|
|
ΛΛΛ >>>
>
Величковский Б. Когнитивная наука: Основы психологии познания
ТОМ 1
10
ВВЕДЕНИЕ 14
ГЛАВА 1. ИСТОКИ КОГНИТИВНОЙ НАУКИ 24
1.1 Основные философские традиции 27
1.1.1 Культ механического естествознания 27
1.1.2 Эмпиризм и рационализм 31
1.1.3 Критика самонаблюдения и чистого разума 36
1.2 Ранняя экспериментальная психология 40
1.2.1 Первые методические подходы 40
1.2.2 Вильгельм Вундт и основание психологии 42
1.2.3 Первый кризис научной психологии 46
1.3 Поведенческие и физикалистские направления 53
1.3.1 Психология как наука о поведении и физических
гештальтах 53
1.3.2 Опыт галилеевской перестройки психологии 57
1.3.3 Второй кризис научной психологии 61
1.4 Европейский идеал романтической науки 69
1.4.1 Романтизм как антитезис позитивизму 69
1.4.2 От натурфилософии к нейропсихологии 76
1.4.3 Вклад физиологии и психологии деятельности 81
ГЛАВА 2. ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОДХОДОВ 90
2.1 Информационный подход 93
2.1.1 Кибернетика и статистическая теория связи 93
2.1.2 Инженерная психология и ее эволюция 97
2.1.3 Поиски ограничений пропускной способности 103
2.2 Компьютерная метафора 108
2.2.1 Ментальные модели и аналогия с компьютером 108
2.2.2 «Когнитивная психология» Улрика Найссера 116
2.2.3 Принципы символьного подхода 118
2.3 Модулярность познания и коннекционизм 126
2.3.1 Идея специализации обработки 126
2.3.2 Гипотеза модулярности: вклад Джерри Фодора 129
2.3.3 Нейронные сети в психологии 135
2.4 Усиливающееся влияние нейронаук 141
2.4.1 Интерес к нейропсихологическим данным 141
2.4.2 Новые методы и старые проблемы 146
2.4.3 Нейробиологические модели познания 153
ГЛАВА 3. СЕНСОРНО-ПЕРЦЕПТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ 162
3.1 Пространство и время восприятия 165
3.1.1 Зрительная пространственная локализация 165
3.1.2 Восприятие движения и времени 174
3.1.3 Перцептивные взаимодействия и маскировка 187
3.2 Взлет и падение «иконы» 194
3.2.1 Иконическая память 194
3.2.2 Эхоическая память 199
3.2.3 Микрогенез как альтернатива 202
3.3 Распознавание конфигураций 208
3.3.1 Традиционные психологические подходы 208
3.3.2 Влияние нейронаук и информатики 216
3.3.3 Роль предметности и семантический контекст 222
3.4. Восприятие и действие 233
3.4.1 Сенсомоторные основы восприятия
(и наоборот) 233
3.4.2 Уровни восприятия 241
3.4.3 Развитие и специализация восприятия 249
ГЛАВА 4. СОЗНАНИЕ И КОНТРОЛЬ ДЕЙСТВИЯ 256
4.1 Селективность восприятия и структурные модели 259
4.1.1 Определение понятий и ранние модели 259
4.1.2 Где расположен фильтр? 264
4.1.3 Зрительное селективное внимание 271
4.2 «Творческий синтез» как альтернатива 280
4.2.1 Позитивная трактовка внимания 280
4.2.2 Внимание как умственное усилие
и ресурсные модели 285
4.2.3 Проблема интеграции признаков 291
4.3 Автоматические и контролируемые процессы 299
4.3.1 Внимание как внутренний контроль 299
4.3.2 Критерии выделения автоматизмов 305
4.3.3 Двухуровневые модели, их критика
и альтернативы 309
4.4 Сознание и внимание в структуре деятельности 319
4.4.1 Непроизвольное (экзогенное) внимание 319
4.4.2 Произвольное внимание и контроль действия 327
4.4.3 Нейрофилософия и нейропсихология сознания 334
ГЛАВА 5. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ПАМЯТИ 346
5.1 Основные подходы и феномены 349
5.1.1 Анализ ошибок: узнавание и воспроизведение 349
