<<<     ΛΛΛ     >>>   

не идут, серьезная организация производства, требующая вложения капиталов, невозможна. Далее, ее тупоумная и бандитская политика "защиты своих интересов" и "своего бытия" все более и более связывает хозяйственное возрождение и разрушает остатки национальных бо-гатств.
Власть помимо желания тормозит поворот колеса истории, стала противоречием ходу исто-рического процесса, а потому? А потому сейчас 97% населения ее ненавидят. А потому... эта ненависть все более и более растет. А потому... бьет последний срок ультиматума истории: в течение 2-3 лет она должна или безоговорочно водворить капитализм, отказаться от террора, деспотизма и ввести правовой строй, или... она будет свергнута, как ее предшест-венники.
Что власть изберет, я не знаю. Но знаю, что если вновь не будет войны и будет расти сы-тость, сказанное случится...43* От этого не спасет ее ни 400-тысячная армия преторианцев - отрядов особого назначения, ни армия курсантов. Знаменательно то, что и здесь уже начали загораться огоньки мятежей. Не удивлюсь, если власть - в случае отказа решительно идти на самоуничтожение - будет сброшена именно штыками этих отрядов. История умеет выкиды-вать злые шутки.
Если же власть категорически примет ультиматум - то и этот выход не устраняет, а только отсрочивает ее падение. Достаточно будет водвориться начаткам правового строя, появиться одной вольной газете, ослабеть террору... и на другой день власть будет забаллотирована или устранена небольшой группой заговорщиков, опирающихся на общее сочувствие народных масс. Такова трагическая дилемма, перед которой очутилась власть, дилемма, в обоих случа-ях сулящая ее падение. С той лишь разницей, что в первом случае мы пойдем к ее ликвида-ции путем, способным при достаточной гибкости власти растянуться на 4-6 лет, во втором "революционно-анархическим" путем. Только война или какая-нибудь мировая катавасия мо-гут спасти ее...
Такова динамика истории и ее "философия" за эти годы... Начав с "ореола рабоче-крестьянской власти", гениально-примазавшаяся группа проходимцев истории кончила деге-нерацией и неслыханным позором и бесчестием.
Россия ненавидит ее сейчас сильнее, чем старый режим в самые бесславные времена послед-него. Да и за что любить ее какому бы то ни было классу! Исполнила ли она хотя бы одно из своих заманчивых обещаний?
Она дала вексель на постройку нового идеального общества. Вместо этого в крови и пожаре построила душную казарму, нищую, разбойничью, деспотическую, в которой население за-дыхалось и вымирало. Дано было обещание освободить трудящиеся массы от эксплуатации. Вместо этого осуществили государственное рабство, в тысячу раз превосходящее эксплуата-цию частнокапиталистического общества. Прокламирована была "диктатура пролетариата". На ее месте оказалась диктатура авантюристов, вышедших из буржуазных семейств, никогда не работавших на заводе (Ленин, Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Красин, Радек и т.д. - все из буржуазных семей) и не имеющих ничего общего - ни по жизни, ни по воззрениям, ни по вкусу, ни по стремлениям - с пролетариатом. Обещано

