>>>   

Очевидно, что Иоанн, подобно ветхозаветным пророкам, рассматривает эти два мессианский действия как два аспекта единого суда (даже если этому нет ясного подтверждения). Для него все это происходит одновременно14 и совершается Мессией, которого он описывает довольно скупо, просто называя Его «Идущий за мною» (Мф. 3:11), что не было для того времени наименованием Мессии. Надо сказать, что природа этого мессианского освободителя и судии у Иоанна не ясна. Для его описания он не использует слов «Мессия», «Сын Человеческий» или «Раб» («Слуга») однако мысль о том, что именно посредством него совершается апокалиптический суд, дает основание считать, что это сверхчеловеческая личность, далеко превосходящая земного царя из родословной Давида. В псалмах Соломона, написанных менее чем за сто лет до Иоанна, предвосхищается пришествие царя из колена Давидова, Господнего Помазанника, который утвердит Царство, уничтожив грешников «словом уст Сво их» (Ps. Sol. 17:27), то есть какой-то сверхъестественной силой. У Иоанна, однако, мы имеем нечто большее. Огненный суд, по-видимому, указывает на событие, завершающее этот век и начинающее грядущий. Примечательно, что весть Иоанна превосходит обычное ветхозаветное ожидание, и превосходит в том, что описываемый им мессианский персонаж должен предстать как Спаситель и Судия, в то время как в Ветхом Завете речь идет о царе по линии Давида, который не является силой, утверждающей Царство.

Крещение Иоанна

Чтобы подготовить народ к грядущему Царству, Иоанн призывает его покаяться и принять водное крещение. Идея покаяния (metanoia) — это ветхозаветная идея, которая просто означает поворот от греха к Богу (sub). «Обратитесь и отвратитесь от идолов ваших, и от всех мерзостей ваших отвратите лице ваше», — призвал Бог отступивший Израиль (Иез. 14:6; см. также 18:30; Ис. 55:6-7). Идея обращения находит выражение в словах о повороте или возвращении к Богу (Ис. 19:22; 55:7; Иез. 33:11; Ос. 14:1; Иоиль 2:13). Слово «обращение» лучше выражает эту идею, нежели «покаяние». «Покаяние» в первую очередь предполагает сожаление о грехе, metanoia предполагает изменение ума, тогда как у евреев речь идет об обращении к Богу всего человека в целом.

В апокалиптической литературе об обращении говорится немного. Израиль — народ Божий, поскольку из всех народов только он получил Закон (4 Ez. = <2 Esd. > 7:20, 23). Бог сотворил мир ради Израиля (4 Ez. 6:55; 7:11) и дал ему Закон, чтобы он был спасен (Apoc. Bar. 48:21-24). Когда Бог утвердит Свое Царство, Израиль будет собран воедино, чтобы вкусить мессианское спасение (Ps. Sol. 17:50) и увидеть, как будут наказаны язычники (Ass. Mos. 10:7-10). Проблема, которую ставили писатели-апокалиптики, состояла в том, что народ Божий был послушен Закону и все-таки страдал от ужасного зла.

Что касается раввинской литературы, то здесь налицо явное противоречие в самом понятии покаяния. С одной стороны, дети Авраама верили, что Авраам, будучи верен Богу, тем самым как бы получил определенную сокровищницу заслуг, к которой имеют доступ все иудеи15. С другой стороны, раввины большое внимание уделяли покаянию, причем столь большое, что именно оно и называется иудейским учением о спасении16. Причина этому в том, что покаяние понимается в свете исполнения Закона. Общераспространенный взгляд на tesubah («покаяние») — законнический. Обращение означает поворот к Закону как послушание выраженной в нем Божьей воле и, следовательно, оно означает также совершение добрых дел. Обращение может повторяться, если кто-то, нарушив заповеди, затем снова проявляет послушание18.

Идея покаяние находит свое выражение и в литературе кумранитов, которые называли себя «обращенными Израиля» (CD 6:5; 8:16), уделяя внимание как обрядовой чистоте, так и внутреннему обращению. «Пусть (грешники) не входят в воду, дабы достичь очищения святых, ибо человек не обретет чистоты, если не обратится от своего злого помышления. Доколе человек нарушает Его слово, он осквернен» (1QS 5:13-14). Чтобы достичь ритуальной чистоты, члены общины совершали ежедневные омовения, однако воды очищения имели силу только тогда, когда омовение совершалось в соответствующей нравственной чистоте и праведности (1QS 3:4-9). Тем не менее надо отметить, что в целом кумранитское обращение означало социальное отделение от «сынов тьмы» и строгое послушание Закону, как его понимали члены общины. В целом их взгляд можно определить как «законническое (то есть номистическое) понимание обращения», когда человек «отвращается от греха и решительно порывает с грешниками, чтобы исполнять Закон самым строгим образом»19.

