им Богом, чтобы приготовить сознание греков к Благовествованию? Они сочли эти случайные термины греческой философии столь же действительными, как и мессианские метафоры Ветхого Завета, такие как "Агнец Господень" или "лев колена Иудина". И они пользовались обоими видами терминологии с равной свободой, чтобы ввести личность Иисуса в среду обеих культур - греческой и иудейской соответственно.

Хананеи

На самом деле апостолы Нового Завета, и среди них Павел и Иоанн, не были первыми, кто использовал вышеприведенную стратегию, чтобы сделать образ Бога понятным для язычников. Авраам - не менее важная личность - применил тот же метод двумя тысячами лет ранее. История его такова.

Ягве - или Бог - около четырех тысяч лет назад дал человеку, сначала называвшему себя Аврамом, некое потрясающее обещание. Ягве повелел Авраму покинуть дом своего отца, своих родных и землю и переселиться в весьма отдаленную и, по всей вероятности, погруженную во тьму невежества, чужую страну (см. Быт. 12:1). Если Аврам, который позже стал называться Авраамом, послушается его веления, Ягве обещал следующее:

"Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое; и будешь ты в благословение. Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну" (Быт. 12:2-3). Вплоть до этого момента особый договор Ягве с Авраамом ничем не отличается от множества подобных соглашений, которые божества племен в течение всей истории заключали с ограниченным кругом своих приверженцев во всевозможных частях планеты Земля. Был ли Ягве, как намекают некоторые критики, всего лишь одним из незначительных местных богов, грандиозными обещаниями возбуждавший корыстные чувства в своем почитателе, чтобы тот почитал его еще больше и еще ревностнее ему служил?

Этот намек трудно было бы оспорить, если бы не последний пункт соглашения между Ягве и Авраамом. Ибо Ягве сказал в заключение: "И благославятся в тебе все племена земные" (Быт. 12:3).

И это заявление дает просиять особому характеру обещания Ягве! Он благословлял Авраама не для того, чтобы тот переполнился эгоизмом, высокомерием, отчужденностью или сосредоточенностью только на самом себе. Ягве благословил его, чтобы он сам стал благословением - и не только для своего рода! Это благословение имело целью ни много ни мало - все народы на земле! Что может быть менее эгоистичным и менее местническим!

Богословы называют эти обещания Заветом Авраама, но это нечто большее, чем простой договор между Богом и каким-то одним человеком. Он отмечает начало развития нового поразительного этапа, называемого теологами особым откровением. Иначе говоря, к тому времени, когда Ягве исполнит обещания, данные Аврааму, человечество постигнет мудрость, любовь и силу Всевышнего с глубиной, невообразимой прежде не только для человека, но, видимо, даже и для ангелов (см. 1 Пет. 1:12).

Чтобы поставить Авраама на путь, ведущий к его новой судьбе - стать "благословением всем народам на земле", Ягве привел его сначала в чужую землю, обитаемую самыми разнообразными племенами, каждое из которых, в свою очередь, состояло из многих родов и семей. Этими племенами были кенеи, кенезеи, кедмонеи, хеттеи, ферезеи, рафаимы, аморреи, хананеи, гергесеи и иевусеи (Быт. 15:19). В добавление к этим десяти, только в первых 56 главах Книги Бытия названы по именам еще около 50 племен, расселившихся от Египта до земли Халдейской. В этих 56 главах отмечено больше отдельных этнических групп человечества, чем в любой другой, сравнимой по длине части Библии!

Потихоньку обживаясь среди такого этнического разнообразия, Авраам вероятнее всего мог развить в себе некое международное сознание, которое безусловно необходимо тому, чья судьба - стать "благословением для всех народов!"

Казалось, все шло так, как предполагал Авраам. Но у Ягве был заготовлен для него сюрприз...

Когда Ягве говорил: "Благословятся в тебе все племена земные", - Авраам, возможно, думал, что Бог предполагает сделать его самого и народ, который должен от него произойти, единственным источником духовного просветления для всего человечества. Но не совсем так это было задумано Ягве.

Разумеется, прибыв в Ханаан - так называлась эта чужая земля - Авраам вскоре обнаружил, что по крайней мере два ханаанских города - Содом и Гоморра - уже погрязли в совершенном разложении. Другие же, особенно города аморреев, готовы были следовать примеру Содома и Гоморры (см. Быт. 15:16). Это выглядело так, будто у Всемогущего Ягве не было другого представителя в этом районе мира, кроме Авраама, что должно было заставить его почувствовать себя крайне необходимым!

Но когда Авраам продвинулся со своим караваном глубже в землю Ханаанскую, он повстречался с занятной неожиданностью. Они проходили мимо города, название которого - Салим - означало по хананейски "мир". Название именно этого ханаанского города послужило позже рождению крайне многозначного еврейского приветствия Шалом, так же как и его арабского варианта Салям. Кроме того, впоследствии Салим предоставил свои пять букв для образования второй половины названия Иерусалим - "основание мира". Но еще более интересным, чем сам город Салим был правивший им царь - Мелхиседек.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Существовало веских причин использовать понятие культуры в качестве исходной по сылки для вывода о
В глубокой древности создал и ва человека параллели построил
Современные христиане
Все апостолы и тысячи новообращенных все еще топчутся в иерусалиме
Так было положено начало новому отряду апостолов