450

было равенство. Вместо него выросло небывалое неравенство, сверхимператорские привиле-гии власти и бесправие всего населения. Крестьян поманили землей и якобы дали ее им. Из-вините, земля помещиков была захвачена крестьянами до октябрьской революции, а больше-вистское "наделение" землей сами крестьяне оценили в следующей поговорке: "Большевики нам сказали: Земля-то ваша, А что с нее, то наше".
Ту же мысль народ выразил и в следующей переделке "Интернационала": Лишь мы, работни-ки всемирной, Великой армии труда, Владеть землей имеем право, Но урожаем - никоща.
Действительно, весь урожай, временами вплоть до последнего зерна, власть отбирала и отби-рает. Не легче положение крестьян и сейчас. С них дерут десять шкур: надо же как нибудь добывать средства на мотовство власти, на сотни тысяч ее агентов, на роскошь заграничных послов, на поддержку сотен коммунистических газет, на III Интернационал, на подкупы, на небывалое воровство и т.д. Народу была обещана сытость. Народ получил голод и... биф-штекс из ребенка. Urbi et orbi44* провозглашено было просвещение народа. Вместо этого произошла "ликвидация грамотности" (см. ниже). Обещан был "мир". Народ получил звер-скую гражданскую войну и миллион убитых. Прокламировано было экономическое развитие страны. Оно свелось к полному разгрому всего народного благосостояния. Утешали страну введением свободы. Она выразилась в терроре, в ЧК в сотнях тысяч расстрелянных и в пол-ной опеке мысли, слова и действия.
Вместо духовного процветания одарили невежеством, преступностью и развратом. Вместо отстаивания национальных интересов дали раздел России и потерю ее территорий. Укрепили национальную культуру? Сделали все, чтобы затоптать и уничтожить ее в пучине "интерна-ционализма". Разрушали традиции, просвещение, церковь, религию, поэзию, интеллигенцию, культурные силы, семью - словом, сделали все, чтобы вытравить из истории лик России и русского народа. Их распинали всячески. Приносили в жертву всему, вплоть до Кемаль-паши и Афганистана, до армян и болгар45*. В завершение всего стали продавать Россию оптом и в розницу, первому капиталисту, который согласился бы дать им несколько тысяч рублей... И так всюду... и тот же сплошной дефицит, одни голые минусы в любой области...
За что же любить такую власть? И как же ее не ненавидеть народу, на своей спине понявше-му эти истины...
"Приходи хоть сам черт - и то будем рады", - так формулируется народом любовь к совре-менным трагическим шутам истории...
Четырех лет оказалось достаточно, чтобы выявилась всему миру подлинная природа этих мнимых "вождей человечества"...
Не "герои", а просто жалкие скоморохи, сплошь измазанные кровью... человеческой кровью... человеческой...

451

(Пользуюсь случаем ответить кратко гг. "сменовеховцам 1146*. В газете "Накануне" они, после моих докладов в Берлине и Праге, принялись без меры лгать и инсинуировать по моему адре-су. В частности, г. Дюшэн пишет, что "четыре года раскаявшийся Сорокин держал обет мол-чания", что, как только попал за границу - "его прорвало" ("Накануне", № 175).)
1. Сорокин в своем письме47* решительно ни в чем не каялся перед Советской властью и не говорил в нем ни одного слова похвалы по ее
адресу.
2. Письмо было написано не из тюрьмы, а на свободе. Тюрьма пришла
позже48*.
3. г. Ленин и большевики сделали из него "шум" - это их дело49*. Я же ни словом, ни дейст-вием для этого "шума" и их лживых комментариев повода не давал. Запретить их — я не мог.
4. Все 4 1/2 года моего пребывания в России я не молчал, а говорил устно и печатно - бук-вально то же самое, что говорил в докладах и говорю в этой книжке. Я знал, что мне за это грозит, но... говорил, ибо видел в этом свой долг. Вот это-то и дает мне моральное основа-ние говорить, а не молчать за границей. Г[осподин] Дюшэн хочет доказательств? - Их боль-ше чем нужно. 1) Пусть он раскроет ?-? тт. моей "Системы социологии", написанные и из-данные в 1919-1920 гг., в годы террора. Там - в тексте и в примечаниях - он найдет черным по белому напечатанным все то, что я говорю здесь. Если же он раскроет другие мои статьи, на-печатанные за эти годы в "Экономисте", в "Артельном деле", "Утренниках", "Вестнике литературы"50*, там он найдет все, вплоть до определения "сменовеховцев" ("паразиты парази-тов"). 2) Десятки аудиторий, вплоть до публичных коммунистических митингов, могут хоро-шо удостоверить, как я "молчал". О том же могут свидетельствовать и гг. "красные профес-сора" (энгели, святловские, Серебряковы, боричевские51* т.д.). 3) Еще резче об этом "молча-нии" говорят десятки статей "Красной газеты", "Петроградской правды", "Известий", "Под знаменем марксизма", где гг. коммунисты, начиная с "самого" Ленина, обрушивались на меня в специальных статьях всевозможной бранью ("лидер самой непримиримой части профессу-ры", "крепостник", "дипломированный лакей поповщины", "идеолог контрреволюционеров", "советский П. Струве" и
т.д. и т.д.)52*.
Очевидно, такое внимание, и такие эпитеты, и столь много специальных статей обо мне "молчанием" не могли бы быть вызваны. Почему отстранили меня от преподавания и, нако-нец, выслали? Тоже за молчание?
Если гг. из "Накануне", их "кормильцы" и "сродственники" немножко желают считаться с фактами, они впредь не будут повторять свой вздор. Если же они предпочитают гегелевское "тем хуже для фактов" (но quod licet Jovi, non licet bovi)53*, то пусть себе врут на здоровье. "Мели Емеля твоя неделя". По человечеству поведение этих лакеев понятно, ибо "всякий пес должен охранять господина своего, лаять на его врагов" и тем зарабатывать себе кусок хлеба.
Не всегда ли так бывает при кровавых революциях? Изучите внимательно подлинное лицо последних и вы увидите, что... по0— всегда.