5.1.2 Анализ времени реакции: поиск в памяти 356
5.1.3 Непрямые методы: имплицитная память 361
5.2 Теории непосредственного запоминания 367
5.2.1 Трехкомпонентные модели 367
5.2.2 Теория уровней обработки 375
5.2.3 Эволюция модели рабочей памяти 382
5.3 Системы и уровни памяти 391
5.3.1 Теория двойного кодирования 391
5.3.2 Системы памяти: модель 2000+ 399
5.3.3 От уровней памяти к стратификации познания 408
5.4 Память в повседневном контексте 414
5.4.1 Амнезии обыденной жизни 414
5.4.2 Обучение и формирование навыков 424
5.4.3 Развитие, старение и распад 436
ТОМ 2
ГЛАВА 6. КАТЕГОРИЗАЦИЯ И ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЗНАНИЙ 10
6.1 Формальные и эмпирические подходы 13
6.1.1 Логика и проблема имплицитного знания 13
6.1.2 Психологические методы исследования 22
6.1.3 Нейропсихологические исследования 27
6.2 Категориальная организация знаний 31
6.2.1 Семантические сети и пространства 31
6.2.2 Понятия базового уровня 34
6.2.3 Роль примеров и ситуативных факторов 38
6.3 Межкатегориальная организация 44
6.3.1 Онтологии, схемы и образы 44
6.3.2 Репрезентация пространственного окружения 57
6.3.3 Сценарии и грамматики историй 62
6.4 От представления знаний к мышлению 69
6.4.1 Глобальные когнитивные модели 69
6.4.2 Теория перцептивных символьных систем 76
6.4.3 Наивная физика и психология обыденного сознания 82
ГЛАВА 7. КОММУНИКАЦИЯ И РЕЧЕВАЯ АКТИВНОСТЬ 92
7.1 Восприятие и порождение речи 95
7.1.1 Фонологическое восприятие 95
7.1.2 Развитие языка и речевых действий 101
7.1.3 Нейропсихологические синдромы и модели
порождения ПО
7.2 Анализ процессов чтения 117
7.2.1 Развитие навыков чтения 117
7.2.2 Модели и нейропсихология чтения 123
7.2.3 Движения глаз при чтении 127
7.3 Когнитивные исследования грамматики 131
7.3.1 Проверка трансформационной модели 131
7.3.2 От глубинной семантики к когнитивной
грамматике 139
7.3.3 Современные модели и данные
нейролингвистики 149
7.4 Прагматика коммуникативных ситуаций 154
7.4.1 Принцип кооперативности и понимание 154
7.4.2 Несовпадение значения и смысла 161
7.4.3 Технологические применения прагматики 169
ГЛАВА 8. МЫШЛЕНИЕ И МЕТАПОЗНАНИЕ 176
8.1 Высшие познавательные функции 179
8.1.1 Разнообразие подходов и моделей 179
8.1.2 Мышление и речь — мышление для речи 188
8.1.3 Метапознание и творческое воображение 196
8.2 Процессы и модели умозаключений 206
8.2.1 Индукция, аналогия и прогноз 206
8.2.2 Дедуктивные умозаключения 215
8.2.3 Специализация и прагматика умозаключений 221
8.3 Процессы решения задач 229
8.3.1 Решение малых мыслительных задач 229
8.3.2 Сложные проблемы, творчество и открытие 235
8.3.3 Решение задач экспертами 244
8.4. Принятие решений и структура интеллекта 250
8.4.1 Эвристики и принятие решений 250
8.4.2 Новые веяния в исследованиях решений 257
8.4.3 Функциональная структура интеллекта 268
ГЛАВА 9. ПЕРСПЕКТИВЫ КОГНИТИВНОЙ НАУКИ 280
9.1 От дуализма Декарта к новой монадологии 283
9.1.1 Третий кризис научной психологии 283
9.1.2 Произвольность формальных моделей 289
9.1.3 Нейрокогнитивизм и теория идентичности 294
9.2 Перспектива методологического солипсизма 301
9.2.1 Искусственный интеллект и человеческий разум 301
9.2.2 Философия искусственного интеллекта 307
9.2.3 Виртуальные формы жизни 314
9.3 Перспектива прямого реализма 319
9.3.1 Экологический подход: вклад Джи Джи Гибсона 319
9.3.2 Исследования ситуативного действия 325
