<<<     ΛΛΛ     >>>   

Отдельные элементы мировоззрения рационализма совпадают с
оптимистически-этическим монизмом Конфуция и поздних стоиков. Но энтузиазм,
движущий мировоззрением рационализма, несравненно более силен, чем у
последних. Обстоятельства, при которых оно возникает, благоприятствуют
этому. В результате это мировоззрение становится популярной, элементарной
силой.

Под воздействием мировоззрения, основанного на благородной вере, но
подкрепленного вместе с тем и авторитетом познания, люди XVIII века
провозглашают и осуществляют идеалы культуры, знаменуя своей деятельностью
наступление величайшей эпохи в истории культуры человечества.

Характерным для этой рвущейся к действию веры в прогресс является
поразительное пренебрежение прошлой и настоящей действительностью. Эта
действительность во всех ее проявлениях представляется людям новой веры
несовершенной, подлежащей замене более совершенной.

Восемнадцатый век абсолютно неисторичен. Он отворачивается от того, что
было и что есть, от добра и зла, считая себя призванным выдвинуть взамен
нечто более этичное и разумное, а следовательно, и более ценное. Это
убеждение ведет к тому, что целая эпоха утрачивает дар постижения гениальных
творений человеческого духа. Готика, старая живопись, музыка Иоганна
Себастиана Баха и поэзия ушедших эпох воспринимаются как искусство,
возникшее во времена еще не облагороженного вкуса. Творчество, опирающееся
на рациональный фундамент, как полагают, приведет к рождению нового
искусства, которое во всех отношениях будет выше искусства прошлых эпох. В
угаре этой самонадеянности посредственный берлинский музыкант Цельтер
переписывает партитуры баховских кантат. В угаре этой самонадеянности
почтенные рифмоплеты перекраивают на свой лад тексты изумительных старых
немецких хоралов и заменяют своими жалкими опусами оригиналы церковных
песнопений.

Эта наивная попытка раздвинуть границы своих созидательных
возможностей, включив искусство в процесс перестройки, безусловно, была
заблуждением, причем неоднократно осмеянным. Однако насмешки не способны
были серьезно умалить значение созданного. Во всех областях, где речь идет о
преобразованиях на основе рациональных идей, - а работа, здесь проделанная,
значит для закладывания основ культуры намного больше, чем неудачи в
искусстве, - люди XVIII века оказываются способными к созидательной
деятельности, как никакое поколение на земле до них, да, пожалуй, и после
них. Предстоящая работа не пугает их. Во всем они добиваются поразительных
результатов.

Люди оказываются достаточно смелыми, чтобы вторгнуться даже в сферу
религии. В расчлененности религии на различные борющиеся между собой
вероисповедания они усматривают факт, противоречащий ведению разума.
Традиционные формулировки религии, говорят они, могут пользоваться лишь
относительным, а не абсолютным авторитетом. Вера во всех своих разнообразных
проявлениях представляет собой лишь более или менее несовершенное выражение
сообразной с разумом этической религии, которая должна быть в равной мере
ясной и убедительной для всех людей. Следовательно, нужно стремиться к
рационалистической религии и признавать в вероисповеданиях истинным лишь то,
что ей соответствует.

Разумеется, церкви ополчаются против этого духа. Однако долгое время
противостоять напору столь широко распространившихся в ту эпоху новых
убеждений они не в состоянии. Протестантизм капитулирует первым, поскольку
он с самого начала доступен подобным веяниям. Ведь еще со времен гуманизма
Ульриха Цвингли (1488-1531) и итальянцев Лелия Социни (1525-1562) и Фауста
Социни (1539-1604) он таит в себе рационалистические течения *. Подавляемые
до сих пор, они вырываются теперь на свободу.

(* Свободная, отвергающая догмы религиозность социнианства сохранилась
главным образом в Польше, Голландии, Венгрии, Англии и Северной Америке. Ее
более близкие и более отдаленные последователи называли себя также
латитудинариями и унитариями. То обстоятельство, что религиозный рационализм
ранее нашел себе прибежище в литературе, облегчило его появление в XVIII
столетии.)

Католицизм проявляет большую сопротивляемость. Прошлое позволяет ему
быть независимым от духа времени. Сильная организация служит ему защитой. Но
и он вынужден во многом уступать новому духу времени и даже снизойти до
того, чтобы объявить свои учения, насколько это возможно, символическим
выражением рационалистической религии.

Если утилитаристская этика в основе своей является детищем английского
духа, то в формировании рационалистической религии участвует вся Европа.
Герберт Чербери (1583-1648), Джон Толанд (1670-1722), Антони Коллинз
(1676-1729), Мэтью Тиндаль (1657- 1733), Давид Юм (1711-1776), Пъер Бейль
(1647-1706), Жан-Жак Руссо (1712-1778), Вольтер (1694-1778), Дени Дидро
(1713-1784), Герман Самуэлъ Реймарус (1694-1768), Готфрид Вильгельм Лейбниц
(1646-1716), Христиан Вольф (1679-1754), Готхольд Эфраим Лессинг
(1729-1781), Моисей Мендельсон (1729-1786) и многие другие независимо от
того, в какой степени они солидаризируются с церковью и как далеко заходят в
критике, кладут свой камень в основание великого здания, в котором должно
обитать благочестие просвещенного человечества*.

