<<<     ΛΛΛ     >>>   

1. Евангельское пробуждение на юге Украины

Евангельскому пробуждению среди украинцев предшествовало пробуждение среди потомков немцев-колонистов, которое развивалось в двух направлениях. В реформатских и некоторых лютеранских колониях пробуждение происходило в рамках официальной церкви. В меннонитских и частично лютеранских колониях (Новый и Старый Данциг и других) пробуждение привело к организации новых общин, членами которых становились только возрожденные люди.

Соответственно этим направлениям среди российских немцев сформировались две так называемые штунды («Stunde» — от нем. «час»):

1) Штунда пиетическая, к которой принадлежали выходцы вюртембергских пиетистов, переселившихся из Германии в Причерноморье еще в 1817—1821 гг., в частности в колонии Рорбах и Вормс. Членов этих кружков называли штундистами только окружающие люди: сами же они свое общество называли «братством друзей Божиих». Развитию пиетической штунды способствовал прибывший сюда в 1824 году реформатский пастор Иоганн Бонекемпер .

2) Штунда, возникшая уже здесь (и только здесь — на юге Украины!) среди лютеран и меннонитов значительно позже первой. Она возникла вначале- в форме «вюстовских кружков» (по имени лютеранского проповедника Эдуарда Вюста) и меннонитских новопиетических групп (на Хортице). Эта штунда представляла евангельское пробуждение в духе нового пиетизма. Членов этих кружков и групп также называли штундистами, не различая одних от других по характеру. Сами же они считали себя просвещенными светом Евангелия «братскими меннонитами», в отличие от церковных меннонитов, принадлежащих к официальной общине. Иерархи православной церкви относились к штундистам пиетического направления терпеливо до тех пор, пока не появились подозрения в «совращении» православных в «немецкую веру». Штундисты новопиетического направления, образовав свои группы вначале среди меннонитов, сразу же заявили о своем выхода из официальных церковных приходов и отказались от «падших церквей», образовав «особую общину, в которой жизнь соответствовала исповеданию». Новопиетическое направление нашло свое признание и среди лютеран, где также образовались новопиетические группы. Новопиетические штундисты, в отличие от «братства друзей Божиих», подвергались с самого начала не только притеснению со стороны своих бывших церквей (меннонитской и лютеранской), но и судебному преследованию как сектанты. Уже тогда в них виделось нечто новое, что могло коренным образом изменить религиозную жизнь не только немецких колоний, но и смежных с ними украинских сел.

Основными предпосылками евангельского пробуждения украинцев, кроме уже охарактеризованных исторических, были свободолюбивый дух народа, который за столетие крепостного права еще не успел угаснуть, и неуемное искание правды Божией, присущее украинскому и русскому народам. К концу первой половины XIX столетия среди украинцев уже появились отдельные личности, ищущие выхода из окружающего их духовного мрака. Этот выход они находили в Евангелии, ставшем доступным для многих. В меру своих познаний они старались делиться своими духовными открытиями с другими искателями Правды Божией. Так появились местные сельские и странствующие проповедники — предвестники евангельского пробуждения среди украинцев .

Евангельское пробуждение украинцев обозначилось появлением в их среде штундистов пиетического и новопиетического (меннонитского) направлений. Но прежде чем говорить о влиянии немцев-штундистов на религиозное пробуждение украинцев, заметим, что последние всегда отличались индифферентностью к любым нововведениям извне. Те же самые украинцы до евангельского пробуждения, живя бок о бок с немцами-колонистами на протяжении 50—60 лет и будучи зачастую у них наемными рабочими, всегда упорно сохраняли свои бытовые нравы, обычаи и верования и не хотели никогда перенимать от немцев не только их веру, но даже и хозяйственные улучшения. О том, как могло случиться, что многие из них в течение каких-нибудь десяти лет отвернулись от православия и переняли «немецкую веру», с изумлением говорили и писали православные исследователи .

