<<<     ΛΛΛ     >>>   

Если бы Священное Писание давало людям только правила нравственности и духовной жизни, открывало им врата светлого будущего и указывало путь к полному о5новлению, это было бы уже очень много: но оно дает еще больше: все вышесказанное некоим образом входит в еще более решающую реальность, имя которой - мессианизм. В озаренном Свыше сознании Избранного Народа эти великие данные не остались в отвлеченном состоянии: они подлинно воплотились, стали живыми в некоем Существе. Это существо - Мессия. Он одновременно и архетип человека и возвеститель воли Божией, сверхприродный виновник Откровения и спасения. Потому Ветхий Завет весь проникнут духом пророческим. Его уже прозревали Патриархи в неясных очертаниях далекого будущего и слава Царей была как бы прообразом Его славы; Пророки предвозвещали Его многообразно, и упование на Него наполняло сердца Израильтян в горчайшие дни бедствий, дабы не впали они в отчаяние. Действительно, сколько событий Ветхого Завета обретают свой истинный смысл только в этом освещении! Пасхальный агнец, избавляющий верных от меча ангела смерти; медный змий, при одном взгляде на которого исцеляются больные; манна, питающая странствовавших по пустыне. Всё это и многое другое - знамения о Нём. При чтении Ветхого Завета возникает такое представление: Бог, избрав один народ среди многих, руководя им постепенно и милосердно, испытывая его крайними бедствиями, но неизменно возвращая ему надежду, восхотел, чтобы сверхприродное Существо, через которое будет дано миру окончательное Откровение, могло, по яркому образному выражению Библии, "произрасти" в душ`е Израиля, прежде чем воплотиться от Девы Марии. Для умеющего читать - все книги Ветхого Завета с ослепительной очевидностью сходятся, ведя к одному событию: воплощению Сына Божия. Но не случайно и то. что в роковых глубинах Избранного Народа, в самых законных требованиях его в отношениях к окружающему и совершающемуся уже предначертано отвержение Мессии Израилем, ибо последствием этого отвержения явилась жертва Мессии и искупление Кровью Его.

НОВЫЙ ЗАВЕТ

Перейти от Ветхого Завета к Новому это совсем не значит заменить одну книгу другой, закрыть одну, чтобы затем открыть другую, в корне новую. Ошибочно видеть в Библии почти что механическое соединение двух разнородных, внутренне не связанных частей. Во многих средневековых произведениях искусство, как, например, на одном из витражей Шартрского собора, можно видеть четырех великих Пророков, несущих на своих раменах четырех Евангелистов. Это верный образ: Ветхий Завет служит основанием Новому. И во многих отношениях общий стиль Евангелий, Посланий Апостольских. Откровения Иоанна Богослова, не отличаются многим от стиля, к которому нас приучили Писания Израиля. Сложная игра ритмов, повторений и аллитераций, которую нам открывает тщательное изучение текстов Нового Завета, тесно связано с оборотами древнееврейского "устного стиля". Для слов Нагорной Проповеди с их мерным чередованием благословений и осуждений есть свои аналогии в книгах Бытия и Пророков. И притчи, которые так часты в устах Иисуса, продолжают традицию многих библейских повествований. Христос, а за Ним и Апостолы постоянно ссылаются на Ветхий Завет, приводя целые фразы в доказательство истинности Своих утверждений. Еще чаще, чем текстуальные ссылки и цитаты, встречаются в их речи бесчисленные ветхозаветные слововыражения. Известно, например, что возвышенный гимн "Величит душа Моя Господа", вырвавшийся из глубины души молодой и благочестивой еврейки Марии, от начала и до конца является сплетением ветхозаветных цитат и выражений.

