<<<     ΛΛΛ     >>>   

Вернемся, однако, к нашим различиям. Нижний уровень их углубления может быть обозначен как антагонизм. Его коммуникативный, аналогичный толерантности и терпимости, коррелят здесь – конфронтационность. Если толерантность содействует расцвету человеческой коммуникации, а терпимость обеспечивает ее профилактику, то конфронтационность делает насущным ее лечение. Лечение жесткое и решительное, так как подобная болезнь, если ее вовремя не остановить, грозит разрушить самое коммуникацию. И нас не должны смущать голоса любителей суверенитетов, автономий, а также абстрактно понятых прав человека.

Если перевести структурные уровни различий на язык психологических критериев, картина будет следующей: толерантность к месту там, где мы

177

что-то не одобряем, терпимость – там, где с этим "что-то" мы еще можем мириться, а конфронтационность – там, где оно становится просто невыносимым.

Трудность определения границ и критериев толерантности связана с невозможностью полного рационального обоснования этого феномена. Приходится апеллировать к религиозным, моральным или идеологическим нормам, общественному мнению, общему благу и т. п. Кроме того, приходится учитывать специфику (место и время) каждого конкретного случая. В конце концов черту подводит свободный выбор субъекта (субъектов) коммуникации. Поэтому границы толерантности и допускаемых ею различий совпадают с границами свободы.

Вполне можно согласиться с миллевским принципом вреда, гласящим: "Единственное оправдание вмешательства в свободу действий любого человека – самозащита, предотвращение вреда, который может быть нанесен другим". Продолжая уточнять этот принцип, мы с необходимостью выходим на неотчуждаемые права человека, на устои мира и стабильности в обществе. Нельзя быть толерантным к тем, кто, ссылаясь на плюрализм и все ту же толерантность, своими суждениями и действиями отказывает человеку в праве на жизнь, подрывает основы общественного порядка, разжигает религиозную и национальную вражду.

Процесс предметной демаркации толерантности получает дополнительные импульсы от проблемного осмысления ее включенности в ценностно-нормативную систему общества. Основные ориентиры здесь – политика, право, мораль. Нам предстоит позиционировать толерантность относительно этих трех подсистем в терминах общества постмодерна, поскольку толерантность по-настоящему резонирует лишь с современностью.

Толерантность в политической сфере

В обществе постмодерна политика подлежит суду разума и морали, а государство непременно является правовым. Однако подобные взаимосвязи чужды людям там, где политику кроят по лекалам Макиавелли, где живут по "понятиям" , а не по законам.

В политическом ориентире ценностно-нормативной системы общества для толерантности наиболее значимы два отношения: к государству (государственной власти) и политической культуре. Современное демократическое государство обеспечивает соблюдение прав и свобод человека, поощряет мультикультурализм, защищает конкуренцию – словом, поддерживает в обществе плюралистический баланс. Кажется, что в сфере толерантности государству лучше всего держаться нейтралитета, выступать в качестве бесстрастного арбитра терпимого сосуществования сторон. До определенного момента демократическое государство, называемое еще и толерантным, вполне может таковым и являться. Но когда сложившийся плюралистический баланс общества

177

переживает кризис, государство должно немедленно вмешаться, восстановить мир и порядок, заставить всех соблюдать общие "правила игры". Толерантность – одно из таких правил и вне остальных, создающих ему системную среду и поддержку, работать не может.

Демократия богата на компромиссы, но сама она предметом компромисса не является. Ее базовые ценности и идеалы составляют то, что принято называть гражданской религией, светской сакральностью. И светское демократическое государство вправе активно – ангажированно, а не отстраненно, – защищать их всеми законными средствами. Конечно, можно поставить под вопрос и демократию, особенно либерального толка, – ведь исходно это западная система ценностей. Можно ли ориентировать на нее все человечество? Тем более что "свобода не применима как принцип при таком порядке вещей, когда люди еще не способны к саморазвитию путем свободы; в таком случае самое лучшее, что они могут сделать для достижения прогресса, это безусловно повиноваться какому-нибудь Акбару или Карлу Великому, если только они так будут счастливы, что в среде их найдутся подобные личности" , как справедливо заметил Дж. С. Милль.

