<<<     ΛΛΛ     >>>   

После революции 184 8 г. он испытал на опыте, что такое республика, которую он хотел видеть либеральной: в течение нескольких месяцев он был министром иностранных дел26.

Биографические данные
1805 г., 29 июля. Рождение в городе Верней Алексиса де Токвиля, третьего сына Эрве де Токвиля и мадам Эрве де Токвиль, урожденной Ле Пелетье де Розамбо, внучки Мальзерба, бывшего управляющего книгоиздательским делом Франции времен издания «Энциклопедии», затем адвоката Людовика XVI. Отец и мать Алексиса де Токвиля во время якобинского террора были заключены в тюрьму в Париже, и их спасли от эшафота события 9 термидора. В период Реставрации Эрве де Токвиль был префектом в нескольких департаментах, в том числе Мозеля и Сены и Уазы.
1810—1825 гг. Учеба под руководством аббата Лезюёра, в прошлом воспитателя его отца. Учеба в коллеже города Мец. Изучение права в Париже.
1826—1827 гг. Путешествие в Италию вместе с братом Эдуардом. Пребывание в Сицилии.

266

1831—1832 гг. С мая 1831 г. по февраль 1832 г. — пребывание в Соединенных Штате« Америки, путешествие по Новой Англии, Квебеку, Югу (Новый Орлеан), по Западу до озера Мичиган.

1842—1844 гг. Член внепарламентской комиссии по делам Африки.

23 апреля. На выборах в Учредительное собрание в условиях действия всеобщего избирательного права Токвиль сохраняет свой мандат.
Июнь. Член комиссии по выработке новой конституции.
Декабрь. На выборах президента Токвиль голосует за Кавеньяка.
267

?849 г., 2 июня. Токвиль становится министром иностранных дел. Он выбирает Жозефа Артюра де Гобино в качестве начальника канцелярии и назначает Бомона послом в Вене.
30 октября. Токвиль вынужден уйти в отставку. (Об этом периоде его жизни следует читать в его «Воспоминаниях».)
1850—1851 гг. Токвиль пишет «Воспоминания». После 2 декабря он уходит с политической сцены.

1859 г. Смерть в Канне 16 апреля.
Примечания
Если умом Токвиль принимает тип общества, цель и оправдание которого — максимальное обеспечение благополучия большинства, то сердцем он, безусловно, не принадлежит к обществу, где постепенно утрачивается чувство величия и славы. «Эта нация, рассматриваемая во всей своей полноте, — пишет он во Введении к «Демократии в Америке», — будет менее блестящей, менее знаменитой, может быть, менее сильной; но большинство ее граждан будут наслаждаться более благополучной судьбой и люди здесь окажутся безмятежными не потому, что отчаялись добиться лучшего, а потому, что умеют чувств-вать себя хорошо» (?uvres completes d'Alexis de Tocqueville, t.I, 1-er vol., p.8).
Во введении к «Демократии в Америке» Токвиль пишет: «В нашем обществе совершается великая демократическая революция; все ее видят, однако судят о ней не одинаково. Одни рассматривают ее как новое явление и, принимая ее за случайность, еще надеются ее остановить; другие считают ее неодолимой, поскольку она кажется им процессом непрерывным, самым древним и постоянным из всех известных в истории» (?uvres completes, t.I, 1-er vol., p.l). «Последовательное уравнивание условий является, таким образом, провиденциальным фактом с его основными признаками: оно имеет всеобщий характер, длительно и с каждым днем ускользает от власти человека; каждое событие, как и каждый человек, способствует его становлению. Вся книга, к чтению которой вы приступаете, была написана под впечатлением некоего религиозного страха, поселившегося в душе автора при виде этой непреодолимой революции, движущейся уже столько веков сквозь все препятствия и заметной также сегодня: она прокладывает себе путь вперед между образованными ею самой развалинами... Если бы долгие наблюдения и искренние размышления подвели сегодняшних людей к признанию того, что последовательное и поступательное развитие равенства представляет собой одновременно прошлое и будущее их истории, то это открытие придало
268

