<<<     ΛΛΛ     >>>   

Перефразируя слова того же О. Глезера, мы можем сказать: «Удивительные процессы социально-психического взаимодействия и явлений сознания резко отделяют людей от мира явлений, изуча­емых биологией, и образуют специфическую основу для автоном­ности нашей науки. Автономность эта отнюдь не метафизическая или абсолютная, но чисто практическая, подобно автономности физики, химии, астрономии, геологии и биологии»14.

Социология и биология, в частности экология

Этого положения отнюдь не колеблют выросшие за последние годы отрасли биологических наук — зоологии и ботаники, изучаю­щие явления взаимодействия между животными и растениями и нося­щие название экологии или зоо- и фито-социологии*.

* См. выше примечание на с. 524. — Прим. комментатора.

Не колеблют, во-первых, потому, что они и не претендуют на сведение явлений человеческого взаимодействия к чисто биологическому взаимодей­ствию растений и животных организмов; во-вторых, потому, что про­цессы, с одной стороны, между животными организмами, с другой — между растениями оказываются столь различными, что заставляют строить отдельные дисциплины зоо-социологии и фито-социологии (тем больше оснований для самостоятельного существования homo-социологии); в-третьих, потому, что попытки «биологической школы» в социологии свести социальные явления к биологическим оказались безуспешными; в-четвертых, потому, что сами авторы, пытающиеся рассматривать homo-социологию как часть биологии, например Ваксвейлер, принуждены выделять явления человеческого взаимодействия в самостоятельный класс, отличный от других видов взаимодействия организмов, и создавать для его изучения особую науку — социоло­гию15. Это только и важно. А там отнесут ли социологию к комисса­риату биологии, как это делает Waxweiler, или будут называть ее авто­номным ведомством, — для сути дела безразлично... Вот почему зоо-и фито-социологи, с одной стороны, и homo-социолог — с другой, могут прекрасно кооперировать, не вступая в «ведомственные прере­кания» и не соперничая из-за вопросов компетенции и правомочий16.

Сказайного, полагаю, достаточно, чтобы признать, что явления взаимодействия людей суть явления sui generis, отличные от дру­гих видов взаимодействия.

Если люди и их взаимоотношения, рассматриваемые с точки зрения физика как простые «центры сил» или «комплексы мате­рии», подлежат изучению физико-химических наук, если они же, рассматриваемые как организмы, подлежат ведению биолога, то человеческие отношения как явления sui generis, несводимые пока к физико-химическим и биологическим взаимоотношениям и отличные от первых, дают основание для существования особой научной дис­циплины, называемой нами социологией или homo-социологией.

Если теперь мы покажем, что этот своеобразный мир челове­ческих взаимоотношений не изучается никакой другой наукой, то этим самым существование социологии будет оправдано. Оставим пока в стороне так называемые социальные науки.

После сказанного выше едва ли нужно подробно доказывать, что явления человеческого взаимодействия, —поскольку они резко отлич­ны от процессов взаимодействия неорганических тел, — не изучают­ся физико-химическими науками, в частности физической механикой.

Сложнее стоит вопрос в отношении биологии. Если само по себе очевидно, что мир человеческого взаимодействия не изуча­ется такими биологическими дисциплинами, как морфология, анатомия и физиология, имеющими дело не с межчеловечески­ми процессами, а с явлениями, данными в пределах (или внутри) человеческого организма, то иначе обстоит дело с экологией как ветвью биологии. «Под экологией, — по определению Гёккеля, — разумеется наука, изучающая отношения организма к окружающей его внешней среде в смысле совокупности условий существования. Эти условия частью органические, частью неорганические». Со­образно с этим экология изучает: 1) отношения организма к сре­де космической (неорганической), 2) отношения первого к среде органической, т. е. явления взаимодействия между организма­ми19. В настоящее время, как выше было указано, часть экологии, изучающая взаимоотношения организмов друг с другом, распалась на две ветви: на зоо-социологию, имеющую своим предметом взаи­моотношения животных друг с другом (животные сообщества), и на фито-социологию, исследующую взаимоотношения растений друг с другом (растительные сообщества)18.

