<<<     ΛΛΛ     >>>   

449

роцентризмом, - тенденцией универсализации мужского начала и принятия его в качестве референции без учета того, что это всего-навсего одна из точек зрения что и превращает серьезную феминистскую проблему в простую проекцию мужского опыта^. А ведь женщин, по большому счету, волнует отнюдь не вопрос о том, кто главнее: кардинальный для них вопрос, обращенный к мужчине, звучит иначе: «Кто из нас дороже твоему сердцу?» У женщин есть свои комплексы - как же без них? - но они связаны скорее с их усилиями утвердить свою основанную на душевной привязанности незаменимость для мужчины, чем со стремлением поучаствовать в рационально замысленных играх власти. «Сердце-вещун» помогает им уклониться от выстраивания хитроумных стратегий любви, дополненных мудреными выкладками и теми глубокомысленными рассуждениями, которым во все века отдавали дань мужчины. По справедливому замечанию Александра Лоуэна, у нас все еще господствует иерархия ценностей, установленная классическими греками: сознание, знание и резон (маскулинные ценности) считаются первостепенными, а инстинкт, интуиция и чувство (фемининные ценности) - второстепенными. Сила как ценность все еще преобладает над ощущением идентифицированности и своих обязательств перед будущим, а посему среди теоретиков любви, играющей важную роль прежде всего в жизни женщины, нам будут встречаться практически одни только мужчины.

Жиль Липовецкий в своей книге упомянул многие из мужских фантазий о любви, но каждый, кто интересовался этой проблемой, вряд ли удержался бы и от собственного комментария. Отношения между мужчинами

^Подробнее об этом см.: Nathalie Heinich. Etats de femme. L'identite feminine dans la fiction occidentale, op. cit., p. 201. Далее в тексте взгляды Н. Иник будут изложены, исходя из содержания этой работы.

450

и женщинами прошли в своем развитии через несколько стадий. В Ветхом Завете, как мы помним, все решало простое установление особого места и предназначения женщины: «Все помыслы ее должны быть направлены на удовлетворение желаний мужчины, и он должен управлять ими».

О любви первыми заговорили древние греки, и они предложили такую ее классификацию: филия (любовьприязнь, любовь-симпатия, любовь-дружба), агапе (жертвенно-нисходящая любовь к ближнему), строге (привязанность на базе заданного общения - брак по расчету), эрос (вспыхивает как спонтанная и независимая от воли стихийная страсть); при этом своевольный эрос мог реализовать себя наперекор очевидным нравственным, ментальным и социальным соответствиям.

Заметим кстати, что в рамках ориентированной на агапе христианской традиции филия отторгалась куда более яростно, нежели эрос в его стихийной физиологичности: любодеяние по тяжести греха занимает в «покаянных книгах» второе (после гордыни) место. Причина столь сурового осуждения - в неприятии торжества индивидуального предпочтения, вступающего в противоречие с заветом любить всех одинаково: с позиций такого евангельского завета, тяжкий грех «любить не всех равномерно, но единственную безмерно»^. При этом скромности греков следует еще противопоставить мелочное рвение христианских пастырей, с самого начала Средних веков пытавшихся «регламентировать буквально все: позы, частоту, жесты, расположение духа, осведомленность о намерениях партнера, знаки желания, с одной стороны, и свидетельства согласия - с другой, и прочее»^. (Не является ли Антиохский кодекс, о котором вспоминает в своей книге Жиль Липовецкий, в выс-

^Подробнее об этом см.: Новейший философский словарь. Указ. соч. С. 384-387.

^Фуко Мишель. История сексуальности-III. Указ. соч. С. 178.

451

шей степени парадоксальным возрождением подобной традиции?)