бы данному развитию священный характер воли верховного владыки. Желание остановить демократию показалось бы в таком случае борьбой с самим Богом, и народам оставалось бы только приноравливаться к государству, которое ниспосылает им Провидение» (ibid., р.4 et.5).
Особенно в XVIII, XIX и XX главах части второй книги второй «Демократии в Америке». Глава XVIII называется «Почему американцы с уважением относятся ко всем честным профессиям»; глава XIX: «Что заставляет почти всех американцев предпочитать заниматься промышленной деятельностью»; глава XX: «Каким образом промышленность могла бы породить аристократию».
В XIX главе Токвиль пишет: «Американцы лишь вчера прибыли на землю, где они теперь живут, и уже успели ради своей выгоды расстроить здесь порядок в природе. Они соединили Гудзон с Миссисипи и наладили сообщение между Атлантическим океаном и Мексиканским заливом, которые разъединяет расстояние по суше более чем в 500 лье. Именно в Америке построены самые длинные сегодня железные дороги» (?uvres completes, t.I, 2-е vol., p. 162).
Глава XX части II книги второй «Демократии в Америке». Эта глава называется: «Каким образом промышленность могла бы породить аристократию». В ней Токвиль, в частности, пишет: «По мере того как основная часть нации становится приверженной демократии, отдельный класс, занимающийся промышленной деятельностью, все больше превращается в аристократический. В первом случае возрастает сходство между людьми, во втором случае — различие; соразмерно с уменьшением неравенства в большом обществе оно возрастает в маленьком. Таким образом, поднимаясь к истокам, мы видим, как мне кажется, естественное зарождение аристократии в лоне самой демократии». Токвиль основывает это наблюдение на анализе психологических и социальных результатов разделения труда. Рабочий, всю жизнь занимающийся производством булавок (пример, заимствованный Токвилем у Адама Смита. — P.A.), деградирует. Он превращается в хорошего работника, лишь становясь в меньшей степени человеком, гражданином, — здесь вспоминаются, отдельные страницы Маркса. Хозяин, наоборот, приобретает привычку управлять, и в огромном море дел его ум постигает целое. И это происходит в то время, когда промышленная сфера притягивает к себе богатых и просвещенных представителей прежних правящих классов. Однако Токвиль тотчас добавляет: «Но эта новая аристократия совсем не похожа на ту, которая ей предшествовала». Очень характерное для метода и мироощущения Токвиля заключение: «Взвесив все, я думаю, что промышленная аристократия, возвышающаяся на наших глазах, — одна из самых жестких, какие существовали на земле; но в то же время она оказывается и одной из самых небольших по масштабу и безопасных. И все-таки на эту ее сторону должны быть всегда обращены обеспокоенные взоры друзей демократии, ибо, если когда-либо постоянное неравенство условий и аристократия проникнут в мир снова, можно заранее сказать, что они войдут сюда через эту дверь» (?uvres completes, t.I, 2-е vol., p. 166—167).
Важное значение имеет посвященная этой теме американская литература. В частности, американский историк Пирсон восстановил маршрут Токвиля, уточнил встречи путешественника с американцами, обнаружил источники некоторых его идей; другими словами, сопоставил Токвиля—интерпретатора американского общества с его информаторами и комментаторами. См.: G.W. Pierson. Tocqueville and Beaumont in America. New York, Oxford University Press, 1938; Doubleday Anchor Books, 1959.
269