В плане развития религиозного мышления Новый Завет представляет в значительной степени продолжение Ветхого. Не сказал ли прямо Иисус, что Он пришел "не разрушить, а исполнить" Закон, всеми почитаемую Тору? Его учение связано с древней традицией Его народа, для которого "возлюби Господа Бога твоего" было первой заповедью и которому была определенно известна вторая заповедь подобная первой: "возлюби ближнего твоего как самого себя", ибо этому уже учила книга Левит (19,17-18). Обещание спасения, величественное видение грядущего Царства Божия, возвещаемые Христом, несомненно имеют древнееврейские источники. Мессианские упования Израильского Народа и его ожидание Спасителя и Иисус делает Своими. одухотворяя их и очищая от националистических и слишком земных черт, дабы сообщить им сверхприродное значение.

ОТ ВЕТХОГО ЗАВЕТА К НОВОМУ

Поскольку между Ветхим и Новым Заветом нет разрыва и они неотделимы друг от друга, особенно важно понять каким образом совершается переход от одного к другому. Мы уже говорили, что Сам Христос и Его ближайшие ученики показывали, что произошел некий переход, переход к исполнению и к разъяснению. "Если Новый Зовет содержался уже в Ветхом, говорит Блаженный Августин, то ныне, через Новый, Ветхий Завет раскрывает свое значение." "Quod Moyses velat, Christi doctrina revelat" ("Новый Зовет в Ветхом скрывается. Ветхий в Новом открывается") скажет позже мудрый Сугерий, аббат монастыря Сен-Дени (ок. 1081-1151 гг.), министр королей Франции Людовика VI-го и Людовика VII-го. То же почти дословно повторяет надпись на статуе св. ап. Павла в церкви св. Трофима в Арле: "Закон Моисеев скрывает то, что учение Павла раскрывает: зерна, данные на Синае, благодаря апостолу, стали мукою". Это и есть та "мистическая мельница", которую романские и готические ваятели часто изображали, например, на одной из капителей собора в Везле (Vezelay).

Между Ветхим и Новым Заветом есть больше чем различие, но различие вполне психологической обстановки. Это различие проистекает из духа любви, которым проникнуто всё учение Иисуса, любви, от Него Самого исходящей, столь отличной от иудейского законничества и столь противоположной духу исключительности Избранного Народа, ибо этот дух любви, расширяет до бесконечности само понятие "ближнего"; здесь есть уверенность в исполнении и осуществлении обетования. Откровение, данное Израилю, как бы велико оно ни было, оставалось незаконченным. Благодаря Новому Завету человечество обладает полнотой Откровения, Альфой и Омегой всего. В послании к Евреям сказано: "Бог, многократно и многообразно говоривший в древности отцам в пророках, в эти дни последние говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, через Которого и сотворил миры" (Евр 1,1-2 греч.).

Поэтому естественно и необходимо пользоваться Ветхим Заветом для толкования Нового и в той же и даже большей мере естественно и необходимо рассматривать Ветхий Завет только в свете Нового. Вот как христиане должны читать Библию, чтобы проникнуть в ее сокровищницу. Таким образом, всё становится ясным, подтверждается, делается понятным. Оба Завета, Ветхий и Новый, едины в своем свидетельстве об одном и том же, взаимно дополняя и подтверждая друг друга, ведя к окончательному завершению нашего возрождения в Боге через Христа. В свете этого Паскаль говорит: "чтобы понимать Писание нужно уметь находить тот основной смысл, при котором все тексты согласуются... у каждого автора есть такой основной смысл, на котором согласуются все мнимо противоречащие друг другу тексты, иначе вообще не будет никакого смысла. Этого нельзя сказать о Писании и Пророках; в них было больше чем достаточно здравого смысла. Следует поэтому искать такой смысл, в котором согласовывались бы все мнимые противоречия. Значит истинный смысл не у Иудеев; но, во Иисусе Христе, примирены все противоречия". "Ибо конец Закона - Христос", уже провозгласил апостол Павел. Христос, о Котором Паскаль говорит в лапидарной формуле: "Оба Завета взирают на Него, Ветхий как на свое упование, Новый - как на образец, и оба как на свое средоточие".

ЕВАНГЕЛИЕ

Единственное сосредоточие и подлинный автор всего, что повествуется в Новом Завете - это Христос, Бог Живой.