Крещение Иоанна отвергало любые проявления праведности, основанной на идее избранности или строгом соблюдении Закона, и требовало нравственно-духовного обращения к Богу. Иоанн не принимал таких праведников. Только тот, кто покаялся и засвидетельствовал покаяние переменой в своей жизни, избежит грядущего наказания. Тщетно уповать на свое родство с Авраамом как на основу мессианского спасения. Деревья, которые не принесут плода, будут вырублены и сожжены, даже если (согласно распространенному в ту пору взгляду) они были посажены Господом20. Основа спасения — сугубо духовно-нравственная, а не национальная. Не сдерживая гнева, Иоанн говорит духовным вождям Израиля (Мф. 3:7), что им бесполезно, подобно ехиднам (змеям), бежать от будущего гнева. Здесь опять мы имеем дело с эсхатологическим языком, у которого есть свой ветхозаветный контекст21. Современные Иоанну иудеи ожидали наступления Божьего гнева, однако считали, что он падет на язычников. Иоанн же говорит, что он не минует и иудеев, которые не покаются.

Изменения, к которым призывает Иоанн, наглядно поясняются у Луки. Те, у кого много имущества, должны помогать нуждающимся. Вместо того, чтобы облагать народ непосильными налогами, сборщики податей должны собирать только столько, сколько положено. Нельзя не согласиться, что такое требование «осложнило бы их отношения с теми социальными и экономическими структурами, частью которых они являлись»22. Солдатам надо довольствоваться той платой, которую они получают, и не мародерствовать.

Трудный вопрос возникает тогда, когда речь заходит о точном соотношении между крещением Иоанна и прощением грехов. Многие исследователи усматривают в этом крещении некий сакраментальный смысл, некое таинство. Считается, что это «священный акт очищения, оказывающий влияние как на отпущение грехов… так и на обращение»23. Марк (Мк. 1:4) и Лука (Лк. 3:3) говорят о «крещении покаяния для (eis) прощения грехов». Во втором отрывке мы видим, что «крещение для прощения грехов» — фраза довольно лаконичная, которую, видимо, надо понимать как описание обряда крещения, где предлог eis указывает на зависимость от покаяния. Не в акте крещения совершается покаяние и прощение грехов, но само крещение свидетельствует о покаянии, которое ведет к прощению этих грехов24.

Источники Иоаннова крещения

Что касается смысловых источников крещения Иоанна, то здесь у ученых нет единого мнения. Некоторые из них (например, Робинсон, Браун, Скоби) считают, что Иоанн использовал те омовения, которые совершали кумраниты. Рассмотрев большой отрывок из Наставления (Manual of Discipline; 1QS 2:25-3:12), Скоби нашел там описание омовения, которое совершалось при обряде посвящения (крещения). Однако нельзя со всей уверенностью сказать, что кумраниты практиковали некий особый обряд посвящения, который можно было бы назвать крещением. Контекст данного отрывка наводит на мысль о существовании ежедневных омовений, совершаемых теми, кто уже являлся членом общины26. Тем не менее возможно, что Иоанн использовал эти омовения для того, чтобы выработать свой уникальный, однократный эсхатологический обряд.

Другие исследователи усматривают основу для крещения Иоанна в крещении прозелитов. Когда язычник обращался в иудаизм, он должен был пройти через ритуальное омовение (крещение) и принять обрезание. Проблема, однако, в том, совершалось ли такое крещение в новозаветные времена. Порой это отрицают27, однако специалисты в области еврейской литературы отстаивают обратное28. Поскольку погружение прозелитов в воду обсуждается в Мишне школами Гилеля и Шамая29, можно сказать, что мы имеем дело с практикой, которая имела место почти что во времена Нового Завета.

Некоторые исследователи считают, что Иоанн не мог относиться к евреям так, как к язычникам30, однако вполне возможно, что в этом и состоит суть его крещения. Приближение Божьего Царства означает, что иудеи не могут черпать уверенность из того факта, что они — дети Авраама; если они не покаются, у них ровно столько же возможностей войти в Царство, сколько у язычников; и те, и другие должны покаяться и засвидетельствовать свое покаяние принятием крещения.

Между крещением Иоанна и крещением прозелитов есть некоторое сходство. В обоих случаях крестившийся сам или с помощью кого-то другого полностью погружался в воду. Оба обряда предполагают наличие этического момента, состоящего в том, что крещаемый полностью порывает со своей прошлой жизнью и посвящает себя новой. В обоих случаях обряд имел характер посвящения, дававшего человеку возможность войти в новое сообщество и обрести новые отношения: в первом случае — приобщиться к еврейскому народу, а во втором — войти в круг тех, кто готов поделиться опытом спасения, которое несет в себе грядущее мессианское Царство. В отличие от обычных иудейских омовений оба обряда совершались только раз.