452

И. Тэн это хорошо понял54*. Мы, не понимавшие раньше, теперь поняли, после пяти лет при-стального смотрения в лицо сфинкса Революции, после многих могил, после "ума холодных размышлений и сердца горестных замет".
Многие, не видевшие это лицо вблизи, еще не понимают. И, пожалуй, не поймут до тех пор, пока сами не испытают...
Тогда поймут...

5. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ И ПАРТИЙНЫЕ ГРУППИРОВКИ

О политической жизни в западноевропейском смысле слова говорить не приходится. Раз нет ни одной неправительственной газеты, раз нельзя устроить ни одного политического собра-ния, союза общества, то, конечно, легальное проявление политической»активности исключе-но. Нелегальное же затруднено до максимума беспощадным террором и хорошо организо-ванным сыском.
На поверхности общественной жизни видна только коммунистическая партия, ее организа-ция, бесчисленные митинги, ее газеты и устраиваемые ею собрания и заседания. Публика на последние сгоняется в принудительном порядке под страхом больших и малых наказаний за неявку... Выступить с критикой власти на таких собраниях — значит идти на арест. Голосо-вать против заранее заготовленной резолюции — значит очутиться в ЧК или ГПУ. С другой стороны, голосовать "за" резолюции коммунистов аудитория обычно не хочет. В силу этого установилась весьма оригинальная практика, объясняющая "секрет" "единогласно вынесен-ных" коммунистических резолюций; обычно следует вопрос: "Кто против?" Так как "против" поднять руку опасно, то собрание молчит. "Резолюция принята единогласно" - следует реше-ние власти. Допусти тайное голосование — резолюция была бы единодушно отвергнута. Спроси председатель: "Кто за?" - не поднялось бы также ни одной руки. Но эта проформа признается вредной и потому обычно ограничиваются вопросом "кто против?".
Так фабрикуются у нас "единогласные" резолюции.
Однако не всегда так благополучно дело кончается. Аудитория иногда не выдерживает, и ее "прорывает". Находятся смельчаки, которые под общее сочувствие аудитории выступают с резкой критикой. Временами и сама аудитория "бунтует", протестует, обкладывает агентов власти крепкими словами. Изредка дело кончается стаскиванием с трибуны правительствен-ного оратора. Понятно, такие смельчаки и аудитории платятся за это: арестом, ссылкой, а раньше... расстрелом... В последнее время такое неповиновение проявляется чаще и чаще... И в деревнях, и в городах. Не раз случались большие неприятности с самими "вождями" ком-мунизма. Все это заставило их стать более осторожными. Большие собрания устраиваются теперь только тогда, когда приняты меры предосторожности, т.е. когда обеспечено присутст-вие на собрании достаточного штата сыщиков и преторианцев власти, заставляющих собра-ние вести себя тихо и в случае эксцессов способных тут же вмешаться. Население на такие меры начинает отвечать... непосещением собраний. Это явление