Вторая книга I тома Полного собрания сочинений включает огромную аннотированную библиографию по проблемам, затрагиваемым в «Демократии в Америке». Эту библиографию подготовил И.П. Майер.
Следовало бы изучить также многие страницы, которые Токвиль посвящает анализу американской юридической системы, законотворчеству и деятельности суда присяжных.
Следует добавить, что Токвиль, вероятно, несправедлив: различия между американо-индейскими и испано-индейскими отношениями зависят не только от позиции, занятой теми или другими, они определяются также и разной плотностью индейского населения на севере и на юге.
8 См.: Leo Strauss. De la Tyrannie. Paris, Gallimard, 1954; Droit naturel et Histoire. Paris, Pion, 1954; a также: Persecution and the Art of Writing. Glenco, The Free Press, 1952; The Political Philosophy of Hobbes: its Bases and its Genesis. Chicago University of Chicago Press, 1952.
По мнению Л. Штрауса, «классическая политическая наука обязана своим существованием совершенству человека или должному образу жизни людей,, и она достигла своей кульминации в описании лучшей политической системы. Эта система должна была установиться без какого-либо чудодейственного или нечудодейственного изменения природы человека, а ее внедрение не рассматривалось как вероятное, потому что, как полагали, оно определялось случаем. Макиавелли нападает на данную идею, требуя, чтобы каждый соизмерял свое положение, не задаваясь вопросом, как должны жить люди, а исходя из реальной жизни и имея в виду, что случай мог или может оказаться под контролем. Именно эта критика заложила основы любого современного политического учения» [Leo Strauss. De la Tyrannie, p.45).
J.-F. Gravier. Paris et le desert francais. 1-er ed. Paris, Le Portulan, 1947; 2-е ed. (полностью переработанное). Paris, Flammarion, 1958. В качестве ключевой фразы в первой главе этой книги используется цитата из «Старого режима и революции». См. также: J.-F. Gravier. L'Amenagement du territoire et l'avenir des regions francaises. Paris, Flammarion, 1964.
Глава 4-я книги III работы «Старый режим и революция» называется: «О том, что правление Людовика XIV было самым благополучным временем прежней монархии, и о том, каким образом именно это благополучие приблизило революцию» (?uvres completes, t.II, 1-er vol., p.218—225). Эта идея, относительно новая в то время, была вновь взята на вооружение современными историками революции. А. Матье пишет так: «Революция разразится не в истощенной стране, а, напротив, в переживающей подъем, цветущей. Нищета, зачастую предопределяющая бунты, не может вызывать больших общественных потрясений. Последние всегда порождаются нарушением классового равновесия» [A.Mathiez. La Revolution francaise, t.I. La Chute de la Royaute. Paris, Armand Colin, 1951, p. 13). Эту идею уточняет и детализирует Э. Лабрусс в своей крупной работе «Кризис французской экономики в период конца старого режима и начала Революции» {Ernest Labrousse. La Crise de l'economie francaise a la fin de l'Ancien Regime et au debut de la Revolution. Paris, P.U.F., 1944).
С 1890 по 1913 г. число промышленных рабочих в России удвоилось с полутора до трех миллионов. Продукция промышленных предприятий увеличилась в четыре раза. Производство угля возросло с 5,3 до 29 млн. тонн, стали — с 0,7 до 4 млн. тонн, нефти — с 3,2 до 9 млн.
270

тонн. По мнению Прокоповича, с 1900 по 1913 г. совокупный национальный доход в стоимостном выражении вырос на 40 процентов. Доход на душу населения — на 17 процентов. Равным образом значительным был и прогресс в области образования. В 1874 г. только 21,4 процента населения умели читать и писать, а в 1914 г. эта цифра достигла 67,8 процента. С 1880 по 1914 г. число учащихся в начальных школах возросло с 1 114 000 до 8 147 000 человек. В своей работе «Развитие капитализма в России» Ленин отмечал, что с 1899 г. рост промышленности в России шел быстрее, чем в Западной Европе. Французский экономист Эдмон Тери по возвращении из длительной научной командировки в Россию писал в 1914 г. в книге «Экономическая трансформация России»: «Если в великих европейских странах в период с 1912 по 1950 г. дела пойдут так же, как и в период с 1900 по 1912 г.,ток середине текущего века Россия станет господствовать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношениях». Основными показателями развития России до 1914 г. были: значительное привлечение иностранного капитала (что на уровне товарообмена выражалось в крупном дефиците торгового баланса); концентрированная и современная структура капитализма; сильное влияние царского государства как на устройство базиса, так и на организацию финансового оборота.
1 2
H.Taine.   Les  Origines   de  la  France  contemporaine.   Paris,   Hachette,
1876—1893 (И.Тэн. Происхождение современной Франции. СПБ, 1907. — Прим. ред.). Работа Тэна состоит из трех частей: 1. Старый порядок (два тома); 2. Революция (шесть томов); 3. Современный порядок (три тома). В III и IV книгах 1-й части есть места, посвященные роли интеллектуалов в развитии кризиса старого режима и революции. Эти книги озаглавлены так: «Дух и доктрина», «Развитие доктрины». См. в особенности главы 2-ю (классический дух), 3-ю и 4-ю III книги.
Для корректировки крайностей такого толкования следует читать превосходную книгу Д.Морне: D.Momet. Les origines intellectuelles de la Revolution. Paris, 1933. Морне доказывает, что писатели и вообще литераторы во многом не были похожи на тех, какими их изображали Токвиль и Тэн.
1 Ч
?uvres completes, t.II, 1-er vol., p.202 sq. Глава 2-я книги III называется: «Каким образом безбожие смогло стать общей и господствующей страстью французов XVIII в. и как это сказалось на характере Революции».
«Я не знаю, было ли когда-либо в мире более замечательное духовенство, чем католическое духовенство Франции периода Французской революции, которая его застала врасплох. Не знаю более просвещенного, в большей мере национального духовенства, менее выпячивающего свои личные добродетели и даже наделенного общественными добродетелями и в то же время отличающегося большей верой — его травля это хорошо продемонстрировала. И все это несмотря на явные пороки, присущие отдельным его представителям: положение надо рассматривать в целом. Я начал изучение старого общества с большим предубеждением против этого духовенства, а закончил свое исследование исполненный уважения к нему» (?uvres completes, t.II, 1-er vol., p. 173).
Этот синтетический портрет приводится в конце книги «Старый режим и революция». Он начинается словами: «Когда я размышляю об этой нации самой по себе, я нахожу ее более необыкновенной, чем любое событие в ее истории. Были ли когда-нибудь на земле подобные ей...» (?uvres completes, t.II,  1-er vol., p. 249 et 250). Токвиль
271