9.3.3 Телесная заземленность познания 330
9.4 Перспектива методологического плюрализма 335
9.4.1 Разнообразие подходов и моделей 335
9.4.2 Вертикальная интеграция и парадигмы развития 344
9.4.3 Когнитивно-аффективная наука 355
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 372
ЛИТЕРАТУРА 380
ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ 410
Серия «Основы современного человекознания»
Охраняется законодательством РФ об авторском праве.
Воспроизведение всей книги или какой-либо ее части
без письменного разрешения издательства воспрещается
Рецензенты:
доктор биологических наук К.В.Анохин,
доктор психологических наук В.А.Иванников,
доктор филологических наук А. Е. Кибрик
Величковский Б.М.
В276 Когнитивная наука : Основы психологии познания : в 2 т. — Т. 1 / Борис М. Величковский. — М. : Смысл : Издательский центр «Академия», 2006. — 448 с.
ISBN 5-89357-217-3 («Смысл», т. 1)
ISBN 5-7695-2984-9 (Изд. центр «Академия», т. 1)
В первой на русском языке книге по когнитивной науке изложены результаты междисциплинарных исследований познавательных процессов у человека. Подробно рассмотрены восприятие и действие, внимание и сознание, речевое общение и мышление, память и представление знаний, взаимодействие интеллекта и аффекта, а также философские и прикладные проблемы, стоящие перед когнитивной наукой.
Для психологов, лингвистов, информатиков, физиологов, философов и всех специалистов, работа которых связана с учетом познавательных возможностей человека, а также студентов и аспирантов соответствующих специальностей, углубленно изучающих эту область.
УДК 159.947.5(075.8) ББК 88.3я73
ISBN 5-89357-217-3 («Смысл», т. 1)
ISBN 5-7695-2984-9 (Изд. центр «Академия», т. 1)
ISBN 5-89357-216-5 («Смысл») © Величковский Б.М., 2006
ISBN 5-7695-2983-0 (Изд. центр «Академия») © Издательсктво «Смысл», 2006
Хотя возникновение когнитивной науки — междисциплинарных исследований закономерностей приобретения, сохранения и использования знаний человеком является феноменом последних нескольких десятилетий, сам этот подход, несомненно, связан с существенно более ранними представлениями о природе человека. В течение примерно двух столетий, предшествовавших отделению психологии от философии, не прекращались попытки построить психологию по образцу естественно-научных дисциплин, точнее, физики и химии. Для этого были веские основания. За относительно короткий срок физикой с практически исчерпывающей полнотой были изучены законы движения материальных тел — от шара на наклонной плоскости до планет Солнечной системы. Благодаря возрожденным атомистическим представлениям удалось установить химический состав воды, воздуха и других веществ. Возникли стройные математические теории, объяснявшие множество различных, иногда казавшихся мистическими явлений, таких как магнитные свойства железа или вспышка молнии. Почти в то же время, когда Вильгельм Вундт на собственные средства создавал первую в мире психологическую лабораторию, другой бывший ассистент Германа Гельмгольца — Генрих Герц — экспериментально доказал существование электромагнитных волн. Придав уравнениям электродинамики симметричную форму, он показал взаимосвязь электрических, магнитных и световых явлений, что сыграло огромную роль в понимании природы электромагнитных явлений и создании радиосвязи, телевидения и радиолокации.
