<<<     ΛΛΛ     >>>   

Вы, конечно, помните содержание "Голода". Помните этот полуюмористический рассказ молодого человека, попавшего в город и голодавшего в буквальном смысле слова; голодавшего до того, что волосы у него вылезали, желудок отказывался принимать пищу и т.д.

Что делает этот герой? Чем он жив? Что его привязывает к жизни? Ответ нами уже дан: он мечтает.

Сидя на бульваре, голодный, он встречает девушку и сразу называет ее нежно-прекрасным именем "Илайали". Заоблачный город, с беломраморными прямыми колоннами, залитый морем солнечных лучей, нежный звон колокольчиков чудятся при этом имени.

Кого же он так называет? - Первую попавшуюся девушку, и мало того, что называет, - он верит, что она - это Илайали, а не девушка; для него нет простой девушки, а есть именно Илайали. Чрезвычайно характерна в этом отношении его сцена со стариком на бульваре. Герой "Голода", сидя на бульварной скамейке, видит старика со свертком, обернутым в бумагу. Что же, думаете, это для него - старик? - Ничего подобного. Этот старик для него революционер, и газета его - единственная газета, существует какой-то важный заговор и т.д.

В этот момент и сам он преображается. Он уже не голодный юноша, а живущий на площади Олафа агент Гапполати, изобретший электрический молитвенник. И не это только, нет, он персидский министр, а Илайали его принцесса. "И я рассказал об Илайали, принцессе, у которой было 300 рабынь и которая почивала на ложе из желтых роз, она была прекраснейшее существо, какое я видел. Она прекрасна, чертовски нежна. Глаза, что шелк, руки из янтаря". "Уж один взгляд ее искушал, как поцелуй, и когда она звала меня, ее голос, как струя вина, проникал в самое сердце" (К. Гамсун. Изд. Маркса, т. П, с. 20).

Вот кто он в эту минуту. "Я был всецело поглощен собственными историями, пред моими глазами проносились изумительные образы, кровь бросилась мне в голову и я лгал за семерых", — добавляет он...

Шаг за шагом он "дурачит" себя и старика. "Низкая истина" исчезает перед ним, и он живет "нас возвышающим обманом".

Что ни шаг, то мечтание. То он философ, издавший 3-х томный труд и из милости пощадивший Канта, и это все для него в момент мечтания не иллюзия, а действительность: он живет этим.

220

Или возьмите еще ту сцену, где он, не имея крова, принужден спать на бульваре. Но, однако, вы очень бы ошиблись, если бы подумали, что он и действительно на бульваре: на бульварной скамейке только его тело, а душа и сам он витает в это время в замке прекрасной Илайали, которая встречает его, ведет через анфиладу комнат к себе и целует его... Это ли не донкихотство, это ли не превращение таза в шлем! И долго бы он разгуливал в замке возлюбленной, если бы полицейский не прогнал его

(т. П, с. 44 и др.).

Вот что делают сыны природы в "Яме" города...

А Глан прямо говорит: "Я люблю три вещи: любовную мечту, которая однажды пригрезилась мне, я люблю тебя, Ева, и люблю этот кусочек земли, но больше всего я люблю мечту".

Раскройте "Викторию", и здесь вы видите то же. Сын мельника идет и фантазирует о том, как он будет водолазом, как он будет спускаться в морские пучины и т.д. Его не взяли с собой дети из замка.

Один, сидя на берегу, он забывает окружающее и себя. Он не сын мельника, а владелец острова, от него зависит спасение Виктории, он спасает ее и вводит в свой замок, она любит его и хочет быть его рабыней и

т.д. (т. I, с. 154-156 и др.).

В "Мистериях" Нагель, живя в грязненьком номере гостиницы, опять-таки только телом там, а живет в действительности в совершенно ином мире.

И для Нагеля - этого странного мечтателя - нет гостиницы, а есть ладья из благоуханного дерева с парусом из глубокого шелка в виде полумесяца; он плывет в этой ладье и удит серебряной удочкой. И вся его жизнь есть подобное мечтание. И какая выгода в том, говорит он сам, если даже рассматривать этот вопрос с чисто теоретической стороны, что мы лишим жизнь всей этой поэзии мечтаний, всей прекрасной мистики и лжи. В чем заключается истина, знаете ли вы это? Ведь мы двигаемся вперед только благодаря символам, а эти символы мы меняем по мере того, как шагаем вперед (т. I, с. 398).

Нужно ли приводить еще примеры? Думаем, что излишне, ибо, внимательно читая Гамсуна, каждый может видеть это раздвоение мира: на мир реальный и мир мечты, отрицание первого и творчество второго... В этом факте, при желании, нетрудно было бы видеть результаты философского раздвоения мира: на мир "вещей в себе" и мир явлений...

И тем более можно настаивать на этом, что это раздвоение не случайно у Гамсуна, а является основной нитью его творчества и мирово-

зрения его героев.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Убивающей лучшие элементы населения
Любая профессия
Гипнотизма
Теперь над изучением человека