<<<     ΛΛΛ     >>>   

Психология возвращает образам их общее измерение и собственную (дознаковую) определенность. Она видит, что чувственность погружена в психосоматику и сплетена с органическими моментами, не ассимилируемыми культурой. След натурального происхождения тянется за культурным образом в онто-и филогенезе, не прерываясь.

СОЦИАЛЬНАЯ И ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ОБРАЗА. ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ В ИЗУЧЕНИИ ОБРАЗОВ И ВОСПРИЯТИЯ. Итак, психология ищет общие закономерности ощущений и восприятия, независимо от того, в каком контексте и в какой деятельности эти процессы протекают. Но, строго говоря, «образа вообще» нет, а есть религиозные, мифологические, художественные, обыденные, научные образы. Восприятие животных натурально, а человека - культурно. Поэтому образы у человека разобраны социальными сферами, названия которых они принимают.

Специализированные организации образности изучаются эстетикой, искусствоведением, этнографией и другими гуманитарными науками внутри знаковых систем. Что же касается исторической психологии, то ее положение промежуточно. В изучении чувственной сферы человека историческая психология опирается на данные искусствоведения, литературоведения, этнологии, фольклористики,
социологии, культурологии и других наук, которые исследуют разные аспекты и функции образа в цивилизации.

Перед нами разворачивается картина символических систем, художественных стилей, магических и религиозных обрядов, изобразительных средств общения и технической коммуникации. Иногда эту картину называют внешней, т. е. социальной и культурной (в противоположность «внутренней», психологической) историей образов. Но эпитеты «внешний» и «внутренний» очень условно передают отношение психологии к наукам о культуре и обществе. Предпринимались попытки обобщить закономерности распространения изобразительных тем, художественных языков в европейской цивилизации, а также проследить колебания общественного статуса эстетических, религиозных обрядов, изобразительных и неизобразительных моментов познания на протяжении столетий и тысячелетий. К подобным попыткам относятся иконология немецко-американского искусствоведа Э. Панофски, социодинамика культуры русско-американского социолога П. Сорокина [Panofsky, 1957; Sorokin, 1937-1941].

Самые общие вехи социокультурной («внешней») истории образа совпадают с последовательностью развития цивилизации. Поэтому можно говорить о ритуально-мифологической образности первобытной эпохи, мифо-пись-менной, пластической чувственности античности, книжно-религиозной культуре манускриптов в средние века, типографской, секуляризованной образности Нового времени, аудиовизуальной массовой культуре XX в. В любую эпоху образ соседствует с необразным знанием и уравновешивается им, поэтому мы можем прочертить общую траекторию для всех веков психологической истории. Общая тенденция здесь состоит в том, что материал восприятия семиотизируется, превращается культурой в символы, аллегории, знаки - элементы языков. Однако наступление схематизмов нейтрализуется постоянным воспроизводством и расширением чувственного опыта
человека в быту, познании, труде, всех без исключения сферах его деятельности.

Под обозначениями образа и схематизма будут скрываться разнообразные символические формы языка, мифа, религии, искусства, науки. Тип мировосприятия эпохи складывается из конъюнктурных колебаний и противоборств эстетических стилей, общественных мнений и вкусов, линий идеологической и культурной политики власти, распространения технических новинок и художественных сенсаций. Баланс образа и схематизма подвержен влиянию массы факторов, которые раскрываются в конкретном историческом исследовании.

Однако не следует думать, что образ «растворяется», будучи разобран эстетическими, мифо-религиозными и другими реалиями. Чувственность, образное отражение мира - обязательное свойство Homo sapiens. Эта сторона психологической природы человека осознается при отвлечении от конкретных способов ее проявления. Историческая психология соединяет схемы «образа как такового» с примерами действительной культурной образности, выступая промежуточным звеном между изучением «внешней» и «внутренней» сторон восприятия.

Итак, история образов говорит о переходе натуральной чувственности в культурную и о переходе впечатлений-переживаний в изображения, символы, аллегории, знаки. Здесь психологическая история образа и восприятия соприкасается с историей образных систем, то есть образов-артефактов, отпечатков чувственных отношений человека с миром. По этим отпечаткам мы хотим многое узнать о человеке, но возможности наши ограничены наличным материалом и знанием того, как образ-артефакт связан с живой психикой.

Именно этот срез проблемы и входит в компетенцию исторической психологии. Она говорит о восприятии, опираясь на то, что осело в хранилищах культуры. Отсюда начинается долгая история того, как живой опыт закрепляется и под многократным контролем социальных норм,
эстетических оценок, научных понятий и теорий доходит до нас, чтобы распредметиться живым восприятием. Психология восприятия регистрирует начало и конец процесса, когда индивидуальный человек создает свой единичный образ, искусствоведение оценивает эстетическое качество произведений, признанных достоянием культуры, и описывает их создание, социология искусства и массовой коммуникации анализирует распространение образов в обществе и отношение к ним разных социальных групп.

Историческая психология образа посредничает между психологическими и культурологическими исследованиями. Она подходит к образам в культуре с представлением о психологической специфике восприятия, свойственном исторической эпохе. Эта специфика лучше улавливается, если допустить, что каждая эпоха по-своему устанавливает равновесие между образом и знаком, артефактом и живым опытом, сохраняя и развивая чувственную сторону Homo sapiens.