так о ней пишет: «Без отчетливого изображения старого общества, его законов, пороков, предрассудков, невзгод и величия — никогда не понять того, что сделали французы в течение шестидесяти лет после его падения; но и этого изображения будет недостаточно, если не постигнуть самого прирожденного характера нашей нации».
Токвиль вполне осознает эту трудность. В предисловии ко II тому «Демократии в Америке» он пишет: «Мне следует тотчас же предостеречь читателя от ошибки, которая стала бы в отношении меня предосудительной. Видя, как я приписываю равенству столько разных последствий, он может сделать из этого вывод о том, будто я считаю равенство единственной причиной всего происходящего в наше время. Это означало бы предполагать у меня узость взглядов. В наше время существует множество мнений, чувств, инстинктов, обязанных своим появлением фактам, не имеющим отношения к равенству или даже несовместимым с ним. Так, например, если бы я взял в качестве примера Соединенные Штаты, я легко доказал бы, что природа страны, начало ее заселения, религия ее основателей, приобретенные ими познания, их прежние привычки оказали и все еще оказывают, помимо демократии, огромное влияние на образ мыслей и чувства ее населения. Другие причины — но тоже не связанные с самим фактом равенства — обнаружатся в Европе и будут служить объяснением большей части того, что там происходит. Я признаю существование всех этих разных причин и их власть, однако в мою задачу не входит их обсуждение. Моя цель не состояла в том, чтобы вскрыть корни всех наших склонностей и идей; я лишь хотел выяснить, насколько равенство видоизменило и те и другие» (?uvres completes, t. I, 2-е vol., p. 7).
Первая часть книги второй, глава VIII: «Каким образом равенство приводит американцев к мысли о беспредельной способности человека к совершенствованию» (?uvres completes, t. I, 2-е vol., p. 39—40).
1 ft
Первая часть книги второй, глава X: «Почему американцы склонны скорее к практическому применению наук, чем к теории» (?uvres completes, t. I, 2-е vol., p. 46—52).
Первая часть книги второй, глава XIII—XIX, особенно глава XIII: «Литературная жизнь в век демократии» и глава XVII: «О некоторых источниках поэзии у демократических народов».
Первая часть книги второй, глава XX: «О некоторых особых склонностях историков эпохи демократии» (?uvres completes, t. I, 2-е vol., p. 89—92).
Перечитывая Токвиля, я обнаружил, что идею, которую я считал более или менее своей и которую изложил в своих лекциях по индустриальному обществу и классовой борьбе, а именно идею придирчивого довольства современных индустриальных обществ, уже высказал другими словами Токвиль {В.Атоп. Diz-huit lecons sur la societe industrielle. Paris, Gallimard, coll. «Idees», 1962; R.Amn. La Lutte de classes. Paris, Gallimard, coll. «Idees», 1964).
«В демократических обществах большинство граждан не представляют себе ясно, что они могут приобрести в революции, зато они поминутно и на тысячу ладов чувствуют, что они могут в ней потерять» (?uvres compltes, t. Г, 2-е vol., p. 260). «Если Америка испытает когда-нибудь великие революции, они будут вызваны присутствием чернокожих на земле Соединенных Штатов, то есть их породит не равенство положений, а, наоборот, их неравенство» (ibid., р. 263).
9 *\
«Я очень живо помню один вечер в замке, где жил в то время мой отец и где семейное торжество собрало много наших близких родст-
272

