<<<       >>>   

Согласно Ветхому Завету и иудейской апокалиптической литературе наступление Царства приведет к концу этого века и началу века грядущего, расколов общество тем, что грешники будут уничтожены. Иисус же утверждает, что в средоточии этого века (несмотря на то, что в обществе бок о бок живут добрые и злые), перед пришествием Сына Человеческого и явлением Царства Божьего во славе силы будущего века уже вступили в этот мир, чтобы сотворить «сынов царства», то есть тех, кто вкушает его мощь и благословения. Царство наступило, но с обществом ничего не случилось. Такова тайна Царства.

Единственную реальную трудность для такого истолкования представляет фраза: «Пошлет Сын Человеческий ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие» (Мф. 13:41). На первый взгляд складывается впечатление, что речь идет о двух разных Царствах: Сына и Отца. Не означает ли это со всей ясностью, что грешники уже присутствуют в Царстве (быть может, в церкви) перед эсхатологическим завершением? Даже если и допустить, что на первый взгляд такое истолкование напрашивается само собой, оно ни в коей мере не является единственным и достаточно убедительным. Ни в Евангелиях, ни во всем остальном Новом Завете нет адекватного подтверждения различию между Царством Сына Человеческого и Царством Божьим 16 . Более того, нельзя привести ни одного речения Иисуса, в котором Царство однозначно отождествлялось бы с церковью, и в данном случае не следует и проводить такого отождествления, если оно не напрашивается само собой.

Ни сама притча, ни ее истолкование не требуют такого отождествления. Нельзя злоупотреблять словам 41-го стиха (Мф. 13:41), утверждая, что «делающие беззаконие», которых ангелы соберут «из царства», действительно в этом Царстве находились. Речь идет лишь о том, что они будут отделены от праведников и потому не войдут в Царство. Данная точка зрения подтверждается и 12-м стихом 8-й главы (Мф. 8:12), где сказано, что многие, пришедшие издалека, возлягут в Царстве Небесном вместе с патриархами, в то время как «сыны царства извержены будут во тьму внешнюю». Греческое выражение, означающее это извержение, указывает, что иудеи, которые в ходе истории и согласно завету были «сынами царства», не войдут в него (но это не значит, что они, уже войдя в него, будут отвергнуты). Следовательно, слова о том, что «делающие беззаконие» должны быть собраны «из царства», всего лишь означает, что им не будет дано войти в него.

Смысл притчи становится понятен, если ее толковать в контексте тайны Царства, то есть его тайного присутствия и тайной работы в этом мире. Оно уже вошло в историю, однако вошло так, что человеческое сообщество внешне не изменилось. Дети Царства приняли Божье правление и вошли в его благословения, однако они по-прежнему вынуждены жить в этом веке рядом с грешниками. Разъединение совершится только во время эсхатологического наступления Царства. Здесь действительно открывается новая истина: Царство Божье реально вошло в этот мир, творя детей, вкушающих его благословения, но не совершая эсхатологического суда. Тем не менее разъединение неизбежно. Царство, которое тайно, сокровенно присутствует в этом мире, явит себя в славе, и тогда такому обществу придет конец. Грешники будут собраны отдельно, а праведники воссияют, как солнце.

Притча о горчичном зерне

(Мф. 13:31-32 и паралельные места)

В притче о горчичном зерне говорится о том, что Царство, которое однажды станет подобным большому дереву, уже присутствует в этом мире почти незаметно. Многие толкователи считают, что здесь предсказывается возрастание церкви до уровня большой организации 17 . Такое толкование основано на отождествлении Царства и церкви 18 и является той точкой зрения, которая нам представляется несостоятельной. Что касается других экзегетов, то они, не соотнося данную притчу с церковью, считают, что в ней говорится об увеличении кружка Иисусовых учеников 19 , которых можно рассматривать как новую общину 20 . Однако быстро растущее горчичное дерево — не самая лучшая иллюстрация медленного, постепенного возрастания, если речь действительно идет об этом. В таком случае гораздо лучшим примером был бы образ дуба, который растет из желудя (см. Ам. 2:9).

Большинство современных экзегетов считает, что в притче подчеркивается контраст между почти незаметным, слабым началом и весьма солидным завершением 21 , и в этом, вне всякого сомнения, и заключается ее суть. Несмотря на то, что на самом деле горчичное зерно не является самым маленьким, в притчах оно выступает как символ незначительности 22 . Ученики Иисуса столкнулись со жгучей проблемой: каким образом Божье Царство может быть представлено в столь незначительном движении, которое предполагалось их служением? Иудеи ожидали Царства, подобное большому дереву, способному укрыть народы. Они не могли понять, как можно говорить о Царстве, не принимая во внимание такого всеобъемлющего проявления Божьего правления. Разве может грядущее Царство, исполненное славы, иметь что-то общее с жалкой и немногочисленной кучкой Иисусовых учеников? Отвергнутый религиозными вождями, радостно встречаемый мытарями и грешниками, Иисус более походил на разочарованного мечтателя, чем на вестника Царства Божья.

Ответ Иисуса гласит: сначала малое зерно, потом большое дерево. Относительная незначительность того, что происходит в Его служении, не исключает тайного присутствия самого Царства Божья 23 .

Закваска

(Мф. 13:33; Лк. 13:20-21)

В притче о закваске 24 говорится о той же основной истине, что и в притче о горчичном зерне: Царство Божье, которое однажды утвердится над всей землей, уже вступило в мир в едва заметной форме.