Все это вместе с относительно поздним началом преобразований в биологии и общественных науках порождало веру в возможности распространения космического порядка, предполагаемого физическим редукционизмом, на движения человеческой души. Психология должна была стать «механикой представлений», «интеллектуальной физикой» или «ментальной химией». Так и не став ни первой, ни второй, ни третьей, она получила импульс движения, влияние которого прослеживается вплоть до современной когнитивной психологии. Лишь постепенно стала выявляться специфика психологии как чрезвычайно сложной науки. Эта специфика состоит в необходимости сочетания генетического, функционального и структурного подходов, то есть изучения развития, а не только структуры или функции. Оказалось, что в психологических исследованиях возможно и даже необходимо движение не только от простого к сложному, но и от сложного к простому — при условии, что сохраняется приверженность основным принципам научной методологии.
26
1.1 Основные философские традиции
1.1.1 Культ механического естествознания
Если общим признаком когнитивных течений является подчеркивание роли знания в качестве ведущего фактора, определяющего действия человека, то истоки этого подхода нужно искать в конце 16-го века — на рубеже Возрождения и Нового времени.'Именно в это время английский философ и политический деятель Фрэнсис Бэкон (1561—1626) с особой силой подчеркнул освободительную роль индивидуального опыта человека в преодолении «идолов» невежества и освященных авторитетом заблуждений. Опытное, рационально осмысленное знание — это важнейший элемент свободного человеческого действия. Давая человеку власть над природой, знание становится подлинной силой. Главным препятствием на пути построения системы опытного знания в это время оставалась средневековая схоластика, прежде всего переработанное отцами церкви учение Аристотеля (384—322 до н.э.), ставшее официальной научной доктриной католицизма. Культ природы и эстетические идеалы Возрождения нашли выражение в критике телеологизма учения Аристотеля: природа не может стремиться к совершенству, так как она есть совершенство1.
Наиболее значительным успехом нового эмпирического естествознания после открытия Коперника стала полная перестройка физического знания, осуществленная Галилео Галилеем (1564—1642). Руководствуясь принципами «Лучше найти истину в незначительных вещах, чем долго спорить о величайших вопросах, не достигая никакой истины» и «Измеряй всё, что измеримо, а что неизмеримо, делай измеримым», Галилей отверг аристотелевский перцептивно-натуралистический подход к описанию природы и фактически вернулся к атомизму Демокрита. В построенной им физической картине мира не нашлось места таким сенсорно-перцептивным качествам, как цвет, запахи, вкус и звук. Телеологическая направленность духа («энтелехии») на самовоплощение, составлявшая основу взглядов Аристотеля, была заменена всеобщей механической причинностью, а казавшиеся качественно различными виды движений (тяжелые тела стремятся вниз, легкие — вверх; движение земных тел хаотично, небесных — упорядочено и т.д.) были сведены к немногим математическим формулам, типа уравнения свободного падения. Это позволило Галилею в «Диалогах о двух основных системах мироздания» проанализировать и
1 Борьба со схоластической интерпретацией учения Аристотеля была важным эпизо
дом в истории науки и философии. Накал страстей в процессе этой борьбы сегодня труд
но представить. В 16-м веке в Сорбонне была даже защищена диссертация под названием
«Все, сказанное Аристотелем, ложно». Ее автор — Пьер де ла Раме — дал первый набро
сок иерархических семантических сетей, играющих важную роль в современных иссле
дованиях памяти и речи (см. 2.2.3 и 6.2.1). Он был убит своими идеологическими оппо
нентами на третий день после Варфоломеевской ночи. 27
снять ряд возражений против гелиоцентрической теории Коперника (см. 6.4.4 и 8.3.2).
