<<<     ΛΛΛ     >>>   

217

Теория Джонсон-Лэйрда, почти четверть века определяющая работы в этой области, состоит из двух частей. Первая часть представляет собой качественное описание психологических процессов, разворачивающихся при решении силлогизмов. Вторая — довольно простую компьютерную программу, моделирующую некоторые существенные моменты первой части теории. Остановимся несколько подробнее на содержательных представлениях этого автора. Они заключаются в описании процессов умозаключений как особого рода мысленного экспериментирования: сначала конструируется ментальная модель (образ) ситуации и релевантных индивидов, между ними распределяются роли, а затем проводится проверка модели «на прочность» к различного рода мысленным трансформациям.
Пусть испытуемый должен сделать вывод из следующих посылок:
«Все врачи — художники»,
«Все поэты — художники».
Предполагается, что для этого он представляет себе некоторое помещение с находящимися там людьми — акторами и распределяет между ними роли врача, художника и поэта не противоречащим посылкам образом. Поскольку сделать это можно бесконечным числом способов, вводятся дополнительные эвристические правила, ограничивающие разнообразие представлений. Согласно первому из таких правил, испытуемый всегда старается дать как можно больше ролей каждому актору. Тем самым сокращается число действующих лиц, а плотность связей между разными ролями становится максимальной. Если испытуемый представил себе пять акторов, то использование данного правила могло бы привести к следующему распределению ролей:
врач = художник = поэт
врач = художник = поэт
(художник)
(художник)
(художник),
где скобки означают, что релевантные индивиды могут существовать, а могут и не существовать. На этом этапе решения испытуемый мог бы сделать ошибочный вывод «Все врачи — поэты» или «Все поэты — врачи».
Однако имеется еще и другое правило, заключающееся в том, что построенная мысленная модель должна подвергаться «испытанию на прочность» путем проверки необходимости именно того распределения ролей, которое было осуществлено в самом начале процесса умозаключения. Применение этого второго правила позволяет немедленно установить, что следующая перестановка ролей также не нарушает исходных посылок:
врач = художник = поэт
врач = художник
художник = поэт
(художник)
(художник)
218

Вывод (пока все еще ошибочный) мог бы состоять в утверждении, что «Некоторые врачи — поэты» или «Некоторые поэты — врачи». Но дальнейшая проверка должна показать, что посылки не нарушаются и в следующей ситуации:
врач = художник
врач = художник
художник = поэт
художник = поэт
(художник)
Достаточно терпеливый и настойчивый испытуемый должен, следовательно, прийти к правильному выводу о невозможности однозначного логического заключения из исходных посьиок.
Любопытно, что данная теория, не содержащая в себе правил логического вывода, оказалась, как свидетельствуют экспериментальные исследования, более адекватной, чем перечисленные выше формальнологические модели27. Подход Джонсон-Лэйрда особенно успешен при работе с описаниями простых пространственных ситуаций. Пусть даны посылки:
«Лампа находится справа от кружки»
«Книга — слева от кружки»
«Часы — перед книгой»
«Ваза — перед лампой»
Заключение, к которому при некотором напряжении воображения и рабочей памяти может прийти каждый, состоит в том, что «Часы находятся слева от вазы» (либо «Ваза — справа от часов»). Согласно теории ментальных моделей, испытуемый мысленно конструирует по описанию условий нечто вроде следующей структуры:
книга                      кружка                  лампа
часы                                                   ваза
Легко видеть, что вывод непосредственно следует или, вернее, просто «считывается» из ментальной модели. Поскольку мы не можем построить альтернативную модель, которая соответствовала бы данным посылкам и одновременно противоречила бы сделанному выводу, то дедукция считается правильной.
Развиваемый Джонсон-Лэйрдом подход позволяет показать, что во многих повседневных ситуациях осуществления умозаключений не выполняются некоторые обязательные для символьного подхода требования, прежде всего, правило транзитивности. Пусть даны посылки: «Маша находится справа от Иры», «Ира — справа от Аллы», «Алла —
27 В частности, эта модель позволяет иметь дело с посылками, несущими слишком
сложное для теоретико-множественной и пропозициональной репрезентаций содержа
ние, например посылками, представляющими собой высказывания следующего вида:
«Всякий мужчина любит женщину, которая его любит» или «Некоторые родственники
каждого крестьянина и некоторые родственники каждого горожанина знают друг друга»
(Хинтикка, 1980).                                                                                                                                     219