Первую часть Нового Завета составляет Евангелие. Оно едино, ибо это одно единое свидетельство, данное четырьмя свидетелями. "Евангелие" по-гречески значит "благая весть". Был обычай, после победного окончания боя посылать гонца-глашатая с радостной вестью о победе, это и было "евангелие". Но какая весть могла быть "благой" для каждого Израильтянина? Это была та весть, которая в продолжении двух тысячелетий укрепляла надежду в сердцах верующих: "Мессия пришел, настало Царство Божие и человечество будет жить под Законом". Евангелие в сущности только это и возвещает: ожидаемый Мессия - это Иисус, а все остальное - только логическое следствие этого утверждения. Итак, Евангелие есть одновременно и нерасторжимо повествование о жизни, смерти и воскресении Иисуса и возвещение Благой вести, принесенной Им миру. Одно тождественно другому.

В Евангелии Христос предстает как единый для всех образец. О Нем утверждается и Он Сам утверждает, что Он и Человек - Сын Человеческий и Бог - Сын Божий. Подлинный человек, Он воспринял всё, что составляет жизнь человеческую, - ибо зло, которому Он не причастен, не принадлежит по существу к жизни человеческой; зло не есть бытие, а только отсутствие положительного бытия, т.е. добра. Всё положительно сущее Он освятил, обожил наивысшим примером Своей жизни и смерти. В единении со всеми братьями Своими Он возносит их с Собой в ту сверхприродную область, где человек, омытый от грехов своих и искупленный, - больше, чем человек, ибо Христос, истинный Бог, все совершил как Бог, обеспечив тем самым возрождение плотского и немощного естества, которое Он изволил воспринять, дабы даровать смертной человеческой жизни окончательное религиозное значение. Всё это и есть Евангелие.

В сборнике книг Нового Завета Евангелие представляет четыре небольшие книги обычно называемые Евангелиями. Эти книги были написаны между 50 (то есть через двадцать лет после смерти Иисуса) и 100 годом разными авторами, которые ставили себе разные цели, но каждый из них знал написанное другими, или, по крайней мере, располагал аналогичными документами. Отсюда происходит и сходство и различие их текстов. Особенно поразительно сходство между тремя первыми евангелистами: Матфеем, Марком и Лукой. Эти Евангелия называются "синоптическим", потому что во многих частях они совпадают (по-гречески sunoyiV). Иоанн, четвертый и последний евангелист, отличен от других не характером вдохновения, но главным образом своим направлением и стилем. Поместив все четыре Евангелия в свой Канон, но не слив в одно. Церковь хотела подчеркнуть, что каждое из Евангелий имеет свой смысл, свое значение, отличное от других влияние. Не было бы ничего легче, как сделать из них некий синтез, обобщение всех данных. Единые по сути, различные по тону, по манере выражаться, по значению, все четыре Евангелия представляют собой в известном смысле живые свидетельства Церкви Христовой, принявшей, избравшей и распространившей их.

ДЕЯНИЯ АПОСТОЛОВ - ПОСЛАНИЯ -
ОТКРОВЕНИЕ ИОАННА БОГОСЛОВА

Тот факт, что Церковь сохранила четыре Евангелия, помогает понять наличие книг, следующих за ними: Деяний Апостолов, Посланий и Откровения Иоанна Богослова. Иначе как объяснить, что. услышав Слово Самого Бога, быв свидетелем жизни Самого Христа, можно еще почувствовать потребность узнать о жизни людей, хотя и святых, и внимать учению мыслителей, хотя богодухновенных, какими они все были, и гениальных, как апостол Павел, но все же стоявших в плане человеческого разума, а не непосредственно в плане прямого откровения Бога, Самим Богом данного. Эти писания были включены в Новый Завет, чтобы в некотором смысле подтвердить, развить и объяснить евангельский текст, а также, чтобы показать как Слово Христа, посеянное Им в неблагодарную человеческую почву, проросло в ней и стало древом.