Так сформировалась абстрактно-математическая перспектива гомогенного и гармонического описания природы. Важнейшей претеоре-тической метафорой этого подхода стала красота и внутренняя урав--новешенность, геометрически выражающаяся в симметрии. Хорошо известно, например, что законы движения планет Кеплера были побочным результатом его попыток создать учение о гармонии «музыки сфер» (искомые сферы, впрочем, оказались эллипсами). Первоначально эти астрономические законы даже были выражены в форме нотной записи. Уже в 20-м веке о значении подобной эстетической эвристики в естествознании хорошо сказал швейцарский математик Герман Вейль. «Симметрия является той идеей, посредством которой человек на протяжении веков пытался постичь и создать порядок, красоту и совершенство... Насколько я могу судить, все априорные утверждения физики имеют своим источником симметрию» (Вейль, 1968, с. 17 и 144). Наиболее универсальная формулировка эстетической эвристики принадлежит Нобелевскому лауреату по физике, американцу Ричарду Фейнману, по мнению которого «Истину можно узнать по ее красоте» (You can recognize truth by its beauty).
Благодаря Галилею, основным орудием научного познания впервые стал эксперимент — метод исследования, позволяющий проверять предположения о причинной связи явлений. Его также часто называют гипотетико-дедуктивным методом, поскольку любое утверждение (даже из самых авторитетных, допустим, церковных источников) первоначально считается гипотезой, а не принимается просто на веру. Некоторое утверждение считается истинным только тогда, когда эмпирически, то есть путем наблюдения в более или менее контролируемых условиях, подтверждаются следствия, выводимые из него путем логических — дедуктивных — умозаключений. Свою законченную, классическую форму механистическое описание мира приобрело в работах великого английского физика Исаака Ньютона (1643—1727), родившегося через год после смерти Галилея. Им же была дана близкая к современной трактовка эксперимента.
Подобно Бэкону, в господстве человека над природой видел цель науки один из основателей философии Нового времени Рене Декарт (1596—1650). Он оказал огромное влияние на современников и потомков своей убежденностью в том, что природа полностью объяснима законами математической механики и все физические, химические и физиологические (как мы бы сказали сегодня) процессы могут быть сведены к машинным моделям, типа модели рефлекторной дуги (рис. 1.1). Философия Декарта последовательно дуалистична, пассивная протяженная материя (Resextenso) и активная, но бестелесная мысль (Rescogitans) фигурируют в ней в качестве двух самостоятельных и одинаково реальных субстанций, объединенных третьей — Божеством. В то вре-28 мя как чисто механические законы управляют движениями предметов,
тела и, отчасти, страстями души (то есть эмоциями и аффектами), мышление человека является творческим и рациональным, соответствующим законам логики и математики. Подчиняющийся действию законов механики материальный мир может быть познан нами до конца, поскольку основу нашего мышления составляет врожденное понимание — интуиция — математических понятий и аксиом.
Стремясь найти конечные, «прочные как скалы» основания для всякого знания, Декарт приходит к знаменитому аргументу cogitoergosum— можно усомниться абсолютно во всем, но при этом, по крайней мере, сама сомневающаяся мысль существует. За двенадцать столетий до Декарта к той же идее самоочевидности индивидуального сознания пришел крупнейший христианский теолог и философ Августин Аврелий (Блаженный Августин, 354—430), считавший первичным и непосредственно данным человеку лишь его рефлексивное знание о знании (sciomescire— «Я знаю, что я знаю»). Наряду с математической интуицией врожденными в этой концепции оказались идеи «Я» и Бога. Официальной доктрине церкви вполне отвечало и осторожное моральное учение воспитанного
Рис. 1.1. Рисунок из «Трактата о человеке» Р. Декарта. 29
иезуитами Декарта. В конфликтах между критическим разумом и страстями, приковывающими человека к материальному миру, человек должен стремиться обрести мир в своей душе. Для этого необходимо победить себя, а не судьбу, изменить свои желания, а не порядок вещей.