Новым дополнением к теории, позволяющим организовать ее экспериментальную проверку, является предположение, что создание ментальных моделей осуществляется за счет ограниченных ресурсов рабочей памяти (см. 5.2.3). Это означает, что, когда задача требует построения нескольких альтернативных моделей, вывод замедляется и часто оказывается неверным. Относительно недавно Джонсон-Лэйрд (Johnson-Laird, 1999) сформулировал еще одно эвристическое правило, названное им правилом истинности. Согласно этому правилу, мы минимизируем нагрузку на рабочую память, сосредотачивая наши усилия на создании ментальных моделей того, что нам представляется безусловно правильным, а не того, что безусловно ошибочно или хотя бы гипотетично. Побочным результатом этой, в целом, довольно разумной стратегии также является возникновение характерных ошибок.
Рассмотрим в этой связи задачу угадывания игральной карты в определенном наборе. Пусть прежде всего известно общее условие, согласно которому верна только одна из следующих трех посылок:
«В наборе есть король, или туз·, либо то и другое»
«В наборе есть дама, или туз, либо то и другое»
«В наборе есть валет, или десятка, либо то и другое». Спрашивается, есть ли в наборе туз. Как показывают эксперименты, 99% испытуемых дают на этот вопрос положительный ответ, хотя ответ должен быть отрицательным. Очевидно, испытуемые легко строят ментальную модель первой посылки:
король                   —
—                           туз
король                  туз
Столь же легко строятся модели, отражающие содержание второй и третьей посылки. Судя по всему, высокая частотность элемента «туз» рассматривается как указание на его вероятное присутствие в наборе. При этом, однако, совершенно упускается из виду именно задача фальсификации, сформулированная в общем запретительном условии, согласно которому лишь одна и только одна посылка может быть истинной. В самом деле, если бы в наборе был туз, то истинными были бы как первая, так и вторая посылки, что противоречит этому общему условию.
По своим основаниям теория ментальных моделей довольно по-220       хожа на теорию глубинных семантических ролей — лингвистическую

модель понимания предложений, разработанную Чарльзом Филлмором (см. 7.3.2). В том и другом случае когнитивная активность описывается как некоторое организуемое нами и разворачивающееся перед нашим мысленным взором действие. Близки и критические замечания по отношению к этим двум концепциям: как и в случае теории глубинных семантических ролей, в теории Джонсон-Лэйрда слишком велика произвольность интерпретации. Эта теория до сих пор остается неполной, так что иногда трудно однозначно сказать, в чем конкретно состоят ее предсказания. Вводя в рассмотрение роль схематического пространственного знания и процессов его оперативного изменения, она во всех других отношениях, подобно формальным теориям силлогического вывода (Андерсон, 2002), связана с объяснением мыслительных процессов лишь в относительно абстрактных, искусственных условиях28.
Требование «экологической валидности», сформулированное в 1940-е годы учеником Бюлера Эгоном Брунсвиком, остается актуальным для когнитивных исследований в данной области, так как лабораторные эксперименты на абстрактном материале не вскрывают подлинных возможностей мышления. Преодоление этого недостатка наметилось в ряде работ, подчеркивающих возможность специализации процессов умозаключения. Наряду со сферой пространственной ориентации и предметных действий, затронутой в работах Джонсон-Лэйрда, одной из таких областей может быть область межличностного взаимодействия и коммуникации. В конечном счете любой психологический эксперимент, особенно при изучении высших познавательных процессов, представляет собой ситуацию межличностного взаимодействия экспериментатора и испытуемого, в которой испытуемый пытается использовать для понимания инструкции (и ожидаемого от него поведения) принципы коммуникативной прагматики (см. 7.4.1).
8.2.3 Специализация и прагматика умозаключений
Главная дилемма исследований мышления состоит в понимании мыслительных операций либо как универсальных, применимых по отношению к любому материалу средств, либо в их трактовке как специальных приемов решения задач, используемых лишь в специфических обстоятельствах и по отношению к конкретному материалу. Возникшая на волне функционализма (см. 1.2.3) философия прагматизма призывает удовлетворяться частным, но практически полезным решением. В этом
28 Предпринятые в последнее время эксперименты с картированием мозговой актив
ности свидетельствуют о том, что эффективность ментальных моделей в качестве сред
ства решения задач на дедуктивные умозаключения определяется не столько процессами
визуализации, сколько опорой на амодальные пространственные схемы. Визуализация
сама по себе может затруднять нахождение решения (Knauff et al., 2003).                                         221