453

ставновится массовым, несмотря на репрессии, и делает самые репрессии все более и более неприменимыми: все 100 милионов населения не посадишь в тюрьму...
Такое удушение политической активности вызывает к жизни и другое явление: превращение самых деловых собраний в маленькие политические демонстрации, с одной стороны, с дру-гой — рост искусства выражать лояльно самые нелояльные чувства. Аудитория изощрилась в понимании речи: простого намека достаточно, чтобы слушатели вас поняли.
Следует отметить, что публика в последнее время "смелеет". Давно ли еще считалось опас-ным называть друг друга "господином", а не "товарищем". Теперь и в трамвае, и в собраниях вы сплошь и рядом на название "товарищ" слышите: «Какой я вам товарищ! Убирайтесь со своим "товарищем" к черту!» Слово это стало ругательно-ироническим. Еще более это отно-сится к таким словам, как "коммунизм", "интернационал" и т.п.
Всякий кредит партии коммунистов потерян. Ни одному благому обещанию их не верят. И обратно, все антиправительственное и антикоммунистическое ловится жадно, чутко, лихора-дочно.
Всякая неудача власти, даже там, где она бьет само население, вызывает радость, злорадство, веселье. Провал в Генуе и Гааге доставил немало приятных минут55*. Словом, все корни этой партии исчезли. Ниже я подробнее остановлюсь на этом.
Теперь перехожу к характеристике политических группировок современной России.
Первое, что здесь следует отметить, это исчезновение старых партийных водоразделов. Все старые партии, по существу, кончились и потеряли свой вес и значение. Если не считать ни-чтожного круга лиц - верных старому, — то теперь нет ни старых монархических, ни старых социалистических партий. Действительность столь существенно изменилась, что в старом виде все партии перестали существовать. Партия социалдемократов-меньшевиков - кончи-лась потому, что не стало пролетариата - оставшаяся часть его деклассировалась, — и пото-му, что социализм вызывает к себе резко отрицательное отношение. С правом или без права, грехи коммунизма сваливаются и на социализм. По той же причине потеряла почву и партия социалистов-революционеров. Крестьянство класс, на который эта партия опиралась, - в ито-ге коммунистической революции стало резко антисоциалистическим, сделалось поборником собственности и... консервативности. "Социализация земли" теперь для него одиозна, непри-емлемы и другие пункты старой программы с.-р. Последней приходится или резко изменить-ся, расставшись с социалистически-революционными пунктами программы, или... стать по-литически бессильным кружком... Партия кадетов исчезла потому, что в значительной мере исчезли те средние интеллигентные слои, идеологом которых она являлась. Непригодными стали и другие пункты этой партии, рассчитанные на совершенно другие условия. Октябри-сты и торговопромышленная партия кончились потому, что не стало ни класса крупных зем-левладельцев, ни старой буржуазии, интересы которых они представляли. Партии монархи-стов исчезли потому, что не стало монарха, раз,

