Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
В это время Юпитер приказал своей первой дочке - Минерве подать ему шкатулку, которую он держал у себя под подушкой на постели: взял оттуда 9 баночек с 9 примочками для очищения человеческого духа - его познания и воли. И прежде всего три из них дал трем первым со словами: - Вот вам самая лучшая помада, которой вы сможете очищать и просветлять способность чувствовать множественность, величину и гармоничное соотношение предметов осязаемого мира. Дал из них одну четвертой и сказал: - Это для упорядочения способности изобретения и суждения. - Возьми это, - сказал пятой. - Оно, пробуждая некое меланхолическое настроение, может привести к сладостному восторгу и пророчеству. Дал и шестой, показав ей способ, как открывать глаза смертным к созерцанию вещей первообразных и высших. Седьмая получила то, чем всего лучше преобразуется разумная способность созерцания природы. Восьмая - другое, не менее превосходное, что направляет ум к восприятию сверхчувственных вещей, поскольку они оказывают воздействие на природу и в некотором роде независимы от нее. Последнее, самое великое, дорогое и превосходное дал на руки после всех рожденной, которая, как юнейшая, достойнее всех - и сказал ей: - Вот тут, Этика, то, благодаря чему ты благоразумно, мудро, быстро и с великодушным человеколюбием сумеешь учреждать религии, устанавливать культы, давать законы и править суды, одобрять, подтверждать, сохранять и защищать все то, что хорошо было установлено, определено, назначено и исполнено, приспособляя по возможности чувства и действия к божественному культу и человеческому общежитию. - Что сделаем с Лебедем? - спросила Юнона. Мом ответил: - Пошлем во имя его дьявола плавать вместе с другими или на озере Перг или по реке Кайстр, где он найдет себе немало товарищей. - Я с этим не согласен, - сказал Юпитер. - Но повелеваю припечатать клюв его моею печатью и пустить в Темзу: там он будет сохраннее, чем где-либо, так как не так-то легко красть под страхом смертной казни. Очень мудрое распоряжение, великий Отче! - прибавили боги и ждали, как он распорядится о наследнике. Тогда, продолжая свое постановление, председательствующий говорит: - По-моему, более всего к этому месту подходит раскаяние; оно среди добродетелей, как лебедь меж птиц: не дерзает да и не может взлетать высоко, держась внизу под тяжестью стыда и самоуничтожения. Вот почему, оторвавшись от ненавистной земли и не смея взлететь к небу, люб: реки, погружается в воды, которые суть слезы со крушения; в них оно жаждет омыться, очиститься, обелиться после того, как на тенистом берегу грязного заблуждения опостылело самому себе и, движимое чувством отвращения, решилось исправиться и, сколь возможно, уподобиться чистой невинности, С этою добродетелью да вознесутся вновь на небо души, кои были сброшены с неба и погружены в мрачный Орк, прошли через Коцит чувственных наслаждений к воспламенились от Перифлегонта чувственной любви и похоти деторождения; из них же первая загромождает душу печалью; вторая - делает ее презренной. Пусть, как бы вследствие воспоминания своего высокого наследия, душа возвращается сама к себе, не нравится сама себе за свое настоящее, оплакивает то, чем наслаждалась, становится безжалостной к себе и тем самым, мало-помалу избавляясь от своего настоящего состояния, укрощает в себе животное естество и тяжесть грубой сущности, окрыляется вся, воспламеняется и нагревается на солнце, зажигается страстною любовью к горнему, становится воздушной, летит к солнцу, возвращаясь вновь к своему источнику. - Раскаяние по достоинству помещено среди добродетелей, - сказал Сатурн, - ибо, будучи дочерью отца Заблуждения и матери Несправедливости, тем не менее, как красная роза скрывается за жесткими и колючими шипами, как блестящая и прозрачная искра, высеченная из темного и твердого булыжника, летит вверх, стремясь к родному солнцу. - Чудесно предусмотрено и определено! - сказал весь божественный Совет. - Да восседает Раскаяние среди добродетелей, да будет одним из небесных божеств! При этом всеобщем крике раньше, чем было внесено предложение о Кассиопее, возвысил голос неистовый Марс и сказал: - Пусть никто, о боги, не берет у моей воинственной Испании эту матрону, которая, будучи столь надменной, гордой и величавой, не удовольствовалась тем, что сама взошла на небо, но и взяла с собою еще трон с балдахином. Она (если это угодно будет Громовержцу Отцу, и если вы не захотите огорчать меня с риском перетерпеть, по крайней мере, то же самое, когда попадетесь мне в руки) хотела бы, чтоб вы направили ее именно туда, так как у нее повадки этой страны, как будто она родилась там. Сказала бедность |
|
|
|
|