За демократической системой ценностей стоит устремление к свободе и творчеству, к утверждению динамики и развития в качестве цели в самой себе. Механизмы и результаты конкурентной борьбы с другими историческими альтернативами убеждают в превосходстве данного устремления. На сегодняшний день демократия – самая динамичная, исторически продуктивная, глубоко личностная культура бытия. Разумеется, не без недостатков, издержек и противоречий. Как тут не вспомнить знаменитую фразу Черчилля: "Демократия – наихудшая форма правления, за исключением всех остальных, которые пробовались время от времени".

Итак, сама по себе интолерантность государству не противопоказана. Вопрос только в том, когда следует к ней обращаться и в каких масштабах применять. В любом случае нужно выдерживать стратегическую установку на создание и поддержание условий формирования толерантной общественной атмосферы.Иначе "интолерантная" корректировка из профилактической (терапевтической, хирургической – все диктуется конкретной ситуацией) меры превратится в борьбу против гетерогенных корней самой толерантности. Лекарство станет ядом. Риск злоупотребления интолерантностью, исходящей от государственных органов, присутствует всегда. Но в демократическом государстве есть сильное общественное мнение, действенный гражданский контроль, разветвленная система сдержек и противовесов – словом, гарантия того, что этот риск не примет угрожающих размеров.

В современном глобализирующемся мире некоторые демократические нормы, например права человека, выходят за рамки национального суверенитета. Их защита – дело всего международного сообщества, и ее незаменимая составляющая – интолерантное отношение к тем, кто названные правила,

178

ценности и нормы грубо попирает. Глобальность сближает (в перспективе – до неразличимости) международные и национальные масштабы интолерантности (неодобрения, возмущения, протеста).

Толерантного демократического государства не существует без толерантных граждан, тем более что именно народ – конечный источник его власти и суверенитета. Для государства толерантность идентифицируется как принцип руководства и средство управления, для народа – как гражданская добродетель, один из важнейших элементов его политической культуры.

Под добродетелью в общем плане понимается готовность и способность личности следовать добру. В данном случае добродетель – это сознательное и добровольное следование толерантности как благу, а также гражданскому долгу. Вспомнив же Аристотеля, трактовавшего добродетель как "способность поступать наилучшим образом" , можно добавить, что толерантность действительно является наилучшим выходом из конфликтных ситуаций.

В качестве элемента политической культуры гражданина толерантность демонстрирует нам еще одну свою функцию, являясь средством легитимации соответствующих акций государства. Формула этой легитимации может выглядеть таю толерантность, равно как и интолерантность государства поверяется (подтверждается, одобряется) толерантностью его граждан. Иначе говоря, демократическое государство не может действовать ни толерантно, ни интолерантно, если на то нет согласия народа. Толерантно относиться к толерантности государства – это одновременно и добрая воля, и придирчивая оценка гражданина. Без убеждения, воли и страсти своих граждан такое государство не отвечает, по Гегелю, своему понятию.

Толерантность и право

Дополнительную четкость в предметные границы толерантности вносит правовой ориентир ценностно-нормативной системы общества. Хотя некоторых из тех, кто предпочитает мыслить толерантность в юридических терминах, он явно подводит. Так, В. В. Шалин считает, что принцип толерантности "необходимо кодифицировать как гражданско-правовую норму. Только с помощью такой правовой легитимации толерантность станет предпосылкой диалога культур и приобретет впоследствии моральную норму". Странная, конечно, инверсия права и морали, да и легитимность, похоже, подменяется здесь легальностью. Но суть дела в том, что действенность толерантности при подобном подходе всецело замыкается на перспективу обретения ею правового статуса.

Не приходится доказывать, что в современном обществе правовые нормы – самый эффективный инструмент регулирования отношений между людьми. Вероятно, это связано со спецификой права, его верностью своей природе, его несмешиваемостью с другими социальными нормами. Согласившись с этим поло-

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Современное демократическое государство обеспечивает соблюдение прав
Терпимость может ограничиваться