454

субсидий и привилегий, два, но исчезла еще и одиозность к старому режиму, три. Но если монархисты и будут существовать, то совершенно преобразившись; раньше они не обязаны были привлекать сочувствие населения заманчивыми пунктами программы и хорошим со-держанием ее по существу: правительственные субсидии и поддержка заменяли все это. Те-перь нет ни субсидий, ни поддержки. Теперь нужно завоевывать симпатии населения, а за-воевать их диким содержанием старых программ нельзя, нужно резко их изменить. Помимо всего, положение их отягчается и тем, что нет монарха и подходящего имени для этой роли. Словом, старые партии кончились...
Место их теперь занято простым делением всей страны, на две основные партии: на пар-тию коммунистов с их подголосками и партию антикоммунистов, легально и политически неорганизованную. Это деление сейчас вытеснило все остальное. Оно доминирует над всем и вся.
Первая партия великолепно организована. Она имеет в своем распоряжении все финансы го-сударства, власть, весь аппарат управления, почту, телеграф, телефон, железные дороги, весь транспорт, печать (ибо других газет, кроме коммунистических, нет), 400 000 отрядов "особо-го назначения", т.е. отрядов ЧК, преторианцев, содержимых за счет государства, хотя и не являющихся целиком коммунистами, отлично организованный сыск и т.д. - словом, она име-ет все средства физического и духовного воздействия на массы. Не стесняясь в средствах, опираясь на беспощадный террор, используя все ресурсы государства, она управляет всей обезоруженной - духовно и материально - массой населения.
Число членов этой партии "спартиатов" сейчас исчисляется в 420 тыс. Было 600 с лишком, но за последний год часть была исключена, часть большая - сама вышла из партии. Процент коммунистов даже среди рабочих ничтожен. По данным Веер. центр, сов. профсоюзов, в ок-тябре 1922 г. из 576 000 членов в союзе металлистов коммунистов было лишь 3612 (0,16%), в союзе текстильщиков лишь 1-1 1/2%, в союзе деревообделочников - 2%, в союзе рабочих го-родских предприятий - 2-2 1/2%, в остальных союзах 1 коммунист приходится на 500-600 членов.
Про крестьянство и говорить нечего. В нем коммунистов почти нет. Эти 400 000 коммуни-стов состоят сплошь из самих правительственных агентов, часть коих составляют бывшие рабочие, ставшие губернаторами и теперь ничего общего не имеющие с рабочим классом. Кроме того, - к ним примыкают "сочувствующие" разных толков, начиная с их рептилий — "сменовеховцев". По социальному положению последние группы состоят из подкупленных и оплачиваемых лиц и групп вроде заграничных "сменовеховцев" с их газетой "Накануне", вроде множества других хорошо наживающихся агентов Внешторга, дипломатических мис-сий, просто шпиков и наконец - часть высокооплачиваемых спецов из рядов коммунистов, разбогатевшая грабежом и потому боящаяся резкого и быстрого падения данной власти. Чис-ло всех таких сочувствующих едва ли превышает при самом щедром подсчете - 700-800 тыс.
Общее количество всего этого коммунистического стана не больше 1 млн-1 млн 200 тыс. т.е. меньше 1% населения.
Все остальное население прямо или косвенно находится в противо-