В античном обществе женщина не более чем «функция» (носительница титулов и родственница знатных особ), передаточное звено, способ скрепления военных союзов; она не более чем разменная монета во взаиморасчетах мужчин. Древние вообще старались решить проблемы любовных отношений однозначно и без лишних сантиментов: закон Солона обязывал супругов сближаться не реже чем трижды в месяц «не ради наслаждения, а с тем, чтоб, обновляя брак, освободить его от набирающихся при всей взаимной благожелательности в повседневной жизни разногласий»^. Стараться-то они старались, но только не всегда полученный результат оправдывал ожидания, и мужчины снова и снова оказывались перед необходимостью сворачивать с легких путей и тратить усилия на завоевание благосклонности женщин. Не случайно Овидий посвятил этой теме столь прочувствованные размышления. У римского поэта Эрос - это легкомысленный мальчик, летающий по свету с луком в руках; за спиной у шаловливого бога колчан со стрелами, у которых либо золотые, либо свинцовые наконечники. Те, кого настигла золотая стрела, сходят с ума от любви, зато те, кого поразит свинцовая стрела, не способны ощутить ее сладость. Однако это не означает, будто пораженные свинцовой стрелой добровольно лишат себя удовольствия высказаться на эту тему. Из подобных мудрствований как раз и рождаются взгляды, подобные взглядам Спинозы, убежденного, будто любовь - это «щекотание, сопровождаемое идеей внешней причины», или Шопенгауэра, полагавшего, что любовь часто вступает в противоречие «с собственной индивидуальностью человека, ибо страсть устремляется на такие существа, которые, помимо половых отноше-

^Плутарх. Об Эроте, 23, 169а.

452

ний, способны возбуждать у влюбленного одно только презрение, ненависть и даже прямое отвращение»^.

В «Науке любить» Овидий предлагает набор незамысловатых рецептов, которым столетиями охотно следовали мужчины: «Обещай, не скупись, - обещания разве что-нибудь стоят? Обещаниями может быть богат каждый. Надежда, соединенная с доверием, живет долго». «Не бойся давать обещания, - наставляет он, обещания завлекают женщин - а давая обещания, призывай в свидетели каких угодно богов!» «Ты должен играть роль влюбленного, твой разговор - выражать твои страдания». «При ухаживании помогают и слезы - слезами ты размягчишь хоть алмаз!» По оценке Овидия, соблазнение требует большой сноровки, и «одно искусство делает любовь бессмертной», а потому, «если ты хочешь, чтобы женщина продолжала любить тебя, старайся внушить ей мысль, что ты в восторге от ее красоты». Самое важное - не позабыть при этом, что ни в коем случае нельзя нарушать обещания, данные мужчинам, и «если вы умны, потешайтесь безнаказанно только над одними женщинами!»^. Заметим кстати, что спустя столетия Стендаль в том же самом ключе описывал французский обычай «обращаться с женщинами, как с особого рода мужчинами - более великодушными, более изменчивыми, с которыми, главное, невозможно соперничать», поскольку «последние из мужчин уважают друг друга больше, чем их»^. Однако, как легко убедиться, в том, о чем говорил Овидий, нет и вздоха любви: по меткому замечанию одного французского автора, то была собственно не «наука любить», а «наука соблазнять».

^Шопенгауэр А. Метафизика половой любви. Указ. соч. С. 399.

^Овидий Публий Назон. Наука любить. Указ. соч. С. 56, 65-68, 91,118.

^Стендаль. О любви // Стендаль. Указ. соч. Т. 7. С. 66, 67. Далее в тексте взгляды Стендаля будут изложены, исходя из содержания этой работы.

453

По наблюдениям Александра Лоуэна, в отношениях с представителями противоположного пола женщина может играть четыре роли: сексуальный объект, сестра, романтический идеал и мать. С возникновением Эго и отходом от матриархального уклада единство женской личности диссоциируется на противоположные друг другу категории: сексуальный объект и мать. Культурная эволюция, породившая христианство и бескорыстную братскую любовь, выделила, как можно заметить, еще два аспекта женской личности - фигуру сестры и романтический идеал.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Липовецкий Ж. Третья женщина социологии 1 порнография
Нет никаких указаний на красоту евы
Наделяют достаточным правдоподобием идею ослабления преимущественной нацеленности женщины на семью
Вспомним в этой связи знаменитый афоризм жермены де сталь слава для женщины могла бы стать всего мужчины властью
Женщин лишены сексуальной потребности