венников. Слуги были отпущены. Вся семья собралась у камина. Моя мать, с ее нежным и проникновенным голосом, запела известную в наше тусклое время песню, слова которой связывались с нс-счастьем короля Людовика XVI и его смертью. Когда она кончила песню, все плакали не столько из-за пережитых собственных бед, даже не столько из-за родственников, потерянных в гражданской войне и на эшафоте, сколько из-за судьбы этого человека, умершего более пятнадцати лет тому назад и которого никогда не видело большинство проливавших сейчас по нему слезы. Но ведь это был король» (цитируется по книге: J.-P.Mayer. Alexis de Tocqueville. Paris, Gallimard, 1948, p. 15).
По этому вопросу см. главу XXIII части III книги второй: «Какой класс в демократических армиях самый воинственный и самый революционный». Токвиль так заканчивает эту главу: «В любой демократической армии воплощением миролюбивого и упорядоченного духа страны всегда будет менее всего унтер-офицер, а более всего — солдат. Именно солдат привнесет в военную службу силу или слабость нравов народа, он станет носителем адекватного образа народа. Если народ невежествен и слаб, вождям легко будет вовлечь его в беспорядки без его ведома или вопреки его воле. Народ просвещенный и энергичный сам удержит своих вождей от беспорядка» (?uvres Completes, t. I, 2-е vol., p. 280).
2 5
Эта речь напечатана в приложениях ко II тому «Демократии в Америке», входящему в «Полное собрание сочинений» Токвиля, изданное И.П. Майером (?uvres completes, t. 1, 2-е vol., p. 368—369). Она была произнесена 27 января 1848 г. в ходе дискуссии по проекту ответа на тронную речь. В своей речи Токвиль изобличал гнусность правящего класса, проявившуюся в многочисленных скандалах в конце правления Луи Филиппа. В заключение он сказал: «Неужели вы не ощущаете хотя бы благодаря интуиции, которая не подвластна чувствам, но достоверна, что в Европе снова неспокойно? Неужели вы не ощущаете... как бы это сказать? — революционного ветра в атмосфере? Неизвестно ни где он зарождается, ни откуда дует, ни — заметьте это хорошо — кого он унесет: и в такое время вы остаетесь безмятежными в атмосфере падения общественных нравов, если не произносить более крепких слов».
Начальником его канцелярии тогда был Артюр де Гобино, с которым он останется связанным большой дружбой, несмотря на их полную идейную несовместимость. Однако Гобино был в то время еще молодым человеком, а Токвиль уже приобрел известность. В 1848 г. вышли в свет два тома «Демократии в Америке», а Гобино еще не написал ни своего «Опыта о неравенстве человеческих рас», ни больших художественных произведений («Плеяды», «Азиатские новеллы», «Возрождение», «Аделаида» и «Мадемуазель Ирнуа»).
Библиография
Сочинения Алексиса де Токвиля
«?uvres completes d'Alexis de Tocqueville». Edition definitive publiee sous la direction de Jacob Peter Mayer. Paris, Gallimard. К настоящему времени (1967 г. — Ред.) вышло десять следующих томов:
T.I, «De la Democratie en Amerique». 2 vol.
273