455

положном стане. Оно стоит в мягкой или резкой оппозиции к власти, к коммунистам и их подголоскам.
Если наивный западноевропеец спросит себя, как же возможно, чтобы один процент властво-вал над 99% населения, - то ответ он получил уже выше. Приняв во внимание сказанное там, — оно перестанет удивляться. Изучив историю, - он увидит много других подобных приме-ров; наблюдая же факты окружающей его жизни, хотя бы разгон пятью вооруженными лица-ми сотен невооруженных и бегство тысяч от десятка выстрелов, - он должен вполне понять такую "аномалию". Но та же аномалия говорит и о том, что такая власть и такой режим не могут быть длительными и прочными.
Коммунистов ненавидят, их рептилий, особенно "сменовеховцев", просто презирают. "Пара-зиты паразитов" - таково их краткое определение. На месте власти я бы не тратил столь большие суммы на их содержание. Могу заверить, что расходы совершенно не оправдывают-ся сменовеховскими доходами. Никакой значительной поддержки власти они не в состоянии оказать; объективно же они разлагают ее.
Общая ненависть и опозиция к власти скрепили и связали все остальное население в одну группу, начиная с монархистов и кончая социалистами. Их частные различия отодвинуты на десятый план этим общим сходством - единством врага. К тому же ведут и другие условия: проснувшееся национальное чувство, опасение за судьбы народа, свободы, просвещения, на-циональной и общественной культуры. Еще сильнее связывает их беспощадное преследова-ние всех некоммунистов, всех направлений, не приемлющих власти и режима. Современные процессы против с.-р., церковников и т.д.56* окончательно делают и сделали общей ближай-шую основную задачу - ликвидацию власти. Находится общий язык. Монархист и демократ начинают сближаться и понимать друг друга. "Пока есть общая цель - нужно идти вместе, а там успеем разойтись", такова современная психология этого антикоммунистического стана. Люди - в отличие от эмиграции - обращают внимание на то, что их соединяет, а не на то, что их разъединяет.
Потенциально огромная, включающая 99% населения, эта опозиция, однако, совершенно по-литически не организована. Отсутствие печати и возможности устроить собрание, беспощад-ный террор и сыск, обезоруженность и т.д. мешают выполнить эту организацию. Остается — стихийное сплачивание ее да устройство небольших нелегальных ячеек отдельными группами. Такие ячейки, разных оттенков, начиная с эсеровскименьшевистских и кончая монархическими и особенно беспартийными, имеются, хотя и в небольшом количестве и объеме. Основное значение, конечно, принадлежит этому стихийному сплачиванию, а не отдельным кружкам.
В итоге всего этого создалась атмосфера, начиненная порохом, способная при малейшем по-воде взорваться. Мешает этому, помимо указанных причин, голод и истощенность населения. Нужно сначала немного подкормиться и накопить энергию... Пока этого нет, происходит стихийное давление масс на власть, заставляющее последнюю "эволюционировать", и чем далее, тем быстрее. Так, вероятно, дело пойдет и

456

дальше... В течение 2-3 лет режим должен резко измениться, если не будет войны и новых голодовок. Если же власть будет "упираться", - она будет сброшена. В какой форме - я не знаю, да это и не важно. Если "эволюция" пойдет -- конечный итог ее тот же: с водворением нового строя власть отпадет как "короста". Ее преступления население не может ни забыть, ни простить.
Сказанное объясняет, почему я не хочу ни войн, ни голода. Губя страну, они поддерживают, а не ослабляют власть. Чем прочнее будет мир, чем скорее будет расти "сытость" населения, тем быстрее будет "эволюция" и тем скорее будет конец "коммунизму" и данной власти...
Кто же придет на ее место? Какой политический строй водворится? Какая партия будет у власти?
Придет на ее место власть крестьянская, и править будет новая партия - партия, выра-жающая интересы крестьян-собственников, партия умеренно-демократическая, с сильно выраженным мелкобуржуазным кооперативным началом.
Кто персонально будет лидером таких групп, - я не знаю. Вероятно, новые лица, ибо старые имена сильно забыты в современной России. Какой in concrete строй водворится: республика или монархия, и каких видов, - я тоже не знаю. Да это меня и мало заботит. Дело не в ярлыке, а в содержании. А это содержание говорит, что прочной будет только власть, осуществляю-щая интересы крупного крестьянства. Ее политика не может быть ни политикой старого ре-жима, защищавшего прежде всего дворянские интересы, ни политикой новой власти, защи-щающей только свои интересы. "Новое никуда не годно, старое тоже нехорошо, нужно что-то среднее", — так население формулирует суть дела.
Это "среднее" и будет умеренно демократической политикой крестьянской власти. А какие она формы примет - это вопрос второстепенный. Думаю, однако, что вероятнее формы рес-публиканские. Почему? 1) потому, что недостатки старого режима не забыты, 2) потому, что и сейчас не видно в России сколько-нибудь значительной монархической группировки и со-ответствующих симпатий, 3) нет подходящего кандидата, пригодного по своим качествам за-нять это место в данный исключительно тяжелый момент, 4) в силу этого едва ли целесооб-разно и по существу связываться народу с определенной династией, 5) президент с широкими полномочиями дает все плюсы монарха без его минусов, неизбежных в таких условиях.
Эти соображения заставляют меня считать более вероятным ярлык "республики" на нашем политическом фасаде.
Если спросят меня, почему я так определенно высказываюсь за будущую власть как за кре-стьянскую, я отвечу: потому, что сейчас нет в России других сколько-нибудь социально ве-сомых групп. Пролетариат и раньше составлял у нас ничтожный процент - теперь его почти нет. Крупные землевладельцы - ликвидированы. Старая буржуазия, и раньше слабая, - тоже. Новая еще не успела превратиться в значительную силу. "Средние слои и интеллигенция" - и раньше незначительные - разгромлены. Остается крестьянство, абсолютно тоже несколько ослабленное, но относительно - по сравнению с другими слоями — усилившееся