Однако здесь надо сделать существенное возражение: украинцы не переняли верования немецких колонистов. Никто из них не стал лютеранином, реформатом или меннонитом. Пока волна евангельского пробуждения не захватила российских немцев, оно (пробуждение) не коснулось и украинцев. Российских немцев пробуждение коснулось несколько раньше потому, что Слово Божие им было доступнее — почти все они имели в домах Библию на родном языке, чего лишены были до последнего времени украинцы и русские. Кроме того, немцы не были в крепостной зависимости. Одним из первых украинских штундистов, искренне искавших истину, был житель деревни Основы Одесского уезда крестьянин Онищенко. Будучи сорока лет от роду и состоя в работниках у немцев неподалеку от г. Николаева, он в поисках истины спасения сблизился с немцами-штундистами, которые не посещали кирхи, а ограничивались религиозными общениями в своих домах.. По его свидетельству, он долгие годы имел глубокие духовные переживания. О своем обращении он рассказывал: «Я был прежде как свинья: хуже даже скота, потому что скот делает то, что ему следует; я скверный был. Я однажды молился, молился на поле, я плакал, я кричал: Господи, вразуми меня, исправь меня! Не знаю кто — я этого не видел — точно снял с меня одежду, и сделалось мне легко, и стал я свободный и узнал Бога» . Это произошло с ним в 1858 году. Тогда же он присоединился к верующим колонистам, которые именовались «братьями», но которые были еще сторонниками крещения детей.

Когда он возвратился в свою деревню, то стал делиться своим познанием Господа с соседями. У него появился ревностный последователь — Михаил Ратушный (1830— 1915 гг.), сосед по дому. Они часто вели задушевные беседы, хотя Ратушный был значительно моложе Онищенко. Ратушный, в свою очередь пережив возрождение, стал проповедовать другим. У него вскоре появился деятельный помощник в деле проповеди Евангелия — Герасим Балабан, проживавший здесь на правах пришлого из Киевской губернии. Вскоре образовалась первая община украинских штундистов, как их стали называть по одинаковости благочестивых упражнений с немцами-штундистами из соседней колонии Рорбах. На своих собраниях, которые они проводили после церковной службы, штундисты читали Новый Завет синодального издания, молились и пели духовные гимны из сборника «Приношение православным христианам». К 1867 году эта община насчитывала вместе с жителями соседних деревень (Игнатовки и Ряснополя) 35 семей. С этого времени они стали испытывать со стороны православной церкви притеснения. Она лишала их драгоценных книг (Евангелия, сборника духовных песен, Псалтыря) и даже применяла гонения с физическими расправами. Тогда-то они и порвали связь с официальной православной церковью, хотя реформатский пастор соседней колонии Рорбах Карл Бонекемпер, с которым основские штундисты поддерживали связь, советовал брать от немецких штундистов лишь то, что не противоречит православию, а именно: стремление к изучению Св. Писания и добрую христианскую жизнь, не оставляя официальной церкви.

Иного характера были в эти же годы украинские штундисты в Елизаветградском уезде (деревнях Карловке и Любомирке). Это были штундисты новопиетического направления. Они появились тогда, когда на юге Украины, да и вообще в России, не было ни одного баптиста, а были лишь недавно возникшие новоменнониты («братские меннониты») и «вюстовские братства» (среди лютеран).

В деревнях Карловке и Любомирке штундисты-украинцы возникли почти одновременно вследствие широкого евангельского пробуждения в духе нового пиетизма, охватившего с 1859 года лютеран в колониях Новый и Старый Данциг, из которых последняя соседствовала с Карловкой (через речку). После отмены крепостного права некоторые крестьяне Карловки состояли сезонными работниками у колонистов Старого Данцига . К 1866 году трое из них — Ефим Цимбал, Трифон Хлыстун и Федор Голумбовский — обратились к Господу и стали ревностно свидетельствовать в своей деревне. В 1867 году образовалась община штундистов-малороссов новопиетического направления, члены которой сразу же отделились от православия.

В деревне Любомирке первым штундистом из украинцев был Иван Рябошапка (1831—1900 гг.). К осознанию собственной греховности привел его житель колонии Старый Данциг Мартин Гюбнер. Он помог Рябошапке всмотреться в самого себя и в людей, окружавших его. При этом он указывал на учение Евангелия как на средство спасения. Вскоре в Рябошапке произошла заметная перемена:

«...в местах увеселений он не показывался, и часто его видят, — как рассказывает очевидец, — сидящим у двери мельницы с букварем в руках... или читающим Евангелие» . В возрасте 30 лет он самостоятельно научился читать и писать по-русски, а потом понимать написанное по-немецки из немецкого Евангелия. Однажды ему открылась 7 глава Евангелия от Матфея. Не спеша, обращая внимание на каждый стих, он прочитал всю главу и вдруг ; почувствовал желание помолиться. Он склонил колени и, впервые в своей жизни сознательно обратился к живому Всемогущему Богу, из глубины сердца прося у Него прощения всех своих грехов. Впоследствии он вспоминал свое состояние: «От радости я кричал на мельнице, я славил Бога». Рябошапка стал проповедовать другим. Через него вскоре уверовали И. Рыбалко, М. Кравченко и еще несколько человек. Образовалась группа из 10 семей. Эта община постоянно увеличивалась, так что к 1867 году в ней насчитывалось 30 человек. В Карловке и Любомирке, как и в Основе, на собраниях читали Новый Завет синодального издания, пели гимны из сборника «Приношение православным христианам» и молились незаученными молитвами.