Книга Деяний Апостольских представляет хронику событий, написанную хорошо осведомленным современником. В ней рассказано самое начало той великой цепи событий первых времен христианства, когда малочисленная горсточка верующих сумела, несмотря на опасности, сохранить вверенное ей благовестие, а затем распространила его по всей вселенной. Деяния - документ исключительно ценный об этом решающем периоде времени. Не будь его, знали бы мы о духовных побуждениях, обусловивших верность распятому Пророку? О иерусалимской общине, послужившей житницей, где сохранились семена истины? Что могли бы мы знать о вопросах, встававших перед этой первохристианской Церковью? И как могли бы мы составить жизнеописание святого Павла, первейшего из миссионеров, апостола язычников? Несомненно, Деяния Апостолов лишены яркой притягательной силы присущей Евангелиям: в них мы уже не видим живого Христа, не слышим Его божественных слов; но все же эта книга живописна, она захватывает и увлекает: она от начало и до конца одушевлена верой удивительной глубины и свидетельством несокрушимой верности.

За этим повествовательным произведением в новозаветном Каноне следуют Послания, то есть п`исьма вестников Христа, рассылаемые ими по всей Римской Империи первохристианским общинам ими основанным, чтобы уточнить, разъяснить, развить основные данные Откровения. Церковь ввиду их учительного значения, собрала и распространила их. Это не догматические, не богословские или моральные трактаты, но тексты, порожденные самой жизнью, как отклик на определенные события, тексты, которым талант их авторов и действие Духа Святого сообщили такую полноту, что частные непосредственные вопросы возвысились до уровня общего и всемирного значения. Нет ни одного вопроса интересующего Церковь всех времен, который не нашел бы ответа в этих посланиях, или же, во всяком случае, основных данных для ответа.

И вот, наконец, Откровение, написанное Святым Иоанном Богословом около 92-96 гг., когда он, во время гонения Домициана, был сослан на остров Патмос. Эта таинственная книга, полная словесной мелодии, книга, в которой чередуются сияющий свет и бездонный мрак; книга непосредственно унаследовавшая свой своеобразный стиль от литературного жанра столь характерного для иудейской письменности. Она больше, чем вопль протеста взывающий к небу и больше, чем голос надежды гонимого христианства. В ее громоблещущих образах проходит перед нами вся судьба человека и уже предначертан ход его будущей истории, судеб личных и исторических, предельная цель которых - конец времен и второе пришествие Христа во славе, к которому взывает заключительное слово этого Писания: "Ей, гряди. Господи Иисусе!" Так Новый Завет - Новый Союз. начало которому положено воплощением Христовым, завершается славным Его пришествием: замечательная последовательность превышающая человеческую логику! От первого и до второго пришествия цепь событий замыкается и все сказано, завершено.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Библия - и книга человеческая и книга Божия
Такова Библия "книга человеческая и книга Божия", как ее верно определил страсбургский епископ Вебер. Исходя из этого и мы должны уметь проникать в нее, размышлять над ней и любить ее. Это книга Божия, но она "не была дарована готовой с неба", ее писали люди, хотя и просвещаемые Свыше Духом Святым, и поэтому Библия - книга человека, пробуждающая нескончаемые отклики в душе того, кто приступает к ее чтению исполненный доброй воли. Сколько узников, сколько страждущих больных, сколько путешествующих, сколько миссионеров, трудящихся в глуши негостеприимных стран, обретали утешение лишь в чтении священных страниц. В них - неиссякаемый источник воды живой, не перестающий утолять жажду человечества.

Как удивительна трезвая ясность Библии! Она поражает нас множеством точных определений и молниеносных суждений. И не только в великих и исчерпывающих изречениях Христа: "предоставь мертвым погребать своих мертвецов" или "кто из вас без греха, первый брось в нее камень" и в столь многих других, которые сразу затрагивают те душевные глубины, где не уйти от истины, где душа каждого человека видит себя в своей предельной наготе, - но также и в книгах Ветхого Завета проявляется знание нашей скрытой сущности, знание, изобилующее уроками. Не питается ли и ныне мудрость народов из книги Притчей Соломоновых? Исполненный духовной красоты, крик горести и надежды царя Давида, грешного и кающегося, не наш ли это крик в часы, когда бремя жизни и отчаяние порождают его в груди? А трагическое вопрошание и борение Иова перед тайной человеческого существования, не наши ли они также?