контексте можно рассматривать представление об эвристиках мышления, равно как и о столь же нестрогих принципах коммуникативной прагматики. Проведенный выше анализ процессов умозаключений показал, что при использовании абстрактно-математической формы представления данных испытуемые допускают грубые ошибки в оценке возможностей тех или иных событий, например вероятности заболевания в зависимости от имеющихся диагностических данных. Как обстоит дело со следующим важным этапом мышления — проверкой возникающих в результате умозаключений гипотез?
Имеющиеся результаты свидетельствуют о том, что подобно индуктивным умозаключениям проверка гипотез сопровождается характерными ошибками. Как мы только что отмечали, испытуемые склонны проверять правильность условных утверждений с помощью подтверждающих примеров, хотя использование опровергающих было бы более адекватным. Введенное в теорию ментальных моделей несколько лет назад «правило истинности» соответствует известной из социальной психологии и исследований принятия решения особенности мыслительных процессов, называемой установкой на подтверждение {confirmation bias). Она заключается в том, что мы обычно активно ищем подтверждающие некоторое правило или гипотезу примеры и игнорируем опровергающие (см. 8.4.1). Отсюда, в частности, следует, что в случае задач, требующих работы с явно ошибочными, или контрфактическими, ситуациями, должны наблюдаться систематические ошибки.
Наиболее известная демонстрация таких ошибок была предложена несколько десятилетий назад английским психологом Питером Уэйзе-ном — отсюда название задача выбора Уэйзена {Wason selection task). В исходном варианте задачи (он показан на рис. 8.2А) испытуемому предъявляют четыре карточки, на которых находятся символы: «Е», «К», «4» и «7». Испытуемому объясняют при этом, что каждая карточка имеет цифру на одной стороне и букву на другой. Ему далее сообщают гипотетическое правило, согласно которому:
«Если карточка имеет на одной стороне гласную букву, то на другой
она обязательно должна иметь нечетную цифру».
Задача состоит в том, чтобы указать минимальное количество карточек, которые нужно перевернуть, чтобы проверить справедливость этого правила. Менее 20% всех испытуемых правильно указывает карточки с символом «Е» и «4». Подавляющее большинство выбирает карточки «Е» и «7». Выбор «7» при этом, разумеется, является ошибочным. В самом деле, логическая импликация «если..., то...» не является обратимой — проверяемое правило никак не связано с обратным по отношению к нему утверждением, что если на одной стороне карточки нечетная цифра, то на другой должна быть гласная буква. Решая эту задачу, испытуемые обычно упускают возможность проверить данные, опровергающие
гипотезу. 222

Рис. 8.2. Задача выбора Уэйзена в абстрактном (А) и конкретном (Б) вариантах.

Согласно распространенной интерпретации, возникающая ошибка отражает установку испытуемого на работу с элементами, явно упомянутыми в правиле. Подобная интерпретация может быть верной в случае приведенного абстрактного варианта задачи. Она, однако, не объясняет, почему при более конкретных условиях эта ошибка не наблюдается или, по крайней мере, не наблюдается в столь выраженной форме. Например, когда карточки содержали названия городов и средств транспорта — «Лондон», «Манчестер», «поезд», «машина», а проверяемым правилом было «Если мне нужно в Манчестер, я еду на поезде», большинство (британских) испытуемых рассуждали совершенно правильно, сразу выбирая «Манчестер» и «машина». На рис. 8.2Б показан еще один пример конкретных условий, в которых необходимо проверить правильность подготовки письма к отправлению: «Если письмо запечатано, то на обратной стороне должна быть почтовая марка». В последние годы в этой области исследований развернулась интенсивная дискуссия — возникает ли улучшение выбора за счет использования конкретного материала как такового или же критическое значение имеет что-то другое?
Многочисленные данные свидетельствуют о том, что при использовании конкретного материала, если он не опирается на специальные предметные знания, улучшения решения не происходит. Например, в варианте задачи, обыгрывающей ситуацию посылки почтовых отправлений («Если письмо запечатано, то на обратной стороне должна быть почтовая марка стоимостью не менее одного евро»), ошибки допускались скорее испытуемыми-американцами, имеющими отличную от европейской почтовую систему и поэтому не обладающими соответствующими знаниями. С другой стороны, вариант с городами и средствами транспорта перестает облегчать решение, если названия английских городов