Первое время штундисты еще посещали церковные богослужения и не разрывали своих связей с православной церковью. Для крещения детей, совершения браков и погребения умерших они еще обращались к православным пастырям и не пренебрегали ими. Когда же их собрания стали преследовать, что сопровождалось отбиранием литературы, они полностью отвернулись от православия.

Подводя итог сказанному о пробуждении украинцев, отметим, что штундисты и Диетического (Основа, Игнатовка), и новопиетического влияний (Любомирка, Карловка) появились одновременно, вскоре после отмены крепостного права, после появления синодального русского перевода Нового Завета и вслед за евангельским пробуждением среди российских немцев. Процесс евангельского пробуждения был, таким образом, единым как для немцев, так и для украинцев.

Возвращаясь несколько назад, рассмотрим евангельское пробуждение в немецких колониях юга Украины. Первые проблески его появились с началом проповеднической деятельности прибывшего в 1824 году в колонии Рорбах и Вормс реформатского пастора Иоганна Бонекемпера. За пятнадцать лет своего пребывания на Украине он неоднократно посещал самые отдаленные колонии, оживляя бывшие штундовые братства и поместные реформатские церкви. Этому способствовало, в основном, распространение среди них Св. Писания на родном языке, ставшее возможным благодаря деятельности Библейских обществ (Российского и Иностранного).

Через шесть лет после И. Бонекемпера к пиетистам-сепаратистам колонии Нейгоффнунг прибыл молодой пастор Эдуард Вюст. Его приезд был вызван плачевным состоянием сепаратистов, которые переживали глубокий духовный кризис, разочаровавшись в своих ожиданиях пришествия Христа в 1836 году. Своими горячими проповедями в духе нового пиетизма Э. Вюст зажег огонь евангельского пробуждения во многих колониях, который вскоре распространился и на меннонитские колонии . Среди меннонитов Молочанского округа Э. Вюст нашел наиболее подготовленную среду и способствовал бурному пробуждению среди них. К 1858 году в среде церковных меннонитов возникла отделившаяся затем община братских меннонитов, члены которой были духовно живыми, возрожденными душами.

Независимо от пробуждения на Молочной и несколько ранее началось пробуждение среди меннонитов Хортицкого округа. Их не достигала деятельность Э. Вюста. В этом округе один меннонит, молитвенно изучая Слово Божие, покаялся и пережил возрождение. Он стал свидетельствовать о своем обращении другим. В колониях Кросвейде и Эйнлаге в 1855 году образовалась группа верующих, состоявшая вначале из 18 душ, а потом из 50. Так возникла община новоменнонитов, официально отделившихся от духовно «остывших» церковных меннонитов.

К 1860 году перед отделившимися братскими менно-нитами Молочанского округа стал вопрос о крещении, •который горячо обсуждался в их группах, поскольку практикуемое крещение обливанием представлялось не библейским. Они вспомнили историю крещения со времен Менно Симонса и анабаптистов, считавших крещение младенцев, а равно и невозрожденных душ (каковыми, в основной массе, были церковные меннониты) недействительным. Они пришли к убеждению о необходимости крещения лишь возрожденных душ и притом погружением. Так на основе своей живой веры они пришли к пониманию библейско-апостольского крещения. Но из-за отсутствия крестителя (такового не было, а привлечение его из-за границы не допускалось по условиям государственной церкви) сам акт первого крещения совершился весьма необычно, посредством взаимокрещения. Двое из них, Яков Беккер и Генрих Бартель, 23 сентября 1860 года в водах реки Курушань крестили друг друга в присутствии других членов общины, пришедших сюда после вечернего собрания. Для выполнения акта крещения на них предварительно были молитвенно возложены руки духовным старшиной. После этого волнующего акта, уже имеющиеся крестители стали совершать крещения прочих погружением. Через год были крещёны некоторые новоменнониты Хортицы, в их числе Абрам Унгер, будущий креститель украинца Ефима Цимбала. К 1862 году хортицкие новоменнониты насчитывали в своей общине уже 76 человек.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

О значении нового завета в деле миссии спасения душ среди молокан книгоноша о
Возникшее на юге украины на волне общего евангельского пробуждения в россии
За четыре года жизни в херсонесе климент успел обратить в христианство значительную часть жителей полуострова