457

и на своих боках путем горького опыта кое-что усвоившее, в частности понимание своих ин-тересов, связь судьбы государства со своей судьбой и необходимость играть игру, называе-мую "политикой" и "борьбой за власть". Оно поняло и многое другое: свое значение и роль как класса, отличие своих интересов от интересов пролетариата и других групп, необходи-мость политической организации и т.д.
Почва для последней готова в меньшей мере. Редкие зародыши союзов появляются. За клас-совой идеологией крестьянства дело не станет. Она уже создается. Остается ждать легальных возможностей для широкой и серьезной политической организации. Она придет. А вместе с ней - и первая.
Я знаю те громадные трудности, которые стоят на пути политической организации крестьян-ства. Но опыт стран показывает, что они преодолимы.
В итоге в России, как и в Европе и даже в Австралии после мировой войны, можно ждать вы-ступления на сцену политики крестьянства как новой силы и... да будет позволено сказать, "Крестьянского Интернационала" в противовес пролетарским и капиталистическим.
Это нужно, и поскольку он не будет проводить "политику диктатуры" и "пролетарского большевизма", это целесообразно. В этом Интернационале немалую роль суждено играть и русскому крестьянину.
"Сие буди и буди".

6. МОРАЛЬНО-ПРАВОВЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

"Каждый поступок и каждое слово, брошенное в этот вечно живущий и вечно творящий мир, это семя, которое не может умереть", - писал Карлейль57*. В применении к данному случаю эти слова означают, что совершаемые нами действия не проходят бесследно для нас самих, но рикошетом влияют на все наше поведение. "Функция создает орган" гласит биология: На-ши поступки рикошетом видоизменяют наш организм, нашу душу и наше поведение. Тем бо-лее это относится к актам и поступкам, прививаемым войной и революцией.
И война, и революция представляют могучие факторы изменения поведения. Они "отвивают" от людей одни формы актов и "прививают" новые, переодевают человека в новый костюм поступков.
Являясь противоположностью мирной жизни, они прививают населению свойства и формы поведения, обратные первой... Мирная жизнь тормозит акты насилия, убийства, зверства, лжи, грабежа, обмана, подкупа и разрушения. Война и революция, напротив, требуют их, прививают эти рефлексы, благоприятствуют им всячески. Убийство, разрушение, обман, на-силие, уничтожение врага они возводят в доблесть и заслугу: выполнителей их квалифици-руют как великих воинов и бесстрашных революционеров, вместо наказания одаряют награ-дой, вместо порицания - славой. Мирная жизнь развивает продуктивную работу, творчество, личное право и свободу; война и революция требуют беспрекословного повиновения ("пови-нуйся, а не рассуждай", "подчиняйся революционной дисциплине"), душат личную инициа-тиву, личную свободу ("дисциплина", "дикта-

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Исторический исследовательский институтquot
Республика пг тип
Будут более редкими в тех профессиональных группах
Деформация таблицы
Если по наследству передаются потомству все основные свойства родителей