223

предъявляются американцам или русским. Точно так же русские испытуемые не используют преимуществ конкретной формулировки, если им предлагаются карточки «Петербург», «Владивосток», «поезд», «самолет», но проверяемое правило задается в непространственной форме: «Если я думаю о Владивостоке, я вспоминаю самолет».
Интригующие (и, безусловно, требующие дополнительной эмпирической проверки) результаты дают эксперименты, в которых проверяемое правило является абстрактным, но включает в явном виде отрицание следствия, например, в следующей форме: «Если на одной стороне есть буква Е, то на другой стороне нет цифры 4». При этом наблюдается обращение типичных результатов: улучшение решения задачи выбора в абстрактном варианте и ухудшение в конкретном! В самом предварительном плане можно предположить, что обработка фрейма-отрицания «неверно, что...» выполняет роль своеобразного метаоператора ОТРИЦАНИЯ, активирующего установку на поиск контрпримеров в абстрактном варианте задачи. В то же время в более конкретном варианте присутствие такого метаоператора может приводить к интерференции с глобальной метапроцедурой ПРЕДСТАВЛИВАНИЕ, ведь представить всегда несколько проще то, «что есть», а не то, «чего нет» (Величков-ский, 19866).
Особую область, в которой наблюдается заметное улучшение наших способностей решать задачу выбора Уэйзена, образуют контексты обязательства, обещания или разрешения. Речь идет, очевидно, о так называемых речевых актах, изучаемых коммуникативной прагматикой (см. 7.1.2 и 7.4.1). Когда задача выбора сформулирована так, что позволяет предположить один из подобных контекстов социального взаимодействия между людьми, испытуемые неожиданно начинают значительно более критически, а следовательно, и более эффективно проверять соответствие заданного правила действительности. Согласно предложенной К. Холи-уоком и П. Ченгом (Holyoak & Cheng, 1995) теории прагматических схем вывода, психологические механизмы умозаключений развиваются в контексте целей наших социальных действий. Это в общем виде объясняет изменение эффективности вывода при сохранении его логической основы. Интересно, что выраженное улучшение имеет место даже в достаточно абстрактном варианте задачи. Так, в модификации «Если некто собирается совершить действие А, то он должен сначала выполнить условие Р» задачу правильно решают 61% испытуемых, а вне подобного условно-прагматического контекста — только 19%.
Популярными становятся идеи похожего подхода, получившего громкое название эволюционной психологии. Основатели этого подхода, калифорнийские исследователи Лида Космидес и Джон Туби (Cosmides & Tooby, 1994) придерживаются радикальной версии концепции модулярной организации психики (см. 2.3.2). По их мнению, подлинные возможности интеллекта могут быть установлены только в некоторых узких
областях жизнедеятельности, а именно там, где они имеют значение для 224

