Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
тензии крайностей, или оно представляет собой просто сословие, которое, будучи рабом самого себя и других, сосредоточивает в своем узком замкнутом кругу влияние, жизненные блага и надежды, подобно цветущему и плодородному оазису в песках Аравийской пустыни. И если верно даже, что неравенство является неизбежным или полезным для общества, то справедливо ли, чтобы оно выражалось в различии сословий, а не индивидов, чтобы оно сосредоточивалось в одной части политического организма, а не циркулировало бы повсеместно, чтобы оно существовало вечно, а не возникало и исчезало беспрестанно. Я ограничусь лишь вопросом об одних только наказаниях для дворянского сословия, утверждая, что наказания должны быть одинаковы как для первого, так и для последнего из граждан. Всякое различие по сословному признаку или по богатству предполагает для своего узаконения существование предварительного равенства, основанного на законах, одинаковых для всех подданных. Нам следует исходить из предположений, что люди, отрекшись от своего врожденного стремления к единовластию, заявили: "Пусть более трудолюбивый будет пользоваться большими почестями, и его потомки будут купаться в лучах его славы; но более счастливый или более заслуженный и почитаемый, хотя и лелеет надежду на получение большего, должен бояться, как и другие, нарушить те договоры, которое возвысили его над другими". Правда, такого рода решения не исходили от какого-либо законодательного собра- 144
ния всего рода человеческого, но они коренятся в вечной и неизменной природе вещей. Они не отменяют тех выгод, которые, как полагают, явились результатом существования дворянства, и препятствуют проявлению связанных с этим отрицательных явлений. Они заставляют уважать закон, преграждая все пути к безнаказанности. Тому, кто скажет мне, что одно и то же наказание для дворянина и простолюдина в действительности не является таковым, как по причине различий в воспитании, так и в связи с бесчестием, бросающим тень на знатную семью, я отвечу, что не утонченность виновного, а ущерб, нанесенный им обществу, служит критерием для наказания. Причем ущерб, нанесенный обществу, значительнее, если он нанесен лицом более привилегированным. Равенство наказаний может быть чисто внешним, ибо по-разному воспринимается каждым индивидом. Позор знатной семьи может быть смыт вмешательством верховной власти, которая публично проявит знаки внимания незапятнанным членам семьи преступника. И кто же не знает, что внешнее проявление сентиментальности со стороны властей заменяет доверчивому и восторженному народу доводы разума.* 145 § XXII КРАЖИ Кражи, совершаемые без применения насилия, должны караться денежным штрафом. Кто хочет обогащаться за счет других, должен отдать часть своего. Но так как кражи обычно являются следствием нищеты и отчаяния, это преступление распространено главным образом среди той несчастной части человечества, которой право собственности (ужасное и, может быть, не необходимое право) не оставило в жизни ничего иного, кроме нищенского существования. *Но подвергнутых денежным штрафам больше 146
действительно виновных в совершении преступлений. И, следовательно, лишаются также куска хлеба и невиновные, чтобы отдать его злоумышленникам.* Поэтому наиболее целесообразным наказанием за кражу был бы тот единственный вид лишения свободы, который можно назвать справедливым, а именно — временное лишение свободы лица, совершившего кражу, и передача как его самого, так и его мускульной силы в распоряжение общества, чтобы вознаградить это последнее полной от него зависимостью за противоправное нарушение в одностороннем порядке общественного договора. Но если кража совершена с применением насилия, то наказание должно быть смешанным и состоять из телесного наказания и лишения свободы. Другие писатели уже раньше меня доказали очевидное несоответствие, порождаемое отсутствием различий между кражей с применением насилия и кражей посредством хитрости, показав, что абсурдно ставить знак равенства между жизнью человека и крупным денежным вознаграждением. Однако никогда нелишне напомнить о требовании, к выполнению которого фактически еще не приступили. Политические машины дольше других сохраняют сообщенную им инерцию и медленнее других принимают новое направление движения. Оба эти преступления различны по своей природе, а в политике также возможно применение математической аксиомы, согласно которой разнородные величины разделяет бесконечность. 147 § XXIII БЕСЧЕСТЬЕ
Беккариа Чезаре. О преступлениях и наказаниях 9 преступления |
|
|
|
|
