<<<     ΛΛΛ     >>>   

На следующем этапе разработки своего учения Фихте сталкивается с тем, что непосредственное созерцание (интуитивная очевидность) – недостаточное логическое основание для того, чтобы данный факт можно было бы ввести в систему научного знания. Условием вхождения в систему наукоучения объявляется только происхождение понятия из понятия. Однако учение Фихте подчинено системе субъективного идеализма. Поэтому, хотя Фихте и делает попытку представить свое наукоучение как систему логически связанных положений о знании, он вынужден признать, что наука не может обойтись без описания результатов непосредственного созерцания. Таким образом, интуитивный характер знания сохраняется.

Таковы основные тенденции в учениях об интуиции XVIII в.

Науки того времени занимались преимущественно лишь собиранием и описанием фактов. Отсюда и умозрительные рассуждения, постоянное обращение к догадкам и интуиции. Но уже тогда естествознание начинает отпочковываться от философии, своими открытиями и плодотворными исследованиями завоевывая себе право на самостоятельное существование. В свою очередь и философия становится самостоятельной областью знания, что позволяет ей выдвигать проблемы и по-новому их решать. И в этот период размежевания философии и естественных наук предпринимается последняя попытка построить всеобъемлющую систему философского знания, сохранить за философией титул "царицы наук". Автором ее стал величайший философ XIX в. – Гегель.

С XIX в. изменяется предмет математической науки. Достигнув более высокого уровня абстракции в математическом познании, ученые стали все большее значение придавать построению моделей новых понятий. Математика призвана заниматься не только идеей числа и величины; ученые-математики настойчиво стремятся найти единство в многообразии существующих методов.

Это нашло свое отражение в разветвленной теории групп, ознаменовавшей собой колоссальный успех аксиоматического метода. Последний вошел в науку как способ, позволяющий строить научную теорию на основе некоторых положений, называемых аксиомами или постулатами, из которых путем доказательства выводятся остальные положения этой теории. Следует отметить, что роль этого метода значительно возросла после того, как Лобачевский доказал возможность построения геометрии на аксиомах, отличных от эвклидовых.

С этого времени начинается новый этап развития науки: переход от аналитически замкнутых систем к синтетическим системам, центральной проблемой которых оказалась проблема развития. Принцип развития придавал научным исследованиям синтетический характер, а необходимость такого подхода вытекала из нового типа соотношения теории и практики. Отражением проблемы развития и явилась диалектическая тенденция в учении об интуиции Фихте и разработка проблемы непосредственного знания в философии Гегеля, во многом способствующая дальнейшему изучению диалектических проблем в философии.

Частое обращение философов к проблеме интуиции в этот период более чем когда-либо связано с гносеологическими проблемами естествознания. Повышение уровня абстракции в математике и других науках требовало серьезных преобразований в области методологии, И именно поиски единой методологии придают проблеме интуиции обобщенный характер. Это – уже не просто средство познания, а его специфическая форма, которой надо найти соответствующее место в теории познания той или иной философской системы, либо отказаться от нее совсем.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) – крупнейший представитель немецкой классической философии – так определяет цель своей философской системы: "Настоящая форма, в которой существует истина, может быть только ее научной системой. Я поставил себе целью поработать над тем, чтобы философия приняла форму науки, чтобы она могла покинуть имя любви к знанию и стать действительным знанием"20.

Подчеркнув внутреннюю объективную необходимость научности знания, Гегель отмечает при этом, что обоснование основных положений системы научного знания и путей их получения может дать только систематическое изложение самой философии. Весь ход истории научного познания подтверждает эту знаменитую гегелевскую мысль: "Наступило время возвысить философию до науки". И не будет преувеличением сказать, что великому мыслителю XIX в. удалось внести существенный вклад в достижение этой сложнейшей цели. К числу заслуг Гегеля следует отнести и то обстоятельство, что в постановке и решении целого ряда проблем он вступает в глубокое и неразрешимое противоречие со многими из своих именитых современников и известных предшественников.

Итак, основную свою задачу Гегель видит в научной форме философствования, ибо только благодаря научности философия обретает значимость. "Утверждение, что настоящая форма истинности состоит в научности или, что то же самое, что истина только в понятии имеет элемент существования, я знаю, кажется, стоящим в противоречии с представлением, имеющим слишком большое притязание и распространение в убеждениях нашего века..."21 Гегель решительно выступает здесь против "убеждений" в том, что "интеллектуальная интуиция" и непосредственное чувствование являются средствами научного познания. Только в логическом развитии мысли, только в понятии раскрываются истины, составляющие основу философских принципов, могущих привести философскую науку к статусу стройной, логически завершенной научной системы. Но о какой же форме научного философствования может идти речь, если философ доверится внезапному озарению, ясновидению или же непосредственному постижению ума?

Несомненно, такое представление отвечало духу времени и было вызвано объективным развитием науки. Однако оно противоречило общепринятым тенденциям, широко распространенным в тогдашней философии. И Гегель прекрасно это осознавал. "Так как я основу существования науки, – писал он, – вижу в самодвижении понятия, то, по-видимому, рассмотрение, что приведенные и еще другие внешние стороны взглядов нашего времени о природе и внешней форме истины отклоняются от моего взгляда, даже прямо противоположны попытке представить систему науки в указанном определении, не может обещать моему произведению благоприятного приема..."22.

Недоумение по поводу столь неожиданных выводов, которыми так насыщено уже первое произведение Гегеля – "Феноменология духа", не замедлило проявиться среди друзей и наставников философа. "...Я признаюсь, – пишет Шеллинг Гегелю после знакомства с предисловием к "Феноменологии духа", – что я не понимаю смысла того, почему ты противопоставляешь понятие интуиции... Не можешь ведь ты подразумевать под понятием нечто иное, чем то, что мы с тобой называем идеей, которая, с одной стороны, является понятием, а с другой – интуицией"23.

