Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
258 бы также выяснить, не является ли присущая человеческой природе тайная страсть к совершению безрассудных поступков с риском для жизни причиной того, что казни представляются менее устрашающим средством, чем осознание безысходной перспективы влачить жалкую жизнь, полную тягот и забот. Необходимо также понять, что наказание должно быть адекватным преступлению. Ведь отсутствие дифференцированности наказаний по степени строгости стимулирует несчастных, решившихся на преступления, наносить обществу максимальный вред, несмотря на то, что для достижения своих злонамеренных целей они могли бы вполне ограничиться нанесением гораздо меньшего ущерба. Я отдаю себе отчет в том, что более просвещенное уголовное судопроизводство не в состоянии избавить человеческое общество от преступлений. Мне совершенно ясно и то, что несчастный, повешенный или колесованный за свершенные злодеяния, сможет, вероятно, без особого труда доказать нам, что, принимая во внимание все объективные обстоятельства, природу и взаимосвязь событий с момента его рождения до казни, ему не оставалось ничего лучшего, чем закончить свои дни на виселице, или быть колесованным. Но такая печальная защитительная речь лишь подтверждает ту истину, к сожалению, бесспорную, что человеческой мудрости не дано предупредить неизбежности свершения зла. Эта речь показала бы также, что искусство избегать преступлений и уменьшать число преступников зави- 259 сит от великой науки направлять деятельность людей на благие дела» а также от тех принципов, которыми руководствуется просвещенное и эффективное управляющее правительство. Но как бы то ни было, остается только пожелать, чтобы все законодатели Европы использовали идеи г-на Беккариа для искоренения варварства, царящего в наших судах. Хотелось бы также верить, что если бы судьи парижского парламента и посвятили бы несколько своих заседаний реформе уголовной юстиции королевства в соответствии с принципами нашего миланского философа, то заслужили бы самую большую похвалу всей нации, а королю показали бы больше рвения и преданности, чем заботясь о спасении души урсулинской монахини из Сен-Клу и упрекая всех и вся в том, о чем сами судьи никогда не имели ясного представления. Г-н Л'Аверди, ныне государственный министр и генеральный контролер, в бытность советником парламента, сочинил труд по уголовному праву, который небезынтересно сравнить с книгой г-на Беккариа, чтобы выявить различия между ними. Например, в книге французского юриста вы найдете длинную главу о преступлении, о котором миланский философ просто-напросто забыл: речь идет о магии. И это не потому, что он ничем не обязан Франции. Наоборот, без "Духа законов" книга г-на Беккариа никогда бы не появилась. И читая ее, вы сможете убедиться, что семена великого творения упали на благодатную по- 260 чву. Вы не найдете у миланского философа масштабности и проявлений гениальности г-на Монтескье. Но вы найдете у него ум просвещенный, глубокий, точный и проникновенный. Вы убедитесь в исключительной утонченности его души, столь нежной и столь чувствительной, столь сильно стремящейся сделать людей счастливыми, что вас невольно охватят те же сильные чувства, которые вдохновили автора на написание этой книги. К тому же она относится к числу тех немногочисленных ценных творений, которые заставляют думать. В ней нет ни одного вопроса, представляющего интерес, который не вызвал бы у вас желания поразмышлять. И конечно, все то, о чем в ней говорится, кажется столь верным, столь соответствующим здравому смыслу и разуму, что вы верите, будто читаете собственные мысли и собранные воедино общепризнанные истины. И прочитав книгу, уже начинаете размышлять, а не удивляться тому, насколько судебная практика далека от принципов правосудия. К несчастью, взгляды миланского философа все еще в новинку для большинства людей. И начиная с палача, сформулировавшего уголовные законы непобедимого Карла V, и вплоть до секретаря турнелльской судебной палаты, подписывающего приговоры, ни один служитель правосудия не обладал душой Беккариа. И даже новые, довольно примечательные обвинения в неуважительном отношении к законодательству не смогут помешать этой небольшой непоч- 261 тительной книжице иметь успех и по праву приобрести в скором времени очень большую известность. Книга уже была переиздана несколько раз. Перелистывая одно из этих изданий, я увидел, что автор добавил несколько новых и превосходных глав. Он подверг свое сочинение тщательной переработке и сделал несколько удачных изменений. В одном из добавлений к главе о несостоятельных должниках он упрекает себя в слишком суровом отношении к ним в предыдущих изданиях. Он пишет "Я всегда уважал религию, а меня называли безбожником, я всегда защищал право, а меня обвиняли в неуважении к закону, я имел несчастье в этом месте оскорбить человечество, но никто не упрекнул меня за это". Пусть вам служит утешением, г-н Беккариа, что везде все одинаково, и у вас и у нас. Примите, как должное, что люди похожи друг на друга. И где вы видели, чтобы кого-то интересовала судьба человечества? ПИСЬМО ЕКАТЕРИНЫ II И.П. ЕЛАГИНУ (1766 г.)1 Речь идет об авторе одной итальянской книги: "Трактат о преступлениях и наказаниях". Она переведена почти на все языки. Он — священник, а может В зависимости от тяжести совершенного преступления виновный лишается всего имущества |
|
|
|
|