Однако между этими обрядами есть и некоторые различия. Крещение Иоанна было эсхатологическим по своему характеру, то есть его смысл заключался в том, чтобы подготовить людей к наступлению Царства. Именно поэтому его крещение неповторимо. Однако самое яркое отличие в том, что крещение прозелитов применялось только по отношению к язычникам, тогда как Иоанново крещение распространялось и на иудеев.

Быть может, исторический фон для Иоаннова крещения надо искать не в крещении кумранитов или прозелитов, а в обычных ветхозаветных церемониальных омовениях. От священников, например, требовалось, чтобы они омывали себя перед совершением служения в святилище, а что касается народа, то и ему предписывалось совершать определенные омовения по разным поводам (Лев. 11-15; Чис. 19). В одних хорошо известных пророческих высказываниях содержится призыв к нравственному очищению, для которого используется образ очищения водой (Ис. 1:16-20; Иер. 4:14), в других предвосхищается то очищение, которое Бог совершит в последние времена (Иез. 36:25; Зах. 13:1). Примечательно и то, что Исаия (Ис. 44:3) соединяет дар Духа с будущим очищением. Короче говоря, каким бы ни был исторический фон Иоаннова крещения, Иоанн придает обряду погружения новый смысл, призывая к покаянию в свете наступающего Царства.

Иоанн и Иисус

О значении Иоаннова крещения говорит Иисус в непростом для понимания отрывке из Евангелия от Матфея (Мф. 11:2-18). Попав в темницу, Иоанн послал своих учеников спросить у Иисуса, Христос он или нет. Многие считают, что, попав в руки к Ироду Антипе, Иоанн пал духом и начал сомневаться в обоснованности своего призвания и вести. Ключ, однако, сокрыт в той же 11-й главе (Мф. 11:2), где сказано: «Иоанн же, услышав… о делах Христовых». Дело в том, что Иоанн ожидал от Иисуса совсем других дел. Не было ни крещения огнем, ни крещения Духом. Царство не наступило. Мир остался прежним. Иисус лишь проповедовал любовь и исцелял больных, но Иоанн ждал не этого. Он никогда не сомневался в своем собственном призвании и вести, он сомневался лишь в том, действительно ли Иисус — тот, кто утвердит Царство во всей его апокалиптической силе.

В ответ на это Иисус говорит, что в Его миссии исполнилось мессианское пророчество Исаии (Ис. 35:5-6). Дни мессианского исполнения уже настали. Далее Он хвалит Иоанна, говоря, что никогда не было столь великого человека, однако добавляет при этом, что меньший в Царстве Небесном больше его. «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется (biazetai). … Ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна» (Мф. 11:11, 13). Иисус утверждает, что Иоанн — это Илия, возвещавший о наступлении Дня Господня (Мал. 4:5). Нельзя с уверенностью сказать, каков истинный смысл выражения «от дней же Иоанна Крестителя»: имеется ли здесь в виду, что то, о чем говорит Иисус, началось с дней Иоанна (включая эти самые дни) или же это началось по прошествии этих дней (после них). Довольно подробно исследовав этот отрывок, Винк приходит к выводу, что, если предлог apo употребляется в выражениях, касающихся времени, он всегда имеет инклюзивный характер, то есть указывает на какой-то момент в определенном периоде времени включая этот самый момент. Винк утверждает, что в данном случае само выражение говорит о том, что Иоанн тоже входит в эпоху наступления Царства31. Нам, однако, это кажется неверным. Если взять выражение «от Давида до переселения» (Мф. 1:17), то здесь сам момент «от Давида» не входит в названный период времени, то есть выражение имеет эксклюзивный характер. Время Давида — это время от Авраама до Давида. Что касается другого выражения, которое тоже встречается у Матфея («И с того дня никто уже не смел спрашивать Его») (Мф. 22:46), то здесь опять смысл в том, что именно после «того дня» никто не осмеливался спрашивать, то есть опять характер выражения таков, что отсчет начинается с дня, который не включается в последующий период времени, поскольку в этот день Иисуса еще спрашивали. Кроме того, надо сказать, что из самого контекста ясно, что Иоанн, будучи величайшим из всех пророков, все-таки не принадлежал Царству. Как известно, меньший в этом Царстве больше Иоанна (Мф. 11:11(32. Итак, Иисус хочет сказать, что Иоанн — величайший из пророков; на самом деле он — последний из них. С его приходом эпоха Закона и пророков подошла к концу. Можно сказать, что после Иоанна Царство Божье уже совершается в этом мире, и меньший, принадлежащий к этой новой эре, знает благословения, превышающие те, которые знал Иоанн, поскольку этот «меньший» переживает радость личного общения с Мессией, переживая тем самым и те благословения, которые это общение дает. Иоанн — это вестник, знаменующий конец прежней эпохи и зарю новой.

Образ Иоанна в четвертом Евангелии

     >>>   

Соберут из царства его все соблазны
Мог бы использовать это наименование по отношению к себе
В нем действительно признали царя израилева