Эта священная книга - книга человеческая и по своим чисто литературным достоинством и по своей красоте, трогающей ноши сердца. Мы уже упоминали об ее многообразии в единстве, в Библии искусно чередуются литературные жанры, постоянно вызывающие интерес читателей. Величественные исторические фрески как Исход, книги Маккавейские, или же Деяния Апостолов, объективность которых много выше, чем в исторических писаниях того времени, или более кроткие повествования, где история получает смысл нравственного примера, как книги Иудифи, Товита, Есфири, Ионы, так живы и увлекательны, что многим писателям достаточно было их литературно переработать или же развить, чтобы создать на их основе новые художественные произведения. А как многогранно блистает в Библии художественная красота! Какое поэтическое произведение, созданное человеком, может соперничать с возвышенным взлетом Псалмов, этих крылатых стихов, о которых так хорошо сказал Ламартин, вспоминая то время, когда его мать читала их вслух в семейном кругу: "я понимал, что именно так нужно обращаться к Богу". Чуткость и свежесть выражений, так прекрасно и парадоксально сочетающаяся с пламенной силой чувств, создает очарование Песни Песней. Никакая песнь человеческой любви не могло ее превзойти (именно потому, что она не только песнь человеческой любви). Можно ли описать наше восхищение перед лицеи сотворенного миро, лучше чем этими словами, описывающими возвращение весны в Палестине: "Вот, зима уже прошла, дождь миновал, перестал; цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковница распустила свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благоухание" (Песн 2,11-13). Какая непревзойденная простота!..

В Библии человек узнаёт себя и изумляется. Более того: Священное Писание снова и снова учит его. Всё в этой священной Книге, по словам апостола Павла, дано "нам в наставление". В читаемых нами словах, в уроках, преподаваемых нам в жизненном опыте Избранного Народа и его судьбой, содержится вся нравственность и ее основа в Библии; нет ни одного принципа, сколько бы его не выдавали за чисто "светский", который не имел бы своего начала, а зачастую и прекрасной формулировки, в Священном Писании. Общество, которое отходит от библейских принципов, подходит к краю бездны и близится к своей гибели. Мораль общественных, половых, торговых и прочих отношений - всё это можно найти в Библии. Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова, долго была моральным трактатом, преподаваемым юным христианам. Итак, Библия - книга воспитательная по преимуществу (доже если некоторые места в ней, выхваченные из их контекста или из общей перспективы, могут вызвать возмущение и негодование глупцов). "Если бы мне было поручено воспитать человека с самого детства по моему усмотрению, писал Боссюэ, я дал бы ему выбрать несколько прекрасных текстов из Священного Писания и часто давал бы их ему читать, так что он знал бы их наизусть". И епископ Дюпанлу, основательно изучавший Священное Писание, сделал из своих занятий следующий вывод: "После этого чувствуешь себя во всеоружии".

И действительно перед читающим Библию предстает всё то. что касается человека - и как окончательно определенное, и как перенесенное в высший план, одухотворенное, вознесенное душевным порывом в ту реальность, которая превосходит земные возможности и ограничения смертных людей. Душа человека находит в ней ту атмосферу, где она может расправиться и расцвести. Именно это стремление к Богу, эта любовь, направленная к Нему, это горячее желание наконец обрести Его и создает полное единство этих разрозненных текстов. И если Дух всюду незримо присутствует в Библии, то можно сказать, что Его присутствие и Его действие ярко проявляются в очень многих местах или, вернее, познаются в этой воодушевляющей силе. "Воздеяние рук моих - жертва вечерняя" - это восклицание Псалмопевца звучит на протяжении всей Книги и именно оно, в конечном итоге, и придает ей подлинный смысл.

О ЧТЕНИИ БИБЛИИ

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Человек сын Человеческий
Общее введение в священное писаниеобщее введение в свЯщенное писаниебиблия книга совершенно исключительная священного церковь