Эта притча представляет особый интерес, потому что ее обычно использовали для того, чтобы доказать прямо противоположные вещи. Многие толкователи считали, что в ней прежде всего говорится о медленном, но непрерывном процессе проникновения чего-то нового в чуждую среду. Считалось, что в притче говорится о возрастании Царства. Другие считают, что речь идет о проникновении Божьего Царства во все слои общества, пока весь мир не преобразится в ходе этого медленного, постепенного внутреннего проникновения 25 . Некоторые из этих комментаторов противопоставляют медленное возрастание Царства его апокалиптической картине (в ущерб последней).

С другой стороны с точки зрения так называемого диспенсационализма закваска является злым, порочным учением, проникающим в отступническую церковь 26 . Надо, однако, сказать, что в еврейско-иудейском мировоззрении закваска не всегда символизировала зло 27 , и идея Царства как определенной силы, которая преобразует мир посредством своего медленного, постепенного проникновения в него, могла найти популярность в мире, знакомом с идеями прогресса и эволюции (что было чуждо еврейскому менталитету).

Толкование, которое согласуется с историческим фоном служения Иисуса, сводится к тому, что основная истина данной притчи выражается в противопоставлении до абсурдного малой щепотки закваски целым трем мерам муки 28 . Нельзя не согласиться, что внимание обращено на то, что вся мука вскисла, а не на незначительное количество закваски 29 , и в этом различие между данной притчей и притчей о горчичном зерне. В последней говорится, что Царство, которое в будущем уподобится большому дереву, сейчас похоже на маленькое зерно. Что же касается притчи о закваске, то здесь речь идет о том, что однажды Царство обретет несравнимую ни с чем силу. Вскиснет все тесто.

Значение притчи становится понятным только в ее истолковании на фоне исторической ситуации, в которой протекало служение Иисуса. Все иудеи сходились на том, что эсхатологическое Царство имеет неодолимую силу. Его наступление означало бы полное изменение существующего порядка. Нынешний порочный миропорядок и состояние общества были бы полностью упразднены Божьим Царством. Проблема состояла в том, что служение Иисуса не знаменовало такого преобразования. Он проповедовал, что Царство Божье наступило, однако мир оставался прежним. Можно ли в таком случае говорить о наступившем Царстве?

Ответ Иисуса таков: когда в муку кладут лишь немного закваски, ничего как будто не происходит. Кажется, что мука целиком ее поглощает, однако в конце концов что-то случается и в результате тесто полностью изменяется 30 . Не следует заострять внимания на том, каким образом это происходит. Идея Царства, завоевывающего мир постепенным проникновением в него и преобразованием изнутри была совершенна чуждой еврейской мысли. Если бы Иисус имел в виду именно эту идею, Он наверняка бы повторил эту мысль снова и снова, как, например, Он делал это, когда возвещал доселе неслыханную истину о том, что Сын Человеческий должен умереть. Идея постепенности противоречит притчам о плевелах и закинутом неводе, в которых говорится о том, что Царство не постепенно преобразует мир, а приходит внезапно в виде апокалиптического суда и отъединения грешников.

Акцент притчи — на противопоставлении окончательной и полной победы Царства, утверждающего новый порядок, и нынешним скрытым его присутствием в этом мире. Никогда бы никто не догадался, что Иисус и кучка Его учеников имели какое-то отношение к грядущему Божьему Царству, исполненному славы. Это тайна, новая истина о Царстве. Однако в притче не говорится, когда оно придет и как.

Сокровище и жемчужина

(Мф. 13:44-46)

Мы не будем долго задерживаться на этих притчах. Образ человека, нашедшего сокровище, характер поля, где это произошло, а также контраст между случайным характером находки и сознательными поисками купца, — все это не влияет на ту весть, которую несут эти притчи, и является лишь особенностью местного колорита. Надо признать, что в поведении человека, нашедшего сокровище, есть кое-что не совсем приемлемое, однако это объясняется живым характером той художественной формы, в которой излагалась притча. Люди делали нечто подобное. Нельзя возразить и против того, что в обеих притчах драгоценности были куплены 31 .

В обеих притчах говорится о том, что Царство Божье обладает безмерной ценностью и именно его надо искать прежде всего. Если ради него приходится поступиться всем, что имеешь, все равно это малая цена за возможность обрести Царство. Если, однако, ограничиться только этим, то мы не пойдем дальше обычного трюизма. Если в данном случае нет никакой «тайны» Царства, то Иисус говорит не более того, во что благочестивые иудеи верили и без Него. Они и так жаждали Царства Божья. Своеобразие этих притч в том, что Царство неожиданно уже пришло к людям, причем так, что его легко не заметить и пренебречь им. Принять «иго Царства» и присоединиться к фарисеям, в строгом благочестии соблюдавшим Закон, значило обрести большое уважение в глазах иудеев 32 . Если человеку предлагали возглавить мятеж против Рима, чтобы тем самым содействовать установлению Царства, он мог ответить восторженным согласием 33 , однако следовать за Иисусом значило присоединиться к мытарям и грешникам. Разве такое единение имеет какое-то отношение к Божьему Царству?

 <<<       >>>   

Иного евангелиста
Содержится в евангелиях
Речь заходит о точном соотношении между крещением иоанна
7 учеников
Свою высшую ценность люди обретают в контексте общения с богом