(* Сочинение Тиндаля носит название "Христианство так же старо, как
сотворение мира..." ("Christianity as old the Creation...", 1730). Известное
произведение Пьера Бейля "Исторический и критический словарь" ("Dictionnaire
historique et critique") впервые было издано в двух томах в 1695-1697 гг.
Наиболее впечатляющим и, пожалуй, наиболее глубоким документом
рационалистической религии является глава "Исповедь савойского викария" в
романе Руссо "Эмиль" (1762).

Посвященные истории религии труды таких представителей немецкой
историографии, как Иоганн Заломо Землер (1725-1791), Иоганн Давид Михаэлис
(1717-1794) и Иоганн Август Эрнести (1707- 1781), содержат научные данные,
облегчающие разграничение в религии вечных истин и обусловленных временем
убеждений.

Вероисповедание рационалистической религии представляет собой не что
иное, как оптимистически-этическое мировоззрение в христианской
формулировке, выдержанной в духе христианского теизма и веры в бессмертие.
Всеведущий и всемилостивый создатель сотворил мир и поддерживает в нем
разумный порядок. Люди наделены свободой воли и открывают в своем сердце и в
своем уме нравственный закон, призванный вести индивидов и человечество к
совершенству и осуществить на земле высшие цели бога. Каждый человек носит в
себе неуничтожимую душу, воспринимающую его этическое поведение как высшее
счастье и начинающую после его смерти чистое, духовное существование.

В прошлом эта вера в бога, добродетель и бессмертие в наиболее чистом
виде была представлена в учении Иисуса. Ее элементы встречаются во всех
высокоразвитых религиях.

Господство оптимистически-этического мировоззрения в XVIII веке
объясняется удачной трансформацией христианства в это мировоззрение - при
одновременном исключении содержащегося в христианском учении миро- и
жизнеотрицания. Представители нового мировоззрения считают Иисуса
открывателем рационалистической религии, с самого начала и затем в течение
столетия остававшегося непонятым и лишь теперь нашедшим подлинное понимание.

Достаточно перечитать выдержанные в рационалистическом духе
жизнеописания Иисуса, принадлежащие Францу Фолькмару Рейнгарду (1753-1812) и
Карлу Генриху Вентурини (1768-1849) *. (* Р. V. R e i n h a r d, Versuch
ueber den Plan, welchen der Stifter der christlichen Religion zum Besten der
Menschheit entwarf (1781). К. H. V e n t u r i n i, Natuerliche Geschichte
des grossen Propheten von Nazareth (1800-1802). Выдержки из этих
рационалистических жизнеописаний Иисуса приводятся в книге: Albert
Schweitzer, Geschichte der Leben-Jesu-Forschung (1906).). Оба автора
прославляют Иисуса как поборника просвещения и народного счастья.
Трансформация исторической картины облегчается благодаря тому, что в
евангелиях доминируют этические наставления, в то время как составляющее их
основу позднеиудейско-пессимистическое мировоззрение большей частью изложено
лишь в общих чертах.

Как непосредственный результат стирания конфессиональных различий с
середины XVIII столетия вступает в права веротерпимость там, где незадолго
до того еще практиковалось преследование инакомыслящих. Последним жестоким
актом конфессиональной нетерпимости является изгнание протестантов из
Запьцбургского края зальцбургским архиепископом графом фон Фирмианом в
1731-1732 годах. (* Изгнание иезуитов из Португалии завершилось в 1759 году,
из Франции - в 1764, из Испании и Неаполя - в 1767 и из Пармы - в 1768
году.).

С середины столетия начинается также движение против ордена иезуитов,
признанного врагом терпимости. Оно привело в 1773 году к упразднению ордена
папой Климентом XIV. Не ограничиваясь борьбой с нетерпимостью,
рационалистическая религия выступает и против суеверий. В 1704 году философ
и юрист из Галле Кристиан Томазий (1655-1728) публикует свои тезисы против
процессов над ведьмами*. (* Christian Thomasius, Kurze Lehrsatze von dem
Laster der Zauberei mit dem Hexenprozess.). К середине столетия суды в
большинстве государств Европы уже отказываются разбирать дела по обвинению в
колдовстве. Последний смертный приговор вынесен колдунье в 1782 году в
Гларусе в Швейцарии.

К концу XVIII столетия считается уже хорошим тоном выражать отвращение
ко всему, что хоть в какой-то мере связано с убеждениями, основанными на
суеверии.
Воля к прогрессу, столь характерная для XVIII столетия, сокрушает
наряду с религиозными также и национальные предрассудки. Передовые умы века
зовут к ломке национальных рамок и указывают на человечество как на
величину, с которой следует соразмерять идеалы. Образованные люди привыкают
видеть в государстве не столько национальный организм, сколько правовую и
экономическую организацию. Пусть правительства воюют между собой - в
сознании народов укореняется идея братства народов.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В результатеантичному человеку
Впроцессе истинного познания человеческий дух вступает во взаимодействие суниверсумом
Неиз чувства доброты по отношению к другому я кроток
Швейцер А. Культура и этика 6 симпатии
Швейцер А. Культура и этика 4 времени