Тезис о независимости мысли и материи был навеян галилеевским принципом сохранения количества движения и объективно расчищал дорогу для строго научного объяснения физико-химических процессов. Вместе с тем влияние принимаемых нами сознательно и, по всей видимости, совершенно свободно решений на движения нашего тела создавало определенные трудности для подобной концепции. Надо сказать, что проблемы с научным (нейрофизиологическим) объяснением свободы воли сохраняются в полной мере по сегодняшний день, хотя современные авторы пытаются найти более экспериментальные подходы к анализу этого вопроса (см. 4.4.3 и 9.1.3). Подчеркивая дуализм духа и материи, сам Декарт все-таки допускал возможность их слабого взаимодействия, в форме изменения не количества, а лишь направления материального движения2. Последователи Декарта, однако, вскоре отвергли и эту возможность, так как изменение направления меняет ускорение, а следовательно, и общее «количество движения». Физическое и психическое надолго стали рассматривать как непересекающиеся, параллельные миры. Для пояснения принципа параллелизма при этом часто использовалась метафора часов: однажды заведенные и достаточно точные часы могут очень синхронно фиксировать одни и те же события, создавая видимость причинно-следственной связи, хотя механизмы часов будут оставаться при этом полностью независимыми друг от друга.
Знание о материальном мире и о других людях, таким образом, начинается с интуиции собственного существования, основанной на идее мыслящего «Я». Европейское Новое время быстро становилось эпохой индивидуализма и веры во всемогущество математического доказательства. Субъективизм, логико-математический редукционизм и индивидуализм были свойственны всем философским направлениям, опиравшимся на картезианство (от латинизированного варианта имени Декарта — Cartesius). Это относилось как к тем, главным образом, континентальным авторам, которые попытались развить рационалистические моменты учения Декарта, так и к представителям философии британского эмпиризма. Для последнего — особенно в варианте так называемого сенсуализма — было характерно признание чувственного, или сенсорного опыта единственным источником наших знаний о мире. Считалось, что всякое знание может быть либо непосредственно представлено как описание этого сенсорного опыта, либо в конце концов логически сведено к нему.
2 Местом такого взаимодействия души и тела Декарт, самостоятельно проводивший
анатомические наблюдения, считал единственный непарный орган головного мозга —
шишковидную железу (эпифез, или corpuspineale). Эта структура, согласно современным
30 данным, участвует в регуляции циклов сна и бодрствования.
1.1.2 Эмпиризм и рационализм
Наиболее видным продолжателем и интерпретатором Декарта стал выдающийся исследователь законов аффективной жизни Бенедикт (Ба-рух) Спиноза (1632—1677). Его концепция представляет собой попытку синтеза основных понятий картезианской философии, выполненную «геометрическим методом», то есть представленную как совокупность аксиом и выводимых из них теорем по образцу «Начал» Евклида. Основанием для синтеза послужила присутствующая у Декарта третья субстанция, Божество. Согласно Спинозе, все конечное и конкретное в мире является лишь модификациями этой единственной субстанции, называемой им Богом-природой. Она имеет атрибуты протяженности и духовности (духа), которые могут находиться в разных состояниях («модусах»). Для протяженности такими модусами являются покой и движение, а для духа — рассудок (ratio), разум (intellectus), воля, желание и аффект. Более того, каждый из модусов представлен одновременно и в сфере психического и в сфере телесного. Здесь Спиноза явно выходит за рамки картезианского представления о бестелесной мысли и о чисто машино-подобных движениях организма.