. T.II, «L'Ancien Regime et la Revolution». 2 vol.: 1-er vol.: texte de la premiere partie parue en 1856; 2-е vol.: «Fragments et notes inedites sur la Revolution».
Т.Ш, «Ecrits et Discours politiques»:  1-er vol.: «Etudes sur L'abolition de l'esclavage, L'Algerie, L'Inde».
T.V, «Voyages»: 1-er vol.: «Voyages en Sicile et aux Etats-Unis»; 2-е vol.: «Voyages en Angleterre, Irlande, Suisse et Algerie».
T.VI, «Correspondance anglaise»:   1-er vol.: «Correspondance avec Henry Reeve et John-Stuart Mill».
T.IX, «Correspondance d'Alexis de Tocqueville et d'Arthur de Gobineau». T.XII, «Souvenirs».
Работы по теме в целом
J.-J. Chevallier. Les Grandes ?uvres politiques. Paris, Armand Colin, 1949.
FJ.C. Heamshaw, ed. The Social and Political Ideas of some Representative Thinkers oi the Victorian Age (article de H.J. Laski, «Alexis de Tocqueville and Democracy»). London, G.G. Harrap, 1933.
Maxime Leroy. Histoire des idees sociales en France, t.II: «De Babeuf a Tocqueville». Paris, Gallimard, 1950.
Работы об Алексисе де Токвиле
T. Brunius. Alexis de Tocqueville, the Sociological Aesthetician. Uppsala, Almquist and Wiksell, 1960.
L. Diez del Corral. La mentalidad politica de Tocqueville con especial referenda a Pascal. Madrid, Editiones Castilla, 1965.
E. d'Eichtal. Alexis de Tocqueville et la democratie liberale. Paris, Calmann-Levy, 1857.
E.T. Gargon. Alexis de Tocqueville, the Critical Years 1848—1851. Washington, The Catholic University of America Press, 1955.
H. Goring. Tocqueville und die Democratic Munchen — Berlin, R. Oldenburg, 1928.
R. Hen. Tocqueville and the Old Regime. Princeton, Princeton University Press, 1962.
M. Lawlor. Alexis de Tocqueville in the Chamber of Deputies, his Views on Foreign and Colonial Policy. Washington, The Catholic University of America Press, 1959.
J. Livery. The Social and Political Thought of Alexis de Tocqueville. Oxford, Clarendon Press, 1962.
J.P. Mayer. Alexis de Tocqueville. Paris, Gallimard, 1948.
G.W. Pierson. Tocqueville and Beaumont in America. New York, Oxford University Press, 1938.
P.R. Roland Marcel. Essai politique sur Alexis de Tocqueville. Paris, Alcan, 1910.

Когда я приступаю к поискам той действительной причины, которая вызывала падение правящих классов в разные века, разные эпохи, у разных народов, я отлично представляю себе такое-то событие, такого-то человека, такую-то случайную или внешнюю причину, но поверьте, что реальная, действительная причина, из-за которой люди теряли власть, состоит в том, что они стали недостойными обладать ею.
Алексис де Токвиль
Изучение позиций, которые занимали рассмотренные нами социологи в отношении революции 1848 г., представляет более чем формальный интерес.
Прежде всего революция 1848 г., кратковременное существование Второй республики, государственный переворот Луи Наполеона Бонапарта последовательно знаменовали разрушение конституционной монархии в пользу республики, затем разрушение республики в пользу авторитарного режима; фоном всех событий оставалась угроза социалистической революции или неотвязная мысль о ней. В течение этого периода — с 1848 по 1851 г. — Друг за другом следовали временное господство временного правительства, в котором было сильным влияние социалистов, борьба между Учредительным собранием и населением Парижа, наконец, соперничество между Законодательным собранием (с монархическим большинством), защищавшим республику, и президентом, избранным на основе всеобщего избирательного права, который стремился установить авторитарную империю.
Другими словами, в период между 1848 и 1851 гг. Франция пережила политическую битву, сходную с политическими битвами XX в. больше, чем любое другое событие из истории XIX в. Действительно, в период с 1848 по 1851 г. можно было наблюдать трехстороннюю борьбу между теми, кого в XX в. называли фашистами, более или менее либеральными демократами и социалистами (такую борьбу можно было видеть, например, в веймарской Германии между 1920 и  1933 гг.).
Конечно, французские социалисты 1848 г. не похожи на коммунистов XX в., бонапартисты 1850 г. — не фашисты Муссолини, не национал-социалисты Гитлера. Но тем не менее
275

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Монтескье различает три формы правления республику
Социальными моделями общества
Следует взять за основу анализ капитализма
Арон Р. Этапы развития социологической мысли социологии 11 развития
Арон Р. Этапы развития социологической мысли социологии 12 общества