В психологической науке большой опыт разработки символической образности доиндустриальных эпох содержится в работах К..Г. Юнга. Предложенные им понятия и выводы надо понимать в контексте его оригинальной теории.

ОБРАЗ И АРХЕТИП В АНАЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ К. ЮНГА. В аналитической психологии К. Юнга образ трактуется в соответствии с представлением автора о независимости внешнего и внутреннего опыта человека. Образ (нем. bild, лат. imago) создается сенсорно-перцеп-тивным отражением внешних объектов. Восприятие ребенком отца, матери, других близких чем-то сродни импринтингу, раннему запечатлению животным основных биологических признаков его вида. Имаго родителей омываются схемами, созданными проекциями изнутри на внешние впечатления. Ребенок видит в отце символы мудрости, силы, правосудия. Только в дальнейшем он узнает о дей-
ствительном месте отца среди людей, и оказывается, что имаго - вовсе не объективный образ, а символ, который отделяется от сведений, накопленных сознанием. У истоков родительского имаго находится не индивидуальный отец, но бессознательная сила души, которая непосредственным восприятием спровоцирована. Эта cилa называется архетипом.

Понятием архетипа Юнг стремился выделить ту сторону образа, которая свободна от предметного содержания и функции отражения. «...Оно обозначает только ту часть психического содержания, которая еще не прошла какой-либо сознательной обработки, и представляет собой еще только непосредственную психическую данность» [Юнг, 1991, с. 99]. Архетип освобожден от необходимости что-то отражать, но в то же время, по определению, как образ несет какую-то фигуративную нагрузку. В этом трудность понимания архетипа, на которую неоднократно жаловались комментаторы и читатели Юнга. Отвечая критикам, Юнг лишил архетип всяких репрезентативных характеристик и свел его к формообразованию как таковому с энер-гетически-мотавационной трактовкой. «...Он не относится к наследуемым представлениям, но к внутренним диспо-зициям, которые производят одинаковые представления. Он относится к универсальным и неизменным структурам психики» [Jung, 1952, S. 260]. В ранней работе «Психологические типы» Юнг упоминает энграммы - мозговые отпечатки внутренних образов, но в дальнейшем отказывается от физиологических объяснений в пользу философско-гуманитарных.

Архетипы - это диспозиции и энергетические центры, образующие коллективного бессознательного, весьма близкие мифу. «...Мифы - в первую очередь психические явления, выражающие глубинную суть души... Все мифологизированные естественные процессы, такие, как лето и зима, новолуние, дождливое время года и т. д., не столько аллегория самих объективных явлений, сколько символические выражения внутренней и бессознательной драмы

413

души. Она улавливается человеческим сознанием через проекции, то есть будучи отраженной в зеркале природных событий. Такое проецирование лежит у самых оснований, и потребовалось несколько тысячелетий истории культуры, чтобы как-то отдалить проекцию от внешнего объекта» [Jung, 1952, S. 99-100].

Образы мифа слабо обработаны индивидуальным сознанием и потому дают представление о коллективном символизме. Символическая образность отличается от той, которая происходит от наших органов чувств, но также несет с собой целостность формы.

Итак, архетип - это первообраз, но не знак. Он проявляется через имаго и символы, которые есть архаические (внутренние) образы, независимые от внешнего восприятия. Соотношение между архетипом и его производными не информационное, как между оригиналом и копией, но энергетическое. Силы запечатления Юнг сравнивает с потоками жизни, которые несут в своих руслах определенные символы и представления. Хотя это не органическая жизнь, а культура в ее динамике, Юнг, будучи психологом и медиком, помещает в начале этих потоков исходное психофизиологическое разделение организма. В ощущениях целостный архаический образ дифференциру-ется в направлении к предметности посредством того, что дает анатомия и физиология тела.

ОТКРЫТИЕ ОБРАЗА, МАГИЧЕСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ. Животные не относятся к образу как к отражению чего-то. Они не узнают себя в зеркале. Человек очень рано (с шести месяцев) начинает интересоваться своими зеркальными подобиями. С этого начинается его самосознание.

Культура переводит образы сетчатки или иной перцеп-тивной поверхности в изображения, фигуры, символы и другие артефакты. Впрочем, первые образы-артефакты сделаны из тела (мимика и пантомимика) или из весьма неудобного материала: дерева, камня, песка. Они плохо сохраняются, быстро возвращаются в тело или в природное окружение. Этими натуральными репрезентатами пользуется магия.

Обычно подчеркивается, что магия - пресимволичес-кое единство и в ней нет правильных, закрепленных отношений между оригиналом и его репрезентатом, между образом и действием (так как изображающее что-то тело не перестает быть живым телом). Если следовать юнгианс-кой терминологии, здесь происходит испускание архети-пической энергии, которая находится в процессе дифференциации. «В магической фазе символом служит то, что в наибольшей степени притягивает. Образ является архети-пической силой, он активирует поведенческие события в манере, подобной вызову и ответу в инстинкте» [Whitmont, 1969, р. 273]. Но это инстинктоподобное движение у человека сопровождается усилием закрепить и повторить то, что приносит положительные результаты с помощью искусственных вспомогательных средств. Первые изображения на стенах пещер говорят о том, что человек моделирует свои образы и пытается довести их до подобия оригиналу. Идея внешнего сходства, лежащая в основе образа, уже вполне выражена.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Но средневековый страх
Эпизодического мышления у высших обезьян с жестово-стимульной коммуникацией

Эллин приобретал опыт человеческой индивидуальности