Особенно важными в концепции Спинозы оказываются аффекты. Спиноза подробно рассматривает в своих работах несколько разновидностей аффектов, такие как любовь, ненависть, ревность, удовольствие, печаль, уважение, презрение, надежда и страх. Наблюдая их телесные проявления, индивидуальная душа впервые осознает свое существование, в результате чего появляется самосознание. Кроме того, анализ аффектов служит решению задачи когнитивного обоснования этики. Спиноза определяет аффекты, в особенности отрицательные, как смутные идеи и считает их основной причиной «рабской несвободы» наших мыслей и действий. Человек становится свободным и рациональным по мере того, как он познает необходимую связь вещей, тем самым освобождаясь от аффектов. Конечные цели процессов познания и нравственного развития, таким образом, полностью совпадают — они приближают нас к отчетливому осознанию необходимого и вечного, являясь выражением нашего инстинктивного стремления к истине, или, по формулировке Спинозы, нашей интеллектуальной любви к Богу3.
3 Современники неоднократно обвиняли Спинозу в атеизме. В лекциях по истории
философии Гегель (Hegel, 1833—36/1971) подчеркивает, однако, его несомненный пан
теизм. Гегель отмечает далее вводящую в заблуждение (нем. verwirrend) терминологию, а
также сугубо формальный подход Спинозы к решению многих проблем. Так, тезис о един
стве аффекта и интеллекта доказывается Спинозой путем ссылки на введенное ранее в
качестве аксиомы объединение обоих в качестве модусов единой субстанции Бога-при
роды. Рассматривая подобные объяснительные схемы, Гегель упоминает замечание од
ного из современиков Спинозы, который иронически спрашивал, как мог единый Бог
допустить, что две его модификации — турки и австрийцы — сражаются сейчас друг с
другом в предместьях Вены. 31
Другой видный критик Декарта, основатель эмпиризма Джон Локк (1632—1704) считал, что непосредственно осознавать можно лишь отдельные сенсорные состояния («идеи»). Некоторым из них соответствует объективное содержание. Это так называемые первичные качества — движение, протяженность, телесность, форма, число, иными словами, именно те категории, которые были включены в картину мира галилеев-ско-ньютоновской физики. Другие категории, подобно цвету, звукам, запахам, являются субъективными. Хотя эти вторичные качества и вызываются воздействием внешних раздражителей на наши органы чувств, в мире им ничего прямо не соответствует. Физическое и психическое выступают у Локка не как две самостоятельные субстанции, а как две формы нашего сознательного опыта — внешняя (ощущения) и внутренняя (рефлексия). В этой схеме не оставалось места ни для чего внеопытного, априорного. Поэтому Локк подверг критике картезианское утверждение о существовании интуиции и врожденных идей: «В интеллекте нет ничего, чего не было бы ранее в наших ощущениях».
Взамен врожденного знания Декарта им были предложены законы образования сложных идей из простых ощущений. Этими законами Локк считает упоминавшиеся уже Аристотелем законы ассоциаций ощущений по близости в пространстве и времени, а также по внешнему сходству. В вопросе о роли ассоциаций Локк полностью следует взглядам своего предшественника, английского политического философа 17-го века, сторонника механистического детерминизма Томаса Гоббса (1588—1679). Таким образом, двумя британскими авторами, Гоббсом и Локком, было положено начало длительной истории ассоцианизма в философии и психологии Нового времени (см. 1.2.2 и 1.3.3). К числу формирующихся на основании чувственного индивидуального опыта сложных идей были отнесены, прежде всего, центральные для процессов познания идеи причинно-следственных отношений. Под влиянием жизненных обстоятельств, по мнению Локка, формируются и идеи нравственности. Эта концепция этической относительности (нравственного релятивизма) была навеяна первыми этнографическими описаниями нравов «дикарей», разительно отличавшихся от правил поведения жителей пуританской Англии. В правилах нравственности, следовательно, нет ничего абсолютного — какая среда, такая и мораль.