Возражение Шеллинга основано на его принципиальном расхождении с Гегелем по интересующей нас проблеме. Если взять за исходное положение тезис Гегеля, по которому понятия "непосредственное" и "интуитивное" для него тождественны, то, обратившись к "Науке логики", нетрудно убедиться, что никакого противопоставления здесь нет. Для Гегеля идея основана на адекватном понятии, а последнее – на непосредственности. Однако Шеллинг все же усматривает противопоставление, несмотря на то, что сам Гегель в предисловии к "Феноменологии духа" не употребляет понятия "интуиция". Это может послужить поводом к тому, чтобы замечание Шеллинга не было "оставлено нами без внимания. Тем более, что Шеллинг не только современник Гегеля, но и его учитель, что позволяет предположить существование некоторых оснований, приведших его к такому заявлению.

Итак, перед нами дилемма: или Шеллинг неправильно понял Гегеля и его замечание необоснованно, поскольку "непосредственное" для Гегеля адекватно "интуитивному", или же Шеллинг прав, но тогда знак тожества Между указанными понятиями теряет смысл и возникает новая проблема: что же все-таки Гегель понимал под термином "интуиция"? Разрешение ее сводится к анализу гегелевских категорий "Идея", "Понятие", "Непосредственное", "Созерцание".

По Гегелю, "идея" имеет свою реальность, выраженную в некоей материальности. При этом идея выступает не как абстрактное, противоположное понятию "бытие для себя", а только как "становление", как простая определенность понятия. "Понятие", как таковое, есть тождество себя и реальности. Отсюда: идея в общем смысле есть и истинное бытие, единство понятия и реальности. Но идея, кроме того, имеет и определенный смысл, как единство субъективного понятия и объективности. По его определению, "идея есть адекватное понятие, объективно истинное, или истинное как таковое"24. Так, для Гегеля бытие достигает значения истины лишь постольку, поскольку оно – идея, а идея есть единство понятия и реальности, ибо нечто может быть истинно только через свою идею.

"Однако вначале идея опять-таки еще только непосредственна, иначе говоря, находится лишь в своем понятии..."25 В утверждении быть непосредственностью – значит находиться в понятии, Гегель подразумевает, что "в сфере понятия не может быть иной непосредственности, кроме такой, которая в себе и для себя содержит опосредование и возникла через его снятие, т.е. всеобщей непосредственности"26. Уже с этого положения содержание понятия "непосредственности" у Гегеля отличается от существующих трактовок Фихте, Шеллинга, Канта и др., поскольку он вводит для раскрытия содержания этого понятия новое понятие – "опосредствование". И "всеобщая непосредственность", которая единственная только и существует в сфере понятия, т.е. в сфере логики, в сфере научного познания, представляет собой некую "опосредствованную непосредственность".

Анализ понятия "непосредственности" выступает в гегелевской философии в двух различных ракурсах. В связи с ним встает вопрос, с одной стороны, о начале всякого научного знания и одновременно об изначальном принципе философствования, а с другой – о соотношении непосредственного и опосредствованного знания, обеспечивающего диалектическое движение познавательного процесса человеческой мысли. Нас будет интересовать первый из названных аспектов проблемы непосредственного.

Вопрос о поиске объективного начала – начала "всех вещей" представляется для Гегеля весьма важным. Не случайно поэтому его учение о бытии открывается разделом "С чего следует начинать науку". Затруднения с "началом", по мнению Гегеля, возникли в философии благодаря тем, для кого важно догматическое доказательство выбранных принципов, или же из-за тех, кто занимается поисками субъективного критерия опровержения догматического философствования, избравших для этой цели "внутреннее откровение", "веру" или же "интеллектуальное созерцание", иными словами, по вине тех, кто необоснованно отказывается от "метода и логики". Выступая против подобных попыток, Гегель вводит в свою философскую систему "логическое начало". Последнее для него выступает двояко: "как результат, полученный опосредованно, или как подлинное начало, взятое непосредственно"27. Но и оно опосредовано тем, что логическое начало само по себе уже стремится к получению чистого знания, которое есть абсолютная истина сознания.

В "Феноменологии духа" непосредственное сознание выступает как изначальное. Так же и в науке непосредственное служит предпосылкой. Результатом этого непосредственного является "идея как чистое знание". Оно и есть предпосылка в логике. Но, как отмечает далее Гегель, – "Главное для науки не столько то, что началом служит нечто исключительно непосредственное, а то, что вся наука в целом есть в самом себе круговорот, в котором первое становится также и последним, а последнее также первым"28. Без преувеличения можно сказать, что здесь Гегель поднимается на высоту мыслителя-диалектика, взирающего с этих вершин на иные распространенные в те времена концепции "начал философии", среди которых особое место занимает оригинальное начало "Я" (автором которого является Фихте).

Скептическое отношение Гегеля к интеллектуальной интуиции Фихте объясняется не только и не столько тем, что "Я" не является ни непосредственным, ни обыденным "Я" нашего сознания, а прежде всего тем, что, даже если "Я" и можно было определить как чистое знание или как интеллектуальное созерцание и представить его как начало философии, оно все равно не имело бы никакого смысла для науки. "Для науки главное не то, что существует в себе или внутренне, а наличное бытие внутреннего в мышлении"29.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Ирина В.,Новиков А. В мире научной интуиции. Интуиция и разум истории науки и философии 2 счастливой
Теории познания интуиции процесса
Ирина В.,Новиков А. В мире научной интуиции. Интуиция и разум истории науки и философии 4 интуиции
Кантовское отношение к интеллектуальной интуиции познания интуиция
Интуиция важна как первоисточник