|
|
<<< ΛΛΛ >>>
343
является прежде всего в тех исторически реаль-
ных формах религии и мифологии, которые Гегель
называет «бессознательной символикой». Сюда от-
носятся зороастризм с его символикой борьбы
тьмы и света, фантастическая символика индий-
ских религий, развитая символика египетской ми-
фологии. Двусмысленность символа проявляется
и в «сознательной символике, сравнивающей фор-
мы искусства», т. е. в таких формах художествен-
ного выражения, как басня, пословица, притча,
иносказание.
В отличие от Шеллинга, который ограничива-
ется логическим определением «схематизма», Ге-
гель определяет исторические и эстетические па-
раметры «символизма». С точки зрения историче-
ской «символизм» представляет собой «начальный
этап» искусства; с точки зрения эстетической
«символизм» является, по Гегелю, искусством воз-
вышенного, а не искусством идеала.
Если между отдельными формами у Гегеля и
Шеллинга существует расхождение, то между
«символизмом» Шеллинга и «классицизмом» Ге-
геля обнаруживается полное совпадение. Классиче-
ская художественная форма, по Гегелю, есть пол-
ное совпадение духовного и телесного. Классиче-
ская красота не есть обозначение чего-то другого,
она есть совершенно самостоятельная, сама себя
означающая красота. Классическое искусство жи-
вет полной идентификацией духовного и телесного,
так что ни то ни другое не остается в абстракт-
ном одиночестве и замкнутости, а проникает друг
в друга. Это тождество духовного значения и те-
лесности приводит к тому, что классическое
искусство в самом своем существе имеет цель вы-
разить человека и человеческое, так как в реаль-
ном мире только человек в состоянии в макси-
мальной мере объединить обе эти сферы. Поэтому
здесь не поиски духовности составляют цель ис-
кусства, как это происходит в «символической»
форме искусства. Искусство для грека есть наи-
высшая форма абсолютного, и греческая религия
есть не что иное, как религия искусства. Соответ-
ственно этому и классический художник знает,
344
чего хочет, и может выразить то, что хочет. Ма-
териал искусства он не выдумывает, а берет его
готовым из народного предания.
Деление Гегелем искусства на символическую,
классическую и романтическую формы имеет ана-
логию и с учением о символе и аллегории у Золь-
гера. Представление Зольгера о символе пол-
ностью совпадает с классической формой искусст-
ва у Гегеля. Что касается аллегории, то она имеет
у Зольгера другой смысл, чем у Шеллинга и Ге-
геля. Ее отличает понятие деятельности и присут-
ствия цельной идеи. Поэтому «аллегория» Золь-
гера сопоставима с «романтической» формой Ге-
геля.
Все это в целом свидетельствует, что учение
Гегеля о трех исторических формах развития ис-
кусства является максимальной формой обобще-
ния, итогом и завершением традиции немецкой
классической эстетики. Учение Гегеля вполне ори-
гинально и самостоятельно, и тем не менее оно
представляется нам совершенно немыслимым без
всей предшествующей ему традиции изучения ис-
кусства.
С учением о трех исторических формах разви-
тия идеала связана и система эстетических кате-
горий Гегеля.
В отличие от систем категорий эстетики, ко-
торые мы встречали у Канта, Шеллинга, Зольгера,
система эстетических категорий у Гегеля истори-
чески развивается. Она строится не только на ос-
нове субординации и координации категорий, но и
на основе их исторического становления, истори-
ческого (и логического) перехода одной категории
в другую.
В основе гегелевской эстетики лежат следую-
щие три категории: прекрасное, возвышенное и бе-
зобразное. Причем прекрасное у Гегеля употребля-
ется в двух смыслах: прежде всего в самом об-
щем, предельном смысле, т. е. как идеал, и, во-вто-
рых, в более частном значении, как определенная
ступень в развитии идеала. В этом последнем зна-
чении категория прекрасного включается в сис-
тему эстетических категорий Гегеля.
345
Эти три категории в своей диалектической вза-
имосвязи соответствуют трем историческим формам
развития идеала. Символической форме искусства
соответствует возвышенное, классической — пре-
красное и романтической — безобразное.
Действительно, символическое искусство чаще
всего возвышенно, это искусство возвышенного.
Возвышенное как выражение в конечном, внешнем
бесконечного смысла соответствует самой природе
символического искусства. «Следует различать
между красотой идеала и возвышенным. В идеале
внутреннее проникает собой внешнюю реальность,
внутренним содержанием которой оно является,
таким образом, что обе стороны выступают как
адекватные друг другу и именно поэтому — как
взаимно проникающие друг друга. Напротив, в
возвышенном внешнее существование, в котором
субстанция делается предметом созерцания, уни-
жается в сравнении с субстанцией, и это низведе-
ние его до уровня чего-то служебного есть един-
ственный способ сделать наглядным с помощью
искусства само по себе бесформенное и по своей
положительной сущности ничем мирским и конеч-
ным не выразимое единое божество. Возвышенное
предполагает такую самостоятельность смысла, по
сравнению с которой внешнее должно представ-
ляться лишь чем-то подчиненным, поскольку внут-
реннее не присутствует в нем, а далеко выходит за
его пределы, так что это выхождение и существо-
вание внутреннего за пределами внешнего, и ни-
что другое, становится предметом изображения»
(48, 2, 82-83).
Возвышенное характерно для индийской или
европейской поэзии, для египетской или индийской
архитектуры.
Для классической формы искусства возвышен-
ное не является главной, доминирующей катего-
рией. «Классическая красота не должна удовлетво-
ряться выражением возвышенного» (там же, 194).
Если возвышенное и встречается в классическом
искусстве, то только как категория, подчиненная
прекрасному. Поэтому Гегель говорит о «прекрас-
ной возвышенности» греческой скульптуры,
346
В классической форме искусства господствую-
щей категорией является прекрасное. Здесь прек-
расное получает свое завершение и высшую точку
развития. «...Классическое искусство стало вопло-
щением идеала, соответствующим понятию, завер-
шением царства красоты. Ничего более прекрасно-
го быть не может и не будет» (там же, 194).
В классическом искусстве впервые получают раз-
витие две другие эстетические формы — трагичес-
кое и комическое, которые Гегель связывает с рас-
цветом драматического искусства.
В отличие от классического искусства в искус-
стве романтическом господствующее значение на-
чинает приобретать категория безобразного. Это
является логическим следствием того, что роман-
тическое искусство концентрирует свое внимание
на духовном и внутреннем, совершенно утрачивая
интерес к внешнему и чувственному. «Здесь, сле-
довательно, исчезла та идеальная красота, кото-
рая возвышает внешнее созерцание над времен-
ным бытием и устраняет следы бренности, чтобы
поставить цветущую красоту существования на
место ее обычного, убогого проявления. Романти-
ческое искусство уже не имеет больше своей целью
изображение свободной жизненности бытия.... и от-
ворачивается от этой вершины красоты. Оно пере-
плетает свое внутреннее содержание со случай-
ностью внешних образований и предоставляет ши-
рокий простор безобразному в его характерных
чертах» (там же, 240—241).
<<< ΛΛΛ >>>
Шестаков В. Очерки по истории эстетики философии 11 природе
328 гармония предустановлен ная 212213
О целом человеке
Шестаков В. Очерки по истории эстетики философии 13 красоты
Попытки понять красоту природы культуры красоте
|
|