Локковская «психология без души» повлияла на представителя механистического материализма, англичанина Д. Гартли (1705—1757), а также на французских просветителей 18-го века и на Э. Кондильяка (1715—1780) — французского переводчика Локка. Работы Кондильяка особенно интересны обсуждением проблемы возможного управляющего воздействия языка на наше мышление (она была названа позднее проблемой лингвистической относительности — см. 8.1.2). Согласно его «всеобщей теории знаков», ощущения есть знаки вещей и задача мышления состоит в непротиворечивом соединении таких знаков. Наиболее 32 универсальным средством мысленного расчленения явлений и соеди-
нения их элементов в новые образования служит звуковая речь. Это средство постоянно доступно нам благодаря легкости артикуляции слов и их устойчивой ассоциации с представлениями. Для тех же целей управления познавательной активностью используются и другие системы знаков, такие как язык жестов или, например, математическое исчисление бесконечно малых величин.
На идеалистическом фланге учение Локка было развито его соотечественниками Джорджем Беркли (1685—1753) и Дэвидом Юмом (1711— 1776). Как Беркли, так и Юм подчеркивали роль страстей и эмоций, независимо выступив с такой же критикой гиперрационализма Декарта, с какой ранее выступил Спиноза. Субъективный идеализм епископа (ирландца по рождению) Беркли выразился в приравнивании мира к совокупности идей индивида — он отрицал реальное существование не только вторичных, но и первичных качеств4. Агностик Юм отказывался даже рассматривать вопрос о существовании объективной реальности. Его «методологический солипсизм» оказал в дальнейшем непосредственное влияние на представителей «философии естествознания» (позитивизма и неопозитивизма — см. 1.1.3 и 3.3.2), а через них и на психологию. Примером является недавний призыв американского философа и психолингвиста Джерри А. Фодора (Fodor, 1980) сделать методологический солипсизм главной стратегией исследований в когнитивной науке (см. 9.2.2).
В одной из своих главных работ «Исследование о человеческом познании» Юм хотя и следует философской линии Бэкона и Локка, но при этом подчеркивает не столько силу, сколько ограниченность знаний человека. В первом разделе он пишет: «Философы другого рода считают человека скорее разумным, чем действующим существом... Они видят в природе человека предмет спекулятивных размышлений и, точнейшим образом, проверяя эти размышления, устанавливают те принципы, которые управляют нашим познанием, возбуждают наши чувства и заставляют нас одобрять или порицать определенный объект, поступок или образ действий» (Юм, 1966, т. 2, с. 8). Причисляя себя к этой группе философов, Юм продолжает: «...довольно значительную часть науки составляет рас-
4 Кондильяк писал, что воззрения Беркли, конечно, безумны, но ни одна философс
кая система так не сложна для опровержения, как его. Опираясь на работы политическо
го деятеля 19-го века Фридриха Энгельса, объективность как первичных, так и вторич
ных качеств отмечал С.Л. Рубинштейн (1889—1960). С его точки зрения, выявляемые во
взаимодействии предметов первичные качества не более реальны, чем вторичные, ко
торые выявляются во взаимодействии человека с предметным миром (Рубинштейн, 1957,
с. 58—59). Попытки доказательства объективности не только сенсорных качеств, но и зна
чений предпринимались и другими авторами: гештальтпсихологами (см. 1.3.1), А.Н. Ле
онтьевым (см. 3.3.3), Дж.Дж. Гибсоном (см. 9.3.1), а в последнее время также приматоло
гом и психолингвистом М. Томаселло (Tomasello, 1999a). Общим подходом к этой про
блеме является гипотеза трех миров философа Карла Поппера (2002; Popper, 1984). Он
пЪдчеркнул сосуществование мира физических объектов, мира психических состояний и
мира культуры, призвав к изучению связывающих их отношений. 33
ΛΛΛ >>>
Тем больше вероятность вероятности решения
В этом случае восприятие реального окружения совмещается с элементами искусственного окружения
В специфике письменности
Приказ состоянии совершить д очевидно состояние
Ванессе Альфред. Слушая других как велика необходимость высказаться. Записки волонтераконсультанта
|
|