выживания и социобиологической успешности. Важнейшей такой областью является сфера отношений обмена и взаимных услуг, регулируемая фундаментальным принципом социального договора: «Если я делаю что-то для тебя, ты должен сделать нечто эквивалентное для меня». В подобных, типичных для социальной жизни Homo sapiens ситуациях наша интеллектуальная активность направлена на отслеживание того, не имеем ли мы дело с человеком, пользующимся нашими ресурсами, но не дающим взамен ничего равноценного и, тем самым, нарушающим принцип социального договора.
В чем все-таки причина возникающего в социальном контексте улучшения проверки правил путем поиска опровергающих примеров — может быть, просто в высокой степени знакомости подобных ситуаций? По мнению Космидес и Туби, мы используем для решения таких задач нечто вроде специализированного врожденного модуля обработки социальной информации, называемого ими «алгоритмом обнаружения обманщика». Высокая эффективность проверки правил, попадающих в категорию «социальный договор», была многократно показана в последние годы на сложном и незнакомом (с точки зрения имен участников и названий объектов обмена) испытуемым этнографическом материале. Упоминание эволюционного аспекта становления когнитивных процессов приобретает в новейших исследованиях мышления все более важное значение. Берлинский психолог Герд Гигеренцер, разделяющий взгляды «эволюционистов», нашел для этого подхода возможность серьезного практического применения. В начале этого раздела мы упоминали трудности работы с вероятностями, особенно в случае необходимости использования теоремы Байеса. Самым известным примером допускаемых при этом ошибок является рассмотренная выше задача маммографии (см. 8.2.1). По мнению Гигеренцера, специфические трудности понимания условных вероятностей обусловлены тем, что вероятностный формат представления данных получил распространение лишь в последние 150—200 лет и наше мышление не адаптировалось к нему. В контексте эволюционного развития тысячелетий значительно более привычна работа с конкретными случаями, или, как их называет Гигеренцер, естественными частотами.
В самом деле, если типичные задачи на условные вероятности переформулировать в терминах естественных частот, то испытуемые, допускавшие ранее серьезные ошибки, неожиданно начинают решать их значительно более успешно. Примером может служить следующий вариант иначе сформулированной, но идентичной в отношении числовых параметров задачи маммографии:
«Пусть имеется группа из 1000 женщин, 10 из которых больны раком груди. Применение диагностического теста, называемого маммографией, ведет к положительному результату у 8 из числа
больных и у 99 здоровых женщин. Как велика доля женщин с
225

раком груди среди всех женщин с положительной маммограм-мой?»
Такое описание задачи позволяет прежде всего легко, путем сложения 8 и 99, найти общее количество женщин с положительной маммо-граммой. На втором и последнем этапе решения задачи нужно, конечно, еще попытаться разделить 8 на 107 (то есть 8 + 99), но практически всем сразу становится ясно, что эта величина меньше 8%, то есть никак не может быть близкой к 80%.
Аналогичное улучшение понимания наблюдается при переходе к естественным частотам и в случае некоторых других задач, решение которых обычно сопровождается возникновением «когнитивных иллюзий». Например, получаемые с помощью этого подхода данные показывают очевидным для каждого образом, что вероятность действительного заражения синдромом приобретенного иммунодефицита (СПИДа) при положительном исходе соответствующего диагностического теста оказывается равной примерно 50%, то есть остается серьезный шанс на отсутствие заболевания. Этот вывод оказался неожиданным не только для обычных испытуемых, но и для тех медицинских работников, в прямые обязанности которых входило консультирование людей, обращающихся за помощью в связи с возможностью этого заболевания. Гигеренцер и его коллеги предлагают поэтому срочно ввести методы интерпретации и оценки диагностических ситуаций в терминах естественных частот в курсы обучения будущих врачей, а также юристов (Gigerenzer, 2001).
В дипломной работе, выполненной под нашим руководством Анкой Гош (Gosch, 2003), был предпринят сравнительный анализ решения задачи маммографии и описанной в начале данного раздела задачи с колпачками (Monty Hall Dilemma) в зависимости от нескольких различных вариантов их формулирования. Этот анализ выявил определенные различия между этими задачами и одновременно их общее отличие от задачи выбора Уэйзена. Если в случае последней критический социальный контекст («поиск обманщика») улучшает решение, то для задачи с колпачками именно недоверие испытуемых к искренности экспериментатора (ожидание подвоха) служит одним из основных препятствий для рассмотрения ситуации с точки зрения ее абстрактной математической структуры. Переход к частотам был эффективен только в случае задачи маммографии. Для задачи с колпачками критически важными оказались другие условия. Так, склонность испытуемых к рассмотрению математической структуры ситуации несколько возрастала, если эта задача формулировалась, так сказать, «изнутри», из перспективы ее восприятия экспериментатором. Иными словами, подобно перцептивным иллюзиям, разные «когнитивные иллюзии», несомненно, имеют различные причины. Переход к частотам и в особенности введение условий задачи в социальный контекст не являются универсальными средствами от всех возникающих при попытках применения логики или теории вероятностей затруднений. 226

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Прогресс
Постулируемые генеративной грамматикой трансформации требуют дополнительного времени переработки предложений
Констатировать известное сходство принципов организации развивающихся спонтанно наивных понятий
В геноме воздействия возбуждение ствол мозга норэпинефрин неизвестны система система возбуждение
На стадии первоначального кодирования предъявлять слова в контексте осмысленных предложений