Как видим, экология имеет объектом изучения класс явлений, аналогичный тому, какой является предметом социологии. И тут, и там изучаются факты взаимодействия. И тут, и там подвергаются исследованию процессы взаимодействия организмов (ибо и homo sapiens также есть организм).

Спрашивается поэтому, не поглощается ли социология экологи­ей! Не претендует ли социология на место, раньше занятое после­дней? Короче, не изучаются ли явления человеческого взаимодей­ствия, помимо социологии, экологией?

Ответ на эти вопросы должен быть таков. Если люди ничем не отличаются от амеб и других организмов, если они не обладают специфическими свойствами, главным образом, в виде ряда психи­ческих свойств, если поведение и психика их может быть сведена к тропизмам и таксисам*, к простой раздражимости протоплазмы и к рефлексам, если мир человеческого взаимодействия тождествен с миром взаимоотношений остальных организмов, короче — если можно поставить знак равенства между человеком и амебой или другим организмом, между человеком и растением, — тогда да, тогда никакой особой homo-социологии не нужно, тогда учение о взаимодействии людей целиком войдет в зоо- и фито-социологию...

Если же дело обстоит иначе, если нельзя поставить знак равен­ства между человеком, с одной стороны, парамецией**, муравьем, рыбой и орангутангом — с другой, если нельзя отождествить homo sapiens с растением, если, соответственно с этим, нельзя сказать, что колония полипов, муравьиная куча, рой пчел или лес по суще­ству тождественны с человеческим «обществом», — тогда ответ будет иным, тогда мир человеческих взаимоотношений придется выделить в особый класс, тогда рядом с зоо- и фито-социологией придется создать homo-социологию. Тогда существование homo-социологии наряду с фито- и зоо-социологией будет необходимо.

* Тропизмы — определенные движения организмов, происходящие под вли­янием различных раздражителей. Тропизмы называются положительными, если Движение направлено в сторону раздражителя, и отрицательными, если от раз­дражителя. В зависимости от раздражителя различают несколько родов тропизмов: хемотропизмы — под влиянием химических веществ, гелиотропизмы — под влиянием света, геотропизм — под влиянием силы тяжести, электротропизм и т. д. Таксисы — двигательные реакции свободно передвигающихся микроорга­низмов и простейших растений. Различают фототаксисы, термотаксисы, гальва-нотаксисы, хемотаксисы и т. п. — Прим. комментатора.

** Инфузория-туфелька — простейший организм. — Прим. комментатора.

Дилемма ясна, и в выборе едва ли можно колебаться. Сами био­логи, вплоть до Леба и других крайних механистов, уподобляющих человека машине, признают, что это машина sui generis; а отсюда следует, что явления человеческого взаимодействия образуют специ­альный разряд явлений, требующий для своего изучения особой дис­циплины. Ваксвейлер, конструирующий социологию как часть био­логии, целиком исходящий из принципов Леба и других крайних механистов в биологии, принужден выделить явления человеческого взаимодействия из других экологических явлений, конструировать их в особый класс (явления de I 'affinite social как вид явлений de 1 'affinite specifique)* и сообразно с этим строить социологию как особую ветвь экологии19.

* Явления «социального рода» как вид явлений «специфического рода» (фр.). -Прим, комментатора.

Для сути дела безразлично, назовут ли социологию особой вет­вью экологии или признают ее самостоятельным министерством; важно то, что явления, изучаемые ею, суть особые явления, не по­хожие на другие экологические процессы. А этот факт, как видим, в весьма определенной форме признают и те, кто социологию рас­сматривает как ветвь экологии.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Такчто ему пришлось переключиться на конфликты в управлении
Неуважительных отношений вовзаимодействии
Основнойхарактер пози­тивной философии выражается в признании всех явлений подчи­ненными неизменным
Психология такого узника хорошоизображена байроном в шильонском узнике